10
10
«5 февраля 1997 года. По сообщению сверху, летом готовятся масштабные раскопки в мельнице, а также белой башне. Планируется изучение Головленковой тюрьмы. Может создаться неблагоприятная ситуация, влекущая за собой обнаружение системы и рассекречивание приисков. В связи с этим принято решение выехать из Москвы на архипелаг, затем проникнуть в шахту по потайному входу у Ботанического сада, произвести проверку сохранности системы, а также ее соответствие картам и схемам разных годов. Со всех старинных документов сделаны копии. Подлинники остаются на второй московской базе. Экспедиция начнется в ночь на шестое февраля. Решено воспользоваться выходом в систему общественного московского метрополитена, так как количество инструментов, багаж, а также факт участия в экспедиции всех наших братьев делают невозможным выход через основную дверь. Записал Синицын П. П.»
Бумага пожелтела и смялась от времени и влаги. Сверху листа по центру стояло «Л-1-1997-28». «Ну, 1997, это понятно, год он и есть год, — подумал Максим, вчитываясь в шифр, — но что значит все остальное? Один. Первый? Похоже на месяц, но февраль отнюдь не первый месяц в году. Что ж, ясно одно: люди ушли отсюда и, по-видимому, больше не возвращались. Поэтому дверь и была приоткрыта, когда я спустился из метро вниз». Подземелье было необитаемым уже больше года. За это время никто не пробрался внутрь, никто даже не подозревал, что оно вообще существует, а те, кто знали, не обращали никакого внимания на происходившее под землей — объект был не достроен, строительство заморожено еще в 1954 году, все пути проникновения внутрь отрезаны. Но кто-то все же поселился. Причем, по всей видимости, это была хорошо организованная группа, со строгими правилами и распорядком дня, связями наверху. Она даже вела хронологию собственной жизни, свою летопись.
«Летопись! — вот что значит А, — вдруг воскликнул довольный своей догадкой Максим, — летопись номер 1 за девяносто седьмой, страница 28 — вот как это расшифровывается!» Он открыл первый ящик левой тумбы. «Значит, есть и остальные одиннадцать частей или хотя бы сколько-нибудь! Интересно все-таки, куда я попал…»В ящиках, аккуратно сложенные, лежали пронумерованные папки-скоросшиватели, летописи долгих лет под землей. Наугад Максим раскрыл одну из них. Это были подробные отчеты о жизни никому не известных людей, укрывающихся под землей по таинственным причинам. Наблюдения за подземной Москвой, письма на поверхность тем, кто знал о них и помогал им, разного рода хозяйственные заметки.
Помимо прочего, в папки соответственно времени были собраны всевозможные сведения о Соловецком монастыре. Это были вырезки из газет, тексты указов и распоряжений различных министерств, большей частью министерства культуры, касающиеся передачи зданий в ведомство музея-заповедника, отчеты археологических экспедиций, информация о работе реставраторов. Такие документы были особенно аккуратно перепечатаны на машинке и тщательно сложены. Некоторые строчки были подчеркнуты карандашом, рядом стояли вопросительные и восклицательные знаки. Летописи за семидесятые годы были самыми толстыми и потрепанными, видимо, они не раз перечитывались. В конце каждого года шли страницы каких-то сопоставлений полученных сведений. Впрочем, все это перемежалось сообщениями другого толка. Максим отодвинул стул, прижимавшийся спинкой к кромке стола, сел и принялся листать страницы странных летописей, непонятно кем и с какой целью составленных.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.