Друг семьи

Друг семьи

За короткое время Григорий Распутин стал известным и модным «божьим человеком» в столице, вхожим в самые высокие светские гостиные. Дочери черногорского князя (впоследствии короля) Николы Негоша Анастасия и Милица Николаевны вместе с любимой фрейлиной императрицы Анной Вырубовой познакомили его с царской семьей. Первая встреча с Распутиным произошла в начале ноября 1905 года и оставила у императорской четы приятное впечатление. «Старец» вел себя спокойно, с достоинством, очень просто и интересно рассказывал о своей жизни. Затем такие свидания стали происходить регулярно.

Еще более приблизиться к царскому семейству Распутину, как он и предвидел, удалось благодаря болезни царевича Алексея. Мальчик страдал гемофилией – несвертываемостью крови, наследственным заболеванием, полученным от матери, царицы Александры Федоровны. Гемофилию не умеют полностью излечивать и по сей день, несмотря на многочисленные достижения генной инженерии. В начале же ХХ века страдающая мать была готова призвать на помощь кого угодно – лишь бы помочь сыну. И вот в 1905 году, когда у царевича открылось сильнейшее кровотечение, кто-то подсказал императрице: вот, дескать, в столице объявился некий божий человек. Григорий был призван во дворец и, говорят, действительно помог мальчику, пробормотав у его постели какие-то заклинания. Так началась его карьера фаворита.

Вскоре Распутин стал одним из приближенных царской семьи. Держал он себя с государем и государыней свободно и даже несколько бесцеремонно. Императрица Александра Федоровна буквально боготворила его, называя в письмах к Николаю II не иначе как «наш Друг», «этот святой человек», «Божий посланник». Григорий этим расположением умело пользовался. «Наследник будет жив, покуда жив я», – утверждал сибирский «пророк». Впоследствии он даже заявил: «Моя смерть будет вашей смертью». Сам же царь Николай II махнул на все это рукой. «Лучше один Гришка Распутин, чем семь скандалов на дню», – рассудил он.

После этого у сибирского крестьянина практически не осталось конкурентов при дворе. Александра Федоровна еще с юности проявляла интерес ко всему таинственному, а Григорий ее просто заворожил. Он внушил, что обладает какими-то Христовыми качествами, благодаря чему все предметы, которых он касается, несут благодать.

Надо сказать и о другом. По заключению профессора Бехтерева, Александра Федоровна страдала тяжелыми нервными припадками. Они возникли, по-видимому, еще в детстве на почве большого душевного потрясения. Николай Александрович был в отчаянии, когда узнал об этом. Врачебные меры его супруге практически не помогали. Душевное равновесие после приступов достигалось лишь в присутствии Распутина.

С заболеванием императрицы связана и ее крайняя религиозность, желание видеть при дворе как можно больше святых и странников. И когда во дворце появился Григорий, она сразу назвала его «Другом». Им он в действительности и стал. Помимо своих сверхъестественных талантов Распутин обладал способностью утешить и успокоить женщину, которая не принимала многих нравов дворцовой жизни и вскоре оказалась в полной изоляции среди враждебного окружения родственников мужа. Ей нужен был скорее психоаналитик, способный разобраться в проблемах детства, в импульсах, подавленных жестким воспитанием, травмой, нанесенной ранней смертью матери и разлукой с отцом.

Распутин, утвердившись при дворе, почувствовал себя достаточно вольно. Вокруг влиятельного «Друга», который еще недавно пришел в столицу в засаленном пиджаке, образовался свой круг лиц: жены высших сановников, банкиры и высшие офицеры. Дамы видели в нем чуть ли не эротического мессию, способного на небывалые сексуальные подвиги. Другие посетители восхищались персонажем, имевшим власть над монаршей четой. Третьи хотели выяснить тайну гипнотического воздействия и, если возможно, обучиться этому непонятному им, но действенному искусству.

«Если кто и хотел бы понимать все, что известно относительно покорения дам высшего общества грубым мужиком Распутиным с точки зрения гипнотизма, то он не должен забывать, что кроме обыкновенного гипнотизма есть еще “половой” гипнотизм, каким, очевидно, обладал в высокой степени старец Распутин», – писал профессор Владимир Михайлович Бехтерев в «Петроградской газете» 21 марта 1917 года.

За годы странствования по Сибири Григорий Ефимович усвоил опыты многих русских сект, интересовался их духовными практиками. Ему были известны и хлыстовское учение, и методы странников-бегунов. Однако для монаршей четы Распутин был прежде всего спасителем сына Алексея.

Григорий действительно мог исцелять недуги и пороки представителей высшего света Петербурга. Недаром у его порога на Гороховой толпились не только просители должностей, но и пациенты, среди которых однажды возник князь Феликс Юсупов. После гибели на дуэли первого сына мать и отец князя были особенно обеспокоены его пороками. И поскольку весь Петербург тогда говорил о чудотворце с Гороховой улицы, исцелявшем прямо на глазах, то они решили отправить к нему свое чадо.

Феликс проявлял гомосексуальные наклонности, и родители надеялись, что Распутин сможет избавить его от этого порока. Лечение, которому подвергался Феликс, состояло в том, что Григорий укладывал его через порог комнаты, гипнотизировал и порол. «Поркотерапия» только спровоцировала у Феликса тягу к мазохизму. А то, что его интимные предпочтения теперь открылись Распутину, обернулось для Юсупова серьезной неприятностью.

Близкий ко двору кудесник не удержался и сообщил о них царю с живописными подробностями, не пощадив репутации пациента. Распутин оправдывал свою предупредительность тем, что его беспокоила судьба невесты Феликса – племянницы Николая II красавицы Ирины, дочери великого князя Александра Михайловича. Григорий советовал Николаю «не выдавать Ирину замуж за Феликса, так как он вообще не может быть мужем». Именно князь Феликс Юсупов впоследствии сумеет организовать заговор против Распутина и собственноручно будет в него стрелять.

А мнение Распутина о мужских возможностях князя не подтвердилось: в браке с великой княжной Ириной Александровной у него в 1915 году родилась дочь Ирина.