Глава 12 Пределы эволюции

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 12

Пределы эволюции

Предложенный в 1859 году Чарльзом Дарвином принцип эволюции навсегда изменил облик естественных наук. Благодаря Дарвину мы теперь имеем превосходный научный механизм, объясняющий, каким образом развиваются биологические виды и почему наиболее приспособленные организмы получают преимущества в распространении своих генов. Эволюция функционирует по принципу естественного отбора: хорошо адаптированные индивиды получают преимущества в размножении.

По мере изменения условий окружающей среды начинают процветать наиболее приспособленные к новым условиям виды, а менее адаптированные уменьшаются в численности или вовсе исчезают. Таким образом, эволюция объясняет, почему до сих пор существуют многие из живших некогда видов.

Корни эволюции заложены в таксономии: классификации живых существ по семействам, родам и другим группам, позволяющей видеть, как это ветвление управляет их развитием. Углубленный научный анализ дал возможность нарисовать достаточно отчетливую картину развития жизни от простых организмов к более сложным и показать ветвление их различных семейств и родов. Возможно, оно обусловлено генными мутациями, приведшими к возникновению живых существ, отличных от своих предков и близкородственных животных или растений.

Путь к теории эволюции Дарвина был открыт в XVIII веке шведским врачом, ботаником и зоологом Карлом Линнеем. Будучи студентом Уппсальского университета в 20-е годы XVIII века, Линней написал статью о тычинках и пестиках цветков. Она была высоко оценена, и ученого пригласили на работу в ботанический сад университета. Он преуспел в работе и в 1732 году был направлен в Лапландию для изучения флоры.

В Лапландии Линнею в голову пришла дерзкая идея – классифицировать все живые существа Земли. В 1735 году, защитив в Голландии диссертацию по медицине, Линней представил научному сообществу свой шедевр – книгу «Система природы» («Systema Naturae»)[20]. Двадцать лет спустя, в десятом издании этого руководства по систематике, были собраны сведения по классификации 7700 растений и 4400 животных видов.

Система Линнея, ничего не говоря об эволюции, только классифицировала живущие в то время организмы. Ученый полагал, что в мире живых существ заложен извечный порядок, который можно проанализировать, пользуясь научными методами.

Путь Дарвину проторил и еще один человек – французский ученый Жорж Кювье, изучавший живущие и вымершие виды семейства слоновых. В ходе работы Кювье пришел к выводу, что окаменелости – это остатки древних живых организмов, виды которых, прожив череду поколений, по неизвестной причине переставали существовать. Кроме того, современник Кювье, французский биолог Жан-Батист Ламарк, изучавший моллюсков, выяснил, что живые организмы со временем изменяются, развиваясь и усложняясь. Тем не менее Ламарк не верил в возможность вымирания видов.

Все эти предшествовавшие дарвиновскому учению идеи сами по себе уже противоречили буквальной интерпретации Священного Писания, согласно которому Бог сотворил живую природу неизменной – виды не меняются и не вымирают, но продолжают с момента творения вести статичное существование.

Несмотря на то что идеи изменяемости видов просто витали в воздухе, книга Дарвина «О происхождении видов путем естественного отбора»[21], вышедшая в 1859 году, потрясла широкую публику, так как поставила под сомнение роль Бога как «творца» и историю, рассказанную в книге Бытия. Даже жена Дарвина была шокирована его исследованием и стала бояться, что не сможет впоследствии воссоединиться с мужем на небесах. Тем не менее, поскольку идея уже витала в воздухе, ученые и интеллектуалы безоговорочно приняли ее за истину.

Говорят, что, когда натуралист Томас Гексли прочитал книгу Дарвина, он воскликнул: «Какой же я глупец, что не подумал об этом раньше!» Именно Гексли сыграл решающую роль в распространении идей эволюции, приспособления и отбора среди широких слоев общества, помогая пониманию и признанию теории Дарвина.

Чарльз Роберт Дарвин родился в Шрусбери (графство Шропшир, в Англии) в 1809 году, пятым из шести детей преуспевающего сельского врача Роберта Дарвина и его жены Сюзанны Веджвуд, происходившей из знаменитой семьи производителей фарфора. Дед Дарвина, Эразм Дарвин, в свое время предложил теорию, сходную с теорией Ламарка, названную им зоономией. В этой теории содержался зародыш идеи эволюции, но сама работа не была строго научной и содержала массу неточностей и произвольных спекуляций.

Дарвин изучал медицину в Эдинбургском университете, но, как говорят, был не в восторге от первоначально выбранной профессии. Он часто прогуливал занятия, посвящая время изучению работ Ламарка и своего собственного деда. Спустя недолгое время Дарвин перешел в Кембриджский университет, где поступил на богословский факультет, но и там не проявлял особого рвения, занимаясь вместо изучения теологии собиранием жуков и других насекомых, верховой ездой и охотой. Тем не менее Дарвин добился больших успехов в изучении естественной истории, ботаники и геологии.

По окончании университета профессор ботаники рекомендовал Дарвину занять неоплачиваемую должность натуралиста в качестве «джентльмена-спутника» капитана судна его величества «Бигль» Роберта Фицроя. Корабль должен был отправиться в двухгодичное плавание к берегам Южной Америки. Профессор считал, что это путешествие предоставит юному Дарвину превосходную возможность непосредственно, из первых рук, познакомиться с естественной историей. Получилось так, что судно пробыло в плавании пять лет и, обойдя Южную Америку, совершило кругосветное путешествие, которое привело Дарвина к его величайшему открытию, кардинально изменившему наш взгляд на природный мир.

В книге «О происхождении видов» Дарвин намеренно не касается вопросов религиозной веры. До самого конца он весьма осмотрительно допускает существование «Творца», хотя и избегает привлекать его для объяснений. Организмы развиваются в течение тысяч и миллионов лет от простых к более сложным формам. В знаменитом заключении Дарвин говорит о «нескольких силах», оставляя место и Творцу, хотя и отводит ему чисто пассивную роль. Вот заключительный абзац книги:

Любопытно созерцать густо заросший берег, покрытый многочисленными, разнообразными растениями с поющими в кустах птицами, порхающими насекомыми, ползающими в сырой земле червями, и думать, что все эти прекрасно построенные формы, столь отличающиеся одна от другой и так сложно одна от другой зависящие, были созданы благодаря законам, еще и теперь действующим вокруг нас. Эти законы в самом широком смысле – «рост», «воспроизведение» и «наследственность», почти необходимо вытекающая из воспроизведения. Также «изменчивость», зависящая от прямого или косвенного влияния жизненных условий, прогрессия возрастания численности – столь высокая, что она ведет к борьбе за жизнь и впоследствии – к «естественному отбору», влекущему за собой дивергенцию признаков и вымирание худших форм. Таким образом, из борьбы в природе, из голода и смерти непосредственно вытекает самый высокий результат, какой ум в состоянии себе представить, – возникновение высших животных. Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и изумительных форм.

Таково было резюме Дарвина, выраженное в превосходном и поистине поэтическом описании процесса эволюции. Потом началась полемика. Томас Гексли (известный также по прозвищу «бульдог Дарвина») возглавил сражение за эволюцию. Его заслуга состоит в том, что теория эволюции в конце концов получила общественное признание, поскольку она соответствует данным биологической науки и может на самом деле объяснить различные природные факторы.

Многие религиозные люди (особенно те из них, кто понимает, что Ветхий Завет был написан для людей, живших тысячи лет назад и не обладавших современными научными знаниями) принимают дарвинизм как превосходную, жизнеспособную теорию, объясняющую возникновение жизненных форм во всей их непостижимой сложности.

По мнению великого, к сожалению, покойного, ученого-эволюциониста Стивена Джея Гулда:

Главный конфликт Дарвина с креационизмом[22] заключается не в том, что последний доказуемо ложен, а в том, что креационизм не располагает интеллектуальными аргументами, ибо убеждение в творении ничему нас не учит, но лишь констатирует (причем такими словами, которые многие люди могут счесть экзальтированными), что определенный организм или его признак просто существуют. То есть констатируется факт, видимый невооруженным взглядом: «Ничто не может быть более безнадежным, чем попытка объяснить сходство особей одного биологического семейства полезностью свойств или учением о конечной причине…»

Сам Гулд был твердо убежден, что эволюция не согласуется с какими бы то ни было утверждениями креационизма, но, несмотря на это, терпимо относился к религиозным интерпретациям, принимавшим эволюционную теорию, хотя и был атеистом. Именно в этом контексте он говорит: «Дарвин, например, и его последователи Хаттон, Лайелл и многие другие великие мыслители избегали всяких измышлений о первопричинах вещей (как находящихся за пределами науки)».

Такой подход, естественно, оставляет открытым вопрос о том, как возникла жизнь. В своей книге «Камни веков» («Rocks of Ages», 1999) Гулд пишет, что вопрос о существовании Бога находится вне пределов науки. Этот взгляд поддержали многие ученые, но осудил Докинз. Отвечая Гулду, он писал:

Я просто не могу поверить в то, что Гулд действительно имел в виду то, что он написал в «Камнях веков». Как я не раз говорил, всем нам приходится сдавать назад для того, чтобы не обижать невежественных, но могущественных оппонентов, и мне хочется надеяться, что Гулд именно так и поступает. Не имел же он в самом деле намерения недвусмысленно заявить о том, что наука вообще ничего не может сказать по поводу существования Бога… Однако по Гулду выходит, что наука не может высказывать даже вероятностные суждения по этому вопросу.

Как мы уже видели, когда Докинзу не нравится то, что считает другой ученый, он отбрасывает его суждение, говоря, что этот ученый имел в виду «нечто другое» или хотел ублажить своих оппонентов. Неясно, правда, как сам Докинз собирается определять честную вероятность существования Бога. Откуда возьмется объективная вероятность? Пока нет научных методов, позволяющих сделать это беспристрастно.

Нам, однако, ясно, почему Докинз критиковал беспристрастного Гулда. Вот что пишет Гулд в начале книги «Камни веков»:

Я неверующий человек. Я – агностик в том смысле, какой мудро придал этому понятию Томас Гексли, который тем самым обозначил непредвзятый скептицизм как единственно возможную позицию. Ибо человек не может знать ничего доподлинно. Тем не менее, несмотря на мой отход от родительских взглядов (и благодаря отсутствию в моем воспитании влияния источников бунта против родителей), я сохранил большое уважение к религии. Она всегда очаровывала меня больше других предметов (если не считать эволюции, палеонтологии и бейсбола).

Даже такой именитый эволюционист, как Гулд, принял ценность религии для нашей жизни, что прекрасно видно по его книге. Конфликт между эволюцией и религиозной верой неизбежен лишь в глазах новых атеистов, и в этом кроются истинные причины враждебности Докинза. Для него грехом является даже обычное уважение к убеждениям верующих. Целый раздел книги «Бог как иллюзия» посвящен разъяснению причин, по которым вера в Бога не заслуживает уважения и интеллектуального понимания со стороны таких просвещенных избранных, как сам Докинз.

Однако эволюция и вера в Бога не обязательно противоречат друг другу. Еще в начале XX века выдающийся французский философ, геолог, палеонтолог и иезуитский священник Пьер Тейяр де Шарден смог убедительно доказать, что эволюция не подменяет собой Бога. Создатель (или та сила, которая нас создала) может делать свое дело посредством эволюции.

«Бог руководит процессами эволюции, – говорил Тейяр. – Я не вижу противоречия между эволюцией и моей верой в Бога». Для Тейяра сами эти законы были так или иначе «созданы». По мнению философа, эволюционные процессы не заменяют первоначального творца, который их запустил и создал зародыш жизни, именно потому, что они реально существуют. Тейяр был глубоко и истинно верующим человеком, но это не мешало ему верить в науку и учение об окружающем нас мире.

Тейяр был одним из палеонтологов, участвовавших в великом открытии окаменевших останков пекинского человека (одного из «недостающих звеньев» между человеком и обезьяной) в гроте Чжоукоудянь к юго-западу от Пекина, вызвавшем большое воодушевление среди антропологов. Тейяр в то время находился в Китае, так как был изгнан туда распоряжением церковных иерархов за сочинения и лекции по теории эволюции. По иронии судьбы, именно там он мог больше всего навредить церкви, ибо в Китае Тейяр де Шарден занялся «практической эволюцией», приняв участие в анализе находки, возраст которой составлял не меньше 600 тысяч лет.

Пекинский человек относился к виду гоминидов, названному Homo erectus (человек прямоходящий), предшественнику современных людей и неандертальцев. Его мозг по объему занимает промежуточное положение между обезьяной и современным человеком. Тейяр сумел доказать, что пекинский человек пользовался огнем для приготовления пищи и отопления пещер.

У теории эволюции есть видимые недостатки. Она не может объяснить множество типов поведения животных и их анатомического строения. Почему некоторые виды до сих пор существуют? Мой излюбленный пример – павлин. Неужели его огромный неуклюжий хвост так необходим для привлечения самок? Должно быть, они более требовательны к своим «мужчинам», чем капризные звезды Голливуда. Почему бы им не удовлетвориться меньшим хвостом? Разве это немыслимое украшение не делает павлинов более уязвимыми для хищников? Почему эволюция позволила существовать этой анатомической детали и, мало того, хвост стал залогом выживаемости павлинов?

Самой обсуждаемой темой, связанной с поведением животных в современной науке, стала проблема альтруизма. Милосердный человек, анонимно жертвующий свои деньги на помощь нуждающимся, не получает никаких эволюционных преимуществ. Вообще, исходя из чисто эволюционной точки зрения, можно было бы утверждать, что по мере развития общества альтруизм должен отмирать. Но этого почему-то не происходит.

Сюжет становится еще более запутанным, если мы добавим к нему знания, добытые современной генетикой. Естественный отбор говорит нам, что индивиды стремятся передать свои гены будущим поколениям. Значит, рискованное поведение людей, спасающих незнакомцев из горящих домов, должно, по идее, исчезнуть, ибо оно снижает вероятность передачи генов этих героев будущим поколениям.

Все это выглядит дискредитацией эволюции как принципа. Было предложено следующее объяснение такому альтруистическому поведению: мужество, проявленное спасателем, играет роль павлиньего хвоста в привлечении женщин. По видимости, альтруист-пожарный зарабатывает престиж, который помогает ему привлекать здоровых красивых женщин с великолепными генами, и поэтому если пожарный не погибает в огне, то получает возможность передать наследственность будущим поколениям с большей вероятностью, чем те, кто не желает рисковать жизнью.

Альтруизм можно объяснить и по-другому. Возможно, он все же помогает сберегать гены, поскольку чаще всего спасают своих – детей и других родственников. То есть альтруисты косвенно способствуют передаче своих генов будущим поколениям согласно формуле, выведенной эволюционистом В. Гамильтоном: обеспечить продолжение своему геному можно, если ценой собственной жизни спасти двух своих детей, четырех двоюродных сестер или братьев или восьмерых троюродных сестер или братьев. С помощью статистики можно доказать, что, проявляя альтруизм именно в таких соотношениях, вы спасете от элиминации собственную ДНК. Уже в 1930-х годах британский ученый Дж. Б. С. Холдейн сказал, что готов «положить жизнь за двух братьев или восьмерых кузенов». Будут ли, однако, люди рисковать ради братьев и сестер более охотно, чем из-за детей? Едва ли, и поэтому все эти «генетические» расчеты представляются мне весьма спорными.

Можно ли с точки зрения эволюции объяснить постоянное существование в нашем мире людей таких специальностей, как солдаты, медики, пожарные, полицейские, а также добровольцы, мужественно спасающие всех нас, рискуя при этом собственной жизнью? Примеров тому множество в современной и недавней истории. Европейские христиане спасали еврейских детей от холокоста, рискуя быть казненными нацистами. Белые активисты в 1960-е годы рисковали жизнью, помогая черным на Юге США. Солдаты рассказывают о возникающем в боях фронтовом братстве, когда люди выручают друг друга, рискуя быть ранеными или убитыми. Говорить о том, что такие действия способствуют передаче генов будущим поколениям, по меньшей мере нелепо.

Американский генетик Э. Уилсон, всю жизнь объяснявший альтруизм некими гипотетическими эволюционными преимуществами, недавно отказался от этих взглядов. В своей последней книге он уподобил сообщество людей колонии муравьев, которые часто выбирают поведение, хотя и укорачивающее их индивидуальную жизнь, но помогающее выжить всей колонии в целом. Нельзя, правда, с уверенностью утверждать, что такая аналогия справедлива. Что можно считать аналогией колонии муравьев в человеческом обществе: семью, армейский взвод, сельскую общину, народ или весь род человеческий?

Приходилось ли вам слышать рассказы о человеке, который бросился в ледяную воду, чтобы спасти тонущую собаку, или о пожарном, рисковавшем жизнью ради спасения кошки из горящего дома? Такие поступки не принесут никакой пользы «колонии», даже если под колонией понимать все человечество, придерживаясь аналогии Уилсона. Таким образом, истинно альтруистическое поведение, которое, как мы знаем, существует с незапамятных времен, невозможно объяснить, исходя из учения об эволюции.

Сейчас я приведу пример, по выражению Докинза, наносящий «зубодробительный удар» по эволюции как источнику возможного объяснения альтруизма. В мае 2012 года несколько групп альпинистов, как это бывает каждой весной, штурмовали Эверест. Один из них, молодой израильтянин, был уже недалек от вершины, когда натолкнулся на беспомощно лежавшего турецкого альпиниста, потерявшего в результате падения кислородную маску, баллон и большую часть снаряжения. Турок, скорее всего, скоро бы умер от холода и недостатка кислорода в разреженном воздухе.

Израильтянин, находившийся в прекрасной форме и близкий к исполнению мечты всей своей жизни, немедленно остановился и потратил несколько часов на то, чтобы помочь искалеченному турку спуститься к лагерю. Израильтянин спас турецкому альпинисту жизнь, потеряв от обморожения три пальца на руках и четыре на ногах и простившись с надеждой когда-нибудь покорить высочайшую вершину мира.

После экспедиции печально известной турецкой флотилии в Газу в мае 2010 года Турция и Израиль находятся в состоянии вражды. Собственно, между народами этих стран никогда и не было особой любви. На одежде упавшего альпиниста отчетливо виднелся флаг Турции – звезда и полумесяц. Другие альпинисты прошли мимо, предоставив турка его судьбе. Израильтянин стал бы куда более сексуально привлекательным для красивых женщин, если бы вместо спасения турка и потери семи пальцев покорил Эверест. Так зачем он это сделал? Зачем многие другие люди совершают подобные акты мужественного альтруизма, причиняя себе вред, без всякой надежды сберечь часть ДНК своей и родственников? Ответ прост: причина в человеческой доброте и порядочности. Эволюция не может научно объяснить самоотверженное альтруистическое поведение.

Дэниел Деннетт – лидер атеистического движения Америки. Вместе с женой они организуют круизы и другие мероприятия для атеистов, призванные сплотить их всемирное сообщество. Однако эти группы не занимаются, в отличие от многих религиозных организаций, благотворительностью. Если вы попадете в больницу, то вас, скорее всего, посетит монахиня, раввин или имам. Они принесут газеты, еду, постараются успокоить и вселить уверенность в выздоровлении. Бывает, конечно, что они пытаются обратить пациента в свою веру, но такое случается нечасто. Очень многие религиозные люди участвуют в благотворительных акциях в больницах, бедных районах, близлежащих домах и подобных местах, руководимые милосердием и готовностью помочь совершенно незнакомым людям. Мне никогда не приходилось слышать, чтобы какая-то атеистическая группа помогала больным или обездоленным.

Есть две теории, используемые новыми атеистами для опровержения существования Бога: для сферы физических и космологических объектов атеисты прибегают к квантовой механике, а для сферы объектов биологических – к теории эволюции. Эти две теории сильно отличаются друг от друга, и поэтому мне думается, что было бы полезно сравнить их между собой.

Сравнение теории эволюции и квантовой механики

Теория эволюции путем естественного отбора объясняет богатство форм жизни, наблюдаемое в современном мире, а также все прошлые ветвления эволюции. Ни один серьезный ученый не подвергает сомнению реальность эволюции и ее роль в возникновении новых форм жизни на Земле. Мы знаем, что жизнь появилась много миллионов лет назад в форме очень простых одноклеточных организмов и в процессе дарвиновской эволюции развилась во множество более сложных многоклеточных форм.

Идея, на которой основана теория эволюции, кажется очень простой и, как показывает приведенная выше таблица, не зависит от сложных математических формул и расчетов. Выживают самые приспособленные – то есть те особи, которые наилучшим образом соответствуют требованиям окружающей среды. Именно они, вероятно, являются самыми здоровыми и привлекательными для представителей противоположного пола, а значит, имеют больше шансов передать свои гены популяции. Естественный отбор означает, что природа, а не какая-то внешняя сущность «отбирает» лучших особей, способных выживать и продвигать свои гены. Они с большей вероятностью спариваются и передают наследственность следующему поколению, затем магическое действие естественного отбора повторяется, и опять приспособленные особи передают свою наследственность потомкам.

Природа создала для своих творений определенные критерии привлекательности. Может показаться, что великолепный, но несколько громоздкий хвост повышает уязвимость павлина и уменьшает его шансы на выживание. Но эволюционные биологи считают, что хвост является механизмом полового отбора: самые здоровые, сильные, приспособленные самцы имеют наиболее красивые и мощные хвосты. Благодаря привлекательности хвостов такие самцы совокупляются часто и с самыми здоровыми самками. Именно поэтому из поколения в поколение они передают этот признак мужскому потомству.

Как видите, теория эволюции может объяснить то, что мы наблюдаем в природе, но, в отличие от квантовой теории, с ее помощью невозможно сделать надежные предсказания. Мы не можем сказать, какие виды будут населять Землю через тысячу лет.

Напротив, квантовая механика – теория, которую мы только начинаем по-настоящему понимать, – помогает вероятностно предсказать будущие результаты. Галилей учил нас, что «книга природы написана языком математики», и на самом деле все самые лучшие человеческие идеи насквозь пронизаны математикой. То, что теория эволюции явно страдает от недостатка основополагающих математических концепций, должно нас серьезно насторожить. Вероятно, именно поэтому теория эволюции имеет так много лакун; возможно, в своем нынешнем виде она является незаконченной. Таким образом, было бы большим невежеством отрицать эволюцию как принцип, который часто объясняет биологические явления. В то же время неоправданными являются попытки считать эволюцию совершенной и способной объяснить любой биологический феномен. Теория, которая не дает возможности точно предсказывать будущие события, не является совершенной и законченной.

В отличие от квантовой механики теория эволюция имеет множество разновидностей. Например, Гулд предпочитал теорию, согласно которой изменения видов происходят быстро, после чего наступает длительный период относительной стабильности. Другие ученые считают эволюции медленным, но непрерывным процессом. Докинз думает, что интеллект возникает естественно и постепенно развивается, в то время как Гулд считает, что возникновение интеллекта – это счастливая случайность в истории эволюции. Мы очень многого не знаем об эволюции, и поэтому преждевременно говорить, что она объясняет все естественным отбором.

Докинз страстно верит, что Бога не существует. Я спросил его: «Если вы так твердо убеждены в том, что никакая религия не может оказаться правой, то почему в оплаченных вами объявлениях, расклеенных на лондонских автобусах, говорилось: “Бога, вероятно, не существует, так что наслаждайтесь земной жизнью”?» Признаться, его ответ меня удивил: «Я подумал, что так будет смешнее».

Наука – это бесстрастный, рациональный и логически обоснованный поиск фактов и истин об окружающей нас природе и Вселенной. Исследователи открывают законы природы, часто не вникая в сущность того, что их создало, а новые атеисты, опираясь на науку, пытаются убедить нас в том, что Бога нет.

Мы не знаем, как появились первые живые организмы, превратившиеся потом в высокоразвитые жизненные формы, и какие процессы привели к возникновению эукариотических клеток, шагнувших далеко вперед по сравнению с более ранними и простыми одноклеточными организмами. (Эукариотическими называются защищенные мембраной клетки, содержащие сложные внутриклеточные органеллы, например митохондрии, и обладающие заключенным в ядре генетическим материалом.) Появление таких сложных клеточных структур у всех поздних жизненных форм невозможно понять или объяснить одной только эволюцией.

Этот процесс – основная причина развития многообразных жизненных форм, обитающих ныне на Земле. Однако мы не имеем ни малейшего понятия о том, как могли возникнуть такие сложные клетки. В биологии есть свои тайны, не раскрытые пока с помощью эволюционной теории, которая не дает ответов на многие вопросы. Как вообще возникла жизнь на Земле? Как появились эукариотические клетки? Как развились разум и сознание? Докинз на это отвечает, что в наших знаниях существуют лакуны и в них нельзя пускать Бога. Проявляя неуклюжую изворотливость, он добавляет, что концепция Бога слишком велика, чтобы втискивать ее в узкие пробелы наших знаний. Правда, здесь все зависит от точки зрения – считаете ли вы теорию эволюции наполовину пустым или наполовину полным стаканом? Возможно, ключевыми моментами являются как раз лакуны, а сама эволюция – не более чем глазурь на торте.

Если норма в природе – вечное движение, то примерами лакун мы можем считать нелинейное или хаотичное поведение каких-либо природных систем. Но именно эти хаотичные явления могут быть ключевыми при разгадке тайн природы. Лакуны – это важные элементы, которые мы не можем ни объяснить, ни игнорировать.

Но для начала рассмотрим пример, в котором эволюция не может удовлетворительно объяснить даже появление человека и завоевание им господствующего положения на Земле, не говоря уже о том, чтобы предсказать этот феномен и заполнить все связанные с ним лакуны и пробелы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.