46. Астролог божьей милостью

46. Астролог божьей милостью

Любой астролог-практик должен содействовать сознательной ориентации своего клиента на то, чтобы он всегда был готов разумно и сознательно пережить все возможные приближающиеся невзгоды, будь то несчастный случай или болезнь, а с другой стороны, пробудить в нем стремление идти навстречу всему благоприятному и хорошему, заранее создавая для этого соответствующие условия и обстановку. Те, кто полагаются лишь на прогнозы, руководствуясь ими и безвольно плывя по течению, могут подвергаться реальной опасности. Следует избегать таких предсказаний, которые могли бы травмировать человеческую психику, приводили бы к фатальным или роковым последствиям. Уже одно это противоречит астрологическому духу и этике. Любой прогноз должен иметь характер только вероятности, возможности, но ни в коем случае – категоричности…

Абсолютно безошибочных (в буквальном смысле) предсказаний в астрологической практике нет, поэтому во избежание как крупных, так и мелких ошибок следует сразу же пересмотреть само понятие пророчества и говорить лишь о приближении к истине, лишь о возможностях. Любое предсказание астролога должно восприниматься лишь как вероятность, а не очевидность. Различные заявления о частностях, о деталях будущих событий – это удел ясновидца, а не астролога, выявляющего только тенденции событий, а не частные обстоятельства. Правда, период времени, насыщенный будущими событиями, может быть рассчитан заранее и притом довольно точно, но сам характер этих событий может быть уяснен лишь в общих чертах. Например, когда Леонид Брежнев попросил меня вычислить время смерти его злейшего врага Мао Цзэдуна, мой ответ был – между 6 и 12 сентября, а скончался Мао Цзэдун 9 сентября.

С.А. Вронский. «Введение в астрологию»

Он мог сделать карьеру в фашистской Германии и в равной степени быть востребованным вождями коммунистического режима. Судьба этого человека сложилась так, что он снимал головные и желудочные боли самому Гитлеру и составлял гороскопы фашистским бонзам, а через несколько десятков лет работал уже в группе советских космонавтов. В перерывах между этим – ссылки, лагеря, гонения… Его жизненные приключения были даже круче, чем у киношного Штирлица, а по своим способностям он напоминал вполне реального Вольфа Мессинга или даже Нострадамуса, но отличался от последних значительно большей широтой своих талантов. Писатель Фадеев хотел написать о Вронском роман, и роман получился бы, наверняка, хорошим, но по ряду причин писать его не пришлось…

Речь идет о выдающемся астрологе С.А. Вронском, который, кроме того, был дипломированным врачом и доктором медицины, владел экстрасенсорикой, нумерологией, гомеопатией, фитотерапией, гипнотерапией и различными другими видами нетрадиционного лечения, являлся первым дипломированным астрологом в России…

Сергей Вронский, потомок древнего польского рода, родился 25 марта 1915 года в Риге. Его родители в годы гражданской войны были расстреляны большевиками. По счастливой случайности юный Сережа остался жив и в дальнейшем воспитывался дедом. Примечательно, что способности к экстрасенсорике ему передались от бабки со стороны матери, которая была родом из старинной черногорской княжеской фамилии потомственных целителей и ясновидцев. Именно бабушка обучила его основам оккультных наук и астрологии, вследствие чего маленький Сережа, учась в школе, увлекался составлением гороскопов для своих товарищей и даже для педагогов, а также всегда угадывал, какой билет достанется ему на экзамене. Уже в юности он знал более десятка языков, занимался различными видами спорта и играл на разных инструментах.

Он блестяще закончил частную Миллеровскую гимназию в Риге, после чего поступил на медицинский факультет Берлинского университета. Известно, что в то время он проявлял недюжинные экстрасенсорные способности, в частности, мог с закрытыми глазами «видеть» внутреннюю патологию у своих пациентов. Талантливого студента не могли не заметить власти и направили в закрытый для других Биорадиологический институт, где преподавалась парапсихология, шаманизм, гипноз, магия, астрология, нумерология, а в качестве преподавателей были тибетские ламы, китайские врачеватели и индийские йоги. Примечательно, что для поступления в секретный институт вопреки убеждениям нацистов совершенно не принималась в расчет пресловутая «чистота расы» или политические убеждения, но большое значение имели данные личного гороскопа, которые у Вронского оказались на высоте. Представляет интерес курсовая работа, которую Вронскому пришлось проделать, учась в этом институте. Он должен был провести серию экспериментов над двадцатью заключенными концлагеря, страдающими онкологическими заболеваниями. Фашисты заранее, веря в неуспех дела, пообещали, что тех, кого он вылечит, выпустят на свободу. Вронскому удалось спасти шестнадцать человек, причем без всяких хирургических операций и химиотерапии. Он просто активировал у них иммунную систему, а она уже самостоятельно избавилась от клеток опухоли.

Считается, что Вронский состоял членом немецкой компартии и работал на советскую разведку. Причем с началом Второй мировой войны ему в прямом смысле пришлось трудиться на два фронта, где он с большой ответственностью выполнял обе свои обязанности как для фашистов, так и для их врагов. Не подтверждая этого факта даже в более позднее время, Сергей Алексеевич вспоминал: «В эти страшные годы я был не только студентом, но и подпольщиком. С 1938 года несколько раз тайно бывал в Советском Союзе. Но пока об этом говорить не имею права».

Вронский блестяще закончил засекреченный вуз, после чего был призван нацистами в армию по своей специальности, пользовал высших фашистских чинов и в то же время передавал в Москву ценную информацию, которую он получал из их случайных разговоров. Однако столь тесные контакты с фашистскими главарями не могли не вызвать сомнений у руководителей советской разведки, которые не могли до конца понять, на кого, в действительности, он работает.

Он продолжал составлять гороскопы, полагаясь не только на свои познания, но и на свое природное чутье. Особенно крепко он «сдружился» с Рудольфом Гессом. Случилось это так. Однажды по просьбе близкого окружения он составил гороскоп Гессу, который был в то время заместителем фюрера. Гесс собирался жениться, но Вронский предсказал, что свадьбы не будет. Гесс поначалу рассердился и хотел, было, по «традиции» нацистов, отправить нахального астролога в концлагерь, как вдруг невеста Гесса гибнет в автомобильной катастрофе. Это настолько потрясло рейхминистра, что после этого он верил Вронскому почти безоговорочно. Но прежде Гесс попросил составить гороскоп и для одной миловидной девицы, работающей в фотоателье. Вронский не ошибся и на этот раз, поскольку ту девушку звали… Ева Браун.

Вскоре Вронский получает пропуск в «святая-святых» – в штаб-квартиру Гитлера, где систематически консультировал фюрера не только как экстрасенс и астролог, но и как врач. Гитлер, действительно, был не очень здоровым человеком и постоянно нуждался в медицинской помощи. Вскоре оккультные и медицинские познания Вронского принесли свои плоды, после чего Гитлер стал настолько доверять Вронскому, что даже в то время, когда тот проводил свои лечебные сеансы, продолжал общаться со своими подчиненными. В результате Вронский узнавал кое-какие секретные сведения, которые немедленно передавал куда надо. Так, к примеру, он сообщил руководителям своей разведки дату нападения Гитлера на СССР.

Через некоторое время Вронский в приватной беседе сообщает Гессу потрясающую новость, что тот неминуемо погибнет, если немедленно не покинет Германию. Гесс, как известно, внял предупреждению и улетел в Англию, где, несмотря на то, что все это время он находился за решеткой, пережил своих «геноссе» на 50 лет. Как известно, Гитлер, узнав о предательстве своего ближайшего помощника, пришел в ярость и объявил Гесса сумасшедшим.

Впоследствии Вронский составил гороскоп и для себя, который оказался весьма неутешительным. Ему пришлось выбирать, поскольку дальнейшее пребывание в фашистской Германии грозило ему смертью, тогда как возвращение в СССР – «прелестями» ГУЛАГа. Вронский выбрал из двух зол меньшее. В 1942 году, завладев с помощью гипноза немецким самолетом, он перелетел линию фронта. Однако его самолет подбили наши зенитчики, в результате чего Вронский с трудом совершил посадку, но остался жив. Пока особисты проверяли справедливость выданных им сведений, Вронского оставили в штрафбате в должности хирурга, и он сутками не отходил от операционного стола. Во время бомбежки случилось прямое попадание в операционный блок, Вронский снова остался жив, но, выбежав на улицу, был застрелен своим же офицером. Теперь он сам попал на операционный стол, где, его, буквально, вытащили с того света. Однако остались серьезные мозговые осложнения, и Вронскому долгое время пришлось заново учиться ходить и говорить.

Примечательно, что в госпиталь, где Вронский проходил лечение после ранения, явился писатель А.А. Фадеев, который предложил о нем написать роман. Сказывают, что эту мысль подбросил Фадееву сам Берия, дескать, Вронский прожил интересную жизнь, сейчас одинок и наверняка нуждается в деньгах… Фадеев, не церемонясь, выложил перед Вронским две большие пачки денег… и был немедленно изгнан. Ведь к Вронскому, буквально накануне, уже приезжали другие «литераторы» из НКВД, которые тоже пытались допытываться о прошлом Вронского… Коварная личина Берии здесь видна со всей откровенностью. Ведь, вряд ли его интересовал будущий роман, но были нужны сведения, которые, как он считал, мог бы выдать Вронский, соблазнившись деньгами…

После лечения в госпитале Вронский был признан инвалидом первой группы и отправлен в тыл. В 1944 году в Уфе он случайно встретил друга детства – Вилиса Лациса, писателя и будущего главу латвийского министерства, по ходатайству которого он вернулся в Латвию и устроился на работу. Правда, и в должности школьного учителя он продержался совсем недолго – из класса Сергей Алексеевич отправился прямо на нары. Оказывается, кто-то написал донос, что Вронский, мол, под предлогом защиты психики учеников, отказался вывести их на публичную казнь немецких офицеров. Этого оказалось достаточно, тем более, что при обыске на квартире у него нашли фотографию, где Вронский сам изображен в форме офицера вермахта. Его приговорили сначала к смертной казни, а потом заменили это на 25 лет трудовых лагерей где-то в Мордовии.

Вронский рассказывал, что в заключении он пользовал своими методами лагерное начальство и членов их семей, что давало ему некоторые поблажки, а потом удачно сымитировал у себя последнюю стадию онкологического заболевания, в результате чего комиссией врачей он был отпущен «умирать на воле».

Правда, имея на руках только справку об освобождении и сомнительный диагноз, он не мог нигде устроиться на работу, но, как всегда, помогло содействие старого товарища, который работал следователем в Юрмале. Вронский впоследствии помогал ему в поиске пропавших вещей и людей.

В 1963 году после долгих перипетий Вронский переезжает в Москву, где поначалу тайно читает московской интеллигенции лекции по астрологии. И только с разрешения Ю.А. Андропова он начал вполне легально вести первые на то время группы по обучению сверхчувственному восприятию и другим паранаукам. Не гнушались в его помощи и различные спецслужбы, но постоянной работы он так и не имел вплоть до того времени, пока по распоряжению Н.С. Хрущева его не направили в Звездный городок… Здесь он читал лекции по косморитмологии будущим космонавтам и тестировал своими методами их здоровье. О людях, с которыми он там встречался, Вронский всегда вспоминал с большой теплотой. Позднее вместе с Юрием Гагариным он посетил Америку, где имел встречу с братьями Кеннеди, позже предсказав гибель не только им, но и Мэрилин Монро…

Он очень жалел, что к его советам прислушивались далеко не всегда. Так, например, он настаивал на переносе операции Сергея Королева. Ему не поверили, и генеральный конструктор умер на операционном столе. В день трагической гибели Гагарина, Вронский специально ждал его у проходной, настоятельно посоветовав первому космонавту отказаться в этот день от любых полетов, на что Гагарин сказал: «Я солдат и должен подчиняться приказам» – дескать, люди не поймут, если он, ссылаясь на непризнаваемую в СССР астрологию, откажется сесть за штурвал. Вронский на это ответил: «Люди думают, что они управляют своей судьбой, но это иллюзия, они не хотят даже знать о ней»…

В эпоху Брежнева Вронский делал кое-какие прогнозы и генеральному секретарю, но в основном это касалось дней, удачных для его отъезда в какую-нибудь страну. Запуганный китайской угрозой, Леонид Ильич очень хотел знать точную дату смерти Мао Цзэдуна, думая, что это сразу решит проблемы с Китаем, и Вронский немедленно назвал ее…

Но, несмотря на то, что в высших эшелонах власти Вронский был популярен, как никогда, к астрологии все равно продолжали относиться как к лженауке, поскольку она никоим образом не вписывалась в прокрустово ложе марксистско-ленинской идеологии. Такая деятельность не приносила Вронскому ни славы, ни денег – ни один из высокопоставленных советских чиновников палец о палец не ударил, чтобы дать Вронскому настоящую работу по его способностям. Более того, каждый из партийных боссов, боясь за свое кресло, делал все возможное, чтобы астрологические и другие «сомнительные» знания не распространялись далее его кабинета…

В последние годы жизни, живя на скромную пенсию, С.А. Вронский очень нуждался и часто болел, но от подозрительных мероприятий, где бы могли использоваться его способности, он отказывался всегда. К нему обращались криминальные авторитеты и просто морально нечистоплотные люди, чтобы с помощью астрологии или ясновидения определить ту или иную ситуацию, назвать номер выигрышного билета и т. д., но Сергей Алексеевич под любым предлогом уходил от этого. В 90-е годы Вронский издал несколько книг и подготовил рукопись своего фундаментального труда – энциклопедии астрологии, которую издали только после его смерти в 1998 году…

Вронский внес огромный вклад в возрождение и реабилитацию астрологии как альтернативной науки. Более того, он был первый, кто объединил астрологию и парапсихологию, утверждая, что у обоих паранаук имеются общие корни. А когда один из журналистов, взявших у него интервью, спросил: «Как вам удается написать так доступно и понятно о сложном?», то Вронский ответил: «Это не я пишу, мне диктуют, а я только записываю»… Его чрезвычайно точные предсказания и диагнозы невольно наводят на мысль, что Вронский не был простым астрологом. Кроме астрологии он полагался и на другие методы, а, самое главное, и на свое собственное чутье…

Сергей Александрович до конца своих дней оставался в здравом уме и твердой памяти, и, как казалось всем журналистам, охотно и с большим интересом рассказывал о себе. Но говорил он лишь о том, что считал нужным, оставив в своей биографии много белых пятен.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.