Глава 6. Истина не знает компромиссов

Глава 6. Истина не знает компромиссов

Первый вопрос:

Ошо,

Я прошу твоего наставления по поводу моего ответа на то, что я услышал от тебя, – но чего ты никогда на самом деле не говорил.

Во время моего посвящения в саньясу ты подробно рассказал мне о том, что случилось с учением Будды после того, как он оставил свое тело. Я слышал, как ты сказал, что ученики Будды скомпрометировали его учение. Они создали безопасные религии и, следовательно, пошли на компромисс. Ты сказал мне: «Не иди на компромисс».

Когда ты говорил мне эти слова, я услышал еще одно послание. Я услышал не произнесенную вслух просьбу: «Не позволяй этому случиться с тобой».

Начиная с того дня, я постоянно искал, что я мог бы сделать для того, чтобы выполнить эту просьбу. Как ни странно, я знаю, что делать, я знаю, как выполнить эту невысказанную просьбу, – но я хочу получить твое наставление.

Пожалуйста, дай мне конкретный совет.

То, что случилось с Гаутамой Буддой и его учением, – почти правило, а не исключение.

Как только мастер оставляет тело, ученики начинают идти на компромисс с окружающим миром, чтобы выжить, чтобы продолжать существовать.

А истина – это нечто такое, в отношении чего нельзя идти на компромисс.

Именно учение Гаутамы Будды… Через пятьсот лет после него во всей Индии не было ни одного буддиста. Самый великий человек, который когда-либо ходил по земле, самое утонченное учение и самое ясное осознание истины просто исчезли как сон.

Что интересно: этого не произошло с христианством, этого не случилось с исламом, этого не случилось с джайнизмом. Поэтому сложность этого явления должна быть понята.

Люди, которые были последователями Будды, отказались идти на компромисс. Это и стало причиной исчезновения буддизма в Индии. Буддисты были либо убиты, либо сожжены заживо, либо насильно обращены в индуизм, а те, кому повезло, убежали в соседние страны.

В некотором смысле это было своего рода благословением, потому что буддисты, сбежавшие из Индии, рассеялись по всей Азии и распространили учение Будды по всему континенту.

Но проблема была в том, что они узнали нечто такое, чего последователю учения знать не следует: в Индии они поняли, что, если вы настаиваете на истине, вас ждет смерть. Если вы хотите выжить, вы должны идти на компромисс со всеми видами лжи, которые преобладают в обществе.

То, чего они не сделали в Индии, они сделали в Китае, сделали в Японии, сделали в Корее, сделали на Цейлоне. Повсюду в Азии они пошли на компромисс с местным населением, с его предрассудками, с его древними идеологиями, которые не были основаны на истине, а родились лишь из страха.

Но поскольку они пошли на компромисс, они выжили. И не только выжили, но и стали очень уважаемыми. Буддизм стал религией всей Азии, за исключением Индии.

Это очень странно, потому что Будда родился в Индии, все его великие ученики родились в Индии. Сотни людей стали просветленными под его руководством. Осознанность этой страны достигла наивысшего пика при Будде. И в тот момент, когда Будда ушел, этот огромный опыт исчез, испарился, потому что ученики, оставшиеся после него, все еще не были готовы предать своего мастера. Они были готовы умереть, но не предать, они не собирались идти на компромисс.

И индуисты с лихвой отомстили им – потому что в присутствии Гаутамы Будды… У индуистов не хватало мужества противостоять этому человеку. Они пытались. Индуистские ученые, пандиты, пытались спорить с ним, но они были не более чем попугаями. В присутствии Будды их заимствованное знание доказало свою полную несостоятельность для личностного роста человека.

Самого присутствия Гаутамы Будды было достаточно, чтобы убедить их в том, что этот человек пережил нечто такое, чего они сами не испытали. Все то, о чем они говорили, было простым повторением древних священных писаний. То, о чем говорил он, было действительно индивидуальным опытом – его собственным. А когда опыт является вашим собственным, вы обладаете авторитетом.

Индуистам пришлось ждать смерти Будды. В его присутствии невозможно было приводить аргументы в защиту предрассудков. Им пришлось ждать пятьсот лет, поскольку после Будды его непосредственные ученики: Шарипутта, Моггальян, Махакашьяп, Ананда и сотни других – были преисполнены тем же светом, той же тишиной. Они породили еще больше людей, достигших просветления при жизни. Это продолжалось пятьсот лет.

Но со временем все постепенно сошло на нет. Вместо просветленного человека более важным становился пандит, богослов.

Это было время, когда индуизм отыгрывался за прошлое. И кроме того, индуизм – более древняя религия. Ее представляли великие ученые. Последователи буддийского учения были любителями, они не могли противостоять индуистской учености; их очень легко победили.

Ведь это был не их собственный опыт.

Это были люди, которые написали буддийские священные писания. Вы будете удивлены, узнав, что каждое священное писание начинается со слов: «Я слышал». Эти люди не обладали видением, у них не было опыта переживания. Эти люди просто услышали от других о находящейся в глубине реальности, но это были только слухи.

Индуисты были более опытными учеными, их учености было почти десять тысяч лет; это очень рафинированные логики, рационалисты.

Бедные ученые-буддисты не смогли ничего доказать. Их поражение было настолько полным, что им пришлось вернуться в лоно индуизма.

Буддистские монахи, убежавшие из Индии, выучили этот урок: «Если у вас нет собственного опыта, то, для того чтобы выжить, лучше пойти на компромисс». Они обожглись, отстаивая в споре чужой опыт.

Они оставили споры. Они начали говорить о синтезе всех религий, они начали распространять идею о том, что все религии правы. А поскольку все правы, спорить не о чем.

Они первыми в мире распространили идею о том, что все религии правы. Естественно, все религии уважали этих людей – к ним не придирались. До этого любая религия могла к вам придираться, могла убеждать вас, доказывать: «Мы обладаем истиной, мы правы, а вы ошибаетесь».

Они были первыми, кто сказал: «Все правы. Есть миллионы путей, но цель одна. Нет нужды спорить. Мы можем идти разными путями, но мы двигаемся к одной цели».

В Индии то же самое случилось с джайнизмом – религией, которая зародилась во времена Будды. Джайны все еще существуют в Индии.

Странно также то, что Махавира, их самый великий учитель, и Будда были современниками. При Гаутаме Будде Махавира не имел никакого влияния на страну. Да, у него было некоторое количество последователей, но Будда казался таким огромным, что на протяжении трехсот лет британские ученые, историки, философы думали, что Махавира и Будда были одним и тем же лицом, что Махавира – это другое имя Будды. Это связано с тем, что и то, и другое имя означает состояние, качество. «Будда» означает «пробужденный», «Махавира» означает «победитель». И оба они носили еще одно имя – Джайна. «Джайна» тоже означает «победитель». Поскольку их обоих так называли, считалось, что Махавира и Будда были одним и тем же человеком.

Только недавно ученые поняли, что это не так, что это два разных человека.

Будда оказывал на людей очень сильное влияние, он затмевал всех – но через пятьсот лет буддизм в Индии исчез.

Последователи Махавиры все еще существуют в Индии, потому что они пошли на компромисс с индуистами. Их не сжигали заживо, их не убивали. Они шли на компромисс с индуистами так часто, что вы не обнаружите между ними большой разницы.

И они вынуждены были идти на компромисс, поскольку они во всем зависели от индуистов. Они не представляют собой отдельную культуру. Если им нужны туфли – они не могут делать туфли, а туфли им нужны, – им приходится обращаться к индуистам. Им нужно, чтобы им чистили туалеты; они не могут делать этого сами, они вынуждены обращаться к индуистам.

Это странно, что и джайнизм, и буддизм возникли как протест против индуизма. Махавира был весьма сильно настроен против индуизма, но джайны шли на компромисс по любому поводу – а иначе откуда взять одежду? Ткачами работают или индуисты, или мусульмане. Кто будет строить ваши дома? Кто будет производить для вас еду? Ведь джайны даже не могут ничего выращивать. Это запрещено их религией, поскольку растения – живые, и если вы выращиваете их, вам придется их срезать, а это будет насилием.

Так что любое насилие должны совершать индуисты; тогда, естественно, вам приходится зависеть от них, и вы не можете спорить и настаивать на том, что только вы обладаете истиной. Вам приходится говорить, что все обладают истиной, отличаются только языки, только пути, только способы, но изначальный опыт один и тот же.

Джайнизм выжил.

То же самое можно сказать и об исламе, христианстве: эти религии тоже шли на компромисс с населением.

Всего несколько месяцев назад Индию посетил папа римский.

Индийские христиане – это индусы низшей касты, обратившиеся в христианство из-за бедности. Нет никакой другой причины их обращения – они бедны, необразованны, а христианство обещает им…

Но папа римский столкнулся с большими трудностями, потому что индуисты, обращенные в христианство, не могут просто так отбросить свои тысячелетние привычки. Они приносят в церковь благовония и воскуривают перед Иисусом Христом. Епископы и кардиналы сообщили об этом папе… «Что нам делать? Мы пытаемся не допускать этого, но они не слушают нас. Они приносят цветы, приносят благовония… И мало того, они повторяют в церкви мантру омкар».

И папа римский сказал, что придется позволить им это делать, иначе они разбегутся.

Это настолько глубоко сидит в них… Они не могут представить себе, что звук Ом может быть чем-то еще, кроме духовного явления. Они теперь христиане, а звук Ом не имеет никакого отношения к христианству. Но по сути своей эти новоиспеченные христиане являются индуистами. И уступка папы римского – это хитрость, компромисс.

Завтра эти люди начнут красить статую Иисуса Христа в красный цвет, и вам придется принять это, ведь без красной краски никакой камень не может стать Богом. В Индии такого никогда не случалось.

Когда британское правительство начало строить дороги в Индии и устанавливать дорожные столбы, они не отдавали себе отчета в том, что они делали. Столбы красили в красный цвет, потому что красный цвет виден издалека, он выделяется на фоне зелени, он более яркий. Поэтому они покрасили столбы в красный цвет, и они были удивлены, увидев, что индусы поклоняются каждому столбу! Сельские жители приходили к ним с цветами, ладаном… Каждый столб стал обезьяньим богом Хануманом.

Британские инженеры пробовали им объяснить, что это не боги, а столбы.

Крестьяне отвечали: «Вы не понимаете. Мы делаем так уже тысячи лет. Любой камень, выкрашенный в красный цвет, становится божественным». Они очень радовались – но они радовались не дорогам, а столбам.

Христианство с самого начала шло на компромисс в каждой стране. Это был его способ выживания.

Вы будете удивлены, узнав, что индийское христианство древнее Ватикана. Индийское христианство – самое древнее в мире, так как один из самых близких учеников Иисуса, Фома, пришел в Индию.

Обратить индусов в какую-то другую религию было очень трудно. Они так много видели, они так много слышали о религии, у них так много верований… Сначала Фома растерялся, но в конце концов ему удалось найти компромисс.

Он начал одеваться, как индуист. Если вы увидите изображения Фомы, вы будете удивлены: он брил голову точно так же, как индуистский шанкарачарья. И он стал использовать священный шнур, как и все индуисты, он носил деревянные сандалии – их носят индуистские монахи, чтобы не использовать кожу животных. И он носил только небольшое дхоти без рубашки поверх его, совсем как старые брамины. Он выучил санскрит.

Люди видели, что он выглядит совсем как брамин, и поэтому все, что он говорил, считалось правильным – многие люди последовали за ним. Они стали первыми христианами.

Но это просто деловой подход, это умение заинтересовать людей. Это не настоящее обращение, это обман, использование в корыстных целях невинных людей.

В каждой стране христианство шло на компромисс с местным населением. Независимо от того, какой была местная религия, христианство шло с ней на компромисс, принимало ее принципы, ее правила поведения. Именно благодаря такой позиции, благодаря компромиссу христианство стало самой крупной мировой религией – почти половина людей в мире являются христианами.

Истина не может быть такой дешевой. И истина не может быть обращена к такой большой толпе.

Психология толпы такова, что все, во что она верит, должно приниматься как истинное, – поэтому и появляется возможность решения «пятьдесят на пятьдесят»: «Вы поверьте во что-то наше, а мы возьмем что-то от вас».

Но истина не знает никаких «пятьдесят на пятьдесят».

Она должна быть на сто процентов чистой; в противном случае это хуже, чем ложь.

Поэтому, когда я сказал тебе: «Не иди на компромисс», я имел в виду многое.

Во-первых, компромисс означает, что удобства и выживание для тебя важнее, чем истина.

Во-вторых, он означает, что истина – это не революция, а бизнес, не трансформация твоего существа, а подчинение правилам, установленным обществом.

В-третьих, он означает, что ты никогда не окажешься на пути. Научившись идти на компромисс, ты все время будешь сбиваться с пути.

Не идти на компромисс – это один из основных, самых важных принципов, которым надо следовать, если ты хочешь найти истину во всей ее чистоте и во всем ее великолепии.

И когда я сказал это тебе, ты, безусловно, правильно услышал кое-что еще, что не было сказано: «Пожалуйста, не делай этого со мной».

Все мои усилия направлены на то, чтобы вы стали индивидуальностями, достаточно храбрыми для того, чтобы противостоять даже целому миру. Если вы чувствуете, что вы правы, и если вы глубоко внутри себя переживаете истину, то весь мир может быть против вас – но это не имеет значения. Тогда даже распятие на кресте будет ничем иным, как подтверждением подлинности вашей истины.

Человек, который может идти на крест смеясь, без сомнения, доказывает, что ему известно нечто большее, чем знание о смертном теле.

Иисус, похоже, сбился с пути. Когда его распинали, он не радовался, не улыбался, не смеялся. Наоборот, он жаловался. Он кричал Богу: «Почему ты оставил меня?» Он не ожидал, что его распнут, он думал, что его возведут на престол. Он – единородный сын Божий; как Бог может позволить, чтобы его распяли? Обязательно должно случиться чудо.

Но чуда не случилось, потому что чудеса не приходят извне. Чудом было бы, если бы он улыбался и смеялся, зная: «Вы можете распять только бренное тело, вы не можете распять мое сознание».

Чудо произошло в случае с Аль-Хилладжем Мансуром. Он смеялся – а его мучили еще более жестоко, чем Христа, потому что мусульмане гораздо бесчеловечнее, фанатичнее иудеев. Они резали его на части – они не прикончили его сразу. Сначала ему отрезали ноги, потом – руки, затем его ослепили и сделали его глухим. Они убивали его постепенно, и тем не менее до самого последнего мгновения он улыбался.

Кто-то спросил его:

– Прежде, чем тебе отрежут язык, мы хотим узнать, почему ты улыбаешься?

Он ответил:

– Я улыбаюсь, потому что мучают не меня. Тело, которое они мучают, – это не я.

Вот это и есть чудо.

Оно возможно не благодаря Богу, не благодаря кому-то еще. Оно возможно благодаря вашему опыту.

Аль-Хилладж своим простым поведением доказывает, что он очень близок к истине. Он не ругается, он не говорит Богу: «Это несправедливо, что они ведут себя так примитивно, а ты просто молчишь». Он вообще не говорит о Боге.

Он просто наслаждается происходящим и смеется над глупостью людей. «Вы причиняете боль не мне. Я всегда говорил вам, что вы не можете со мной расправиться, вы не можете даже прикоснуться ко мне. О расправе не может быть и речи».

Когда ты услышал: «Не делай этого со мной», – хотя я и не говорил этого тебе, – ты услышал то, что нужно. Я только собирался сказать это, но, видя, что ты услышал, я не стал говорить.

Все эти годы тебя преследовала мысль, что ты услышал это, хотя я этого не говорил. Ты хочешь знать, было ли это твоим воображением, или я действительно говорил это, не произнося этого вслух?

Нет, это не было твоим воображением. Я говорил это, не произнося этого вслух.

Я о многом говорю вам, не произнося этого вслух. Просто говоря о многом другом, я создаю такую атмосферу, благодаря которой вы можете услышать несказанное.

Потому что есть вещи, о которых можно говорить только шепотом, а не кричать о них. И есть то, о чем нельзя даже сказать шепотом; можно лишь указать на них очень косвенным образом – только тогда они прекрасны.

Второй вопрос:

Ошо,

В последнее время со мной стало происходить вот что: как только утром я открываю глаза, первое, что я вижу, – это зрительные образы, что-то вроде сцен из фильма, а через несколько дней эти сцены в точности повторяются в жизни.

Перед моим приездом в Бомбей у меня было видение отеля «Голден Мэнор» – окружающая обстановка, сад, люди, – и когда я приехал сюда, все оказалось точно таким, как в моем видении. Я писал тебе письмо об этом, но не осмелился его отправить. Сейчас видения посещают меня часто, и я не знаю, хорошо это или плохо.

И еще, когда ты был в Уругвае, а я – в Бразилии, у меня внезапно возникло сильное желание пойти в свою комнату, сесть на пол и закрыть глаза. Я так и сделал. Это была словно вспышка: я увидел, как ты сидишь за столом и весело смеешься. Другого человека я видел только со спины, и он показался мне немного серьезным или грустным. Потом ты увидел меня и попросил подойти, а тот человек повернул голову, чтобы на меня посмотреть. Он был красив, очень красив… Все видение было наполнено светом! Я уверен, что это был не Иисус – другая борода, и глаза более глубокие и открытые. Через некоторое время по радио сообщили, что за несколько часов до этого умер Кришнамурти.

С тех пор я полностью уверен, что ты живешь одновременно на двух уровнях, и я не знаю, на котором из них ты пребываешь большую часть времени в своей повседневной жизни.

Ты говорил раньше, что не приходишь в наши сны.

Но разве не правда, что ты так близок к ученикам, что мы соединены с тобой все время, а не только в наших снах?

Следует понять нечто очень важное: сон и видение кажутся похожими, но это два совершенно разных явления.

Сон – это проекция ума. Сам по себе сон не имеет никакой ценности. Это всего лишь мысль в виде картинки.

Маленькие дети не умеют выражать свои мысли, но они могут понимать картинки; поэтому в детских книгах вы можете увидеть большие картинки, яркие краски и очень мало текста. Постепенно, по мере того как ребенок подрастает, картинок становится все меньше, а текста все больше. В конце концов, когда он оказывается в университете, картинки исчезают совсем, и остается только текст. Возможно, вы не интересовались, почему так происходит…

Если ребенку в детском саду дать книгу без картинок, ему с ней будет совсем не интересно, потому что он еще не научился выражать свои мысли словами. Но он умеет фантазировать и увлекается своими фантазиями гораздо сильнее вас; порою он так ими увлекается, что утром вы можете обнаружить его плачущим: «Только что у меня был велосипед. Куда он делся?» Ему снилось, что он катался на велосипеде, а когда он открыл глаза, то увидел, что лежит в постели и велосипед исчез. И его сон настолько реален, что ему очень трудно отличить настоящий велосипед от велосипеда из сна; это почти одно и то же.

Мы вырастаем, но наше бессознательное никогда не взрослеет, оно остается детским.

Поэтому во сне, когда ваш осознающий ум – с его знанием языка, понятий, слов – крепко спит, ваше бессознательное начинает предаваться фантазиям. Оно такое же, как у ребенка, поэтому каждая мыслеформа переводится им в форму картинки.

Это одно из самых великих открытий Зигмунда Фрейда, который занимался тем, что слушал рассказы о сновидениях. И Фрейд делает обратное: он переводит увиденные во сне образы в понятия, в слова. Для этого требуется огромный опыт. Однако тут нельзя быть уверенным в чем-то.

Если вы обратитесь к Зигмунду Фрейду, то любое сновидение будет сведено им к чему-то сексуальному, поскольку такова его идея: весь секс подавляется.

Действительно, сексуальность сильно подавляется, однако есть и многое другое, что также подавляется. Подавляется не только секс.

Но это проблема всех изобретателей и первопроходцев: они настолько одержимы своими открытиями, что не замечают других возможностей.

Ученик Фрейда, Адлер, ушел от него по одной простой причине: он считал, что секс может быть лишь частью подавляемых эмоций. Но это не все. Его собственная идея заключалась в том, что амбиции, воля к власти гораздо важнее, и что основная часть ваших сновидений связана со стремлением к власти.

Например, вам снится, что вы стали птицей и вы летите. Для Зигмунда Фрейда это будет означать только то, что вы хотите такой же сексуальной свободы, как у птиц и животных, и больше ничего. Но для Адлера полет вверх означает, что вы честолюбивы, что вы хотите стать премьер-министром.

Однако все это лишь догадки.

Карл Густав Юнг, другой ученик Фрейда, тоже ушел от него, так как его больше интересовали древние мифологии, и он считал, что наши сновидения являются частью наших предыдущих жизней. Поэтому, если вам приснилось, что вы – летящая птица, то Юнг истолкует это так, что в какой-то из ваших прошлых жизней вы были птицей.

Итак, что же делать со всеми этими людьми и что выбрать?

Язык образов, взятых из сновидений, не может быть точным. Он примерно такой же, как в живописи, и люди, глядя на картину, могут по-разному понимать ее смысл…

Подобно тому, как у ребенка есть язык образов, так и у вашего бессознательного есть этот язык.

Меня не интересует интерпретация ваших сновидений, поскольку это бесполезная работа. Вы можете заниматься этим годами, и сновидениям не будет конца: каждый день в течение шести ночных часов вам приходится видеть сны. И у вас есть неиссякаемые источники сновидений.

И сновидение очень стремительно – время в нем течет не так, как ваше обычное время. Читая газету, вы можете задремать на минутку и увидеть сон, который длится несколько лет, а когда вы просыпаетесь и смотрите на часы – прошла всего одна минута. Вы говорите: «О Боже, за одну минуту я увидел во сне столько всего – это продолжалось целый год или даже несколько лет».

Время в сновидении отличается от обычного времени.

До сих пор никто не смог изобрести часы для измерения времени во сне, и, возможно, этого никогда не случится, потому что есть ленивые люди и прыткие люди; одни люди носятся, другие сидят сиднем. И в сновидениях существуют те же самые различия: ленивые люди видят замедленные сны, прыткие люди видят стремительные сны; сновидение является вашим отражением. Поэтому я не думаю, что можно создать часы для сновидений, которые будут подходить всем. Это невозможно, поскольку скорость сна у всех разная.

Видение кажется похожим на сон, но это не сон.

Видение – это объективный феномен, это не проекция вашего ума. Вы видите нечто, вы не проецируете. Ваш ум способен видеть, когда он достигает определенной ясности.

Я как-то путешествовал с одним из моих друзей. Он поэт. Мы ехали в автобусе с кондиционером, было где-то около десяти часов вечера. И вдруг он услышал: «Мунна, Мунна». Больше никто этого не слышал. Я сидел рядом с ним, и он спросил меня:

– Ты слышал? Кто-то зовет: «Мунна, Мунна».

Я ответил:

– Я ничего не слышал. Тебе, наверное, приснилось.

– Нет, – сказал он. – Я не сплю. Я курил, мне это не приснилось. Только мой отец зовет меня Мунной. Больше никто меня так не называет, это мое детское имя. Моя мать, которая звала меня Мунной, умерла. Мой отец – единственный человек, кто называет меня Мунной, и никто даже не знает об этом. И голос был, точно как у отца.

Я сказал ему:

– Давай доберемся до места и позвоним тебе домой, чтобы узнать, что случилось.

Около полуночи мы доехали до Нагпура, позвонили и узнали, что его отец умер ровно в десять часов. Возможно, в момент смерти он вспомнил о своем единственном сыне, вспомнил об имени, которым он всегда его называл.

Так что это был не сон. Он ничего не видел, но он слышал; это факт. Отец находился почти за шестьдесят миль от того места, а умирающий человек не в состоянии крикнуть так, чтобы его услышали за шестьдесят миль. И даже если бы он крикнул так громко, то все в автобусе услышали бы это. Но его услышал только мой друг. Даже я не почувствовал, что его отец позвал сына: «Мунна».

Это видение… Не визуальное, а «аудио-видение» – не видео!

Я не могу приходить в ваши сны – а если я прихожу, то это ваша проекция, я не несу за нее ответственности. И если я делаю что-то в ваших снах, я не отвечаю за это!

Но я могу приходить в видение, и здесь вся ответственность лежит целиком на мне.

Разница между ними очень тонкая. Сон всегда снится, когда вы спите. Видение всегда приходит, когда вы не спите.

Это первое отличие: вы полностью бодрствуете. И видение всегда приходит извне. Рано или поздно вы поймете, что это нечто подлинное, нечто реальное.

Вы никогда не сможете убедиться в реальности сна. То, что происходит во сне, – это просто мусор, на самом деле это «раскручивание» ума. Целый день ум должен работать, и он скручивается, и ему нужно раскрутиться, чтобы наутро быть свежим. Так что это раскручивание. С вами происходит столько всего странного: вы с кем-то говорили, вы хотели что-то сказать, но не сказали этого. Теперь это повисло в воздухе, вам нужно освободиться от этого – именно во сне вы от этого и освобождаетесь.

Сновидения – это огромная помощь, это чистка. Они не вредят вам, они позволяют вам оставаться в здравом уме; без сновидений вы бы сошли с ума. За шесть часов ваш ум очищается от всех незавершенных впечатлений – отбрасывает их, готовит себя к работе на завтра. Никакого другого предназначения у сновидения нет.

Видение – это некая реальность.

Сновидение рождается умом.

А видение имеет связь с сердцем.

Это нужно прочувствовать, потому что различие здесь очень-очень тонкое.

Всякий раз, когда вы чувствуете, что нечто приходит к вам как видение, будьте в медитативном настроении, будьте тихими. Позвольте этому происходить, будьте восприимчивыми, не вмешивайтесь, не интерпретируйте. Прежде всего, позвольте видению завершиться, чтобы вы могли увидеть его с самого начала до самого конца.

Скорее всего, никакая интерпретация не понадобится. Просто увидеть видение во всей его полноте – этого будет достаточно; понимание придет. И вскоре последуют определенные события, которые подтвердят ваше видение.

Ваши сны никогда не будут подтверждены существованием.

Поэтому то, что ты видел, было видением – ты бодрствовал.

И если ты пребываешь в тишине, ты можешь видеть то, что происходит за тысячи миль от тебя. Расстояние не имеет значения. Ты можешь видеть то, что происходит не на материальном уровне, а на уровне сознания. Это то, о чем ты говорил, – два уровня.

Да, это так. Мне приходится работать на двух уровнях: на том, где живете вы, где вы существуете, и на том, где существую я, и я хочу, чтобы вы тоже оказались на этом уровне.

С вершины холма я вынужден опускаться в долину, где находитесь вы; иначе вы не будете слушать, вы не поверите в залитую солнцем вершину. Мне приходится брать вас за руку и убеждать вас – рассказывая по пути истории, не имеющие отношения к истине! Но эти истории трогают вас, и ваш путь становится не таким трудным; вы продолжаете идти, увлеченные историями. И когда вы достигнете вершины, вы узнаете, почему я рассказывал такие длинные истории, и вы почувствуете благодарность за то, что я их рассказывал; иначе вы не смогли бы пройти такой длинный путь, одолеть такой трудный подъем.

Запомните: все мастера мира рассказывали истории, притчи. Почему? Можно, конечно, просто поговорить об истине, не рассказывая столько историй. Но ночь длинна, а вам нужно оставаться бодрствующими; без историй вы заснете.

Есть абсолютная необходимость в том, чтобы поддерживать вашу заинтересованность до тех пор, пока не наступит утро; и истории, которые рассказывают мастера, – это самые интригующие истории, какие только могут быть.

Об истине нельзя ничего сказать, но вас можно привести к той точке, где вы сможете ее увидеть. Вопрос лишь в том, как привести вас туда, где вы сможете ее видеть.

Есть одна история из жизни Сармада. Он беседовал со своими учениками, своими последователями, и вдруг он сказал:

– Давайте выйдем на улицу. Там что-то происходит.

И они все вышли.

Человек тянул за собой быка, но бык был очень сильным. Человек тоже был сильным, но бык – это бык. И хотя человек тянул быка… на самом деле, бык тянул человека!

Сармад сказал своим ученикам:

– Взгляните на эту ситуацию.

– Что ты имеешь в виду? – спросили они.

– Это то, что происходит между мной и вами, – ответил Сармад, – но я не такой глупец, как этот человек.

Потом он обратился к тому человеку:

– Эй, послушай! Ты что, никогда не имел дела с быком?

Человек ответил:

– Я новый работник, я приехал из города и не знаю, что делать… Стоит мне протащить его на один фут вперед, и он тут же тянет меня назад – на четыре фута! Это продолжается уже несколько часов и, по-моему, никогда не закончится.

Сармад сказал:

– Оставь это! Ты ничего не знаешь о сельской жизни и особенно о том, как обращаться с быками.

Он сорвал немного травы, зеленой и сочной, и просто пошел перед быком, даже не прикасаясь к нему, и бык пошел за ним. Сармат пошел быстрее, и бык тоже пошел быстрее.

– Потрясающе! – удивился человек. – Он даже не тащит быка, бык сам идет за ним.

И Сармад сказал:

– Возьми эту траву. Но не давай ему съесть ее, иначе не оберешься хлопот. Если он начнет злиться, беги – он побежит за тобой, но ты успеешь добежать до дома.

А ученикам он сказал:

– Это то, что я делаю с вами. Все притчи, все истории – это не что иное, как зеленая трава.

Видения не следует делать объектом размышления. Просто жди, и жизнь предоставит тебе нужное подтверждение. И тогда прими это с благодарностью.

То, что ты увидел, было видением, это подтверждено самой жизнью. Теперь нет необходимости думать об этом.

Если ты будешь продолжать думать об этом, ты создашь хаос. А если ты перестанешь об этом думать, то тем самым ты позволишь другим видениям случаться в тебе.

И человек, у которого бывают видения, начинает двигаться с более низкого уровня, из долины, к более высокому уровню, к вершине, без особых усилий.

Это хороший знак того, что вы готовы.

Третий вопрос:

Ошо,

Чем дольше я явлюсь твоим учеником, тем меньше я знаю и понимаю.

Твое магическое притяжение заставило меня приехать в Бомбей. Когда я нахожусь в твоем присутствии, это похоже на возвращение домой – краткие переживания того, как два сердца бьются в унисон, мгновения любви и чуда, дни радости и игривости.

В Голландии в моем сердце всегда остается только одно страстное желание: сидеть у твоих ног – снова, снова и снова.

Мой ум утрачивает контроль надо мной, а мое сердце начинает петь. Что происходит?

Ум – это привычка.

Даже в те моменты, когда сердце поет и все существо наполнено радостью, ум не может оставить свои прежние привычки. Он обязательно начнет спрашивать, что происходит.

Разве ты не можешь позволить всему случаться, не спрашивая, зачем и почему?

Ты понимаешь, почему задаются эти вопросы?

Ум задает эти вопросы, потому что он хочет контролировать твою жизнь, он хочет знать все, что происходит. Не должно случаться ничего такого, что выходит за пределы его понимания, он должен все контролировать. Ум – великий контролер. А если все оставить под его контролем, это будет трагедия, потому что тогда с вами не произойдет ничего значительного.

Все великое, значительное лежит за пределами ума.

И ум никогда не даст вам ответы на вопросы: «Почему? Что? Как?»

Вам следует понять одну вещь: необязательно удовлетворять любопытство ума относительно каждого вашего переживания.

Переживания, идущие из сердца, переживания бытия, переживания трансцендентального не должны быть объектом для исследования. Вам не нужно спрашивать о них, просто наслаждайтесь этими переживаниями.

Не нужно спрашивать, что происходит. Если вы будете упорствовать в своих вопросах, тогда все, что должно случаться, перестанет случаться. Эти вопросы – вам не друзья. Пусть ум задает свои вопросы тогда, когда что-то идет не так. Вы плохо себя чувствуете, у вас головная боль, спазмы в желудке – вот тогда пусть ум задает вопросы, это сфера интересов ума.

Но когда ваше сердце поет и пляшет – при чем здесь ум?

Просто скажите уму: «Замолчи, это не твоя территория. Занимайся своими делами. Не суй свой нос куда не следует».

Сердце – это более высокая реальность.

Бытие еще выше, а есть реальности, которые выше, чем бытие. Ум не может задавать вопросы о них – на эти вопросы невозможно ответить.

Вы должны научиться новым способам жизни, и вам придется отбросить некоторые старые привычки.

Запомните простую вещь: если что-то идет не так, вы страдаете… Страдание – это как раз та область, где нужен ум. Без ума вы не можете создать страдание, это его сфера деятельности, это он спрашивает: «Почему?»

Странно, никто не спрашивает: «Почему я страдаю?» Но когда сердце танцует, люди спрашивают: «Почему? Что происходит?»

Причина в том, что ваше сердце не танцевало столетиями, это настолько новое переживание, что вам становится страшно. Вам начинает казаться, что вы, возможно, немного не в своем уме, что вы стареете, впадаете в маразм. Что происходит? Просто это новое для вас переживание.

Запомни, сфера деятельности ума распространяется только на то, что выбивает тебя из колеи. Ум обладает правом задавать вопросы, находить истинные причины неудач и исправлять ситуацию.

Но праздник, ликование, экстаз – к этому ум не имеет никакого отношения. Просто скажи своему уму: «Отдохни. Все идет хорошо, тебе не о чем беспокоиться».

Если ты сможешь научить свой ум задавать правильные вопросы и не вмешиваться в те сферы, которые находятся за пределами его влияния, ты подготовишь себя для все более великих и возвышенных переживаний.

Четвертый вопрос:

Ошо,

Мне кажется, что с тех пор, как я стал твоим саньясином, у меня становится все больше и больше проблем. Это твоя работа?

Это моя работа.

Моя работа заключается в том, чтобы делать вас все более осознанными, и когда вы становитесь более осознанными, вы узнаете о все большем количестве проблем.

Эти проблемы были и раньше.

Я не создаю ваши проблемы, просто вы не осознавали их, вы не обращали на них никакого внимания. Эти проблемы были.

Это похоже на дом, в котором темно, в котором пауки плетут свои паутины, в котором живут скорпионы и радуются жизни змеи, и вдруг вы привносите в этот дом свет. Свет не порождает пауков, скорпионов или змей, но он заставляет вас осознать их присутствие.

И это хорошо – быть осознанным, потому что тогда дом можно очистить, тогда вы можете избавиться от змей.

У вас есть много проблем, которых вы не видите, которых на самом деле вы не хотите видеть. Вы продолжаете откладывать. Вы так боитесь увидеть эти проблемы, потому что тогда вам придется их решать. Но, откладывая, проблем не решишь, это не так легко.

Проблемы – это не письма, которые получал Бернард Шоу.

Джордж Бернард Шоу имел обыкновение накапливать письма, не открывая их. Он открывал их в первый день каждого месяца, так что за остальные тридцать дней у него набирались тысячи писем со всего света. Эта дата не менялась: в первый день каждого месяца он их открывал. И он продолжал их выбрасывать, потому что большая их часть уже не нуждалась в ответе. Редко случалось, чтобы на какое-то письмо требовался ответ.

Кто-то заметил:

– Странный у вас метод…

Он сказал:

– Этот метод не странный, он самый простой. Когда кто-то не получает письма в течение двух-трех недель, он тем самым получает ответ: «Этот человек не собирается отвечать». Он перестает надеяться.

Тем более что большинство этих писем бесполезны. Я не собираюсь тратить на них целый месяц. Я отвел для них всего один день, и если попадается действительно стоящее письмо, которое требует моего внимания, я на него отвечаю. Таким образом, я экономлю свое время, я экономлю время людей, иначе им пришлось бы читать… И это такие странные люди, они не только стали бы читать, они стали бы еще и отвечать… и снова пришлось бы это читать.

Уж лучше покончить со всем этим с самого начала. Это цепная реакция, это может продолжаться бесконечно. И чем больше вы им пишите, а затем прекращаете писать, тем это обиднее для них. Одно письмо, и все кончено – это не обидно. Они просто понимают, что этот человек – не из тех людей, кто отвечает на письма.

Но проблемы – это не письма, а жизнь – не Бернард Шоу. Вы не можете откладывать.

Но люди все-таки откладывают. Они продолжают «запихивать» проблемы туда и сюда, пряча их и думая, что случится чудо… и все уладится, и проблемы решатся. Этого не случится. Наоборот, у этих проблем появятся дети. Те станут искать себе возлюбленных – две проблемы встречаются, рождается третья проблема, и вы окажетесь в еще большем затруднении.

Лучше поворачиваться к проблеме лицом, как только она возникает.

Это не саньяса создает твои проблемы. Саньяса просто дает тебе больше осознанности.

Твои проблемы всегда были с тобой.

А саньяса дает тебе возможность решать их.

И нужно наслаждаться, решая проблемы. Это оттачивает твой интеллект. Каждая проблема – вызов. Каждая проблема делает тебя умнее.

И в тот день, когда у тебя не останется больше проблем, твой ум достигнет высшей степени ясности – в нем не будет мусора, не будет проблем. Твой ум станет зеркалом, настолько чистым, что будет отражать реальность.

Да, это моя работа.

Но не думай, что это я создаю твои проблемы.

Я только даю тебе понимание, осознанность и тишину, чтобы ты мог видеть свои проблемы и решать их.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.