КОРАБЛЬ С РОДНОГО СИРИУСА

КОРАБЛЬ С РОДНОГО СИРИУСА

Рисуй, моя художница,

Далекие миры:

Дождя косые ножницы

Лугам стригут вихры.

Рисуй, моя красивая,

Кентавров поживей:

Рука твоя счастливая

Летящих гладит фей.

Рисуй, родная, радостно

Раскрашивай листы,

Макая кисти в радугу,

В салюты и цветы!

Дорогие читатели, позвольте мне закончить эту книжку еще одной развернутой метафорой: наш с вами общий Дух можно сравнить с большим космическим кораблем. Можно сравнить с летающим где-то в бескрайнем космосе городом, население которого 13 миллионов человек. И вот давайте представим, что такой космический корабль сейчас приблизился к планете Земля. Жители летающего города — старые морские волки. Они видели «океан» со всех сторон и знают почем фунт лиха. Эта команда успела побывать на разных звездах, на разных планах бытия. Но ни один из членов команды никогда не жил во времени и в пространстве. И вот, чтобы узнать все-все о планете Земля, чтобы поведать, что такое время и пространство, что такое эгоизм и рассудочное мышление, корабль-матка посылает одного разведчика. Самого опытного. Челнок с космонавтом пролетает сквозь промежуточные слои — ментал, астрал, витал, — и приземляется на физической Земле. Пришелец рождается на шершавой планете в теле человеческого ребеночка и долго учится ходить на задних ногах в пространстве и времени. Космонавт все время поддерживает телепатическую связь с кораблем-маткой, спрашивает советов Духа, как ему поступать в том или ином случае. Но по мере взросления тела космонавта, на чудаковатого ребенка оказывают давление окружающие двуногие существа. Его бьют ремнем и наказывают руганью, если он что–либо делает не по правилам двуногих землян. Окружающие люди авторитарно называют себя родителями, дядями, тетями, воспитателями, преподавателями, учителями и постоянно твердят, что они самые умные, самые красивые и самые самые во всей Вселенной. Космонавта зомбируют днем и ночью глупыми правилами так называемых «всемирных законов». Ну, например, говорят такое, что люди не могут летать по небу или жить без воздуха на далеких солнцах. Разведчика все больше увлекает эта смешная игра глупых людей, увлекает их вера в то, что они смертные и бескрылые. Он все реже и реже выходит на связь со своим Духом-кораблем. И, наконец, годам к 15—17 связь с орбитальным кораблем полностью блокируется системой представлений о трехмерном мире, навязанной космонавту окружающими взрослыми людьми. Он полностью забывает кто он такой, откуда он пришел, зачем пришел на эту страшную планету, куда он идет. Лишь после смерти физического тела, лишь в первые две-три секунды выхода сознания в астрал, космонавт как бы вспоминает о своем корабле-Доме, о своем задании. Но он тут же отмахивается от этой мысли, думая, что все это ему приснилось. И затем он с новыми силами погружается с головой в игру «жизнь на Земле». Только теперь у него эта игрушка — астральная. Потом он умирает и в астрале, и опять рождается на Земле. Его сознание постоянно кружится, как белка в колесе, в придуманных им самим рождениях и умираниях на планете Земля.

Космический корабль беспокоится о потерянной душе. Дух посылает новых разведчиков к Земле на помощь пропавшему космонавту. Но и они бесследно исчезают на таинственной планете. После двух тысяч потерянных одноместных челноков с разведчиками на корабле-матке принимают решение снарядить большой спасательный отряд на Землю. Сразу 144 ребенка с одной душой рождаются на планете одновременно. Они не верят земным мамкам и папкам, воспитателям и надзирателям, школьным учителям-мучителям и земным сверстникам, рассказывающим им нудные сказки о законах Ньютона и Дарвина, про науки и историю Земли. Дети постоянно держат телепатическую связь с кораблем-маткой, они сами учат землян устройству мира. Молодые разведчики поддерживают между собой телепатическую и духовную связь и не дают друг другу поддаться силовому давлению взрослых двуногих. Спасательная команда быстро находит на адской планете, в витальной и астральной ауре Земли, всех своих потерявшихся космонавтов, будит их от кошмарного сна, называемого «жизнь на планете Земля». И проведя реабилитацию, отсылает их, радостных и блестящих от счастливых слез, обратно на корабль-матку.

Жена изменит, друг продаст,

Обманешься в Фемиде.

Но не солжет тебе сейчас

И не предаст тот в судный час,

Кого ты ненавидел…

И вот мы, 144 космонавта, встав в полный рост, идем в неуклюжих скафандрах из протоплазмы и костей навстречу аборигенам, идем на поиски живых и «мертвых» душ, идем под градом камней и плевков, под молниями ненавидящих взглядов и проклятий землян, под свистом их отравленных стрел и автоматных очередей. Мы идем, улыбаясь, не утираясь от плевков и крови, идем, не кланяясь ни пулям, ни священникам, ни президентам. Год за годом мы прочесываем поля и села, города и джунгли этой заколдованной планеты, непрерывно посылая позывные тысячам своих одурманенных собратьев: «Я — Сириус, Я — Сириус! Земля, как слышите меня, прием? Земля, ответьте мне! Я — Сириус, прием, прием…»

Написанная мною книга тебя и слепит, и прочтет,

И стану я тобой — до мига, когда захлопнешь переплет.

Заглянешь ты без сожаленья в мои зеркальные года,

Где мы встречались на мгновенья, не думая, что — навсегда…