10. В логове ведьмы
10. В логове ведьмы
Нужно держать себя в руках.
Не хочется признаваться, но у меня мурашки по коже. Я сам не свой с тех пор, как согласился отпраздновать Хэллоуин с общиной ведьм.
Чтобы напугаться как следует, я начитался историй о поклонении дьяволу, о тайных обществах с жестокими ритуалами жертвоприношений и о лошадях, которых изувечили на севере Англии в процессе жутковатых церемоний. В лесу Клафам в графстве Суссекс обнаружены останки костров для жертвоприношений, костей и пентаграмм. Чарльз Уокер, исследователь оккультных наук и специалист в этой области, сообщал, что в лесу пропадали собаки. «В других случаях псы словно сходили с ума в определенных частях леса — начинали бегать кругами, и из пасти у них капала слюна», — докладывал Уокер.
Он обнаружил тайное общество под названием «Друзья Гекаты», посвященное одноименной богине, которое приносило в жертву собак. Уокер неоднократно получал предупреждения от жрецов и жриц различных ведьмовских сообществ, а его друг, изучая их деятельность, был серьезно изувечен.
Мне становится не по себе, потому что шабаш, который я собираюсь посетить, расположен как раз неподалеку от проклятого леса в Суссексе.
Дальше — хуже. Я нахожу истории об Алистере Кроули, самом могущественным маге всех времен и народов. Для членов «Золотой Зари», самого известного оккультного сообщества в Британии, его уровень был недостижим. Кроули экспериментировал с магическими ритуалами и говорил последователям, что способен вызывать существ из подземного мира и подстрекать привидения на шалости. Также сообщалось, что он может созывать демонов и проводить самый впечатляющий оккультный ритуал — черную мессу.
Я начинаю подумывать: а не лучше ли просто отсидеться дома? Но потом приходит пятница шабаша, и я собираюсь с духом, быстренько пакую чемоданы и отправляюсь на вокзал. В конце концов, что такого страшного может произойти?
Тем же вечером я приезжаю в древний, величественный загородный дом в Суссексе. Меня направляют в банкетный зал. Тяжелые двери комнаты наглухо закрыты. Внутри ведьмы готовятся к церемонии. Сегодня Самайн, ведовской Новый год; завеса между миром духов и миром живых истончается. Как только двери откроются, меня пригласят принять участие в ритуале — встрече мертвых, вернувшихся в наш мир.
Я бы очень волновался, но вместе со мной открытия дверей ждет Дебс. Ей двадцать девять, она временно безработная и явно нервничает. Дебс сама практикует ритуалы и заклятия, читает книги о ведьмах, а накануне забыла наколдовать «защитный круг». Она в ужасе — считает, что могла выпустить злых духов и те разрушат ей жизнь.
Да уж, по сравнению с ней мне не о чем волноваться.
— Я звонила в колокольчик, приветствуя духов. Читала заклинания, чтобы они не смогли мне навредить. Оставила в качестве подношения подгорелый тост и лимон, чтобы накормить голодных духов, заблудившихся между миром живых и мертвых, — рассказывает Дебс. Звучит это так, словно она зачитывает заранее заготовленную речь. Дебс делает большой глоток напитка, который налила до этого.
Она приехала на выходные из Бирмингема, чтобы увидеть шабаш. До сих пор она занималась магией в одиночку, как ведьма-отшельница. Но теперь ей хочется узнать что-нибудь новое.
— Я с детства всем твердила, что я ведьма. Так мне казалось, — рассказывает Дебс и внезапно бледнеет, снова вспоминая, что злой дух может вот-вот завладеть ею.
Двери открываются, и выплывает Хелен, верховная жрица, лет тридцати с небольшим. Ведовское одеяние развевается за ее спиной. Она подходит к нам, заподозрив, что с Дебс творится неладное.
— Я не знала, что нужно накладывать круг, — объясняет Дебс, обращаясь к Хелен с просьбой о помощи и совете.
Прежде чем произнести заклинание, ведьма должна очертить круг палочкой, произнося магические слова, чтобы защититься от злых духов.
— А свечи вокруг вас стояли? — мягко уточняет Хелен.
Дебс кивает.
— Тогда все будет в порядке, — успокаивает ее Хелен.
Мне хочется спросить: «Что же могло случиться с Дебс?
Каков самый худший вариант — могла ли она умереть?»
Но мне не предоставляется возможности, поскольку Хелен зовут обратно в банкетный зал, чтобы она помогла наложить защитный круг для сегодняшнего ритуала. А Дебс явно не вынесет такого вопроса, она и так на грани нервного срыва.
Пару минут спустя нас приглашают внутрь. В центре зала — длинный стол с горящими свечами. Справа у камина стоят пять ведьм в мантиях — ожидают, когда соберутся все новички. Нас четверо — я, Дебс, приятель Хелен по имени Джефф, похожий на Дилана из «Волшебного приключения»[22], и ведьма Брэнда из Бредфорда.
Дверь закрывается, и мы начинаем ритуал приветствия мертвых.
Но прежде я должен получить ответ на мучающий меня вопрос. Я наклоняюсь вперед и успеваю шепнуть его Хелен:
— Так почему же завеса так тонка? Завеса между двумя мирами?
Этот вопрос мучил меня давно, и мне не терпится узнать ответ.
— Потому что несколько тысячелетий назад это время года считалось временем смерти. Деревья умирали, листья опадали, и люди погибали от холода. В это время было много смертей, — шепчет ведьма в ответ.
М-да.
Для вопросов больше нет времени. Ведьмы начинают читать заклинания и возносят хвалу богам Востока, Юга, Запада и Севера. Одна из ворожей вынимает волшебную палочку и нож с черной рукояткой, носящий название «атаме», и просит защиты у каждого угла комнаты.
А потом мы призываем духов. В этом должны принять участие все, включая меня. Честно говоря, когда Хелен спросила у новопосвященных, кто хочет прочесть часть ритуала, я тут же поднял руку вверх и почти прокричал: «Я, я, я!» — как в начальной школе.
Те новички, кому досталась привилегия призывать мертвых, получают по священной свече. Неожиданно наступает моя очередь, и я декламирую:
Луна ярка, ствол древа стар.
Труп холоднее ночи стал.
Живем и платим по счетам,
Чтоб смерть покой послала нам.
Я передаю свечу Джеффу и перевожу взгляд на пустой стул у стола, оставленный для того, чтобы дух мог присоединиться к нам за ужином.
По окончании церемонии нам наливают по бокалу меда, на вкус сладкого, как десертное вино, и мы садимся за стол. Пустой стул до сих пор никем не занят. Я сижу рядом с Джеффом. Он совсем не похож на тех людей, которых я ожидал встретить на шабаше ведьм. Джефф пожимает плечами.
— Я приехал учиться. Хелен знает, что делает, — объясняет он. — Возможно, вы все это сочтете совпадением, но эти вещи реально работают. Хелен однажды помогла мне заклинанием.
— Правда?
— Еще как! Меня доставал один парень на работе. У него были разные связи, и ходили слухи, что он из бандитов. Когда он меня совсем достал, Хелен произнесла заклинание, и он отстал.
Хелен, необычно дружелюбная ведьма, услышала наш разговор и подошла объяснить.
— Это было простое отталкивающее заклинание. Оно всего лишь убирает неприятного человека из вашей жизни. Чаще всего достаточно произнести имя, но для этого случая я воспользовалась куклой. Тот парень выложил фотографии в Интернет, и я ими воспользовалась.
— С ума сойти! — восклицаю я.
В этот момент бандит, выложивший свою фотографию в Интернет, веселит меня куда больше, чем то, что Хелен произнесла заклятие. Впрочем, она — ведьма, восстанавливающая справедливость, а бандит зачем-то приставал к безобидному Джеффу. Все логично.
— Как-то раз после этого мы столкнулись. Вся его враждебность куда-то исчезла, — говорит Джефф, многозначительно кивая.
Хелен, не выносящая неточностей даже в мелочах, поправляет его:
— Заклинание должно было оттолкнуть его, но в итоге уехал ты сам. Иногда, когда творишь заклинание, оно срабатывает не так, как ожидалось, но все равно срабатывает.
Хелен рассказывает: для того чтобы стать верховной жрицей, необходимо пройти несколько церемоний. Я уже начинал читать о них и нашел несколько интересных фактов о некоем мнимом верховном жреце Шабаша белых ведьм, Кевине Карлионе. Я заехал к нему домой в Сент-Леонардс, что неподалеку от Саут-Даунс.
— Я не просто колдун, я Колдун с большой буквы, — сказал он. — Здешние места славятся колдунами.
Кевин привлек меня своими фотографиями в оранжевой мантии, тем, что у него в гостиной стоит алтарь из черепов, а дома живут девятнадцать черных кошек. Более того, он рассказал, что наложил проклятие на культ почитателей дьявола, которые увечили лошадей. Они изуродовали четырех кобыл на фермах возле Боннибриджа в Стерлиншире.
Кевин, добрый белый колдун, пришел в ярость и наложил одно из своих мощнейших заклятий. Если участники культа совершат еще один набег, сказал он, они станут бесплодными или импотентами.
— Мне пришлось наложить проклятие на людей, причинявших вред лошадям, и они неожиданно перестали творить зло, — заметил колдун.
Но он не согласился отвести меня в проклятый лес и показать церемонию, потому что у него не было никакого желания подвергаться испытанию. В качестве компенсации за напрасную поездку, он рассказал мне о своем первом посвящении.
— В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году я поехал на шабаш в Портслейд. Они все были голые. Куда ни глянь, то голые сиськи, то голые жопы, и они еще друг на друга пялились, — вспоминает он. — Несколько женщин скакали через котел, который стоял на полу в центре комнаты, и опрокинули его. Тогда загорелся ковер, а потом и все это чертово место охватил огонь. Пожарная станция была совсем рядом, и машины приехали буквально через пять минут. А им навстречу выскакивали все эти голые люди, — добавляет колдун, укоризненно качая головой.
К счастью, Кевин был в мантии. Молодец! Он думает, что раздеваться для церемонии — это фарс.
— О, ну не знаю, — ответил я. — По мне, в этом нет ничего такого, главное — не устраивать пожар в доме.
Припомнив эту историю, я заинтересовался: а вдруг Хелен тоже проходила обряд посвящения голой? Она отказалась рассказывать о церемонии, сообщив, что это секрет. И даже больше, чем секрет. Статус ведьмы зависит от того, умеет ли она хранить в тайне свою церемонию посвящения. Джеффа это, впрочем, не волнует. Только вот я не уверен из-за чего — потому ли, что с Хелен ничего такого особенного не происходило, или потому, что Джеффа вообще ничего не волнует?
Хелен отмалчивается, но я не удивился бы, если бы она проходила церемонию обнаженной. Аморальность тут ни при чем, просто Викка, ее религия, основана на единении с природой. Виккане верят: стоит только раздеться, и магия обретет особую силу.
Хелен последовательница школы ведовства, основанной Джеральдом Гарднером, английским госслужащим и колдуном, предпринявшим попытку спасти Викку от вымирания и опубликовавшим в 1940-х годах «Книгу теней» — сборник заклятий и ритуалов. Все ведьмы должны записывать свои заклинания в личные «книги теней». А вот Гарднер утверждал, что знания перешли ему от древнего шабаша ведьм из Нью-Фореста, где он проходил посвящение.
Однако складывается впечатление, что Гарднер смешивал верования. В теорию волшебства он вплел свой интерес к нудизму. Вдохновленное веяниями свободной любви и либерализма шестидесятых, «Гарднерово» ведовство, которое творили «одетые лишь небом» (то есть обнаженные), захватило весь мир.
За нашим столом определенно царят любовь и добрые чувства. На самом деле мне нравится Хелен. Не только среднезападным акцентом, так напоминающим мой собственный, исчезнувший стараниями школьных педагогов, но и тем, что она несколько раз спасла меня от Брэнды из Бредфорда. Я даже и слова не успел вымолвить, а новопосвященная ведьма уже возненавидела меня.
Стоило нам сесть за стол, как Брэнда начала закидывать меня злыми и агрессивными вопросами:
— Что вы здесь забыли? Зачем вам все эти сведения? Вы вообще кто? Откуда взялись?
Она задает одни и те же вопросы снова и снова, будто бы забыв, что спрашивала то же самое минут пять назад. Меня это уже всерьез раздражает.
— Уильям собирает материал для книги, — вмешивается Хелен, — и мы ему очень рады.
Это вынуждает Брэнду умолкнуть. Не стоит связываться с верховной жрицей.
Мы продолжаем ужинать. Мне начинает казаться, что все слишком уж обыденно и совсем не так, как я ожидал. Я задаюсь вопросом, не совершил ли я ошибку, придя сюда, и вдруг Кей, ведьма-первогодка, говорит нечто такое, что заставляет меня судорожно проглотить недожеванную еду.
— Я член следственно-оперативной группы уголовного розыска. Вышибаю двери и арестовываю наркодельцов.
— Да вы шутите!
Начинающая ведьма не шутит. Она действительно полицейская.
— Сейчас в полиции меньше дискриминации. Я сообщила, что я викканка. Если уж они отпускают людей на Рождество, почему бы и мне не дать выходной тридцать первого октября? Это наш Новый год.
До того как перейти к вышибанию дверей, Кей работала в отделе поиска пропавших людей и как-то воспользовалась своей могущественной хрустальной подвеской, чтобы отыскать девочку.
— Она была диабетиком, и двадцать четыре часа ее никто не видел. Команда профессионалов занималась ее поисками. Я достала карту и раскачала над ней кулон, — говорит Кей. — Он указал на местную ферму. Я позвонила ребятам и отправила их туда. Мои коллеги нашли девочку — она шла по дороге к ферме.
Кей считает, что ведовство не раз помогало ей по работе.
— Будучи ведьмой, я чувствую себя спокойнее и увереннее. Раньше я легко поддавалась стрессам и металась из стороны в сторону. Теперь я куда уравновешеннее, и люди это замечают.
Кей вызывает интерес и кое-чем другим. Она видит мертвых. Постоянно.
На последнем шабаше, устроенном в здании тринадцатого века, некогда бывшем тюрьмой и «заведением для умалишенных», она увидела качающиеся ноги висящего человека. Шабаш в тот момент занимался поиском призраков в темных и грязных комнатах наверху.
— Я видела, как его ноги задели плечи Джейн, — говорит Кей.
— Я их почувствовала, — подтверждает Джейн, другая верховная жрица, сидящая на противоположном конце стола.
Оказывается, и другие заметили их. Сын Джейн, Дэн, видел, как они раскачивались. Дэну двенадцать, он учится в школе театрального искусства и видит призраков. Неслабое такое сочетание.
Дебс, услышав наш разговор, мрачно подходит к нам. Полагаю, она перестала волноваться о злых духах, но теперь расстроилась из-за того, что все, кроме нее, видят мертвецов.
— Кей сказала, что видит кого-то у меня за спиной, — шепчет она, наклоняясь ниже. — Я никого не увидела и не почувствовала. А хотелось бы.
Да уж, я ее понимаю. Я бы и сам не отказался увидеть мертвеца. Кажется, все видят их, особенно полицейская. Ее уже несколько раз хвалили за то, что в эти выходные она заметила наибольшее количество духов. Меня это слегка раздражает. На самом деле я, как и Дебс, начинаю чувствовать себя неуютно. Сегодня Хэллоуин, мы произнесли заклинание, приглашающее мертвецов на ужин, но они так и не появились.
Хотя, наверное, не стоит беспокоиться. В полночь, когда завеса между мирами совсем истончится (как меня уже неоднократно уверяли), мы отправимся в проклятый лес искать призраков. Известный медиум Эндрю Уэст сообщил шабашу, что меж темными деревьями их немало. И одно я знаю точно: сегодня ночью я стану держаться поближе к инспектору Кей.
Еще я заметил, как Джефф выглядывает в окно, изучая лес. Я понимаю, что у него на уме. Его заинтриговали, и теперь, когда призраки разгуливают по земле, он пытается увидеть хоть одного. Я пристально за ним наблюдаю.
Если он скажет, что увидел призрака, я с ним больше не буду разговаривать.
Чуть позже он возвращается, столь же понурый, как мы с Дебс. Меня утешает, что ему тоже не повезло.
Затем Хелен, выходившая на улицу покурить, возвращается и говорит, что слышала снаружи шаги.
— Не уверена, может, мне показалось. Но мы в деревне, и…
— Да, это точно были шаги, — говорит Джейн, подтверждая визит призраков.
Все напряженно и молча вглядываются во тьму.
Я уверен, что не увижу призрака и завтра.
Уже позже, в своей комнате, я включаю ноутбук и узнаю больше о волшебстве, готовясь к завтрашнему визиту в зачарованный лес.
Первым делом я узнаю, что мне нет смысла бояться этих милейших ведьм. Не они убивали людей, это их жестоко преследовали начиная с седьмого века, когда церковь украла их верования и символику для того, чтобы разделаться с идолопоклонничеством. В 601 году Папа Римский Григорий I выпустил указ, предписывающий миссионерам переделать древние языческие ритуалы в новые христианские праздники, чтобы уменьшить доходы язычников. Таким образом Самайн стал Хэллоуином, или Днем Всех Святых, праздником, восхваляющим души всех тех, кого канонизировали в тот год.
Потом он велел поносить ведьм. Для того чтобы создать зависимую и послушную христианскую нацию, духовные лидеры извратили самый святой символ Викки — языческого бога Фавна. Ведьмы называли его Рогатым богом. Он был всего лишь символом плодородия, но христиане добрались до него и переименовали в дьявола. На самом деле до появления христианства дьявола не существовало. Если верить профессору антропологии из американского Колгейтского университета Энтони Авени, автору книги «Что скрывается за магическим кристаллом», в XV веке ведьмам приписывались все возможные несчастья. Они делали мужчин импотентами, приносили младенцев в жертву дьяволу, сводили с ума лошадей, обращали реки вспять и пробуждали мертвецов. Именно церковь впервые предположила, что ведьмы получают силы от дьявола. До этого они вели тихую и мирную жизнь, проводя ритуалы плодородия и изготовляя растительные эликсиры.
Авени также указывает, что «черный силуэт ведьмы, пролетающей на фоне полной Луны, берет свое начало в документе IX столетия, в котором утверждалось, что проклятые женщины, мчащиеся по ночному небу с Дианой, богиней Луны, уничтожают всех на своем пути».
Женоненавистничество угнетает. В Викке принят матриархат. Виккане почитают трехголовую богиню — девушку, мать и мудрую старую женщину, или старуху. Эта богиня символизирует времена года — от весеннего перерождения до осенней смерти. Само собой, мир Средневековья, где доминировали мужчины, ответил на такое женоненавистническим Богом и полной ненависти Библией, которая вовсе не давала женщинам права голоса.
У Авени были теории, почему противоположный пол так внезапно возненавидели.
«Отцы Церкви обзывали женщин „слабым полом“, более уязвимым для зла», — поясняет он. И добавляет, что травницы, «осмелившиеся облегчать женщинам боль при родах, вмешивались в замысел Бога, который справедливо наказал Еву за грех».
Прочитанное заставляет меня проникнуться сочувствием к участницам шабаша. Теперь я понимаю, почему некоторые люди обращаются к Викке. Они боготворят природу, и у них есть четкое представление о морали. Об этом после ритуала мне рассказала Джейн:
— Все, что вы желаете людям, возвратится к вам. Если вы желаете кому-то зла, это вернется к вам в шестикратном объеме.
Другое же викканское учение гласит, что люди должны жить в гармонии с собой, окружающими и со всей планетой в целом.
Кстати говоря, за ужином многие ведьмы утверждали, что обратились к Викке, потому что не принимали католическое учение.
— Меня постоянно заставляли чувствовать себя виноватой, — говорила Джейн. Для нее Викка — средство обрести уверенность в себе и примириться с собственной духовной сутью. Ну и колдовать, само собой.
В Англии преследование ведьм официально закончилось в 1951 году с появлением Закона о лжемедиумах, который, по сути, вывел колдовство за пределы законодательства. Причиной нового закона стало нашумевшее обвинение медиума Хелен Дункан в колдовстве в 1944 году. Она стала последним человеком в Англии, осужденным за это преступление. Впрочем, не одно дело Дункан способствовало принятию нового закона. Популярные астрологические колонки начали появляться в регулярной прессе, и было странно, что они вне закона. Новый закон проводил границу между мошенником и настоящим медиумом. С тех самых пор спиритуалисты почувствовали себя свободными.
Следующий день посвящен предсказаниям и заклинаниям, способным изменить наше будущее. Хелен рассказывает мне, что кельты полагали, будто присутствие духов помогало друидам (кельтским священникам) видеть будущее. Для людей, полностью зависимых от непредсказуемой природы, пророчества были источником успокоения и помогали пережить долгую темную зиму. А раз уж у нас зверствует финансовый кризис, Джейн решила, что мы произнесем четыре заклинания на богатство. Ведьмы всегда готовы победить крах кредитной системы.
Хелен напоминает, что сейчас можно просить духов о чем угодно. Хотя, говорит Джейн, стоя у огромной кучи пакетиков с травами, нельзя просить, не давая ничего взамен. То есть, если после сегодняшнего я разбогатею, мне придется пожертвовать большую часть денег на благотворительность.
Для начала мы произносим простенькое заклинание во славу Хэллоуина, чтобы воспользоваться истончением завесы между мирами. Что мы должны сделать, говорит Джейн, разрывая дорогую бумагу на маленькие листочки, так это записать наши желания и сложить записки в котел, чтобы впоследствии сжечь их в проклятом лесу. Мы все что-то пишем, а потом Хелен берет бутылочку с драконьей кровью и рисует на каждом листочке бумаги пентаграмму.
— Драконья кровь усиливает заклинания, — поясняет она.
Хотя на самом деле это никакая не драконья кровь, а сок какого-то кактуса.
Мы совершаем травное заклинание, заполнив кувшин сандаловой корой, окопником и маслом базилика. Нам придется подержать серебряную монетку под полной луной, а то, что сегодня луна не полная и мы ее не видим, это не важно, говорит Хелен, потому что пути магии неисповедимы. А потом, когда мы вернемся домой, нам нужно будет опускать серебряную монетку в кувшин каждый день в течение недели.
— А как понять, что заклинание работает? — спрашиваю я.
— Вы поймете, — загадочно отвечает Джейн. — Вероятно, вас ждет новая работа, какая-нибудь хорошая возможность. Что угодно.
Для следующего заклинания нам надо произнести заговор шести монет. Джейн дает мне и Дебс денег, потому как у нас нет мелочи. Но Дебс волнуется, может ли она взять деньги у какого-то человека и не попасть от него в зависимость. Ей нужны свои деньги. Она уходит к себе в комнату, чтобы принести собственные монеты. Прочитав еще несколько заклинаний и побрызгав монеты драконьей кровью, мы дружно направляемся под дождь, чтобы закопать деньги в лесу.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.