Поселение Чатал-Хююк

Поселение Чатал-Хююк

Чатал-Хююк – это довольно известный древний город, на примере которого мы поговорим о доисторической эпохе. Основан он был примерно десять с половиной тысяч лет назад, спустя полторы тысячи началась пора его расцвета, длившаяся еще столько же, то есть длилось это удивительно долго. В это время Чатал-Хююк вмещал около семи тысяч человек и был окружен полями и лесами[177]. Размеры и богатство города отчасти объясняются успехами его жителей в сельском хозяйстве, но главным образом – наличием поблизости месторождения обсидиана, превосходного материала для различных орудий.

В стене, опоясывавшей Чатал-Хююк, не было ворот, а сама она была образована из обычных зданий, вплотную примыкавших друг к другу. Работникам, охотникам и собирателям, выходившим в поля и леса, каждый день приходилось взбираться на эту стену, все необходимое доставлялось в город по приставным лестницам. Причина такой неудобной планировки остается тайной. Вряд ли это был способ защиты от вторжения врагов, поскольку первые признаки вооруженных конфликтов появляются здесь лишь спустя три с половиной тысячи лет после основания города, когда время его процветания уже давно минуло. Еще через двести лет Чатал-Хююк был полностью разрушен. Но до этого времени в захоронениях горожан не встречается оружия, а в их изобразительном искусстве не присутствуют батальные сцены. Нам остается только догадываться, служила ли эта странная городская стена защитой от хищников, от страха перед призраками, бродящими в ночи, или – как в Иерихоне – от наводнений.

Внутри стены застройка была сплошной, а сами размеры и планировка зданий почти не отличались друг от друга. Улицы города проходили по крышам домов, каждая из которых была снабжена отверстием-входом. Стены внутри жилищ были покрыты расписной штукатуркой. В городе не было дворцов и общественных зданий, но в некоторых домах имелись большие комнаты, возможно, служившие местом проведения ритуалов. В обществе уже присутствовала определенная структура, но ни жрецов, ни жриц, ни могущественных вождей еще не появилось. Об этом рассказывают – а вернее, молчат – практически идентичные захоронения, а также монументы, которых тоже не было. Этнический состав жителей был довольно пестрым, но, похоже, они не знали дискриминации по расовому и половому признаку или роду занятий. В их домах археологи находят остатки мебели, ковров и прочей утвари. Эти люди носили шерстяную и полотняную одежду, выплавляли медь и свинец, которые превращали в орудия и ювелирные изделия, лепили превосходную керамику и украшали стены богатыми росписями.

Именно искусство Чатал-Хююка и является его величайшей загадкой. Известно множество статуэток женщин с гипертрофированными бедрами и гениталиями. Некоторые изображают беременных, некоторые – рожениц. В одном из сооружений обнаружено скульптурное изображение восседающей на троне женщины, руки которой покоятся на головах двух леопардов, сидящих по бокам. Там же были найдены статуэтки мужчин с эрегированными фаллосами, а также свидетельства того, что их создатели осознавали связь между совокуплением и зачатием ребенка. Стены жилищ украшены фресками, изображающими быков, а иногда – грифов, терзающих безголовых людей. Бычьи рога и черепа – обычные здесь находки. Мы не знаем, что значили эти рисунки и скульптуры для их создателей. Возможно, перед нами боги и богини.

Мнение о том, что все эти артефакты представляют собой остатки культа Великой Богини, довольно спорно. Отголоски подобных верований и по сей день можно разглядеть, например, в почитании Пресвятой Богородицы. Но культ Матери всего живого сложно связать с быками и рогами, которые обычно считаются воплощением мужской силы. Некоторые исследователи, правда, возражают на это так: бычьи рога – символ силы природы, а следовательно – Великой Богини. Изображения женщины, рождающей быка, кажется, говорит в пользу такой точки зрения. Возможно также, что мужское и женское начала не противопоставлялись, а осознавались как взаимодополняющие принципы бытия, что в повседневной жизни отражалось в равенстве мужчин и женщин. В целом же искусство Чатал-Хююка несет отпечаток слияния мирского и духовного: жизнь была религией, а религия – жизнью.

Большинство туристов остаются довольными посещением этого города, но у археолога Стивена Митена он вызвал лишь чувство угнетения. По его словам, «все пространство комнат заполнено угрозой и ужасом, исходящими от быков». Некоторые сцены он описывает так: гигантские олени и быки в окружении «маленьких взбешенных человеческих фигурок». А в одном из изображений, где соски на женских грудях как бы разверзлись, обнажая звериный оскал, он видит «грязное надругательство над материнством». Митен считает, что все население Чатал-Хююка было «заложниками бестиария, из которого невозможно было вырваться», а также «ненавидело дикую природу и боялось ее». Он продолжает: «Складывается впечатление, будто каждое движение в их жизни было ритуализировано, а любые проявления независимости – в мыслях или поведении – тут же угасали под гнетом быков, грифов, челюстей и грудей, выражавших общую идеологию»[178].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.