ГЛАВА VI

ГЛАВА VI

(28) Однако деяния, совершенные им впоследствии, вызывают еще большее удивление. Ибо когда философия уже достигла большого распространения и он стал предметом удивления всей Эллады, а лучшие и наиболее преуспевшие в философии люди приезжали на Самос и желали приобщиться к его учению, его же самого сограждане принуждали участвовать во всех посольствах и общественных мероприятиях, он, видя, как тяжело, повинуясь законам отечества, заниматься одновременно философией и что вследствие этого все прежние философы прожили жизнь на чужбине⁴³, обдумав все это наедине с собой и отойдя от общественных дел, уехал по этой причине, но, как говорят некоторые, из-за отвращения к невежеству тогдашних жителей Самоса, в Италию, считая своим отечеством страну, где есть множество легко поддающихся обучению людей.⁴⁴ (29) Поначалу он жил в прославленном городе Кротоне, имея много последователей (рассказывают, что при нем было шестьсот человек, побужденных им не только к занятиям философией, которой он обучал, но и, как говорят, приобщившихся к образу жизни, который он предписывал вести; (30) эти последние были философами, а многие просто слушателями, и поэтому их называют "акусматики"⁴⁵, так что на одной только самой первой и общедоступной беседе, которую, как говорят, он провел сразу после приезда в Италию, присутствовало более двух тысяч человек, и воздействие Пифагора на них было столь сильным, что они уже не ушли домой, но вместе с женами и детьми построили некий огромный "дом совместного слушания" (оцккоеТоу), и сами организовали общину в той местности, которую все называют Великой Грецией⁴⁶, и, приняв от Пифагора законы и предписания, никогда не преступали их, словно это были божественные установления. Все сообщество пребывало в единодушии, торжественно прославляемое и считающееся в глазах окружающих счастливым. Имущество, как было сказано, они сделали общим и вслед за тем причислили Пифагора к богам как некоего благого и человеколюбивейшего демона⁴⁷, одни называя его Пифийцем, другие — Аполлоном из страны гиперборейцев⁴⁸, третьи — Пеаном⁴⁹, четвертые — одним из населяющих Луну демонов⁵⁰, пятые — одним из Олимпийских богов, говоря, что он явился в человеческом образе для пользы и исправления жизни смертного рода, чтобы благосклонно одарить смертную природу спасительной искрой счастия и любомудрия, и большее благо, чем то, которое было даровано богами через Пифагора, не являлось и не явится когда-либо.⁵¹ Поэтому еще и теперь широко известна поговорка о длинноволосом самосце. (31) И Аристотель в своем сочинении о пифагорейской философии⁵² рассказывает, что в глубокой тайне у них соблюдалось такое разделение: есть три вида разумных существ — бог, человек и существо, подобное Пифагору. И они с полным доверием воспринимали то, что он говорил им о богах, демонах и героях⁵³, о космосе и всевозможных видах движения небесных сфер и светил, о заграждениях одних другими, о затмениях, об отклонениях от правильного движения, об эксцентриситетах и эпициклах⁵⁴, обо всем, что входит в миропорядок, о небе и земле и о творениях, находящихся между ними, видимых и невидимых. И в них возникало некое правильное и соответствующее истинно сущему миру представление, никоим образом не противоречащее ничему тому, что является зрению или постигается мыслью, уроки же и теоретические положения и вся наука в целом поистине открывали душе глаза и действовали очищающе на ослепленный другими занятиями ум.⁵⁵ Подобное знание передавалось эллинам Пифагором, чтобы они могли осмыслить истоки и начала подлинно целого⁵⁶. (32) Гражданское устройство общины было наилучшим, соблюдались единодушие и принцип "у друзей все общее", служение богам и почитание умерших, повиновение законам и воспитание, молчаливость и непричинение вреда другим живым существам, воздержание, благоразумие, проницательность, набожность и другие добродетели, одним словом, все это для тех, кто жаждал учения, Пифагор сделал желанным и достойным стремления. Итак, справедливо они из-за всего того, о чем я сейчас говорил, почитали Пифагора столь высоко.