Взгляды теософов

Взгляды теософов

Перевод – О. Колесников

Позвольте теософу, активно выступающему на страницах вашего издания, сказать несколько слов в защиту наших убеждений. Недавно в вашем журнале, в номере от 21-го декабря [1877 г. ], мы прочитали очень смелое утверждение м-ра Кроучера:

Если бы теософы до конца разобрались в природе души и духа, они поняли бы, что если душа отходит однажды, то она отходит навсегда.

Это заявление столь туманно и двусмысленно, что если он не подразумевает под термином «душа» жизненную основу, то я могу только предположить, что он впадает в очень распространенную ошибку, называя астральное тело, дух и бессмертную сущность «душой». Мы, теософы, как уже высказывался полковник Олькотт, смотрим на этот вопрос vice versa [совсем иначе].

Кроме необоснованного обвинения нас в невежестве, м-р Кроучер выдвигает идею, что проблема, занимавшая умы метафизиков всех веков, в наше время уже решена. Трудно представить, чтобы теософы или еще кто-нибудь «тщательно» проникли в природу души и духа и их взаимосвязи с телом. Такими знаниями обладает лишь Всезнающий, мы же, теософы, лишь продолжаем прокладывать тропу, начатую ступнями древних Мудрецов в зыбучих песках экзотерической философии. Мы можем только надеяться приблизиться к истине. Более чем сомнительно, чтобы м-р Кроучер достиг большего, даже если он «вдохновленный медиум», «перенявший опыт лучших медиумов» вашей страны. Предоставим времени и спиритической философии разрешить наш спор. Когда какой-нибудь Эдип нашего или следующего столетия разрешит эту вечную загадку человека-сфинкса, все современные догмы, даже столь любимые спиритуалистами, исчезнут как фиванский монстр, прыгнувший, согласно легенде, со своего утеса в море, после чего его никто никогда больше не видел.

Не далее как 18 февраля 1876 года ваш ученый корреспондент «М. А. Оксон» в статье «Душа и дух» вел речь о часто встречающихся у других авторов ошибках в терминологии. Но поскольку с тех пор к лучшему не изменилось, то, пользуясь удобным случаем, хочу показать м-р Кроучеру и другим спиритуалистам, представителем которых его можно считать, как они жестоко ошибаются относительно истинного значения сказанного полковником Олькоттом и мнений ньюйоркских теософов. Полковник Олькотт не говорил и не подразумевал, что бессмертный дух покидает тело для медиумических проявлений. И все же м-р Кроучер уверен, что это так, ибо слово «дух», по его мнению, относится к внешнему, астральному человеку, или двойнику. Олькотт же сказал следующее:

Медиумические физические феномены создаются не чистым духом, но воплощенными или же развоплощенными «душами», обычно с помощью элементалов.

Любой разумный читатель должен понять, что, заключая слово «душа» в кавычки, автор обозначает тем самым, что употребляет его в переносном смысле. Как теософ, он мог бы более философски и более точно сказать «астральный дух» или «астральный человек», то есть двойник. Следовательно, для критицизма здесь совершенно нет оснований. Я удивлена столь огульному охаиванию на столь шатких основаниях. В конце концов, наш президент лишь выдвигает на рассмотрение идею тройственности человека, как это делали античные и восточные философы, и их достойный ученик Павел, который говорил, что физическая сущность, плоть и кровь сохраняются и поддерживаются в живом состоянии психеей – душой, или астральным телом. Доктрина о том, что человек тройственен: его составляют дух, или ноус, душа и тело – трактовалась апостолом язычников гораздо шире и яснее, чем это делают все его христианские последователи. Но явно забыв или проигнорировав «совершенное» знание античных философов и христианского апостола, м-р Кроучер считает, что душа (психея) и дух (ноус) это одно и то же.

Буддисты, выделяющие три первоосновы в человеке (хотя и принимают его как одно целое при продвижении к нирване), разделяют душу еще на несколько частей, давая свои названия каждой из них и выполняемым ими функциям. Мудрые древние греки представляли душу как биос, или психическую жизнь, и тумос, или природу желаний и побуждений. Так, животность, по их мнению, это одно из качеств души, хотя и самое низкое. Душа, или психея, сама по себе является комбинацией, соединением нескольких биосов, или психических жизненных сил, эпитумии, или природы желаний, и френа, менса, или разума. Может быть, нужно включить сюда и аниму. Она (душа) состоит из эфирных субстанций, которые наполняют всю вселенную и происходит от Мировой Души – Анима Мунди или сабхават буддистов, которая не является духом. Хотя она неощутима и непостижима, все же, по сравнению с духом или чистой абстракцией, она является объективной материей. Из-за своей сложной природы душа иногда может быть настолько принижаема и соединяема с физической сущностью, что иногда кажется, что вообще нет никакого влияния высшей жизни. С другой стороны, она может настолько проникать в высшие сферы духа, что даже получает некоторые возможности этого плана. В таком случае ее «носитель», физический человек, будет казаться богом даже в его земной жизни. Если в течение жизни или после смерти не произойдет такого единения души и духа, то человек, как сущность, не будет бессмертен. Рано или поздно психея распадется. Человек может получить «весь мир», но может и потерять свою «душу». Павел, уча анастазису, или продолжению личной духовной жизни после смерти, говорит, что это физическое тело поднимается до нетленных субстанций.

Духовное тело человека, конечно же, не является каким-либо «телом» – видимой или ощутимой основой, а потому неправильно употреблять термин «материализованные духи». Когда метанойя, полное развитие духовной жизни, поднимает духовное тело над физическим (развоплощенным, подлежащим разложению астральным человеком, которого Олькотт и называет «душой»), оно становится, в соответствии со своим прогрессом, все более абстрактным для земных чувств. Оно может влиять на людей, вдохновлять их и даже субъективно вступать в контакт. Оно может сделать себя ощутимым и даже видимым для внутреннего зрения (для глаз очищенной души-психеи), если ясновидящий совершенно чист и полностью принадлежит Свету. Но как же оно может проявлять себя объективно?!

Следовательно, использование термина «дух» по отношению к материализованным привидениям, к этим вашим «формо-проявлениям», совершенно неправильно, и нужно что-то предпринять для изменения создавшегося положения, так как ученые начинают обсуждать этот вопрос. В лучшем случае, даже если они и не то, что греки называли фантазма, то они лишь фазма, или видения.

У ученых и мыслителей, особенно же у наших современных, в большей или меньшей степени, физические основы ассоциируются с телесным, материальным, «и не могут разуметь, потому что о сем надобно судить духовно». Выходит, Платон был по-своему прав, ставя землемерство, геометрию и арифметику ниже высоких идей. Плутарх учил, что во время смерти Прозерпина разделяет тело и душу, после чего последняя становится свободным, независимым демоном (даймоном). После него теория эта развивалась до большей детализированности: Деметра отделяет психею от ноуса или пневмы. Первая со временем распадается на эфирные частицы, и следует неизбежное растворение человека, его аннигиляция; сам же человек после смерти является сущностью чисто психической. Вторая часть, ноус, поднимается до своей высшей божественной силы и постепенно становится чистым, божественным духом. Капила, как и все восточные философы, отрицает чисто духовную природу души; по его мнению, это скопление наиболее весомых частей, как выдыхаемый пар человеческой натуры, облачко, пропитанное всеми ее склонностями и желаниями, ее пороками, несовершенствами и недостатками, образующими астральное тело, которое при некоторых обстоятельствах может стать вещественным. Буддисты называют это скандхи (группы), а полковник Олькотт для удобства употребил термин «душа». Буддисты и брахманы учат, что человеческая индивидуальность не может быть в безопасности, пока она не пройдет через последнюю из этих «групп» и не станет нечувствительной к последним пятнам земной грязи. Такова их доктрина метемпсихоза, столь осмеянная и совершенно непонятая нашими великими востоковедами.

Даже физики учат нас, что частицы, составляющие физическое тело, со временем преобразуются природой во множество различных низших физических форм. Почему же тогда считается нефилософским и ненаучным утверждение буддистов, что полуматериальные скандхи астрального человека (его истинное эго, поднятое к последнему очищению) преобразуются в материал для эволюции низших астральных форм (которые, конечно, вселяются в чисто физические тела животных), как только он сбрасывает их в своем продвижении к нирване? Следовательно, мы вполне корректно можем сказать, что после того как человек сбросил лишь какую-то одну частицу из этих скандх, часть его самого реинкарнируется в тела растений и животных. И если он, развоплощенный астральный человек, настолько материален, что «Деметра» не может найти даже малейшую искру пневмы для поднятия его к «высшим силам», то индивидуальность постепенно сама по себе разрушается и кусочек за кусочком попадает в эволюционную переработку, или, как это аллегорически иллюстрируют индусы, она проводит тысячелетия в телах нечистых животных. Здесь мы видим, как в совершенном согласии друг с другом в едином строю стоят древние греки, индусские философы, современные восточные ученые и теософы; по другую же сторону баррикады в совершенном беспорядке располагается огромная масса «вдохновенных медиумов» и «духовных водителей». И хотя среди последних не найдется и двух, согласных между собой в том, что является истиной и что ею не является, все они очень дружно отрицают любое из учений философов, какое бы мы не повторили.

Но это еще не все. Из вышеуказанного следует, что я, а также все настоящие теософы, невысоко ценим истинные спиритические феномены и философию, что мы не верим в возможность общения между смертными и чистыми духами, сомневаемся, но уже чуть меньше, в возможности контакта между скверными людьми и скверными духами или даже между хорошими людьми и плохими духами, при неважных условиях. Оккультизм является сущностью спиритуализма, в то время как современный или популярный спиритизм я не могу охарактеризовать иначе, как фальсифицируемой, неосознаваемой магией. Мы зашли столь далеко, что говорим, что все великие и замечательные личности, все славные гении: поэты, художники, скульпторы, музыканты, в какие бы времена они ни трудились для реализации своих, свободных от эгоизма, высших идеалов, все они были спиритически вдохновляемы; ее медиумами, как называют их многие спиритуалисты, этими пассивными орудиями в руках контролирующих водителей, но воплощенными светлыми душами, сознательно работающими в сотрудничестве с чистым, развоплощенным разумом и вновь воплощающимися планетарными духами над совершенствованием и одухотворением человечества. Мы верим, что все в материальной жизни очень тесно взаимосвязано с духовным посредничеством. Уважительно относясь к физическим явлениям и медиумизму, мы верим, что это происходит лишь когда пассивный медиум предоставляет место сознательному медиатору (редко когда он сам проникает в тонкие сферы), который понимает различие между плохими духами и хорошими. Также мы верим, и даже знаем, что, пока человек воплощен, будь это даже высочайший адепт, он не может сравниться в возможностях с чистым духом, который, свободный от своих скандх, становится субъективным для физических чувств, даже если он и равен в области феноменов, как ментальных, так и физических, среднему «духу» современного медиума. Если вы верите этому, то можете увидеть, что мы более спиритуалисты, в истинном смысле этого слова, чем так называемые спиритуалисты, которые вместо проявления почтения, как это принято у нас, к действительным духам-богам, унижают имя духа применением его к нечистым или, в лучшем случае, несовершенным сущностям, которые проявляют большинство их феноменов.

Против утверждений теософов о том, что дети двойственны при рождении, «и это длится до шести или семилетнего возраста», и что некоторые развращенные личности уничтожаются после своей смерти, м-р Кроучер выдвигает следующие опровержения: 1) медиумы описывали ему трех его детей, «которые умерли в возрасте двух, четырех и шести лет»; 2) он знал человека, который был «очень безнравственен», и который вернулся на землю. Он говорит:

Это все было впоследствии подтверждено прекраснейшими сущностями, которые своей властью над законами, управляющими вселенной, доказали, что они достойны абсолютного доверия.

Я воистину счастлива слышать, что м-р Кроучер компетентен оценить эти «прекраснейшие сущности», и отдаю им пальму первенства пред Капилой, Ману, Платоном и даже Павлом. Действительно, ради этого стоит быть «вдохновляемым медиумом». Мы не имеем в Теософическом обществе таких «прекраснейших сущностей» и не можем поучиться у них; и очевидно, что может увидеть даже м-р Кроучер сквозь призму своей эмоциональной натуры, что философы, которых изучаем мы, не брали ничего от каких бы то ни было «прекраснейших сущностей», что бы не соответствовало всеобщей гармонии, справедливости и равновесию в проявленном плане вселенной. Аксиома герметизма «как внизу – так и наверху» – единственное правило, принимаемое теософами как очевидность. Веря в существование духовной и невидимой вселенной, мы не можем представить себе ее иначе, как посредством сопоставления с материальной, объективной вселенной; как логика, так и наблюдения одинаково говорят нам, что последняя является порождением и видимым проявлением первой и что законы, управляющие обеими – одни.

В том письме, от 7 декабря, полковник Олькотт очень удачно иллюстрирует свою точку зрения по поводу возможности бессмертия ссылкой на общепризнанный закон выживания наиболее приспособленного. Это правило приложимо как к великим, так и к малым вещам; к планетам наравне с растениями. И не совершенно развитому ребенку труднее, чем растению или животному, существовать при условиях, подготовленных для совершенных представителей, практически же – невозможно. В младенческом возрасте высшие способности не развиты и, как всем известно, находятся в рудиментарном, скрытом состоянии. Маленький ребенок по существу является животным, хотя и, возможно, «ангельским». Будь тело ребенка наипрекрасным, оно лишь шкатулка для драгоценностей, приготовленная для бриллиантов и жемчужин. Оно эгоистичное, животное и, как ребенок, ничего более из себя не представляющее. Голод, страх, боль и удовольствия, по-видимому, являются принципами их понимания. Живое существо, превосходящее других животных только своими будущими возможностями. Серое вещество мозга еще не оформилось. Со временем начинают проявляться ментальные качества, но они в основном направлены на внешнее. Развитие сознания ребенка обучением может повлиять только на эту часть его натуры. Павел называет ее природной, или физической, а Иаков и Иуда – чувственной или психической. Отсюда слова Иуды «психическое, без духа», и слова Павла:

Душевный человек не принимает того, что от духа, потому что он почитает это безумием; но духовный судит о всем.

Это касается лишь взрослого человека, с его способностями различать добро и зло, которые мы можем назвать духовными, интуитивными. Сознание же ребенка, развитое в этом отношении, было бы преждевременным, ненормальным.

Как же тогда ребенок, никогда не живший иной жизнью, кроме как животной, никогда не различавший правды от лжи, никогда не осознававший, жив он или умер, так как он не может понимать ни жизни, ни смерти, как он может – стать индивидуально бессмертным? Человеческий круг развития не будет завершен, пока он не пройдет через земную жизнь. Ни одно из испытаний, ни одна из ступеней накопления опыта не может быть пропущена. Он должен стать человеком перед тем, как получит возможность стать духом. Смерть ребенка – это ошибка природы. Он должен получить жизнь снова, и та же самая психея возвращается на физический план через другое рождение. Такие случаи, а также случаи прирожденных идиотов, как установлено в «Разоблаченной Изиде» – единственные примеры человеческого перевоплощения.[831] Если каждый ребенок-дуада бессмертен, то почему же тогда отрицать такую же индивидуальную вечность двойственных животных? Те, кто верит в тройственность человека, те знают, что младенец является лишь дуадой – душой и телом. Индивидуальность, которая присуща именно душевности, является, как мы можем увидеть, вникнув в доказательства философов, бренной. Полную тройственность приобретают лишь совершеннолетние. После смерти астральные формы становятся внешним телом, внутри которого образуется еще одно, более тонкое. Оно занимает место психеи на земном плане. Все это в целом в большей или меньшей степени окутывается духом. Ограниченность места помешала полковнику Олькотту описать доктрину более подробно и добавить, что даже не все элементарии (люди) бывают уничтожены. Это шанс для некоторых. Невероятными усилиями они могут сохранить свой третий и высший принцип, и так, хотя медленно и болезненно, все же подниматься, сфера за сферой, сбрасывая на каждой последующей тяжелое одеяние предшествующей, и одевая самих себя в более лучезарную духовную оболочку. И так до тех пор, пока триада, освободившись от всех временных одеяний, не достигнет нирваны и не станет единой с Богом.

Объема такой статьи недостаточно, чтобы перечислить все вариации элементариев и элементалов; первые сущности названы так некоторыми каббалистами (например Генри Кунратом) для обозначения их закрепощенности в земных элементах, которые держат их в плену; вторые же обозначаются отдельным названием во избежании ошибок. К последней группе относятся как формы, образующие астральные тела младенцев, так и неподвижные природные духи. Элифас Леви, однако, всех их без разбора называет «элементариями» и «душами». Я повторяю еще раз, что это только совершенно физический, развоплощенный человек, который в конце концов исчезает как индивидуальная сущность. Что же до частей, составляющих его психею, они так же неразрушимы, как и атомы любых других предметов и тел в природе.

Воистину, человек должен уподобиться зверю, чтобы после смерти искра божественного руах или ноус не посетила его, дабы дать ему последний шанс на спасение. И все же такие горестные исключения бывают, и не только среди безнравственных людей, но также и среди тех, кто в течение жизни отгонял от себя все идеи посмертного существования, убил в себе последнее желание достижения бессмертия. Именно воля человека, его всемогущая воля создает его судьбу. И если человек мысленно настроился, что смерть есть разрушение – так оно для него и будет. Наш опыт говорит, что окончательное определение психической жизни или смерти зависит от воли. Некоторые люди удерживают себя силами уверенности и настроя от хищных челюстей смерти, в то время как другие уступают малейшей болезни. Что человек делает со своим телом, то же самое он может сделать и со своей развоплощенной психеей.

Нет ничего противоречивого в том, что медиум видел в астральном свете образы детей м-ра Кроучера. Это могло быть как действительно посещением самих детей, так и всего лишь воображением отца. Впечатление в последнем случае могло быть лишь фазма, в то время как в первом это было бы фантазма, или видение неразрушимого отпечатка того, что некогда существовало.

В древние времена «медиаторами» человечества были такие люди, как Кришна, Гаутама Будда, Иисус, Павел, Аполлоний Тианский, Плотин, Порфирий и подобные им. Они были адептами, философами – людьми, которые усилием своей воли, трудами всей своей жизни, направленными на очищение, познание и самопожертвование, через испытания, лишения и самодисциплину достигли божественного озарения и, очевидно, сверхчеловеческого могущества. Они не только могли демонстрировать феномены, показываемые в наши дни, но считая это своим духовным долгом, и изгоняли «злых духов», или демонов, из тех, кто был ими одержим – иными словами, очищали медиумов своего времени от «элементарев».

Но в наше время каждый с чувствительной, истерической психикой уже рвется в пророки и, взгляните, – медиумов уже тысячи! Без всякого предварительного обучения, без малейших ограничений своей психической природы, они, ввиду одних только своих способностей глашатайства, без подтверждения других качеств, объявляют себя превзошедшими Сократа в мудрости, Павла – в красноречии, Тертулиана – в пламенности и догматичности. Теософы воздерживаются от присвоения себе непогрешимости или признания ее в других; а если судят других, то и допускают суждения о себе.

Так что, во имя логики и здравого смысла, перед тем как присваивать эпитеты, позвольте нам представить свои сомнения на суд разума. Позвольте нам разобраться во всех вещах и, отложив в сторону эмоции и предрассудки, как бесполезные для логиков и экспериментаторов, признавать лишь то, что выдержало испытание тщательного анализа.

Е.П. Блаватская

Нью-Йорк, 14 января 1878 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.