ПРЕДИСЛОВИЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПРЕДИСЛОВИЕ

ИСТИННО ДОСТОЧТИМОМУ ФРЭНСИСУ, ГРАФУ ЭЛЛЕСМИРУ,

ВИКОНТУ БРЕКЛИ, ДАНЬ УВАЖЕНИЯ ОТ ИЗДАТЕЛЯ

Северная литература и, в частности, та часть ее, которая связана с ранними временами и древностями Скандинавии и севера Германии, недавно сделались предметом растущего интереса во многих частях Европы, и мне пришло в голову, что доступная и не слишком объемистая работа, касающаяся древней мифологии и основных мифологических преданий этих стран, может показаться полезной и занимательной не только знатокам северной культуры и англичанам, путешествующим по этим интересным краям, но и английскому антиквару, — учитывая неразрывную связь между язычеством германских народов континента и наших собственных саксонских предков, явные следы которой обнаруживаются в работах наших ранних хронистов и поэтов. Указанное побуждение и заставило меня предпринять настоящую работу.

Первая, чисто мифологическая, часть первоначально должна была состоять из перевода Asalaere копенгагенского профессора Н. М. Петерсена, однако после сравнения нескольких мифов[58] в изложении этой работы с текстами обеих Эдд, кажется, что краткость, достигнутая профессором Петерсеном, которую он, вне сомнения, находил необходимой для своего предмета[59], достаточно часто наносила ущерб целям повествования, и я решил, следуя плану Asalaere, обратиться к самим Эддам, и представить несколько сказок или мифов без сокращений, во всей полноте, какими они появляются в этих авторитетных источниках.

Интерпретация этих мифов, образующая вторую часть первого тома, за малыми исключениями заимствована из труда профессора Петерсена, хотя и существенно сокращена, в особенности в своей этимологической части, которая, будучи приведенной целиком, безусловно, показалась бы нудной большинству читателей в этой стране, и тем более потому, что внушительная доля его по необходимости основана на догадках; от коего недостатка, по моим опасениям, не свободна и настоящая работа. Учитывая это, мною было отдано предпочтение толкованиям профессора Петерсена в том виде, в котором они содержатся в Asalaere и в его последующих ценных работах на ту же самую тему[60], поскольку они, по крайней мере с моей точки зрения, ближе всего соответствуют наиболее вероятной картине, чем все прочие, с которыми я знаком; хотя и выражают, быть может, слишком точное следование мифологической теории, с которой я уже выразил свое несогласие. Полезные справки неоднократно удавалось мне почерпнуть и из небольшой, но ценной работы профессора Кейзера из Христиании[61].

Загадочная природа многих нордических мифов является прискорбным фактом; вполне вероятно, что не менее темными были они и для самих северных язычников, чьи предки, как можно вполне разумно предположить, принесли свой не слишком объемистый багаж тайного знания с гор Центральной Азии в поселения нынешней Скандинавии. Отчасти эта невразумительность может быть объяснена той формой, в которой они сохранялись; поскольку даже в Сэмундовой Эдде, их древнейшем источнике, они появляются в одеянии, заставляющем предполагать, что целостность мифа временами приносилась в жертву последовательности и законченности поэмы; в то время как в более поздней Эдде Снорри их искажение становится по крайней мере в нескольких местах очевидным, и некоторые из них приобретают облик вопиющей нелепицы[62]; причем обстоятельство это, быть может, хотя бы отчасти можно приписать ревности и сообразительности христианских миссионеров и первых среди неофитов, которые вполне разумным образом видели в осмеивании один из самых эффективных методов борьбы с язычеством, еще владевшим народными массами.

Однако мифам Одиновой веры было суждено подвергнуться еще большему ниспровержению — их следующему и окончательному падению в разряд средневековых россказней и детских сказок, сделавшему их едва узнаваемыми в новой одежде. Несколько примеров подобной метаморфозы можно обнаружить и в настоящей работе, еще большее количество их присутствует в народных сказках Скандинавии, Германии, Нидерландов и Италии[63].

Однако, кроме упомянутых преданий и суеверий, обладая равной, если не большей древностью, существуют многие, которые не могут быть связаны с тем, что нам известно об Одинической вере. И их вполне разумным образом можно соотнести с остатками мифологии финнов и других примитивных обитателей Скандинавии, загнанных на Крайний Север или в горы Одином и его последователями, в ком и в потомках их мы видим великанов (jotnar, jaetter, jutuler и др.), а также гномов и эльфов, которыми суеверия более поздних времен населили леса, холмы, реки и горные пещеры Севера.

До сих пор я говорил только о мифологии и ранних преданиях трех северных королевств, которыми первоначально и намеревался ограничиться, однако по предложению весьма уважаемого мной человека мне пришлось продолжить свой труд, добавив к нему подборку основных более поздних преданий и суеверий Скандинавии, Северной Германии и Нидерландов, таким образом представив читателю обзор германской мифологии и народных верований от севера Норвегии до Бельгии и от самых ранних времен до настоящего времени. Для многих — если моя книга, в отличие от предшествовавших ей, попадет во многие руки, — эта часть, быть Может, сделается наиболее интересной, поскольку она предоставляет материал для сравнения с народными суевериями и традициями нашей родной страны, среди которых будет обнаружено существенное количество близких параллелей. Тема эта не оставит равнодушным этнографа, и даже средний читатель ощутит удивление, осознав существенное сходство, а часто и полную идентичность преданий и суеверий столь удаленных друг от друга стран, казалось бы, лишенных тесной связи между собой. То, что многие предания и суеверия Англии и Шотландии имеют свои соответствия в Скандинавии и на севере Германии, можно без особого труда связать с постоянным взаимодействием нескольких стран в качестве друзей или врагов; однако, когда предание обнаруживается на Крайнем Севере континента и аналогичное ему присутствует не только на юге Германии, но и на юге Франции, и отмечено даже в Неаполе, какая теория миграций народов может объяснить этот феномен? Тем не менее с определенной уверенностью можно сделать только один вывод — о великой древности многих из этих легенд, причем некоторые из них восходят к еврейским и индийским источникам[64].

В порядке введения к материалам, содержащимся в третьем томе, я дал в находящемся в конце этого тома Приложении краткий очерк старинной германской мифологии, воспользовавшись в основном работой Вильяма Мюллера[65] по старой германской мифологии, с учетом ее отличия от скандинавской.

Из огромного числа преданий, упоминаемых в отмеченных мною работах, я выбрал в основном те, которые проистекают из старой северной мифологии или по меньшей мере из старинной мифологии как таковой, поскольку многие из сверхъестественных созданий, о которых мы читаем в преданиях трех северных королевств, не присутствуют в Одинической системе и по всей видимости никогда не были связаны с ней; однако, как мы уже говорили, представляли собой божества тех ранних народов, которые, как нетрудно предположить, путем браков со своими готскими завоевателями и постепенным возвращением в свой древний дом оказали не меньшее воздействие на народные массы. Этим и объясняется последующее признание этих фигур поздним населением как объектов поклонения или суеверного ужаса.

Чтобы по возможности облегчить среднему читателю восприятие Нордической мифологии, тексты из Эдд и саг обыкновенно приводятся далее в буквальном английском переводе. Поэтические отрывки приводятся в аллитерации, смиренно пытающейся сымитировать оригиналы.

По отношению к орфографии, принятой в Мифологии, можно отметить, что в наиболее часто встречающихся именах присущее старонорвежскому окончание г (п) именительного падежа мужского (иногда женского) рода в соответствии с принятым обычаем опускается; а старые dr (tb, dh) обыкновенно заменяются d: так вместо Freyr пишется Frey, вместо Odinn — Odin, вместо Brynhildr — Brynhild. Шведское (а в древности также датское) а и его датский эквивалент аа произносятся как а в слове wann, или оа в слове broad. Произношение достаточно напоминает германское, i произносится как английское у, a g перед г и е всегда твердое, как в give, get и других английских словах англо-саксонского происхождения.

Бенджамин Торп

Данный текст является ознакомительным фрагментом.