Энергетика древних экспонатов

Энергетика древних экспонатов

Музеи разных стран мира на протяжении многих лет хранят в своих залах уникальное собрание редких предметов, которые принадлежат либо государству, либо частным лицам, либо коллекционерам. Естественно, такие раритеты, и без того повидавшие на своем веку немало, еще и накопили сильнейшие человеческие эмоции за период пребывания на всеобщем обозрении, что не могло не сказаться на ауре музейных залов. Кроме того, в музеях хранятся и мемориальные артефакты — памятные предметы, старинные вещи, документы, фотографии, материалы археологических раскопок, извлеченные из древних захоронений или в результате восстановления облика городов и поселений. Собранные в единую коллекцию, они формируют мощный энергетический фон из аккумулированной человеческой энергетики.

Это в полной мере относится и к художественным галереям, где любая картина или скульптура, одухотворенная именем автора и оригинальным изображением, помимо нашей воли обретает черты живой личности. В этом отношении интересен образ из повести Павла Калмыкова «Школа мудрых правителей», объясняющая эффект восприятия картины. Персонаж повести, копирующий старые портреты, говорит: «Разве портреты не призраки? Человека уже на свете нет, а он смотрит на тебя с грустью, улыбается или утверждает свою власть».

На лексическом уровне подобное восприятие вещи проявляется весьма своеобразно. Например, когда старые музейные хранители произносят фразы типа «Рокотов сорвался» или «Шишкина перекосило», очевидно, происходит одушевление вещи, перенос на нее свойств не только живого, но и разумного существа. При этом музейные работники со всей серьезностью утверждают, что картины или вещи сами определяют свое место в залах. После демонтажа выставки и возврата в хранение, они «никогда не хотят стоять на своих прежних местах». Видимо, сказывается обретение ими нового «экспозиционного опыта» или же им «настолько понравилось быть на выставке, что они не желают возвращаться на место». И хотя любой экспозиционер может объяснить этот факт законами пропорциональности, эстетики и особенностями человеческого восприятия, в жаргоне музейщика экспонат будет наделен определенными «чертами характера».

Каждый хранитель картин или других экспонатов свято верит, что «вещи — хозяева музея, а мы их слуги». И как хозяева они обретают индивидуальные характеры и способность эти характеры проявлять. Наверное, этим как раз и объясняется неизбежность и закономерность антропоморфизма вещи в системе музея. Поэтому изображения портретов способны оживать, мумии — двигаться, вещи — перемещаться и жить отдельной жизнью независимо от музея и выставочного пространства.

Известно и другое: любой человек среди множества музейных предметов или в фондохранилище испытывает особые ощущения. Некоторые чувствуют себя не очень уютно и стараются выйти из помещения. Но если экспонаты на уровне энергетики «призна?ют» в человеке своего хранителя, у него неизбежно возникнет состояние умиротворения.

И это далеко не единственный феномен. Во многих музеях есть «нечто», что можно назвать духом, призраком или фантомом. Иногда эти сущности связаны с предметами коллекции, а порой вполне самостоятельны. Бывает, что в музее присутствует некая незримая, но ощущаемая даже физически сущность с весьма вздорным характером, которой нравится пугать людей, иногда совершенно неожиданно и даже исподтишка. С ней так или иначе сталкивались многие посетители и музейные работники. В такие минуты человек в пустом коридоре ощущал тугой поток воздуха, как будто кто-то пролетел мимо с невероятной скоростью.

Во многих музеях есть «свои» призраки. Во всяком случае, так уверяют их сотрудники и постоянные посетители. От одних можно услышать истории о непонятных явлениях, от других — о том, что они слышали или даже наблюдали фантомных пришельцев собственными глазами. Вполне возможно, что призраков привлекает тихая, немного загадочная музейная атмосфера, которая способствует мистическому настрою.