Разлад

Разлад

Поселение для узников было равно помилованию. Мария купила дом для семьи, обзавелась огородом и садом. Теперь целыми днями она копалась в земле – надо же чем-то кормиться! Но в Волконском произошла разительная перемена. Вырвавшись из острога, он стал ужасным скрягой, проверял каждую копейку, потраченную женой, ругался и даже поднимал на нее руку. Начал экономить на еде и одежде. Современники писали: «Мария Николаевна была молода и хороша собой, Волконский же уже был без зубов, совершенно опустился и заделался сквалыгой».

Именно в это время Марии пришлось взять на себя всю ответственность и за мужа, и за детей. На себя она уже махнула рукой, но они должны были выжить! В феврале 1837 года пришло новое испытание. Волконская получила весть о дуэли и кончине Пушкина. «Я совершенно потеряла живость характера, – написала она сестре. – Во всяком испытании у меня терпение мула, в остальном мне все равно, лишь бы только мои дети были здоровы». Теперь все чаще и чаще Мария Николаевна играла мелодии, некогда любимые Пушкиным, и часами смотрела на заветный сердоликовый перстень. Выходит, даже три амура не могут принести счастья.

Разлад в семье Волконских стал виден всем. О нем толковали декабристы в письмах: «О Волконских не стану тебе говорить. Как мне показалось, одно приличие удерживает жену и мужа под одной кровлей». В 1844 году Мария Николаевна заболела и уехала лечиться в Иркутск. Там она подружилась с декабристом Александром Поджио (ах, он тоже оказался Александром, как незабвенный Пушкин!), о котором написала сестре: «Это превосходный и достойнейший человек, он меня боготворит». Слухи тут же приписали Марии роман с Александром, ведь он был еще красив и молод духом, не то что опустившийся брюзга Волконский. Княгиня отнеслась к сплетням стоически. Она дружила с Поджио вполне открыто, познакомила его с мужем.

Комментарии нумеролога

Они поладили. Но оказались противоположны. Опять – Александр, опять – 1. Но может быть, именно эта 1 и вдохнула в уставшую Марию новую жизнь. 1 (Александр) + 1 (второй Александр), то есть, если поставить рядом, опять – 11 – несбывшиеся надежды. Но все же надежды!

Может, поэтому даже после того, как Александр Поджио женился на учительнице из Иркутска, Мария Николаевна сохранила с ним дружбу. Ведь он был – Александром, как Пушкин. Да и ей ли, поехавшей в Сибирь по долгу сердца, пасовать перед общественным осуждением? Да ей каких только романов не приписывали – и с Пущиным, и с Луниным. И где – на каторге! Воистину, злословие везде даст плоды.