ГЛАВА 12

ГЛАВА 12

После восьми с лишним месяцев упорных занятий вспоминанием я уже могла уделять этой практике весь день от начала до конца, не раздражаясь и не отвлекаясь. Однажды, когда я визуализировала здание, в котором училась в год окончания колледжа, а также аудитории в нем и своих преподавателей, я так увлеклась, что начала разговаривать вслух, проходя в воображении между рядами и обращаясь то к одному, то к другому из своих товарищей по учебе.

— Когда ты разговариваешь вслух, ты не можешь правильно дышать, — произнес рядом со мной мужской голос.

От неожиданности я ударилась головой о стену пещерки. Я открыла глаза. Образ аудитории медленно растворился в моем воображении, когда я повернулась в сторону отверстия, которое служило входом и выходом из пещерки. Я увидела, что напротив отверстия сидит на корточках мужчина. Я сразу же узнала в нем великого мага, которого видела когда-то утром на поляне среди холмов. На нем были те же ветровка и брюки, но на этот раз я разглядела его профиль: заметно выступающий нос и слегка покатый лоб.

— Не смотри на меня удивленно, — услышала я слова великого мага. Его голос был тихим и звучал как ручей, журчащий по гальке. — Если хочешь узнать больше о дыхании, оставайся спокойной и уравновешенной.

Я сделала несколько глубоких вдохов, и его присутствие перестало пугать меня. Я даже почувствовала облегчение оттого, что наконец-то с ним познакомилась. Он сел на землю скрестив ноги возле входа в пещеру и наклонился точно так же, как это делала Клара.

— Твои движения слишком резки, — сказал он тихим бархатистым голосом.

— Дыши так.

Он сделал глубокий вдох, плавно поворачивая голову влево. Затем выдохнул весь воздух, так же легко поворачивая голову вправо. И наконец повернул голову от правого плеча к левому и в обратном направлении еще раз, теперь уже без дыхания, а потом снова вернул ее к центру. Я повторила за ним вдох и выдох, стараясь делать их так же плавно и глубоко, как и он.

— Это уже лучше, — сказал он. — Во время выдоха выбрасывай из головы все мысли и чувства, которые прорабатываешь. И не просто поворачивай голову с помощью мышц шеи, а сопровождай ее движение движением невидимых энергетических линий, тянущихся из живота. Когда тебе удастся проникнуть этими волокнами в окружающее пространство, можешь считать, что одна из целей вспоминания достигнута.

Он объяснил, что под самым пупком находится энергетический центр, и что все движения тела, включая и дыхание, должны осуществляться в связи с этим средоточием энергии. Он отметил, что я должна синхронизировать движение головы и живота для того, чтобы невидимые энергетические линии протянулись до бесконечности.

— Эти линии составляют часть моего тела, или я их просто себе воображаю? — спросила я.

Он немного изменил свое положение на земле, прежде чем ответил мне.

— Эти невидимые линии являются частью твоего тонкого тела, твоего дубля, двойника, — ответил он. — Чем больше энергии тебе удастся пропустить с помощью манипуляций с этими линиями, тем сильнее станет твой двойник.

— Но я хотела узнать, реальны ли они, или существуют лишь в нашем воображении?

— Когда восприятие расширяется, ничто больше не является реальным или мнимым, — сказал он. — Существует одно лишь воспринимаемое. Закрой глаза и убедись в этом сама.

Но я не хотела закрывать глаза. Мне хотелось видеть, что он будет делать, если это будут какие-то резкие движения. Однако мое тело стало вялым и тяжелым, а глаза начали слипаться, несмотря на то, что я изо всех сил старалась держать их открытыми.

— Что такое дубль? — успела вымолвить я, прежде чем меня сковало сонное оцепенение.

— Это хороший вопрос, — ответил он. — Он свидетельствует о том, что какая-то часть тебя по-прежнему бодрствует и внимательна.

Я ощутила, как он глубоко вдохнул, раздувая свою грудь.

— Физическое тело — это лишь оболочка, сосуд, если хочешь знать, — произнес он после медленного выдоха. Сосредоточиваясь на своем дыхании, ты можешь растворить свое грубое тело, и тогда останется лишь тонкое, эфирное.

Он поправил себя, сказав, что в действительности физическое тело не растворяется, а изменяется лишь наше осознание, и мы начинаем понимать, что на самом деле физическое тело никогда не было грубым. Это понимание представляет собой противоположность того; что мы узнавали по мере взросления. Будучи младенцем, человек полностью осознает своего двойника, но по мере того, как он подрастает, он привыкает делать все больший акцент на физической стороне, и все меньший — на тонкой. Став взрослым, он полностью забывает даже о том, что тонкая сторона вообще существует.

— Тонкое тело — это энергетический сгусток, — объяснил он, — но мы осознаем лишь его внешнюю, затвердевшую часть. Но если мы позволяем своему намерению проникнуть вглубь, мы начинаем осознавать свою тонкую составляющую.

Он подчеркнул, что наше физическое тело неразрывно связано со своей тонкой сущностью, но эта связь была замутнена нашими мыслями и чувствами, которые сосредоточены исключительно на физическом теле. Для того, чтобы переместить осознание с грубой видимости на ее неосязаемую составляющую, мы прежде всего должны растворить грань, которая разделяет эти два аспекта нашего существа.

Я собиралась спросить его, как это можно осуществить, но обнаружила, что не могу выразить вслух свои мысли.

— Устранить предрассудки нам помогает вспоминание, — сказал он, отвечая на мой незаданный вопрос. — Но для того, чтобы осознать дубль, нужно проявить ловкость и усердие. Уже сейчас ты в какой-то мере пользуешься своей тонкой частью. Ты наполовину спишь, но какая-то часть тебя бодрствует и внимательна. Она может слышать меня и ощущать мое присутствие.

Он предостерег меня, что с освобождением энергии, заключенной в нас, связана немалая опасность, потому что двойник раним и легко может пострадать в процессе перевода осознания на уровень тонких сущностей.

— Ты можешь нечаянно создать отверстие в эфирной сети и потерять через него огромное количество энергии, предупредил он меня. — А эта энергия бесценна, потому что дает нам возможность поддерживать определенный уровень ясности в нашей жизни и определенную степень контроля над ней.

— Что такое эта эфирная сеть? — промямлила я как бы сквозь сон.

— Эфирная сеть — это свечение, которое окружает физическое тело, — объяснил он. — У обычных людей эта энергетическая паутина оказывается разорванной в куски. Огромные ее части оказываются потерянными или запутываются в энергетических оболочках других людей. Если человек лишается очень большой ее части, он заболевает или умирает.

Его голос так хорошо убаюкал меня, что я начала дышать животом, как во сне. Я прислонилась к стенке пещеры, но не ощущала ее твердости.

— Дыхание оказывает воздействие как на физический, так и на тонкий уровень, — объяснил он. — Оно помогает заживлять прорехи в эфирной сети и поддерживает ее в жизнеспособном виде.

Я хотела спросить что-то о своих занятиях вспоминанием, но не могла найти нужных слов: все они были так далеко! Но он снова ответил на этот вопрос, хотя я его и не задала.

— Вот чем ты занималась в течение нескольких месяцев в процессе вспоминания. Ты возвращаешь в свою эфирную сеть те ее фрагменты, которые были утеряны или увязли в других энергетических образованьях в процессе твоей жизни в прошлом. Пересматривая свою связь с прошлым, ты притягиваешь к себе все то, что разбросала в течение двадцати лет в тысячах различных мест.

Я хотела спросить его, имеет ли двойник какую-то определенную форму и цвет. Я подумала об аурах. Но он не отвечал. После продолжительного молчания усилием воли я открыла глаза и увидела, что сижу в пещерке одна. Я напрягла зрение, глядя через тьму на свет, который сиял возле входа в пещеру, там, где я его видела. Я подозревала, что он отошел в сторону и где-то неподалеку ждал, пока я вылезу наружу. Но когда я присмотрелась, я заметила, что на ярком фоне дневного света выделяется яркое светящееся пятно, которое парит в воздухе на расстоянии двух футов от меня. Видение испугало меня, но в то же время я была так очарована, что не могла оторвать от него глаз. У меня подспудно присутствовало ощущение, что этот свет живой, сознательный и знающий о том, что я за ним наблюдаю. Внезапно размер сияющей сферы удвоился, и вокруг нее появилось ярко-красное светящееся кольцо.

От страха я закрыла глаза руками в надежде, что вскоре свет исчезнет и я смогу выбраться из пещерки, не проходя сквозь него. Сердце сильно стучало у меня в груди, и на теле выступил пот. Во рту у меня пересохло, а внутри все сжалось. Когда я открыла глаза в следующий раз, света больше не было. Я была склонна считать, что все это был сон, потому что я довольно часто дремала во время занятий вспоминанием. Но воспоминание о великом маге и всем, что он сказал, было так ярко, что я была почти уверена, что все это произошло наяву.

Я осторожно выбралась из пещерки, обулась и бросилась бежать к дому. Клара стояла у двери, словно поджидая меня. Запыхавшись, я выпалила ей, что только что либо разговаривала с великим магом, либо он мне очень ярко приснился. Она улыбнулась и едва заметно кивнула в сторону кресла. Мой рот от удивления открылся. Он сидел здесь. Это был тот же самый мужчина, который разговаривал со мной несколько минут назад в пещере, но на этот раз он был одет в другую одежду. На нем был серый свитер с застежкой на пуговицах и без воротника, спортивная футболка и аккуратные брюки.

Он был намного старше, чем я думала, но в то же время и намного более энергичен. Я не могла определить его возраст — ему могло быть и сорок, и семьдесят. Создавалось впечатление, что он необычайно силен, но не сутулый и не полный. Его волосы были темного цвета, и он был похож на индейца. У него был большой нос, красивый рот, широкий подбородок и сверкающие черные глаза, которые смотрели так же внимательно, как и тогда, в пещере. Все эти черты подчеркивали густые, переливающиеся седые волосы. Его волосы производили очень странное впечатление: они не превращали его в старика, как это обычно происходит, если у человека седая голова. Я помню, каким пожилым выглядел мой отец, когда его волосы стали седыми, и он старался всячески сделать их незаметными, то подкрашивая, то пряча под шляпу. Но все было напрасно, потому что старость была написана на его лице, на руках и на всем теле.

— Тайша, я хочу тебя представить. Это м-р Джон Мишель Абеляр, — сказала мне Клара.

Мужчина вежливо встал и протянул мне руку.

— Очень рад с тобой познакомиться, Тайша, — произнес он на прекрасном английском, пожимая мне руку.

Я хотела было спросить его, что он здесь делает, когда он успел переодеться и был ли он на самом деле несколько минут назад возле пещеры. Дюжина других вопросов вспыхнула у меня в уме, но я была слишком шокирована и смущена, чтобы что-нибудь спрашивать. Я напустила на себя спокойный вид, будто ничуть не была взволнована. Я отметила, что он прекрасно владеет английским и очень понятно рассказывал мне обо всем возле пещеры.

— Приятно, что ты говоришь это, — сказал он с обезоруживающей улыбкой. — Однако не удивительно, что я хорошо говорю по-английски. Я индеец яки, но родился в Аризоне.

— Вы живете здесь в Мексике, м-р Абеляр? — несмело спросила я.

— Да. Я живу в этом доме, — ответил он. — Я живу здесь вместе с Кларой.

И он взглянул на Клару так, что я могла бы описать этот взгляд лишь как исполненный глубокого обожания. Я не знала, что мне и думать. Я чувствовала себя неловко, смущенно по какой-то непонятной причине.

— Мы — не муж и жена, — сказала Клара, как будто для того, чтобы я перестала стесняться, и они оба громко засмеялись.

Вместо того, чтобы перестать чувствовать себя неловко, от этого смеха я стала еще более мнительна. Но вдруг смятение еще больше усилилось, когда я осознала, какое чувство владело мной: это была ревность в чистом виде. Вследствие какого-то необъяснимого собственнического импульса я считала, что он принадлежит мне. Мне пришлось скрывать свое смущение, поскорее задав какие-то тривиальные вопросы.

— Вы давно живете в Мексике?

— Да, — ответил он.

И не собираетесь возвращаться в Соединенные Штаты?

Он остановил меня своим сильным взглядом, улыбнулся и сказал обаятельным голосом:

— Все это не имеет никакого значения, Тайша. Почему бы тебе не спросить меня о чем-нибудь из того, что мы обсуждали в пещере? Тебе было что-то непонятно?

Клара предложила нам сесть. Мы с ней уселись на диване, а м-р Абеляр — на плетеном кресле. Я спросила его, не расскажет ли он что-нибудь еще о двойнике. Это понятие интересовало меня чрезвычайно.

— Некоторые люди являются хозяевами своего дубля, — начал он. — Они могут не просто осознавать его, но и приводить его в действие. Однако большинство из нас не имеет даже представления о том, что двойник существует.

— А что двойник может делать? — спросила я.

— Все, что мы захотим. Он может перепрыгивать через деревья или летать по воздуху, становиться большим или маленьким, либо даже принимать очертания животного. Еще он может осознавать мысли других людей и переноситься на большие расстояния в мгновение ока.

— Он может даже действовать так, как личность, перебила его Клара, глядя прямо мне в глаза. — Если ты умеешь с ним обращаться, ты можешь предстать перед кем-то в другой стране и поговорить с ним так, будто ты действительно находишься там.

М-р Абеляр утвердительно кивнул.

В пещере ты могла осознать мое присутствие с помощью своего двойника. И только когда проснулся твой рассудок, ты засомневалась в том, реальны ли были твои переживания.

— Я в этом по-прежнему сомневаюсь, — сказала я. Действительно ли вы были там?

— Конечно же, был, — ответил он, прищурясь, — в такой же мере, в какой сейчас я нахожусь здесь.

На какое-то мгновение я задумалась, не снится ли мне все это. Но мой рассудок твердил, что это невозможно. Чтобы еще раз в этом убедиться, я потрогала стол. Он был твердым.

— Как вы сделали это? — спросила я, откинувшись на спинку дивана.

М-р Абеляр какое-то время сидел молча, словно подбирая слова.

— Я оставил физическое тело и слился с двойником, сказал он. — Если мы связываем свое осознание с двойником, мы оказываемся за пределами сферы действия физических законов. Лучше будет даже сказать, что мы подчиняемся воздействию только тонких сил. Но до тех пор, пока осознание ограничено физическим телом, наши движения ограничены силой тяжести и другими препятствиями.

Я так и не поняла значило ли то, что он говорил, что он может находиться в двух местах сразу. Казалось, он почувствовал мое непонимание.

— Клара говорила мне, что ты интересуешься боевыми: искусствами, — сказал м-р Абеляр. — Различие между обычным учеником и мастером кунг-фу в том, что последний умеет управлять своим тонким телом.

— Мои учители говорили это мне когда-то, — сказала я. — Они утверждали, что боевые искусства развивают и тонкую сторону тела, но я все никак не могла понять, что они имеют в виду.

— Они вероятно хотели сказать, что когда атакует опытный каратэист, он поражает уязвимые места тонкого тела врага, — сказал он. — Поражающим фактором при этом является не физическая сила, а отверстие, которое он пробивает в эфирном теле противника. Через это отверстие он может оказать силовое воздействие на эфирную сеть, в результате чего она будет сильно повреждена. Человек может получить то, что со стороны иногда кажется легким ударом, но это воздействие может по истечении нескольких часов или даже дней оказаться смертельным.

— Все это так, — согласилась Клара. — Не давай возможности внешним движениям и тому, что ты видишь, ввести себя в заблуждение. Роль играет лишь то, чего ты не видишь.

От своих учителей каратэ я часто слышала подобные вещи. Но всякий раз, когда я спрашивала их, как совершить подобный трюк, они не могли внятно объяснить это мне. Тогда я думала, что это было связано с тем, что они были японцами и не могли выразить такие утонченные мысли на английском языке. Вот теперь и м-р Абеляр, который владел английским исключительно хорошо, говорил мне нечто подобное, но я по-прежнему не могла понять, что он имеет в виду, когда говорит о тонком теле, или двойнике, и как можно получить доступ к его таинственным возможностям.

Я заинтересовалась, не является ли м-р Абеляр мастером боевых искусств, но прежде чем я успела его об этом спросить, он продолжил:

— Настоящие мастера боевых искусств — насколько я знаю их по описаниям Клары, которая прошла курс обучения разным стилям единоборств в Китае, — стремятся достичь возможности управлять своим тонким телом, сказал он. — Двойник при этом подчиняется не интеллекту, а намерению. Не существует никакой возможности понять это рационально или хотя бы подумать об этом. Это можно лишь почувствовать, потому что двойник подсоединен к светящимся энергетическим линиям, которые пронизывают всю вселенную. — Он коснулся своей головы и поднял руку над собой. — Так, например, энергетическая линия, которая выходит из макушки головы, сообщает ему о направлении движения и цели действий. Эта линия растягивается и уносит двойника туда, куда он желает попасть. Если он хочет подняться вверх, все, что ему нужно сделать, — это выразить намерение двигаться вверх. Если он желает погрузиться в землю, ему нужно лишь выразить соответствующее намерение. Все в действительности так просто.

Затем Клара спросила меня, помню ли я то, что она говорила мне в саду в тот день, когда мы занимались вдыханием солнечной энергии. Она тогда отметила, что макушка головы всегда должна быть защищена. Я ответила, что хорошо помню об этом и не выходила с тех пор из дома без шляпы. Потом она спросила меня, понятно ли мне то, что говорит м-р Абеляр. Я сказала, что без труда понимаю его объяснения, хотя мне и не до конца ясны некоторые понятия, которыми он пользуется. Это звучит парадоксально, но я обнаружила, что он говорил непостижимые для интеллекта, но вполне разумные и понятные на каком-то другом уровне вещи. Клара одобрительно кивнула и отметила, что так происходит потому, что он обращается к той части моего существа, которую нельзя по праву назвать рациональной, ведь она способна постигать все вещи непосредственно, особенно если о них говорит маг.

Клара говорила правду. В поведении м-ра Абеляра было что-то такое, что располагало меня к спокойствию даже больше, чем Клара. Это была не его манера выражаться вежливо и тихо, а что-то в выражении его глаз. Его глубокий взгляд заставлял меня внимательно выслушивать его объяснения, несмотря на то, что с рациональной точки зрения они казались мне бессмысленными. Я снова и снова замечала, что задаю ему вопросы так, как будто прекрасно понимаю, о чем идет речь.

— А я смогу когда-нибудь добраться до своего тонкого тела? — спросила я у м-ра Абеляра.

— Все зависит от того, захочешь ли ты этого.

Его слова посеяли во мне сомнения. В ходе вспоминания я неоднократно убеждалась, что я самодовольна и труслива и что моя первая реакция на все беспокоящее и опасное состоит в том, чтобы избегать этого. Но во мне также жило сильное любопытство. Я стремилась пройти через необычные переживания, что подтверждают и слова Клары о том, что я несомненно обладаю бесстрашием и дерзостью.

— Мне очень интересно узнать, что такое двойник, сказала я, — стало быть, я определенно хочу почувствовать его.

— Любой ценой?

— Любой, за исключением продажи своего тела, — сказала я неловко.

Услышав это, они так залились смехом, что я подумала, не закончится ли это тем, что они будут кататься по полу. Я говорила искренне, потому что, по правде говоря, не была уверена, нет ли у них в связи со мной каких-то тайных планов. Будто прочитав мои мысли, м-р Абеляр сказал, что пришло время познакомить меня с некоторыми законами их мира. Он выпрямился, и лицо его приняло серьезное выражение.

— Перипетии отношений мужчин и женщин нас не интересуют, — сказал он.

— Это значит, что нам нет никакого дела до морали человеческого общества, отсутствия таковой или наличия аморальности. Вся наша энергия направляется на исследование новых путей.

— Можете ли вы привести мне пример нового пути, м-р Абеляр? — спросила я.

— Разумеется, могу. Что ты скажешь о том, чем ты сейчас занимаешься, о вспоминании? Уже сам факт, что я сейчас разговариваю с тобой, связан с тем, что благодаря своим занятиям ты накопила достаточно энергии для того, чтобы выйти за пределы некоторых физических ограничений. Ты уже видела, хотя, возможно, это длилось лишь мгновения, то, что нельзя понять рационально, потому что его нет у нас на складе, как выражается Клара.

— Мой склад содержит странные вещи, — предупредила я его. — Просмотрев свое прошлое в ходе вспоминания, я убедилась, что когда-то была сумасшедшей. На самом деле я и сейчас не совсем в своем уме. Подтверждением этому может служить то, что я здесь, и то, что я не могу сказать, во сне мы сейчас разговариваем или наяву.

Едва я это произнесла, как они оба опять разразились хохотом, словно смотрели телепередачу, в которой комик только что выдал очередную остроту.

— Я прекрасно знаю, насколько ты в своем уме, сказал м-р Абеляр с оттенком понимания в голосе. — Но твое сумасшествие не связано с тем, что ты здесь с нами. Более того, со времени твоего появления здесь, что бы ты сама об этом ни думала, я уверяю тебя, что ты индульгировала[3] не так много, как в прошлом. Откровенно говоря, кое-что из того, что, по словам Клары, ты уже делала, например, посещение мира теней — в действительности не является ни индульгированием, ни сумасшествием. Это был новый путь, нечто неназванное и невообразимое с точки зрения обычного мира.

Затем последовало продолжительное молчание, от которого я неловко заерзала. Мне хотелось сказать что-нибудь, чтобы нарушить беспокоящую тишину, но ничего подходящего не приходило мне в голову. Мое положение усугубилось тем, что м-р Абеляр все время искоса поглядывал на меня. Затем он шепнул что-то Кларе, и они вместе тихо засмеялись, что окончательно вывело меня из равновесия, потому что я не сомневалась ни на мгновение, что они насмехаются надо мной.

— Ты даже не представляешь себе, как высоко мы ценим твое согласие быть здесь с нами, — сказал м-р Абеляр совершенно неожиданно для меня. — Мы находим тебя забавной, потому что ты так эксцентрична. Вскоре ты познакомишься с одной особой из нашей группы, которая так же эксцентрична, как и ты, хотя она намного старше тебя. Когда мы смотрим на тебя, мы вспоминаем, как она выглядела в молодости. Вот почему мы смеемся. Прости ню, пожалуйста.

Я терпеть не могла, когда надо мной смеются, но ее извинение было таким искренним, что я тут же принял его. М-р Абеляр вновь пустился рассуждать о двойнике так словно ничего другого и не было сказано.

— По мере того, как мы отказываемся от идей, которые запирают нас в физическом теле, — сказал он, — наше осознание начинает смещаться в сторону тонких сущностей, что происходит постепенно или внезапно. Для того, чтобы способствовать этому переходу, наш физический аспект должен оставаться в полном покое, будто погруженный в глубокий сон. Трудность здесь в том, чтобы убедить тело начать сотрудничать, потому что оно редко по своей воле отказывается от власти над ним.

— Как же тогда мне стать независимой от тела? — спросила я.

— Нужно его перехитрить, — ответил он. — Ты даешь своему телу возможность чувствовать себя погруженным в глубокий сон. Ты преднамеренно успокаиваешь его, смещая осознание на другой уровень. Когда твои тело и ум успокаиваются, двойник просыпается и берет контроль над происходящим в свои руки.

— Кажется, я не до конца понимаю вас, — сказала я.

— Не разыгрывай здесь роль адвоката дьявола, Тайша, — оборвала меня Клара. — Для этого у тебя есть достаточно времени в пещере. Знай, что уже сам факт, что ты смогла увидеть нагваля, свидетельствует о твоей способности пользоваться двойником. Ведь ты тогда спала и бодрствовала одновременно.

Мое внимание привлекло слово, которым Клара назвала м-ра Абеляра. Она сказала, что он — «нагваль». Я спросила ее, что означает это слово.

— Джон Мишель Абеляр — это нагваль, — гордо сказала она. — Он — мой наставник, источник моей жизни и благополучия. Напрягай воображение как хочешь, ты не сможешь понять, в каком смысле он является моим мужчиной, и все же я люблю его больше всех на свете. Когда он станет таким же и для тебя, тогда он будет и твоим нагвалем тоже. А пока он для тебя просто м-р Абеляр или даже Джон Мишель.

М-р Абеляр засмеялся так, словно Клара говорила это все шутя, но она смотрела на меня столь выразительно, что я поняла, что она говорила чистую правду.

Последовавшее за этим молчание прервал м-р Абеляр.

— Для того, чтобы привести в действие тонкое тело, ты должна прежде всего открыть некоторые центры своего тела, которые работают подобно воротам, — продолжал он. Когда все эти центры открыты, двойник может выйти из своей защитной оболочки. В противном случае он навсегда останется заключенным в этой грубой скорлупе.

Он попросил Клару достать из шкафчика коврик. Затем он расстелил его на полу и попросил меня лечь на него лицом вверх, вытянув руки вдоль туловища.

— Что вы собираетесь со мной делать? — подозрительно спросила я.

— Не то, что ты думаешь, — резко ответил он.

Клара захихикала.

— Тайша не на шутку боится мужчин, — объяснила она м-ру Абеляру.

— Тем хуже для нее, — сказал он, от чего моя неловкость стала просто неописуемой.

Затем, повернувшись лицом ко мне, он объяснил, что хотел показать мне простой метод перевода осознания с физического тела на эфирную сеть, которая его окружает.

— Ляг и закрой глаза, но не засыпай, — велел он.

Я сделала так, как он сказал, чувствуя не только смущение, но и уязвимость от того, что лежу перед ним на полу. Он наклонился надо мной и заговорил тихим голосом.

— Вообрази себе энергетические линии, которые выходят повсюду из твоего тела, начиная с ног, — сказал он.

— А что если я не могу этого сделать?

— Если захочешь, то сможешь, — сказал он. — Напряги все свои силы для того, чтобы с помощью намерения воссоздать их существование.

Он объяснил мне, что в действительности моя задача состояла не просто в том, чтобы вообразить себе эти волокна, а в том, чтобы совершить магический акт вытягивания их из тела, начиная с пальцев ноги и доходя до макушки головы. Он сказал также, что я должна чувствовать, как из подошв исходят линии, которые затем огибают снизу тело и возвращаются в него на затылке. Кроме того, я должна чувствовать линии, идущие из лба поверх моего тела к ногам. Все они образуют что-то наподобие кокона из светящейся энергии, внутри которого находится тело.

— Воображай линии до тех пор, пока не почувствуешь, что можешь покинуть физическое тело и по собственной воле сосредоточивать внимание на светящейся эфирной сети, — сказал он. — После некоторой практики ты сможешь одним поворотом мысли воссоздавать эту сеть в воображении и сознавать ее столько, сколько нужно.

Я пыталась расслабиться. Его голос успокаивал. Влияние этого голоса было гипнотизирующим. По временам казалось, что он звучал рядом со мной, а иногда доносился откуда-то издалека. Он предупредил меня, что если в теле где-то были места, в которых сеть ощущалась запутанной, туго натянутой, или ее линии расплывались, в этом месте мое тело было ослаблено или повреждено.

— Ты можешь излечить эти места, если дашь возможность своему двойнику восстановить в этих местах эфирную сеть, — сказал он.

— Как мне сделать это?

— С помощью намерения, но без всяких мыслей, ответил он. — Воспользуйся намерением, которое находится на более глубоком уровне, чем мысли. Внимательно прислушайся и поищи его под мыслями, вдали от них. В действительности намерение пребывает так далеко от мыслей, что мы ничего не можем сказать о нем. Мы не можем даже почувствовать его. Но несомненно то, что мы можем использовать его.

Однако я даже представить себе не могла, как мне пользоваться намерением. М-р Абеляр сказал, что у меня не должно возникнуть особых затруднений с воображением сети, потому что в течение нескольких месяцев, сама того не подозревая, я укрепляла отдельные ее линии в ходе вспоминания. Он отметил, что начинать следует с сосредоточения внимания на дыхании. Казалось, прошли часы, в течение которых я, должно быть, раз или два начинала дремать, прежде чем мне удалось почувствовать покалывающее тепло в ногах и голове. Это тепло распространялось вокруг меня, образуя вытянутую оболочку вокруг тела.

Тихим голосом м-р Абеляр напомнил мне, что я должна сосредоточить внимание на тепле, которое струится внутри моего тела, затем попытаться вытолкнуть его наружу и дать ему возможность расшириться.

Я сосредоточивала внимание на дыхании до тех пор, пока все напряжение не исчезло. Когда я расслабилась еще больше, покалывающее тепло потекло по мне без всяких усилий с моей стороны. Ничто не исходило из меня наружу, ничто не расширялось. Наоборот, тепло сконцентрировалось внутри, и мне показалось, что я лежу на парящем в пространстве гигантском шаре. На мгновение меня охватил ужас, и я начала задыхаться. Затем что-то внутри одержало верх и начало дышать независимо от меня. Волны убаюкивающей энергии окружали меня, то накатывая на меня, то удаляясь куда-то до тех пор, пока я не перестала осознавать, потому что все вокруг погрузилось во тьму.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.