Арест
Арест
Как заметил читатель, один из описанных выше случаев имел отношение к проблеме НЛО, остальные были связаны с феноменами полтергейста. Но необычные электронарушения наблюдались в обоих случаях. Поэтому меня очень заинтересовало высказанное в 1982 году предположение канадского исследователя М.А.Персинджера о том, что возрастание необычных локальных тектонических напряжений в земной коре причастно к порождению как НЛО, так и полтергейста. Причём, как считает М.А.Персинджер, это возрастание вначале может проявляться в виде различных электронарушений, затем — в виде всевозможных феноменов НЛО и в конце концов — полтергейстноподобными эпизодами. Показалось интересным проверить это предположение как на материале лично расследованных случаев, так и на показаниях исследователей и очевидцев других полтергейстно обусловленных электропроявлений. Оказалось, что уже самый первый из обследованных мной случаев содержит интересующие меня сведения.
…В четверг, 9 декабря 1982 года, где-то вблизи полудня я впервые в жизни вошёл в полтергейстную квартиру. Это был самый первый из прогремевших на всю страну случаев полтергейста — измайловско-коммунарский полтергейст Савиных.
В начале декабря 1982 года до меня дошли слухи, что в одной из квартир подмосковного совхоза «Коммунарка» Ленинского района Московской области происходит нечто совсем уж необычное. Поехал, не зная номера дома и квартиры: полагал, язык до Киева доведёт. Уже на месте первый же встречный сообщил точный адрес — там уже все его знали.
Та двухкомнатная квартира была на первом этаже обычной пятиэтажки. Позвонил, мне тут же открыли, мельком взглянув на меня. Было видно, что к незнакомым посетителям тут привыкли. В одной из комнат в молчании и явной растерянности — как в воду опущенные — сидели четыре человека. Как выяснилось, престарелые хозяева квартиры и их более молодые соседи по лестничной площадке.
Я обратил внимание на разбитые плафоны люстр в обеих комнатах: на потолке около каждой из люстр — глубоко процарапанный в штукатурке круг. Наружное зеркало шкафа разбито. Хозяева пояснили, что плафоны побились, когда люстры раскачивались сами собой, а стеклянными осколками плафонов вычертило круги возле бесновавшихся люстр. Про разбитое зеркало пояснили сосед и хозяин: на их глазах табуретка, стоявшая невдалеке от шкафа, поднялась вверх примерно на метр и, изменив направление полёта на горизонтальное, полетела к шкафу, разбив своим углом стекло. После этого табуретка вернулась почти на прежнее место, упав набок.
В процессе рассказа выяснилось, что подобные чудеса происходили лишь тогда, когда в квартире были тринадцатилетний внук и восьмилетняя внучка хозяев. Они со своей матерью приехали в «Коммунарку» вечером 30 ноября из Москвы, спасаясь от столь же странных происшествий. Обратно уехали около недели тому назад, потому что хозяевам в «Коммунарке» жить так стало совсем невмоготу.
Я взял адрес, по которому отбыли виновники происшествия, и тут же поехал к ним. Они жили в районе Измайлова в двухкомнатной квартире на четвёртом этаже большого девятиэтажного дома. Мне открыла дверь их заплаканная мама. В квартире оказалась и вторая бабушка из «Коммунарки», мать хозяйки этой квартиры. Отец же виновников этих странных событий, как выяснилось, ещё 23 ноября отбыл в командировку.
К моему удивлению, плафоны люстры в одной из комнат были разбиты точно также, как и в «Коммунарке», а на потолке вокруг неё — столь же чётко прорезанный в штукатурке крут. Но в основном всё было в относительном порядке, если не считать разбитого зеркала на вешалке, стоявшей у стены в прихожей.
Вскоре женщины немного успокоились и стали рассказывать. Я внимательно слушал. Впоследствии я неоднократно бывал в этой квартире, следя за всеми перипетиями этой первой в моей жизни встречи с проявлениями полтергейста.
Итак, что же стряслось в этой семье, что заставило её дважды спасаться бегством? Всё началось с необычного звонка в дверь воскресным утром 28 ноября 1982 года. В квартире были дети и их бабушка по матери. Сама же хозяйка в это время была на работе. Бабушка в ответ на трель электрического звонка спросила: «Кто там?» Ответа не было. Зато защёлкал язычок накладного замка входной двери, задёргалась она сама, послышались сильные стуки и дробные удары в неё. Задвигалась, не выходя из паза, дверная цепочка, вылетели, с силой ударившись о пол, дверные ключи, раздались пилящие звуки — как ножовкой и по дереву, и по металлу одновременно. А за дверьми никого нет! Всё это продолжалось почти до полуночи. Когда прекратилось, дети уснули. Бабушка же до утра сидела на стуле перед входной дверью. Она опасалась взлома и нападения грабителей.
Утром 29 ноября зазвонил поставленный на 7 часов будильник. Тут же «забеспокоился» язычок накладного замка, вновь стала громыхать дверь, пошли звуки распиливания металла и дерева. За дверью же по-прежнему никого не было. Бабушка позвонила в одну из квартир на той же лестничной площадке — попросила понаблюдать через дверной глазок, кто там хулиганит у неё за дверью, Соседка наблюдала с полчаса, никого под дверью Савиных нет, но всё равно раздаются стуки, движется язычок замка, дверь «ходит»! Бабушка стучит в стену другой соседней квартиры, просит о помощи: в квартиру звонят, в дверь стучат, замок как пилят, выбивает ключи, а за дверью никого нет! Наконец, бабушка кричит прохожим на улицу через форточку: «Караул, грабят, помогите!» Прохожие, спросив номер квартиры, вызвали милицию. Два милиционера обыскали весь подъезд, никого не нашли и удалились.
В 10 утра пришла с работы хозяйка квартиры. Узнав, что происходит, позвонила в «Коммунарку» отцу, он приехал позже. Когда задёргалась дверь, отец взял в руки топор и со словами: «Сейчас голову сшибу!» — отворил её. На площадке — пусто. Отец поднялся по лестнице вверх, сосед спустился вниз, потом обошли дом кругом. Ничего подозрительного.
Стали летать, падать и разбиваться различные вещи и предметы, да с грохотом. В 2 часа ночи по жалобе нижних соседей («Дерутся, ломают мебель, не дают спать!») пришли два милиционера. При них стучало в дверь, дважды отскакивал от двери, переворачиваясь, стол.
Из множества событий 30 ноября наиболее впечатляющими были «хождение» холодильника по кухне и полёт стула через стол в гостиной. Отключённый от сети (он тогда размораживался) холодильник прыжками перемещался по кухне. Его не могли удержать четверо женщин, двигался же он «с нечеловеческой силой». На всякий случай холодильник открыли, но внутри никто не сидел… Потом на глазах одной из бабушек медленно поднялся в воздух над столом стул и, пересекая плоскость стола по диагонали, зацепил край стола ножкой. На краю древесно-стружечной плиты стола оставалась вмятина глубиной до трёх сантиметров. Каких-либо следов повреждения стула не было.
Потом людей стало бить куском мыла, прилетевшим из ванной. К этому присоединились невидимые удары как бы «костлявым холодным кулаком». Решили уезжать в «Коммунарку» — «он» выгоняет…
По приезде в совхоз первые два часа было тихо. Потом одна за одной стали вылетать из сушилки тарелки. Они бились на мелкие осколки и почему-то примерно в одном и том же месте. Внезапно подул холодный «жёсткий сквознячок», качнул люстру, разбив один из её плафонов.
Легли спать. «Он» стал щипать и царапать мальчика, царапнул по ноге и его маму, она: «Кобель! Хотя бы когти остриг!..» Где-то за диваном слышалось царапанье. В конце концов кое-как уснули.
1 декабря стало ещё хуже. Упали холодильник и стол-тумба, разлетались и бились тарелки, при раскачивании люстр бились плафоны. Хозяин пробовал остановить качание люстры веником, но не всегда успешно. Опрокинулась на бок деревянная кровать. Летали и бились посуда, банки, пузырьки и прочая мелочь. Вызвали милицию.
Когда участковый А.П.Битков остался один в квартире, упал сервант, причём его верхняя часть отлетела почти к ногам участкового. Он по телефону вызвал заместителя начальника уголовного розыска Бутовского отделения милиции С.В.Куганова.
Привезённая опергруппой служебно-розыскная собака Мухтар не пошла дальше спальной комнаты и с признаками сильного страха забралась в туалет. Оттуда её едва вытащили, но на улице она сразу успокоилась.
Милиционеры вместе с соседом выстроились цепью в надежде, прочесав квартиру, найти «невидимку». Ходили и с палками, но никого не нашли. Участковый остался дежурить на ночь.
С утра 2 декабря летали и бились тарелки, банки, куриные яйца. Слетел на пол кипевший на плите чайник. Из ящика с картошкой, что стоял в прихожей, стали вылетать картофелины, часть из них попадала в людей. Собрались любопытные. Иногда их число доходило до нескольких сотен. Вечером дети и их мама на милицейской машине были доставлены в Москву. В «Коммунарке» стало спокойно. На несколько дней затихло и в Измайлове. «Отдых» продолжался до 7 декабря, затем всё возобновилось.
В воскресенье 12 декабря около пяти часов вечера мне позвонила из Измайлова мама виновников всех этих событий: «Игорь Владимирович, приезжайте, тут такое творится!» Я немедленно выехал.
В тот день опрокинулось ведро с кипятившимся бельём, дважды выключалась газовая горелка, падало развешанное на кухне бельё, причём и на зажжённые горелки, много раз перемещались и летали различные другие предметы, качались люстры, окончательно добилось зеркало на неоднократно падавшей вешалке, упал стол в гостиной: если бы не стул, он бы разбил зеркальное трюмо.
Дети выглядели напуганными, в доме — ералаш, хозяйка — в слезах. Я видел, что семье нужна серьёзная, с привлечением государственных организаций, защита и помощь. Такую самодеятельность они долго не вынесут. Сказал об этом хозяйке, та охотно приняла моё предложение.
Вернувшись домой, я позвонил К.К.Платонову, объяснил ситуацию. Константин Константинович проявил заинтересованность. Меня это не удивило: я знал, кому звоню. К.К.Платонов (сын известного гипнолога К.И.Платонова, с которым я переписывался лет 35 тому назад), первый тогда доктор и медицинских, и психологических наук, всегда живо интересовался парапсихологическими феноменами. Он обещал подумать и на следующий день сообщил, что говорил с одним генералом МВД и что его люди будут в той Измайловской квартире во вторник, 14 декабря, около шести часов вечера. Я позвонил в Измайлово, пообещав быть там в то же время.
В назначенный срок мы подошли к дому. Нас было шестеро — вместе со мной приехали сотрудники одного из московских НИИ. Им я также сказал, что ожидаются представители МВД. Мы намеревались по предварительной договорённости с хозяйкой установить в квартире регистрирующую аппаратуру. Решили не идти все сразу, на разведку пошли я и мой коллега В.И.Морозов. Позвонили. Открылась дверь, в прихожей — несколько сурового вида незнакомых нам мужчин. «Это от генерала МВД», — подумалось мне. Нас жестом пригласили войти. Один из мужчин тут же занял место у входной двери, сзади нас с Виктором Ивановичем. Это мне почему-то не понравилось…
И вдруг — мне показалось, что это был старший из них — высокий сухощавый мужчина обрушил на нас град вопросов: «Кто такие? Зачем пришли? Ваши документы!» Мы опешили, но пока ещё не понимали, чем прогневили этих, как мы думали, представителей нашего генерала. Видимо, пришло время мне за что-то отвечать. Я знал, что милиция шутить не любит.
Я и Виктор Иванович сразу же чистосердечно признались, зачем пришли. Виктор Иванович столь же чистосердечно пояснил; кто он и откуда, назвал свою фамилию и предъявил паспорт. Он ничего не опасался, так как не чувствовал за собой никакой вины. Я — тоже, но не был уверен, что об этом известно задержавшим нас людям…
Поэтому я рискнул схитрить — авось пронесёт! — и назвался вымышленной фамилией. Затем, невольно приложив руку к пиджаку в том самом месте, где о паспорт гулко колотилось моё испуганное сердце, невнятно промямлил, что документы оставил дома. Почему-то мне поверили на слово. Это второй раз вызвало у меня подозрение: тут что-то не то, милиция обычно в подобных случаях не верит на слово.
Немного оправившись, мы с Виктором Ивановичем перешли в наступление: спросили, кто имел честь нас арестовать. «Какой арест!?» — протестующе воскликнул допрашивавший нас мужчина и пояснил, что в последние дни в квартире стало бывать слишком много любопытных, что серьёзно осложняет жизнь семьи. Они же тут для того, чтобы ограничить поток посетителей. Я подумал, что это, конечно, хорошо, но совсем не то, что мне обещал К.К.Платонов. Тогда я набрался наглости и, вобрав в грудь побольше воздуха, спросил, кто они и откуда. «Виктор Трофимович Исаков из секции биоэнергетики общества Попова, — вежливо представился мне дотоле сурово допрашивавший нас мужчина, — а это — мои товарищи по секции». Мною овладел неудержимый смех. Надо же так опростоволоситься! Вот что значит установка на ожидание: я был уверен, что встречу в квартире обещанных мне представителей МВД…
Пришлось признаться в причине своей невольной хитрости. Я сообщил, кто я и откуда, назвал фамилию и даже пытался показать паспорт. Виктор Трофимович протестующе замахал рукой: «Игорь Владимирович, не надо, я вас помню, просто не узнал в этой обстановке, да вы ещё назвали другую фамилию». Я ответил, что тоже знаю Виктора Трофимовича, просто со страху не узнал его. И мы облегчённо рассмеялись.
Эта комичная встреча положила начало нашей дружбе. Но, как показало дальнейшее, я не был застрахован от повторения подобных ситуаций. Такое же случилось со мной четыре года спустя. Правда, тут я сам невольно сыграл роль Виктора Трофимовича: пытался не впустить в полтергейстную квартиру, не узнав, известного детского психолога И.Б.Чарковского. Но, к счастью, тогда всё тоже обошлось лишь коротким недоразумением.
Так что за электронарушения были в этом измайловско-коммунарском полтергейсте? Прежде всего — необъяснимые срабатывания электрического звонка. Одна из бабушек, часто бывавшая в квартире во время отсутствия её хозяйки, охарактеризовала эти звонки как «пустые» и «плохие» — они были длинные и какие-то прерывистые, дребезжащие. Далее, в обеих квартирах — как в Измайлове, так и в «Коммунарке», по нескольку раз гас, а однажды сам собой включился свет. В двух случаях включение и выключение света совпали с видимым движением выключателя. Свет гас или зажигался не во всей квартире, только в одной из её комнат. 12 декабря 1982 года во время магнитофонной записи в Измайлове беседы А.С.Кузовкина с семьёй лампа комнатного освещения на одну-две секундм засветила значительно ярче, потом вновь загорелась обычным накалом. Одновременно в магнитофонной записи проявился сильный фон с частотой 50 герц. Ни до, ни после этого случая в том магнитофоне подобный фон не возникал.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.