За рамками системных законов, за пределами семьи

За рамками системных законов, за пределами семьи

Во время семейных расстановок мы осознаем свою внутреннюю работу не только на личном, но и на коллективном уровне. Когда мы учимся уважать то, что говорит наш коллективный разум, что-то внутри нас начинает расслабляться. Я вижу, как это происходит во время семейных расстановок: например, все в комнате расслабляются, когда исключенный человек восстанавливается на своем месте в системе.

Теперь клиент может быть в более тесном контакте со своей собственной индивидуальностью и следовать призванию своей жизни, вместо того чтобы нести бремя прошлого. Это приводит к большему творчеству, свободе, радости и способности двигаться в медитацию.

В этот момент человек входит в другое измерение жизни, где все еще применяются системные законы, но без привязки к личности. Например, в нормальных отношениях отца с сыном сын может быть убежден: «Я не хочу быть таким, как мой отец». Но несмотря на эту решимость он, в конце концов, обнаружит, что оказался довольно похожим на него. Преимущество семейных расстановок заключается в том, что сын может по-настоящему испытать любовь к отцу и признать, что он разделяет определенные с ним сходства. Это, как ни парадоксально, создает пространство, в котором сын получает свободу развивать другие различные качества.

Чем больше человек хочет заставить себя измениться, тем более невозможным это становится. Что необходимо на пути внутренней трансформации, так это глубокое принятие и любовь. По словам Ошо:

Преодоление границ приходит с опытом. Вы не можете управлять этим. Это не то, что вы должны делать. Вы просто проходите через множество испытаний, и эти переживания делают вас более и более зрелыми. [31]

В одной из своих книг Хеллингер утверждает, что любовь должна следовать «порядку», но это верно только на определенном уровне сознания. На более высоком уровне осознанности, где любовь является скорее биологическим процессом, она становится единственным законом – как указывают многие мистики. Не принимая во внимание точку зрения Хеллингера, я бы даже сказал, что любовь должна быть осознанной.

Одним из важных системных принципов, которые я упомянул, является то, что родители отдают детям, и дети, соответственно, принимают. Эта правда является биологическим измерителем отношений. Очевидно, что всем нам подарили жизнь наши родители. Мы получили от них наше физическое тело, а также огромное количество других подарков, так что не существует никакого соизмеримого способа, каким ребенок мог бы расплатиться.

Но есть и другой аспект – давайте назовем его духовным, – в котором дети могли бы отдавать своим родителям, а родители могли бы получать. Здесь функционирует еще один закон: человек более осознанный может отдавать кому-то менее осведомленному, независимо от вида их биологического родства.

Ребенок может поделиться своим знанием и пониманием, что, по сути, является другим видом благодарности, не материальным. Оно отдается без меры, без действий. Ребенок остается ребенком, а мать остается матерью, но когда человек в состоянии оставаться полностью бдительным и осознающим, то обычный, биологический аспект их отношений теряет свое значение.

Вот пример из обычного сеанса.

Одна женщина, я буду называть ее Джейн, испытывала трудности в отношениях с матерью. Когда я разместил представителей ее матери и ее друг напротив друга, ее мать не могла смотреть на нее, а продолжала смотреть в пол, что, как правило, означает, что у нее умер близкий родственник. Спросив об этом клиентку, я узнал, что ее мать потеряла шестерых детей (три пары близнецов) вскоре после их рождения.

Когда мы разместили представителей умерших детей лежащими на полу перед матерью, она замерла, не в состоянии двигаться или чувствовать что-либо. Очевидно, она не смогла преодолеть боль потери. Представитель Джейн на другой стороне сразу же присоединился к детям, ее братьям и сестрам, и лег рядом с ними, испытывая от этого своего рода облегчение.

Так как никаких дальнейших действий не последовало, я прервал сессию и спросил клиентку, испытывает ли она желание умереть и замечает ли она одинаково травмированное выражение на лице ее представителя и представителя ее матери.

То, что мы видим здесь – это пример слепой и безусловной любви ребенка к своей матери. Мы называем эту любовь «слепой», поскольку Джейн пыталась спасти свою мать от необходимости испытывать боль потери своих детей, бессознательно говоря: «Я умру за тебя», – не учитывая то, как ее мать отнесется к этому. Она делает себя «больше» своей матери, тем самым нарушая принцип системного порядка.

Я спросил свою клиентку: «Что, как ты думаешь, почувствовали бы твоя мать, братья и сестры, если бы узнали, что ты тоже хочешь умереть?» Джейн сразу же осознала, что им бы этого не хотелось.

Я снова сделал расстановку, поместив туда непосредственно саму клиентку. Когда она смотрела на своих братьев и сестер, я попросил ее обратить внимание на то, какими спокойными и мирными они выглядели и что они пребывали в согласии со своей судьбой. Я также поместил человека за их спины представлять «жизнь».

Через некоторое время Джейн тоже успокоилась, хотя слезы катились по ее лицу. Она вышла из состояния смерти и почувствовала любовь к братьям и сестрам, а также к матери, которая страдала от такой тяжкой травмы.

Теперь впервые ее мать смогла посмотреть на нее с чувством облегчения.

Я попросил ее сказать своей матери: «Спасибо, что ты не сдалась и попробовала снова, теперь я постараюсь изменить что-то в своей жизни. Я остаюсь».

В этой части работы можно видеть, как сессия развивается от слепой до осознанной любви – как, привнося осознание в ситуацию, мы прикасаемся к более высокой форме любви. Мать родила Джейн, но была отдалена от нее, так как боролась с травмой потери такого количества детей. Джейн, будучи ребенком, не могла этого понимать. Она могла только чувствовать горе матери и ощущать, будто умирает сама, желая спасти свою мать от боли.

Теперь, будучи взрослым человеком, она осознала, что это лишь усугубило бы горе ее матери, не принесло бы ей никакого облегчения. Видя спокойствие своих братьев и сестер, воспринимая их раннюю смерть как движение жизни, учитывая то, через что прошла ее мать, Джейн смогла отстраниться от своей вовлеченности. Она поняла, что, учитывая сложность ситуации, она получила все наилучшее, что ее мать могла дать.

Джейн изменила свою перспективу, перестав фокусироваться на том, что она не получила, и обратив внимание на то, что получила. При этом освободилась не только она, но и ее мать. Таким образом, родитель может извлечь выгоду из растущей осознанности ребенка. Впервые мать Джейн смогла взглянуть на дочь с облегчением. До этого для матери было невозможно выйти за рамки своей травмы и привязанности к потерянным детям.

Родитель дарит ребенку жизнь. На другом уровне ребенок может подарить любовь и понимание родителю, а родитель может их принять. Но это своего рода «данность», а не «действие» и не попытка спасти кого-то от боли.

Такой сценарий часто происходит в расстановках. Он показывает, как полученные травмы передаются от одного поколения к другому. Боль матери становится болью дочери, и если не пройти через нее осознанно, то дочь передаст ее своим детям.

Тем не менее, Джейн необходимо было смириться с тем, что ей не хватало внимания матери, и научиться исцелять раны. Теперь ей будет проще, так как она осознала системный контекст. Так системная работа может сопровождаться соматической работой над травмой, помогающей клиенту интегрировать сложный жизненный опыт и на физиологическом уровне.