Глава XI. Дополнение. Ритуал освящения субботы (кидуш)

Глава XI. Дополнение. Ритуал освящения субботы (кидуш)

Канун Шабата не просто служит преддверием к субботнему отдыху; ему предназначена особая, важная роль. В пятницу каждый послеполуденный час знаменует новый этапа напряженном ожидании перехода от шести будних дней недели к священному седьмому дню. С приходом вечера наступает кульминационный момент перехода от будней к празднику. Этo — последняя ступень в процессе восхождения на тот уровень бытия, который возвышается над шестью днями труда и над временем вообще.

Это высокое свойство Шабата связано с Б-жественным проявлением сфиры Малхут, представляющей Шхину. Сфира Малхут подводит итог всему, являясь своего рода хранилищем всех произошедших событий, кроме того, она связана с первой из сфирот— Кетер (корона). Отсюда — двоякое значение субботнего вечера: с одной стороны, это подведение итога всей деятельности человека и всем событиям, которые произошли за прошедшую неделю, и в этом — проявление сфиры Малхут; с другой — это зарождение новой недели, и в этом — проявление сфиры Кетер. Сфира Малхут — или Шхина — это проявление Б-жественной власти в нашем мире. У Шхины есть семьдесят имен, каждое из которых выражает особое свойство всеобъемлющей сфиры Малхут, ибо семь дней недели соответствуют семи сфирот: Гвура, Хесед, Тиферет, Год, Нецах, Йесод и Малхут; причем сфира Малхут является выражением этих сфирот, каждая из которых, в свою очередь, включает в себя все десять сфирот. Таким образом, в сфире Малхут содержатся семьдесят их сочетаний. Поэтому число «семьдесят» играет необычайно важную роль в ритуале встречи Шабата.

Все проявления Шхины объединяет особое свойство, присущее им: в них воплощено женское начало. Этим объясняется то обстоятельство, что символы ритуала встречи Шабата связаны с женской природой; это подчеркивает роль женщины и как воплощения женского начала, присущего системе миров, и просто — как хозяйки еврейского дома.

Накануне наступления Шабата можно наблюдать, как дом превращается в святилище. На стол кладут белые субботние халы, которые символизируют двенадцать хлебов, возлагавшихся в Храме; горящие свечи напоминают о храмовой меноре; сам стол является подобием жертвенника, ибо вкушение пищи подобно жертвоприношению — цель трапезы в том, чтобы набраться новых сил для служения Всевышнему. Как и жертвоприношение, она отражает связь между материальным и духовным. Это сходство с особой силой проявляется в Шабат, когда праздничный ужин становится священнодействием, объединяющим в процессе исполнения заповеди материю и святость. На столе во время трапезы должна быть соль, ибо она находилась на храмовом алтаре в знак того, что Союз между Всевышним и его народом вечен* (— Соль не портится и используется для консервирования других продуктов, поэтому в иудаизме она является символом надёжности и долговечности). Свечи, зажженные хозяйкой дома в знак святости Шабата, — воплощение духовного света, который несет в себе этот день; кроме того, они подчеркивают особую роль женщины, символизирующей сфиру Малхут, Шхину. На столе лежат две халы (в некоторых семьях пекут двенадцать хал), напоминающие, среди прочего, и о хлебе небесном — манне, которая во время скитаний евреев в пустыне выпадала во все дни, кроме субботы, но в пятницу-в двойном количестве. Салфетки, которыми накрыты эти халы, напоминают о росе, покрывавшей выпавшую манну.

Перед тем, как приступить к ритуалу освящения субботы, который называется кидуш, поют песню, прославляющую женщину, исполненную многочисленных достоинств. С одной стороны, это гимн в честь хозяйки дома, с другой — хвала, воздаваемая Шхине, сфире Малхут, которая является выражением женского начала в мироздании. После этого читают один из псалмов Давида, основной мотив которого — спокойная уверенность человека, находящегося под защитой Всевышнего. Вслед за этим приступают к самой церемонии кидуша.

С точки зрения Галахи кидуш есть исполнение четвертой из десяти заповедей, начертанных Всевышним на Скрижалях Завета: «Помни день субботний, освящай его». Поэтому в самом начале шабата должен быть совершен акт отделения, освящения, призванный подчеркнуть различие между будними днями недели и священным днем, — особое действие, приводящее душу в состояние возвышенного покоя и особой восприимчивости к святости. Поскольку в иудаизме есть общий принцип: все относящееся к сфере духовного должно, по мере возможности, связываться с определенными, конкретными действиями, — во время кидуша мы пьем вино, и это напоминает нам о возлияниях вина на храмовый жертвенник во время субботних жертвоприношений.

Бокал для кидуша символизирует наш мир, который, подобно сосуду, принимает в себя благословение. Числовое значение (гиматрия) слова кос (бокал) то же, что и у Имени Всевышнего — Элоким, которое связано с проявлениями Б-жественного в материальном мире. В бокал этот струится вино, символизирующее щедрость, изобилие и благословение. Гиматрия слова яин (вино) — семьдесят; это число, которое связано с вечером Шабата. Красное вино, среди прочего, является символом строгого суда — особенности сфиры Гвура. После того, как бокал наполнен, туда добавляют немного воды, символизирующей сфиру Хесед-любовь и милосердие; образовавшаяся смесь олицетворяет гармонию и равновесие между сфирой Хесед и сфирой Гвура. Полный бокал ставят на ладонь правой руки, обхватив его снизу пятью пальцами так, что бокал становится похож на розу о пяти лепестках; а роза— один из символов сфиры Малхут, Шхины. Тут наступает момент для произнесения самой молитвы кидуш.

Кидуш состоит из двух частей. Сначала читают отрывок из Торы (Брейшит, 2:1–3), где впервые упоминается Шабат, затем переходят ко второй половине — молитве, составленной мудрецами специально для кидуша в Шабат. Между этими двумя частями произносят благословение на вино. Каждая из двух половин кидуша состоит из тридцати пяти слов, что в сумме дает число семьдесят, связанное с вечером Шабата. Перед чтением отрывка из Торы говорят слова «день шестой», которыми кончается предыдущий стих, ибо они в смысловом отношении связаны с произносимым отрывком; другая причина этому в том, что первые буквы этих слов составляют одно из Святых Имен Всевышнего. В первой половине кидуша о Шабате говорится как о дне подведения итогов Творения, дне, когда Б-г пребывал в покое.

Во второй части кидуша, составленной мудрецами, говорится о том, что Всевышний заповедал Израилю освящать Шабат, символизирующий Творение Им мира; она начинается словами «благословен Ты… освятивший нас Своими заповедями…», ибо исполнение заповеди — это путь к святости, путь к Б-гу. В молитве говорится об избранности Израиля, об исходе из Египта; Шабат уподобляется в ней Б-жественному спасению от рабства. Так что Шабат — это еще и день свободы, праздник избавления, он предвещает спасение, которое грядет во времена, именуемые традицией «субботой мироздания».

Именно в этом — миссия и долг человека перед Всевышним: продолжать творение этого мира, а затем возвышаться над ним в день субботнего покоя. Кидуш заканчивается напоминанием о связи между Израилем и Шабатом — днем, который освятил Б-г. После завершения кидуша совершающий церемонию отпивает из бокала, олицетворяя тем самым единение физического и духовного, составляющее суть всего ритуала. За ним из этого бокала по очереди пьют все собравшиеся за столом, участники великого священнодействия — вступления в Шабат, символ которого — цветущая роза: Чаша Спасения личности, и народа, и всего мира.