Первая зона

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Первая зона

Находясь вне физического тела, Монро обнаружил, что область действия второго тела неимоверно расширилась. После оценки своих переживаний он пришел к выводу, что существуют несколько различных зон действия. Первая зона — это наш физический мир.

Первое свое путешествие в первой зоне Монро совершил к доктору Брэдшоу. Двигаясь по знакомому маршруту в гору (дом Брэдшоу стоял на холме) Монро ощутил, что энергия покидает его и ему не одолеть этот подъем. «При мысли об этом произошло нечто удивительное. Было в точности такое чувство, будто кто-то взял меня ладонями под локоть и быстро понесся к вершине холма». Все, что ему удалось увидеть во время этого путешествия, было уточнено по телефону с самим доктором Брэдшоу.

Поскольку это было первое «дальнее» путешествие, оно произвело неизгладимое впечатление на самого Монро. Он убедился — поистине впервые, что все, происходящее с ним, не просто сдвиг, травма или галлюцинация, а нечто большее, выходящее за пределы обычной ортодоксальной науки.

Постепенно, вводя в курс дел своих знакомых, Монро стал практиковать посещения их в дневное время, стараясь запомнить самое важное из увиденного, а затем уточнял свои сведения по телефону или при личной «физической» встрече.

Факты, собираемые Монро, накапливались, он все спокойнее и увереннее чувствовал себя во втором теле, его эксперименты становились все сложнее.

Однажды знакомая Монро предложила ему посетить, во втором теле, разумеется, спиритический сеанс. Монро с неохотой согласился, но к пятнице, когда должен был состояться этот сеанс, забыл о своем согласии. Вечером, улегшись в постель, он глубоко расслабился и вдруг почувствовал «могильный» холод, от которого волосы на затылке начали подниматься дыбом. Он оглядел комнату и в дверях увидел фигуру наподобие призрака — футов шести ростом, с ног до головы закутанная во что-то вроде простыни. Монро почувствовал, что кто-то взял его за плечи и помог подняться над постелью (во втором теле). Возникло ощущение полета и присутствия уже двух существ — по одному с каждого бока. Монро разглядел их. Один был блондином мужского пола, второй темноволосым. Оба выглядели молодо, лет по двадцать с небольшим. Монро чувствовал их дружелюбие.

Они оказались внезапно вверху комнаты, в которой четыре женщины, в том числе знакомая Монро, проводили спиритический сеанс. Один стул за столом был свободен (для Монро). Монро сел на стул и хорошо рассмотрел всех присутствующих. Проходящая мимо «пустого» стула женщина внезапно села ему на колени и тут же вскочила под громкий смех присутствующих. И в это время сопровождавшие его мужчины, заявив, что ему пора возвращаться назад, почти мгновенно вернули его в постель.

«Встреча», конечно же, требовала проверки. На следующий день Монро позвонил своей знакомой и попросил всех участниц сеанса собраться в той же комнате и в тех же одеждах. Подтвердилось все до тонкостей: и разговор, и эпизод со стулом, и смех. Что касается мужчин, сопровождавших Монро, то оказалось, что один из них (блондин) был мужем присутствующей на сеансе женщины, которая, будучи медиумом, часто вступала в спиритические контакты с ним и со вторым мужчиной-индейцем.

Здесь хотелось бы отвлечься ненадолго от Монро и привести не менее потрясающий пример спиритического сеанса, который приводит в своей книге «Нить Ариадны» известнейший московский целитель, экстрасенс В. И. Сафонов.

«А теперь я хочу рассказать вам о знакомстве с членом-корреспондентом АН СССР В. В. Звонковым… У нас заходил разговор и об его отношении к паранормальным явлениям и вообще о миропонимании. — Ах, батенька, это все бредни, — отмахивался Звонков, убежденный материалист, от всего, что попахивало идеализмом и мистикой. — Все здесь, на Земле. Уйдем туда — ничего не останется от человека, кроме его трудов.

Но вот, спустя примерно год после смерти Василия Васильевича, мне все-таки удалось „переговорить“ с ним… Любительницы спиритизма предложили мне принять участие в общении с потусторонними силами… Я должен был вызвать вслух дух того покойника, с которым хотел бы побеседовать, стоя рядом и наблюдая что получится.

Могу поклясться, что никто из присутствующих даже понятия не имел, кто такой В. В. Звонков. Ну а я был твердо уверен, что из этой чепуховой затеи ничего не выйдет. — Хочу поговорить с духом Василия Васильевича Звонкова, — сказал я как можно торжественнее. Примерно через две-три секунды блюдце со скоростью улитки стало поворачиваться той стороной, на которой была нарисована стрелка, к буквам: „я-з-д-е-с-ь“».

[75, с. 118].

А дальше приведем коротко диалог В. И. Сафонова и духа В. В. Звонкова. — Когда будет издана ваша книга? — спросил я. — Не будет. — Почему? — Мешают. — Кто мешает? — Ортодоксы. — Какие ортодоксы? — От медицины. — Последний вопрос. Встречаете ли вы Антона Николаевича Вельского? (Академика, специалиста по цветной металлургии, который в личных беседах высказал предположение, что со смертью все не кончается. Антон Николаевич скончался на год-полтора раньше В. В. Звонкова). — Да, встречаю. — И как теперь ваше мировоззрение? — Пришлось пересмотреть.

Откровенно говоря, было от чего «посерьезнеть»!

К спиритическим сеансам часто относятся пренебрежительно и недоверчиво. Критики спиритизма, опираясь на «научные» заключения комиссии Д. И. Менделеева, размахивают, как жупелом, этим документом, не познакомившись с протоколами исследований, полагаясь полностью на авторитет великого ученого.

Академик РАЕН А. С. Маркон в своей статье «Вера и религия» [118, с. 15], разобравшись подробно в этом вопросе, пишет о том, что комиссия физического общества Санкт- Петербургского Императорского университета была создана Д. И. Менделеевым с двумя целями (чего он не скрывал изначально). Первая цель — опубликовать материалы комиссии ради получения средств для постройки метеорологического дирижабля. Вторая цель — попутно доказать (и это было предрешено заранее), что спиритические явления суть выдумка и фальсификация, а не объективная реальность.

В выводах комиссии именно это и утверждается. Интересны, однако, не столько выводы, сколько сравнение их с первичными экспериментальными материалами. Например, из протокола 11-го заседания комиссии 11.01.1876 года (Материалы для суждения о спиритизме. Издание Д. Менделеева, Санкт-Петербург, 1876 г.)

«… В 8 часов начался сеанс за столом. Стол круглый гостиный, на тумбочке, с тремя кривыми выгнутыми ножками. Вес стола 4700 грамм, высота 71 см, диаметр столешницы 48 см, толщина столешницы 4 см… Руки всех присутствующих были положены на стол. Минут через пять после начала сеанса послышались глухие стуки, сначала слабые, затем постепенно все более и более усиливающиеся. Вслед за этим последовало движение стола, вращение и наклонение его в разные стороны. Стуки и движение постоянно чередовались, причем стуки слышались то резкие, громкие, то весьма слабые. Минут через 25 после начала сеанса, во время сильнейших наклонений стола из стороны в сторону — стол вдруг приподнялся кверху сантиметров на 10 и упал вниз как бы подброшенный; при его падении отломилась одна из ножек…»

Факты — яркие, кричащие — зафиксированы во всей полноте, но в выводах комиссии они игнорируются. Члены комиссии так боялись быть обманутыми, что впали в самообман, не поверив собственным глазам, собственным наблюдениям.

Следовательно, кстати, не доказательны продолжающие звучать и сегодня традиционные ссылки критиков парапсихологии на «менделеевскую» комиссию, ссылки, основанные на доверии к ее выводам лишь ввиду несомненного и заслуженного высокого авторитета Д. И. Менделеева.

Но были и другие мнения крупных авторитетов. Например, человек аналитического и рационального склада ума А. Конан-Дойль более 40 лет жизни посвятил изучению спиритизма.

«Мы утверждаем, что спиритизм есть философия, выводы и гипотезы которой заставляют задуматься всякого образованного и серьезного человека. Идея Души, лежащая в его основе, неразрывно связана с идеей ее бессмертия, и обе они суть естественное следствие идеи бытия Божьего. Спиритизм указывает человеку на его истинную природу, говоря ему, что он есть не тело, но дух».

[123, с. 4].

Опыт Монро подтверждает, что это — истина.

Первая зона оказалась весьма удобной для экспериментальной проверки ВИТ Монро. Исследования проводились в электроэнцефалографической лаборатории медицинского факультета Вирджинского университета под наблюдением доктора Чарльза Т. Тарта с сентября 1965 года по август 1966 года.

Работа с Робертом Монро произвела огромное впечатление на доктора Тарта. Ему самому захотелось испытать ВИТ, хотя было очень страшно.

«Одна часть меня заинтересована этим явлением с научной точки зрения, другая — страстно желала бы лично испытать его, третья же — знает, что ВИТ чем-то схож со смертью или раскрытием одной из сторон души навстречу миру непознанного, и эта-то третья часть моего сознания отнюдь не стремится отправиться туда».

[60, с. 23].

И тем не менее он попросил мистера Монро, чтобы тот во время ВИТ вошел к нему в спальню и попробовал «вытащить» его из тела.

Уже под утро, находясь в состоянии полусна, он почувствовал какую-то «вибрацию», несущую в себе ощущение неизъяснимой угрозы, затем нить его сознания оборвалась и, спустя какое-то время, он проснулся с ощущением неудавшегося эксперимента. А через пару дней Тарт получил письмо от своего коллеги из Нью-Йорка, в котором тот сообщал, что его дочь по дороге в школу видела мистера Тарта возле одного ресторана в Нью-Йорке и сетовал, что им не удалось увидеться.

Путешествуя в первой зоне, Роберт Монро убедился, что очень легко можно заблудиться. С высоты птичьего полета даже хорошо знакомые места кажутся незнакомыми. Почти никто из нас не знает, как выглядят наши крыши. А если при этом еще и город незнакомый! При полете ниже тоже есть свои проблемы. Когда человек во втором теле стремглав несется на здание или дерево и пролетает через них, это, как пишет Монро, ошарашивает. Ему так и не удалось полностью преодолеть присущую физическому телу человека привычку считать такие предметы твердыми.

Правда, Монро удалось сделать удивительное открытие: достаточно подумать о человеке, к которому нужно попасть (не о месте его нахождения, а именно о нем самом) и, главное, удержать эту мысль, так вы через несколько мгновений окажетесь с ним рядом. Но мысль непостоянна. Мысли скачут, как блохи. Достаточно лишь на тысячную долю секунды поддаться какой-нибудь другой мысли, как сразу же собьешься с курса.

«12 апреля 1963 года. Отделился без труда, последовал предварительному намерению навестить одного приятеля… Путешествие оказалось необычно долгим для расстояния в три мили… Остановился. Оглядел то место, где оказался, и обнаружил, что сижу на краю крыши двухэтажного здания, а подо мной находится площадка, похожая на задний двор. Там трудилась женщина с метлой в руках. Я проследил, как она обернулась и направилась в дом. Она уже стояла на крыльце, как вдруг нечто заставило ее поднять голову и посмотреть прямо на меня. Перепугавшись, она вбежала в дом и захлопнула за собой дверь. Я почувствовал, что мне лучше уйти… вернулся назад и вошел в тело без труда. Время отсутствия: семь минут десять секунд. Интересно, кого (или что) именно она увидела восседающим на краю крыши? Почему я вообще оказался в том месте? Похоже, очередное неудачное сосредоточение».

[60, с. 74].

Тем не менее, путешествия в первой зоне были освоены, отделение от физического тела происходило все проще и естественнее, а проблемы с возвращением возникали лишь от случая к случаю. Иногда, бывало, попадал домой не сразу.

Но все эти путешествия и ощущения были, так сказать, цветочками по сравнению с ожидающим его чудом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.