Странствующий доктор

Странствующий доктор

Закончив образование и овладев навыками практической медицины, Парацельс не стал по примеру многих своих университетских товарищей обзаводиться врачебной практикой и вести жизнь добропорядочного доктора. Он отправился в длительное путешествие. По его словам, он слушал лекции медицинских светил в крупнейших университетах, в медицинских школах Парижа и Монпелье, побывал в Италии и Испании. Был в Лиссабоне, затем отправился в Англию, Литву, заехал в Польшу, Венгрию, Валахию, Хорватию. И повсюду дотошно выспрашивал и запоминал секреты искусства врачевания. И не только у докторов – он, как и писал впоследствии, действительно не брезговал учиться и у цирюльников, банщиков, знахарок. Он старался узнать, как они ухаживают за больными и какие применяют средства.

Затем Парацельс путешествовал по придунайским странам и опять посетил Италию, где некоторое время служил военным хирургом и принимал участие в армейских экспедициях. Проведя в скитаниях десять лет (то применяя на практике свое врачебное искусство, то преподавая или изучая, по обычаю тех времен, алхимию и магию), в возрасте тридцати двух лет он возвратился на родину, где вскоре прославился после нескольких удивительных случаев исцеления больных.

После этого городской совет Базеля назначил Филиппа Теофраста профессором физики, медицины и хирургии, положив высокое жалование. Лекции Парацельса в местном университете, в отличие от выступлений коллег, не были пересказом авторитетнейших мнений Галена, Гиппократа и Авиценны, изложение которых являлось основным занятием профессоров того времени. Его учение было собственным, основанным на практическом опыте, и он преподавал его, невзирая на чужие мнения, заслуживая этим аплодисменты студентов и ужасая своих ортодоксальных коллег тем, что нарушал установленный обычай учить только тому, что можно надежно подкрепить устоявшимися, общепринятыми свидетельствами.

Свои знания и умения Парацельс активно применял, значительно превосходя в медицинском искусстве базельских докторов. Ему нередко удавалось излечивать тяжелобольных, которых коллеги авторитетно объявляли неизлечимыми (этот факт удостоверен Эразмом Роттердамским – добросовестным и образованным наблюдателем).

Но это закончилось тем, что в 1528 году Парацельсу пришлось тайком покинуть Базель, где ему угрожал суд за вольнодумство. Он вынужден был скитаться по горам и лесам, переходя из одной деревушки в другую, изредка врачуя крестьян.

Доктор хотел осесть в Кольмаре, чтобы всерьез заняться врачебной практикой, но задержался там всего на полгода. Он не мог смириться с невежеством, шарлатанством лиц, облаченных в докторские мантии, и в Кольмаре остался верен себе. Независимое поведение чересчур смелого доктора, резкие суждения о собратьях по цеху, отказ от слепого преклонения перед авторитетами пришлись по нраву далеко не всем. К тому же Парацельс занимался алхимией, усердно изучая труды восточных магов и мистиков.

Человек увлекающийся, пытливый, он проявлял интерес ко всему, где, как ему казалось, можно открыть что-то новое. Он заблуждался, нередко попадал в плен суеверных представлений, терпел неудачи, но продолжал поиски. Все это давало пищу для домыслов о том, что Парацельс вступил в контакт с самим дьяволом.

Положение усугублялось тем, что в Кольмаре продолжали сохранять свои позиции католики. Они ревностно следили за тем, чтобы никто не осмеливался выступать с суждениями, шедшими вразрез с установившимися представлениями. Только каноны, освященные католической церковью, признавались действительными, а любая попытка подвергнуть их пересмотру объявлялась кощунственной. В любую минуту Парацельсу могли предъявить обвинение в ереси и учинить над ним расправу.

Из Кольмара путь скитальца лежал в Эслинген, а затем он перебрался в Нюрнберг, где надеялся издать свои сочинения. К тому времени написано было немало. В его дорожном багаже лежало несколько сот страниц сочинений – это были записи медицинских наблюдений, выводы и предположения. Парацельс был необычайно работоспособен. Сохранились свидетельства о том, что он порой проводил за письменным столом по нескольку дней кряду, почти без сна.

Наконец странствующему врачу улыбнулась удача: одну за другой удалось издать четыре книги. Но затем неожиданно последовало решение городского магистрата о запрещении дальнейшего печатания произведений. Причиной тому было требование профессоров и докторов медицинского факультета Лейпцигского университета, возмутившихся сочинениями Парацельса. Они не могли принять его новшеств, ибо находились во власти сложившихся представлений, которые воспринимались как истина.

И тогда в отчаянии он бросил все и покинул Нюрнберг, направившись в Инсбрук, надеясь заняться, наконец, постоянной врачебной практикой, по которой изрядно истосковался. Но бургомистр не поверил, что появившийся в Инсбруке человек в оборванном платье и грубыми, как у простого мужика, руками – врач. Он велел самозванцу покинуть город.

Случайно узнав, что в Штерцинге эпидемия чумы, Парацельс едет в этот город. Обходя дома больных, готовя лекарства, он настойчиво пытался понять, в чем причина этого страшного заболевания, как можно предотвратить эпидемии, какими средствами следует лечить больных.

Но когда закончилась эпидемия, Парацельс оказался не нужен и в Штерцинге. Он вынужден был снова бродить по дорогам, меняя город за городом, надеясь, что в каком-нибудь из них власти все-таки удостоят его доверием. Но даже там, где Парацельса были не прочь принять, против этого решительно возражало католическое духовенство, да и протестанты часто не очень-то на него полагались.

Парацельс много и успешно занимался химическими опытами. Он составлял лекарства, экспериментировал и диктовал полученные результаты секретарю, который записывал их и переводил на латынь. Многие его мысли были перевраны при переводе, а затем еще раз испорчены недоброжелательными пересказами. Ученого обвиняли в том, что он «превратил живые тела в химические лаборатории, где различные органы, подобно перегонным кубам, печам, ретортам, реактивам, растворяют, размачивают, возгоняют питательные вещества». Тем не менее после издания книг положение доктора Парацельса неожиданно изменилось. Его принимают в лучших домах, к нему обращаются знатные вельможи. Он лечит маршала королевства Богемии Иоганна фон Лейпница. В Вене его удостаивает вниманием сам король Фердинанд I.

Получив признание, вечный скиталец использовал это обстоятельство для того, чтобы наверстать упущенное. Снова дни и ночи просиживает он за столом, записывая свои мысли, стремясь успеть поведать людям о том, что узнал за свою жизнь, поделиться с ними собственным опытом. Он верит, что выработанные им приемы лечения некоторых заболеваний, впервые введенные в практику лекарства, методика хирургических операций, которую он разработал, окажут немалую помощь медикам. Он словно чувствовал, что жизнь его клонится к закату. Годы странствий, напряженного труда, постоянной борьбы с недругами подорвали его организм.

Последнее его пристанище – Зальцбург. Наконец-то он мог заняться врачебной практикой и писать труды, не заботясь о том, что завтра, быть может, ему придется перебираться в другой город. У него есть свой маленький домик на окраине, есть кабинет, своя лаборатория. Но смерть настигла его в один из осенних дней 1541 года.

Обстоятельства смерти Парацельса до сих пор не ясны, но современные исследования подтверждают версию его современников, согласно которой на него во время званого обеда напали бандиты, нанятые кем-то из врагов-лекарей. Он упал и повредил череп, что спустя несколько дней и привело к смерти. Немецкий врач С. Т. фон Земмеринг, обследовавший впоследствии череп Парацельса, заметил трещину височной кости: такое повреждение, по его мнению, могло возникнуть только при жизни человека, поскольку старый высохший череп нельзя было бы расколоть подобным образом.

На могиле Парацельса в Зальцбурге поставили большой камень. Резчик высек на нем бесхитростную надпись: «Здесь погребен Филипп-Теофраст, превосходный доктор медицины, который лечил тяжелые раны, проказу, подагру, водянку и другие неизлечимые болезни тела. Он завещал свое имущество разделить и пожертвовать беднякам. В 1541 году на 24-й день сентября сменил он жизнь на смерть».

В течение следующих шестидесяти лет после смерти Парацельса его взгляды широко распространились: в Европе появилось более двухсот изданий сочинений ученого. Количество врачей, его последователей, неуклонно росло, особенно в Голландии и Германии.