ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

«Чем больше умных людей собирается в одном месте, тем сильнее заметно, что среди них очень много идиотов», — думал Игорь Баркалов, разглядывая людей, наполнивших роскошный зал закрытого ресторана «Первая скрипка». Сегодня здесь расслаблялись участники элитарной конференции «Бизнес энд политика». Ради такого случая оркестр «Виртуозы Москвы» прервал свое зарубежное турне и предстал перед респектабельно-жующей публикой ресторана закрытого типа во всем своем исполнительском великолепии. Весь зал был украшен тропическими орхидеями, стены задрапированы настоящими лианами сарта, стволы которых были густо усыпаны крошечными голубовато-розовыми цветами. Все это в сочетании с продуманным дизайном делало чревоугодный мир ресторана похожим на сад Эдема, приватизированный Дьяволом. «Прекрасная музыка, прекрасные цветы, удивительная гармония цвета, света, звуков и мерзкие жующие богатеи. Красиво жить не запретишь, но хотя бы запретили некрасиво жевать».

Впрочем, все эти мысли особо не задевали Игоря, они возникали от скуки. В эту смену он должен был сервировать подносы с холодными закусками и подносить их к основному выходу из кухни в зал. Там эти подносы, словно эстафету, у него принимали официанты и несли дальше. Игорь заглянул в ассортиментное меню на сегодняшний вечер и покачал головой: двадцать четыре блюда из мяса, черепахи-лобстеры-омары-осьминоги в коньячно-винном соусе, суп из раков, паштет из языков колибри, жареные улитки, пиявки и саранча, суп из змеи, лягушачьи лапки, восемьдесят сортов мороженого и вина. Особенно возмущал Игоря специальный раздел меню под названием БКК (Большая красная книга). Этот раздел служил лишь для предварительных заказов. Клиент мог заказать себе блюдо из редких, исчезающих видов животных, представителей морского и речного миров. Игорь считал, что блюда из БКК заказывают лишь садисты, не имеющие возможности удовлетворить свой садизм другими способами. Чаще всего их заказывали знаменитые оперные певцы, знаменитые основатели и руководители благотворительных фондов, ушедшие на отдых экологи, титулованные борцы за мир и спивающиеся богатые гуманисты.

На Игоре были серые брюки, черные легкие туфли, белая рубашка, серебристая куртка и бабочка под горлом. «Официант, черт побери, — в гневе думал он, — мать вашу за ногу!» Его примирял с действительностью лишь один успокаивающий штрих — «ПММ», пистолет Макарова модифицированный, в специальной, чтобы не выпирал, кобуре под мышкой. При последней неофициальной встрече Хромов попытался развеять его беспокойство и скептицизм…

— Ты понимаешь, — объяснял ему Хромов, — что весь ресторан утыкан внештатными агентами ФСБ, да и что там греха таить, МВД тоже. Но ты-то в штате, оперативник ты один, все остальные на подхвате, наблюдатели. Лишь ты знаешь, — на этом месте Хромов хмыкнул, — точнее, сейчас узнаешь, кто нас интересует и как действовать, если они появятся. Во-первых, если увидишь в зале ресторана вот этого человека, — Хромов положил перед Игорем фотографию, — то сразу же даешь об этом знать Ласточкину, связь у вас налажена. Больше ничего не делаешь. Если увидишь вот этого человека, — Хромов положил перед ним еще одну фотографию, — то поступаешь как и в случае с первым, но будешь предельно осторожным, ибо сможешь увидеть неподалеку еще одного человека, вот этого. — Хромов положил перед ним третью фотографию. — И если ты его увидишь рядом с собой или приближающимся к тебе, то стреляй на поражение без всяких предупреждений, даже в зале ресторана, даже если вокруг будет масса народа, убей его. Но, — Хромов поднял вверх палец, — это почти невозможно. Поэтому, если ты увидишь кого-нибудь из этих людей, — Хромов постучал пальцем по первым двум фотографиям, — и где-то поблизости с ними будет находиться этот человек, — Хромов потряс третью фотографию, — то ты никого в упор не видишь, на связь не выходишь, пистолет прячешь в свой рабочий шкафчик и, высунув язык, исполняешь свою работу помощника официанта. Понятно?

— Понятно, — ничего не понял Игорь. — Увидеть этого, кстати, он очень похож на Пьера Ришара, и застрелить как собаку, но если увижу, то сразу прячу свой пистолет и в упор его не вижу, так, что ли?

— Вот именно! — одобрительно воскликнул Хромов. — И никак иначе. Я не собираюсь брать на свою совесть твою смерть.

«Интересная у меня работа, — усмехнулся мысленно Игорь, вспоминая этот разговор и транспортируя очередной поднос с закусками к выходу в зал, — как у Дэвида Копперфилда».

— Ты думаешь, что они уже в той кондиции, что могут и это съесть? — поинтересовался у него официант, кивая на поднос. — Может, сам попробуешь отнести к столику?

— А что… — начал было Игорь, но осекся. На подносе, который он принес, стояла наполненная окурками в губной помаде пепельница и валялась разорванная в нескольких местах однодолларовая купюра.

— Натюрморт а-ля Сальвадор Дали, — рассмеялся официант, — сюда еще поставить в хрустале одинокую белую розу, бокал шампанского с утопленной в нем коралловой лягушкой и ценник — тысяча долларов. Уверен, среди этих интеллектуальных бесогонов, — он кивнул в сторону зала, — запросто покупатель найдется.

«Вообще-то, — думал Игорь, спеша заменить поднос, который он по рассеянности взял со стола «Грязные», — официанты хорошие люди».

На фотографиях, показанных Игорю Хромовым, были изображены Иван Селиверстович Марущак, Алексей Васильевич Чебрак и человек категории «солнечный убийца» по кличке Улыбчивый. Эти фотографии Хромову по дружбе, а заодно и по службе, предоставил Тарас Веточкин. ФСБ и МВД не отказались от мысли разобраться с УЖАСом на неофициальном уровне. На том же уровне им содействовала СВР. С инициатором тихого похода на УЖАС, ГРУ, решили не связываться. У ГРУ было семь пятниц на неделе: то они враждуют с УЖАСом, то дружат. Все силовики понимали, что ГРУ полностью зациклено на своей игре и будет вести себя в этом noxoде с теми же выкрутасами, то есть с теми же семью пятницами на неделе или, в лучшем случае, с четырьмя воскресеньями.

Постепенно накапливаемая информация о таинственном Управлении слегка ошеломила Хромова и Веточкина. И тот и другой предполагали, что УЖАС — это нечто особенное и нечто обособленное от узкогосударственных целей, но такого международно-глобального охвата они не ожидали.

— Я не понимаю… — Глядя на Веточкина Хромов эмоционально недоумевал. — Это же розенкрейцы, франкмасоны, тамплиеры и египетские маги в квадрате плюс страшные истории на ночь, которые при дневном свете стали реальными.

— Хм, — ответствовал ему Веточкин, — ты еще не все знаешь.

— Так расскажи, — сердито набросился на него Хромов, — не прикидывайся знатоком из телепередачи «Куда? Кого? За что?». Ладно, — добродушно махнул рукой Хромов, — это я так просто…

Веточкин был в гостях у временно холостого Хромова. Они сидели в креслах друг напротив друга посреди комнаты. Их разделял низкий журнальный столик. На нем стояли не начатая бутылка джина «Гордон», начатая бутылка нарзана, открытая банка итальянских оливок, пепельница, полная окурков, а на самом краю лежал мощный пистолет «М-770», ласково называемый в ФСБ «мишенькой».

— Службы, аналогичные УЖАСу, есть почти во всех странах мира, кроме Израиля и еще, по-моему, Индии. В принципе более-менее проясняющую информацию, хотя, вполне возможно, и уводящую от понимания дезинформацию, нам предоставит израильский МОССАД. У них, естественно, была масса всевозможных недомолвок, оговорок и намеков в этой информации, но она частично совпадает с нашими наработками по этому вопросу. К тому же МОССАД, видимо, имеет в своей структуре одесский отдел, шуточки у них какие-то дерибасовские.

— Объяснение, конечно, исчерпывающее, — с пониманием отнесся к рассказу Веточкина Хромов. — Одесса и все такое, я понимаю. — Он исчерпал все аргументы своего понимания и замолчал. Интуиция подсказывала ему, что ФСБ владеет информацией столь опасной и необыкновенной, что лучше всего ему ее не знать. — Не хочешь, не говори, у меня своих секретов грузовик с тележкой, и я тебе их навязывать не буду. — Впервые в жизни Хромов отказался от информации и впервые в жизни сделал это искренне.

— Ты когда-нибудь об Атлантиде слышал? — спросил Веточкин у Хромова. — О Лемурии, о Тибете, о существовании на дне Мирового океана источников непонятной энергии, о странных процессах и явлениях в районе Марианской впадины, о входе в подземную страну в районе Бермудского треугольника, о мягком прерывании времени, о том, что среди людей очень много нелюдей, эмиссаров из параллельного мира? Ты об этом знаешь что-нибудь?

— Фу, слава Богу, — облегченно выдохнул Хромов, — фантастики насмотрелся и «желтой» прессы начитался. Давай-ка лучше джину выпьем по рюмочке. — Хромов встал, взял из серванта бокалы, поставил их на столик, откупорил бутылку, наполнил до самого верха бокалы джином и произнес: — По маленькой, проклятой рюмочке.

Они выпили, вытащили из банки по оливке, закусили, почти синхронно закурили, и только после этого Веточкин продолжил:

— Это не фантастика, Леонид Максимович, это голая, конкретная и беспощадная правда, как товарищ пуля из господина «М-770». — Он ласково похлопал ладонью по рукоятке «мишеньки». — Эта правда, если окажется правдой, перечеркнет все убеждения и смыслы. Если она подтвердится, то окажется, что мы проживаем бессмысленную, тупиковую и холостую жизнь.

Впрочем, по мере внедрения в кровь джина «Гордон» безысходность в рассуждениях Веточкина постепенно трансформировалась в некую уверенность.

— Хотя, — продолжал он философствовать, — если все подтвердится, то наша жизнь примет неожиданный и многообещающий ракурс.

Хромов слушал Веточкина вполуха, ожидая момента, когда у того закончится научно-фантастический бзик и он сможет перевести разговор на реального Хонду и прочее, связанное с нахальным убийством Тассова и реальной деятельностью УЖАСа.

— Кстати, — перебил он Веточкина и показал рукой на книжную полку. — Можешь взять почитать, полное собрание сочинений Жюля Верна.

— Кстати, Хромов, — Веточкин разлил джин по «рюмочкам», — я послезавтра в Техас лечу.

— Ну и на здоровье, — не поверил ему Хромов, поднимая бокал. — Ковбой из тебя будет что надо.