II
II
Небо, море и солнце. Облака и белые барашки волн. Синее, белое и золотое. Три цвета окружали его.
Весь день Север шел под парусом. Ветер был попутный, упругий, и лодка резво бежала вперед. Северу оставалось только следить за тем, чтобы не сбиться с курса.
Ближе к вечеру направление ветра немного изменилось, и Северу пришлось идти разными галсами. Дело требовало сноровки, и он порадовался, что успел кое-чему научиться у старика.
Когда окончательно стемнело и в разрывах облаков заблестела луна, он убрал парус. Не торопясь поел и напился воды. Он мог ориентироваться по звездам, но решил не рисковать и продолжить плавание с восходом солнца.
Лодка медленно дрейфовала. Ветер почти разогнал облака и, словно устав от проделанной работы, стих. Море было на редкость спокойным.
В нем отражалось ночное небо. Север сидел на носу, и ему казалось, что он медленно скользит по этому звездному небу. Поначалу ощущение полета показалось ему красивым и необычным. Нечеткая, размытая в сумерках граница между стихиями в темноте растворилась окончательно, и теперь Севера со всех сторон окружало небо. На долю секунды он потерял ориентацию, вдруг не стало ни верха, ни низа, и закружилась голова, и бездна потянула к себе, но он даже не знал, куда падать… Север сильно, до боли вдавил колено в острый край планширя, но и это не помогло, он понял, что еще чуть-чуть, и он действительно вывалится из лодки, но, самое страшное, откуда-то пришла уверенность, что воды не коснется, а на самом деле будет вечно падать в это испещренное блестящими точками ничто…
Север поспешно лег на дно лодки. Сердце выбивало барабанную дробь. Он лежал, неудобно скрючившись между банками, и смотрел на звезды.
Это была его первая ночь в открытом море. И ему было немного не по себе. Жутковато было думать, что от черной бездны его отделяет лишь пара сантиметров просмоленного дерева. И никто не придет на помощь, случись что-нибудь с лодкой. Ему останется просто утонуть. Бесславно, безвестно… Никто не узнает, что одной жизнью в мире стало меньше. Все будут жить как жили, а он будет лежать на морском дне, под толщей воды.
Он снова почувствовал себя маленьким и беспомощным. Море может сыграть с ним любую шутку. А он ничего не сможет сделать. Совершенно ничего.
Шелест ветра и плеск волн теперь не убаюкивали, как раньше. Наоборот, в этих звуках Северу чудилось что-то враждебное и тревожное.
«Это было безумие — послушаться старика».
Темнота стала неуютной. Север захотел что-нибудь сказать, чтобы разбить голосом эту стену из темноты и тишины, которая вдруг стала медленно надвигаться на него, грозя раздавить… Слова никак не находились, и Север уже почувствовал первые признаки подступавшей паники. Вдруг где-то совсем рядом раздался громкий всплеск, словно в воду швырнули булыжник.
Север вздрогнул. Что это было? Ему представилось, как огромная хищная рыба или какое-нибудь морское чудовище постепенно сужает круги вокруг его лодки.
«Есть ли здесь акулы? Почему я не спросил об этом старика?.. Что стоит акуле, если она достаточно большая, поднырнуть под лодку и опрокинуть ее?»
Он нащупал в темноте гарпун и подтянул его поближе. Потом приподнял голову и выглянул из-за планширя. Темнота и дорожка лунного света. Больше ничего.
«А что я могу увидеть ночью? Плавник? Но эта чертова рыбина может и не всплывать на поверхность!»
Громкий всплеск раздался снова. Чуть ближе. Север вцепился в борт лодки.
«Нужно возвращаться. Пока не поздно. Пока я не зашел слишком далеко. Если сейчас лечь на обратный курс, к полудню я буду в хижине рыбака».
Вся его решимость куда-то исчезла. Teперь те размышления на берегу казались Севера чепухой.
«Что толку в поисках, если эта рыбина сожрет меня с потрохами? Тогда память мне уж. точно н Он уже было взялся за свернутый на дне лодки парус Но в памяти всплыли слова рыбака: „Ты побежишь от опасности, зная, что через нее лежит единственный путь к цели?“
Север не знал, единственный ли это путь Но судя по тому, что старик так настаивал та походе морем, здесь было больше всего шансов найти птицу. Он в смятении замер. Вернуться сейчас означало опять отложить поиск на неопределенное время. Найдутся какие-нибудь трудности. Препятствия… Он опять будет собираться, теряя время и решимость. А потом он и сам не заметит, как мечта окажется похороненной под грудой повседневных дел. Он будет утешать себя тем, что готовится к пути. Но никогда не встанет на него. И умрет, так и не узнав, кем он был. Так и не познав своего предназначения. Не увидев лица той, которая, может быть, его любит.
И все только из-за непонятного страха. В конце концов, с чего ему в голову пришла мысль об акулах?! Может быть, это просто всплеск волны? Мало ли звуков может издавать ночное море! А если это дельфины? Симпатичные милые создания, которых они часто видели с рыбаком… Он сам запугал себя и теперь готов отказаться от своей цели из-за пустых фантазий!
Север положил парус на место. Он ляжет спать, а завтра продолжит свой путь. Пускай хоть все акулы этого моря начнут охоту за ним!
Всплеск раздался совсем рядом. Северу показалось даже, что он увидел огромную тень, едва не задевшую лодку.
Страх вернулся. Но Север, ощущая сухость во рту, лишь покрепче сжал гарпун. Будь что будет, он не станет сам хоронить свою мечту. Пускай уж она умрет вместе с ним. Но превращаться в живого мертвеца, человека без прошлого и будущего, он не станет.
* * *
Почти всю ночь он провел, не выпуская из рук гарпун и вглядываясь в темноту. Лишь когда восток посерел, он забылся недолгим беспокойным сном.
Когда солнце выплыло из-за моря, он уже был в пути. Старик говорил, что он должен пройти один день на северо-восток, а потом два дня двигаться строго на восток. Так Север и сделал, благо небо было чистым, и солнце охотно указывало ему путь.
День прошел спокойно. Ветер дул попутный, и лодка быстро несла своего хозяина к цели. Море оставалось пустынным и спокойным. Лишь раз Север увидел на горизонте силуэт небольшого корабля. Все остальное время он плыл один.
Теперь, при свете дня, все вчерашние страхи казались ему смешными. Он, как маленький мальчик в темной комнате, придумал себе чудовище в шкафу и испугался его. И едва не повернул назад из-за этой чепухи. Хорош бы он был, заявившись в дом рыбака после суток плавания! Старик, наверное, хохотал бы до слез, узнав о причине возвращения. Еще чего доброго сказал бы, что акул в этих местах никогда не водилось.
Север усмехнулся — действительно смешно. Но в глубине души он немного гордился собой. Может, акула и была плодом воображения, но страх был самым настоящим. Страх и есть страх, неважно реальна угроза или нет. Независимо от источника он грызет сердце и заставляет тело сжиматься в комок. Поэтому и победа над страхом всегда победа.
Ближе к вечеру ветер стал стихать. Северу пришлось сесть на весла. Его это не огорчило. Он до сих пор пребывал в приподнятом настроении. Может быть, поэтому не сразу заметил акулий плавник, резавший воду позади лодки.
Весла на секунду замерли над водой. Время замедлило свой бег. Капли медленно скатывались с лопастей и тяжело падали в темную воду. Север облизнул вмиг пересохшие губы.
Такого поворота он не ожидал. Он был уверен, что прошлой ночью попал в ловушку собственной фантазии. Теперь выяснилось, что это не так. Опасность вполне реальна. И даже более того — очень близка.
«Этого не может быть, — подумал Север, — акулы не могут преследовать лодку просто так, без причины. Они идут только на запах крови».
Откуда он это знал, Север вспомнить не смог. Просто знал, и все. Но несмотря на все его знания, акула неумолимо следовала за лодкой. Правда, близко она не подходила. Пока.
Север не сводил взгляда с плавника. Было что-то зловещее в этом черном треугольнике, рассекающем морскую гладь. Иногда он терял его из виду — рыба уходила на глубину. Но через какое-то время она снова подходила совсем близко к поверхности, и тогда можно было увидеть не только острый плавник, но и черную спину, заканчивающуюся серповидным хвостом.
«А вдруг она плывет не за лодкой? — подумал Север. — Просто я случайно оказался на ее пути». Мысль показалась ему вполне здравой. Нужно было проверить догадку. Он резко налег на весла, забирая немного к югу. Парус, потеряв ветер, заполоскал, и движение баркаса несколько замедлилось. Север начал еще быстрее работать веслами, не сводя взгляда с плавника. Лодка описала плавную дугу. Так же плавно повернула и акула.
Север повернул лодку еще южнее, собираясь замкнуть круг. Ветер смолк окончательно, и теперь ему приходилось полагаться только на свои силы. Он греб мощно и размеренно, стараясь не сбить дыхание и не думать о пугающей иррациональности этой гонки. Акула, будто разгадав его замысел, повернула чуть резче и пошла параллельно лодке по меньшему кругу.
Когда, по его расчетам, круг замкнулся, Север большими зигзагами повел лодку на восток. Он неожиданно менял направление и скорость, но акула шла за ним, словно привязанная. Она ни разу не нарушила выбранную дистанцию и ни разу не сбилась с курса. Ее будто направляла чья-то воля. Когда она подходила слишком близко к лодке, она по пологой дуге отклонялась влево, делала большой круг, а потом снова заходила в кильватер баркасу, но уже на приличном расстоянии.
Гонка продолжалась и после захода солнца. Север плыл по звездам. Его подгонял страх. Он боялся даже подумать о том, чтобы остановиться. Сразу вспоминались прошлая ночь и почти бесшумное, но явственно ощутимое скольжение огромной тени рядом с лодкой.
Звезды сияли все ярче, луна поднялась до высшей точки, а Север по-прежнему методично погружал весла в воду. Руки налились свинцом, стертые ладони горели, пот и соленые брызги разъедали глаза, спина одеревенела. Смертельно хотелось пить. Но Север продолжал грести.
Плавника было не видно, но Север знал, что акула поблизости. С наступлением темноты она подошла ближе к лодке, и тихие всплески раздавались время от времени совсем рядом. Он уже не надеялся уйти от преследователя. Он хотел лишь находиться в движении. Так ей будет сложнее атаковать.
«Мне нужно продержаться лишь эту ночь и следующий день. Завтра вечером я должен быть в порту. Всего-то ночь и день. И я спасен», — думал Север. Мысли текли медленно. Больше всего на свете ему хотелось напиться воды и уснуть. Но инстинкт самосохранения гнал его вперед. Силы медленно таяли. Взмахи весел становились все реже и реже.
Сон одолевал. Иногда Север будто скользил по нечеткой границе сна и реальности. Ему слышался тихий голос старика, всплывали в памяти печальные и серьезные глаза мальчика. Время от времени он начинал разговаривать сам с собой, но, очнувшись через минуту, не помнил ни единого слова.
Акула не отставала. Пару раз Север почувствовал легкий удар. Что-то толкало лодку под днище. Страх придал ему сил.
— Я смогу, — прошептал он, — я доберусь до города, а потом, если понадобится, пойду дальше, хоть всю Землю пройду, но найду птицу. И тебе, — тут он повысил голос, обращаясь к акуле, словно она могла слышать и понимать его, — тебе меня не достать!
И будто в ответ на эти слова лодку потряс удар. Он был гораздо сильнее, чем все предыдущие. Север с удвоенной энергией налег на весла.
Он греб, ориентируясь по звездам, стараясь не сбить дыхание и не сбавить скорость. Он греб, не обращая внимания на жжение в измученных мышцах рук и спины. Страх был сильнее, чем усталость и боль.
— Старик говорил «принять вызов»… К черту! Мне попросту не остается ничего другого! — он говорил громко, почти кричал. Так ему было легче не думать о том, что в темноте за ним по пятам шла смерть.
— Мне никто не оставил выбора. Меня никто не спрашивал, хочу ли я, умирая от усталости, уходить от свихнувшейся акулы! Меня никто не спрашивал, хочу ли я терять память! Как я могу не принимать вызов! Меня обрекли на эту борьбу! А я вовсе не хочу бороться. Я хочу жить спокойной жизнью, в которой меня не будут на каждом шагу поджидать опасности, лишения и боль! Теперь я понимаю, почему старик говорил «ты ДОЛЖЕН принять вызов». Конечно, должен! Иначе меня попросту не будет!
— Да, — ответил он сам себе, — но ты мог остаться в хижине рыбака. Ты сам принял решение идти на поиски своего прошлого. Или ты мог отправиться по суше, но ты предпочел более короткий путь.
— Если бы я знал, что так все обернется!
— Тогда ты не сделал бы и шагу. Ведь все равно, рано или поздно, так или иначе — ты умрешь… И здесь у тебя нет выбора — жить или умереть. Ты лишь выбираешь, как именно ты умрешь.
— Но я не хочу умереть вот так, в пасти громадной рыбы, которая растерзает меня и сожрет.
—Тогда не трать силы на эти крики, а борись. Принимай вызов и не ной, не жалуйся и не давай оценок. Как только ты задал себе вопрос:
«Почему получилось так, а не иначе?» — ты обречен. Просто делай то, что ты решил делать, со всей страстью, которая живет в сердце. Лишь так у тебя есть шанс выжить сейчас.
Северу казалось, что он разговаривает не сам с собой, а со старым рыбаком. Он почти слышал его низкий голос. Как бы он хотел, чтобы сейчас старик был рядом. Уж он-то знал бы, что делать, и не испугался бы. Он обязательно придумал бы способ уйти от акулы.
— Но ты один, — снова сказал он сам себе, — ты один и можешь рассчитывать только на себя, на свою волю, силы, мужество. Все остальное сейчас — труха, о которой не стоит даже думать. Смерть в двух шагах от тебя. Она может в любую секунду прикоснуться к тебе. Не трать эти моно веяния, может быть последние, на всякую ерунду вроде жалости к себе. Пусть, если уж тебе суждено умереть сейчас, твой последний поступок в этом мире будет достойным.
Север стиснул зубы до боли в висках. Он продолжал грести, хотя уже почти не чувствовал рук. Они были словно выструганы из дерева. Но он усилием воли заставлял их сгибаться и разгибаться, сгибаться и разгибаться… И так снова и снова, раз за разом.
Лопасти весел, взлетая над водой, поблескивали в лунном свете. И Северу казалось, что этим коротким тусклым вспышкам не будет конца. Как не будет конца этой ночи и погоне.
Когда сил уже не осталось, а сердце было готово разорваться от бешеной нагрузки, Север почувствовал на взмокшем лице легкое дуновение ветерка. Не теряя ни секунды, он поставил парус. Поначалу от этого было мало проку. Парус бессильно висел, ничуть не помогая гребцу. Но постепенно ветер усилился, и лодка побежала быстрее. Наконец Север смог выпустить из рук весла и напиться. Акула не отставала, но скорость у лодки была слишком велика для того, чтобы акула могла причинить ей какой-нибудь вред.
Стало светать. Теперь Север мог различить в полутьме черный треугольник плавника, кружа щей вокруг лодки. Но когда солнце поднялось повыше и окрасило морскую гладь в красный цвет, он сделал последний круг, словно прощаясь, и скрылся в глубине.
Север устало привалился спиной к борту и закрыл глаза. Будь что будет, но он должен немного поспать. Он выиграл эту схватку. Что-то подсказывало ему, что днем он будет в безопасности. До вечера он должен во что бы то ни стало добраться до порта. Акула появится в сумерках.