Часть 2 Древняя Русь и Великая Смерть Души умерших в неведомой стране
Часть 2
Древняя Русь и Великая Смерть
Души умерших в неведомой стране
Бренная есть наша жизнь, и мы сами - также.
"Велесова книга"
"Напрасно забываем мы доблесть прошедших времен и идем неведомо куда. И так мы смотрим назад и говорим, будто бы мы стыдимся познавать Навь, Правь и Явь, и стыдимся обе стороны Бытия своего ведать и понимать" ("Велесова книга").
Вопросы жизни и смерти всегда интересовали человека более, чем все остальные. Загадочность и непостижимость смерти сама порождает веру в то, что жизнь непременно продолжится и после земной гибели, что душа-то бессмертна и ей уготовано место в загробном мире. У славян смерть тоже мыслилась не прекращением существования человека, а лишь переходом его в другой мир.
Древние русичи вообще были частью самой Природы, самой Вселенной. Они наблюдали, как зарождается жизнь по весне, а зимой цепенеет в мертвом сне холода. Вот и человек умирал, "вроде солнышко за облака теряется". Жизнь закатывается и уходит во мрак, в ночь, в пустыню увядания и... в сон. Помните, что заявляют все русские богатыри без исключения, оживляемые водой живой? Да-да, то самое: "Ах, как же долго я спал!" А в похоронных причитаниях мы можем услышать следующие слова:
"Стань, пробудись, мой родимый батюшка,
От сна от крепкого,
От крепкого сна, от мертвого".
В причитаниях древние славяне просят помощи у "буйных ветров":
"Вы ударьте в большой колокол, Разбудите мою матушку".
Любопытен и тот факт, что "в Архангельской губернии слово "жить" и слова, образованные от слова "жить", обозначают бодрствовать, не спать. Были в ходу такие выражения: "по вечеру, как это приключилось, вся деревня была еще жива", "мы зажили утром рано". Здесь зажили значит проснулись, жила - значит бодрствовала, не спала" (Ю. В. Мизун, Ю. Г. Мизун. "Святая Русь от Исхода до Крещения"), До сих пор умершего называют усопшим, то есть заснувшим.
Таким образом, покойник у славян - это просто уснувший вечным сном от житейской суеты. Собственно говоря, Смерть на Древней Руси тоже представляли весьма образно, как и все остальное во Вселенной.
Так, Симеон Полоцкий писал: "Смерть на лица не смотрит, царя и нищего одинаково умерщвляет". Смерть у древних славян всегда крылата. Это Смерть-птица, прекрасная и молниеносная:
"Сидит птичка
На полячке,
Она хвалится,
Выхваляется,
Что никто от нее
Не отвиляется:
Ни царь, ни царица,
Ни красная девица".
В причитаниях о смерти в славянском фольклоре говорится:
"Видно, налетела скорая смертушка,
Скорометную птицынькой.
Залетела в хоромное строеньице,
Скрыто садилась на крутоскладно
На завьице,
И впотай ведь взяла душу с белых грудей.
Ворон черный, голубь сизый".
Вот она, славянская крылатая Смерть, зловещая и всегда ранняя:
"По пути летела черным вороном,
Ко крылечку прилетела малой пташечкой,
Во окошечко влетала сизым голубком".
Но Смерть - всегда мудра в своем выборе. Она может быть жестокой, молниеносной, ужасной. Но только никогда не будет она нелепой. А потому северные славянские племена рисовали, ее совой, птицей мудрой и зловеще-спокойной. "Не можно ее накормити... ни пиром, ни миром, ни добрыми людьми".
Различные приметы и гадания о смерти связаны с образами птиц. Вот мы до сих пор уверены, что карканье ворона, крик совы или филина подле дома, влетевшая в дом ласточка принесут нам горе и беду. В том далеком славянском мире сама Природа, сама Вселенная отзывалась на людские горести и радости.
Древние русичи, столь близкие ей, научились понимать "птичий язык" Смерти. Судите сами:
o Курица яйца несет без скорлупы - будет или мор на людей, или в семье покойник.
o Курица запоет петухом - предвещает покойника.
o Ласточка залетит в дом - залетит за кем-нибудь.
o Кукушка окукует в затылок - к смерти.
Но ведь и душа человеческая крылата, и душа - птица. То есть ду1па человеческая и есть Смерть, то есть человек при жизни носит в себе Смерть, а после смерти - Жизнь? Судите сами: в песнях "Крале-дворской рукописи" не единожды упоминается, что душа человека после его смерти живет, оставаясь подле человека. В песне же "Честмир и Влеслав" сказано:
"Вот и вышла душа из стенящих уст, Взлетела на дерево и порхала по деревьям".
В другой песне, "Забой и Славой" имеются такие слова: "Там много душ носятся туда-сюда по деревьям...".
Души же умерших детей превращаются в ласточек, коноплянок и других певчих птиц. По крайней мере, такое поверье было записано на Волыни. В одной из древнерусских сказок говорится, что душа убитой девушки прилетает к любимому соловьем. Соловей сей поет ему песни о своем горе-несчастье:
"... Как цвела роза алая в Ирии, в розу был влюблен соловей. Пел ей песни, близ розы вился. Но-не смог он к милой пробиться, лишь шипами сердце изранил... Быстротечны жизнь и любовь, и за песнею соловьиной - наступает смерти молчанье. Но у самого края бездны - той, откуда возврата нет, - роза алая расцветает и поет над ней соловей!"
"Святорусские Веды. Книга Коляды"
Древние славяне также считали, что душа летает в образе голубя вокруг места погребения тела. Поэтому на Руси строили на могилах голубицы - помещения, предназначенные для отдохновения души, а также для защиты ее от ненастья.
Но душа, сия малая частичка Природы, Космоса, Вселенной, не только птица, очень часто она способна превращаться и в растения. И так продолжать жить на земле.
Неслучайно в древней "Голубиной книге" говорится, что "кости крепкие от камни, телеса наши от сырой земли". На могилах умерших вырастают травы, цветы, тоненькие хрупкие деревца. Считалось, что они произрастали из праха погребенного.
Душа проявляла себя и в дереве. В сказке "О Сне-ясевиночке" говорится, что на могиле убитой героини вырастает камыш. Из камыша рыбаки делают дудочку, которая достается родителям Снежевиноч-ки. Родители разломили дудочку и оттуда выскочила их дочка. Существовало даже поверье, что незамужние дочери после смерти превращаются в тополь, а в песне "О Василье и Софьюшке" говорится, что "На Васильевой могиле вырастала золота верба, на Софииной могилушке кипариско деревцо".
Куда уходит душа по смерти?
"Приубралася, свет-надежная головушка,
К краску солнышку на пригребушку,
К светлу месяцу на придрокушку".
То есть душа после смерти уходит в область "красна солнышка", в вышний мир. В солнечный Ирий-рай. Слово "рай" в принципе означает "сад". Древние славяне стремились в сад вечнозеленый, где царствует вечное лето, светит солнце, зеленеют деревья и трава.
"Бродят в Ирии звери дивные, и колышутся травы чудные, птицы вещие распевают. Серебрятся ручьи хрустальные, драгоценными камнями устланные, златоперые рыбы плещут. В том саду лужайки зеленые, на лугах трава мягкая, шелковая, а цветы во лугах лазоревые. Нет прохода в те горы пешему, нет проезда сюда и конному. Все дороженьки загорожены, заколодели-замуравели. Горы путь заступают толкучие, реки путь преграждают текучие. Все дорожки-пути охраняются василисками меднокрылыми и грифонами медноклювыми"
"Свято-русские Веды. Книга Коляды"
Нет в Ирий проезда-пути живому, вход открыт только мертвой душе.
"Вы дошли до нашего Ирия,
здесь цветы увидели чудные,
и деревья, а также луга.
Вы должны тут свивать снопы...
... и пшено собирать
в закрома Сварога небесного.
Ибо то богатство иное!
На земле вы были во прахе,
И в болезнях все и в страданиях,
Ныне ж будут мирные дни".
"Прославление Триглава" - "Велесова книга"
Арабский путешественник Ибн-Фадлан приводит слова славянской девушки, которая добровольно обрекла себя на сожжение ради умершего возлюбленного.
Находящаяся уже на грани меж Явью и Навью, она говорит в полутрансовом состоянии: "Вот сидят все мои умершие родные; вот и мой господин - он сидит в раю, и рай так прекрасен и зелен". Эта неведомая живым страна была желанной.
В "Ригведе", из истоков мудрости которой черпали все арийские племена, имеется следующий гимн: "Где светит свет, туда стремлюсь я, в Сома, в бессмертный, нетленный мир, в святилище небес, там, где покоится лучезарное Солнце, - о дай мне быть там бессмертным". Рай - это страна отцов, а Смерть есть воссоединение со всем своим родом в бессмертии.
Впрочем, у древних русичей-язычников был не только "рай", но и "пекло". В разное время им правили Черный Змей, Скипер-Зверь, Индрик-Зверь, Волх, Кащей/Чернобог. Собственно все они - ипостаси одного и того же Первобога, хозяина царства Нави, сына Матери-Сырой Земли. Пекло разделялось на три уровня: первый относится к самым глубинным слоям матушки-земли, второй - к собственно Пеклу, а третий - к надземной местности перед входом в подземное царство, называемый Темным Царством. Одно могу сказать точно: до христианского ада языческому "пеклу" шагать не дошагать... По большому счету, "пеклом" славяне называли просто горную область, согреваемую небесной теплотой, солнечными лучами. Сюда они "отсылали" своих умерших безо всякой мысли о возмездии за "грехи". Но если вначале Ирий/рай помещался между небом и землей, то потом он вообще оказался под землей, по соседству с пеклом, разумеется.
Логика подобного перемещения проста: душа-то отлетает к солнцу, а оно после заката и до рассвета находится под землей. Здесь все погружено в сон, здесь царствует все усыпляющая матушка-Смерть. Этот подземный мир в сказках будет назван "тем светом ".
Древние славяне полагали, что в подземную страну отцов ведет Млечный Путь. Так, в Ушицком уезде считали, что он ведет в вечное пристанище, в Ирий. В Холмской Руси уверяли, что Млечный Путь- это "дорога жизни" умерших, идущих на вечное поселение-житие, или же дорожка с развилкой - один отрезок ее ведет в рай, другой же - в пекло. Ну, а по какому из них идти, умерший для себя определяет сам.
В страну отцов души сопровождает поводырь: "А всем нашим душам/Через ту реку провожатися будет".
Обычно поводырь в своей утлой лодочке переправляет через море или реку смелых странников, что направляются в пекло к царю-Змию или же на край света к ясному Солнышку. Звали таких славянских поводырей-перевозчиков Возуй, Пла-вец, Ний, Водца/Водец. Все они переправляют умерших через Свят-реку, реку великого забвения жизни. Боги-поводыри всегда двулики. Один лик у них человеческий, обращен к миру живых, а второй лик - звериный, обращенный в мир мертвых. За свою работу поводырь получал определенную плату. Для этого умершего снабжали монетами, отпуская в долгое, вечное странствие. Их клали в руки покойнику или около нижней челюсти (кстати, данный стародревний обычай просуществовал вплоть до недавнего времени).
Почти добравшись до "места назначения", душа вдруг обнаруживала, что страна отцов охраняется сторожами. В похоронных причитаниях говорится: "Сторожа стоят ведь там [у страны отцов. - Авт.], да все не стареют". Помните, какова охрана у Ирия в "Книге Коляды"? "Василиски меднокрылые и грифоны медноклювые". Впрочем, во всей ведической мифологии упоминается о сторожах царства мертвых. Так, в Свят-реке обитает еще и Обман, имеющий вполне обаятельное лицо, испещренное цветами тело и хвост скорпиона. Когда мимо проплывают души людские, он подплывает к ним, не ожидающим никакого подвоха, и жалит ядовитым жалом, доставляя невыносимые страдания.
Но души умерших не всегда уходили в страну отцов. Они знали, когда им следует оставаться на земле и в образе человека. Так, сама Смерть продолжала служить живым.
Род и Чур - первые домовые, или Первобоги - остающиеся с живыми
Итак, древние русичи верили, что душа умершего может остаться на земле в образе человеческом. Восходят эти представления к древнейшим божествам - Роду и Чуру. Род - не просто славянский бог, он - Праотец всех славян. Он тот, кто продолжал оберегать свое племя/род даже после собственной смерти (пускай и космического масштаба). Он - бог и как бы не умирает. Он всегда рядом. Он пращур всех - Чур, двуликий бог, охранитель границ родо-вища. Одним ликом своим он обращен к человеку, со-родичам, а вторым - к врагам, в том числе и к Гибели, всегда готовый вступиться за своих живых родичей.
Недаром, когда хотели защитить себя от опасности, то творили заклинания: "Чур меня!", то есть "Храни меня, Чур", или "Чур, наше место свято!". В присутствии Чура - бога-Пращура ни один из злых духов не мог причинить человеку вреда.
Довольно часто Род/Чур появляется среди сородичей в образе Дида, божества почтенного и разумного, предостерегающего живых от великого множества напастей, среди которых были и беды Смерти:
o Подушку на стол не клади - покойника наворожишь.
o Зеркало в доме разобьется - к покойнику.
o Не ставь три зажженные свечи в комнате - покойник будет.
o Если человек во время болезни часто поворачивается к стене или смотрит в потолок - скоро помрет"
(Приметы взяты из книги М. В. Рейли "Истоки жизни").
Но Дид - это еще и дед, а дедом издавна на Руси звали домовых. Следовательно, Род и Чур - первые славянские домовые, хранители рода и дома, которых отцы христианской церкви назвали "проклятым бесом-храможителем".
Вдумайтесь, насколько ужасно звучат подобные заявления: хранитель, в которого переселяется душа предка, называется "бесом"! Да нет, конечно, не бес, а свой, свой усопший на заре возникновения рода-племени пращур. Поэтому-то и называли домовых у славян "дед", "дедушка", "дидька", "дзад". (И точно такими же словами именовали умерших близких.)
На Руси домовых любили, именуя "доброжилами" и "доброхотами" и даже кормильцами. Домовой Род/Чур воплощал в себе душу-защитницу, пусть незримую, но бесспорную. И славяне прекрасно осознавали, что охраняет их жизнь от всевозможных напастей предок, перешедший черту Яви и Нави: недаром домовой считается "постеном" (от слова "Тень"), как призрачное существо, привидение. Привидение доброе, даже после смерти физической оболочки решившееся остаться со своими со-родичами и отказаться во имя их от светлого Ирия. "Зла людям он не делает, а, напротив, старается даже предостеречь от грядущих несчастий и временной опасности" (С. Максимов. "Крестная сила. Нечистая сила. Неведомая сила").
И именно этого защитника хотела впоследствии лишить славянские народы христианская церковь: отобрать надежду на то, что живой, бренный человек не останется один на один с бедой, с лихом, что ему всегда придет на помощь с просторов смертной Нави его прародитель-домовой.
Человека можно лишить куска хлеба, крыши над головой, но нельзя лишить его собственной защитительной Нави со всеми ее обитателями, невозможно отнять его собственную Смерть и пращуров. Вот и остался домовой назло всем врагам.
Собственно говоря, иначе-то и быть не могло: он, домовой, жилец Нави, был истинным хозяином любого дома. Его так и называли - хозяином, хозяюш-ком. Считали, что домовой "словно вылит в хозяина дома*. То есть нет Смерти, ибо душа обязательно инкарнируется/"выливается" в новое тело.
Отношение к домовому/Роду/Чуру как к прародителю просматривается в целом ряде обрядов, часть которых связана с постройкой дома. Славяне были твердо уверены, что новопостроенное жилище только тогда будет прочно, когда умрет глава поселившейся в нем семьи. Он после смерти и будет нести функции охранителя. Смерть стояла на страже Жизни и ее благополучия.
Кроме того, "в древние языческие времена на месте основания нового дома или вообще поселка закапывали в землю жертвы. Могли закапывать в качестве жертвы и человека.
В преданиях Новгорода рассказывается, что когда Славенск запустел и было решено срубить новый город, то были посланы на все четыре стороны гонцы захватить, кто попадется, живую жертву. Попалось дитя, и его заложили в основание города. Поэтому город назвали Детинцем" (Ю. В. Мизуа, Ю. Г. Ми-зун. "Святая Русь от Исхода до Крещения").
Как видите, древние славяне твердо верили - да что там, были незыблемо убеждены, - что души предков переселяются в Рода, Чура, Дида и домового. Затем круг расширился. Все живущие надеялись на то, что души умерших родичей будут непременно и в Смерти охранять их, живых. Захоронения вырастают на распутьях ("при путех"). Читаем в "Повести временных лет":
"Аще кто умряше, творяше тризну над ним, и по сем творяху кладу велику, и возложаху и на кладу мертвеца, сожьжаху, а по сем собравше кости, возложаху в судину [в сосуд. - Авт.] малу и по-ставляху на столпе на путех".
Смерть несла стражу, охраняла живых и лепила своего, соответствующего бога - Креспгоса. Бог Кре-стос был хранителем перекрестков дорог, богом умерших - покровителей своего на-рода. Позднее Крестос будет христианизирован, превратиться в Христа. То есть Крестос/Христос есть бог мертвых и покровитель живых. Он и изображался язычниками как истинный охранитель: его распростертые руки ("распятые"?) словно защищают и прикрывают в обережном объятии всех живых.
Мы все вышли из Рода, его космическая первоги-бель стала рождением нашего мира. Вчувствуйтесь в слова "Все мы от Рода Русского", проникните в пер-восмерть Рода...
Медитация: Попытка проникновения... (Вариации на тему Святорусских Вед)
Бог Сущий и Бог Всевышний! Родитель и Нерожденный! Эта песнь о Тебе - Родитель!
Я вижу: нет Света Белого, тьмой кромешной мир окутан. Но во тьме я вижу только Рода, Рода - Родника Вселенной. Род заключен в Яйце, семя Он непророщенное, почка Он нераскрывшаяся.
Но я вижу, как разрушает Род темницу силою Любви, и мир любовью наполняется.
Из себя, умирая на миг, Род рождает Ирий небесный, а под ним создает из себя же Поднебесный наш с вами мир. Бьет в глаза Свет мне первозданный: то разделил Род Свет и Тьму, Правду с Кривдою.
Но слепит мне глаза все сильней боль Рода, агония его нестерпимая - из лица Его солнце выходит, из лица Прародителя! Стон протяжный меня оглушает - из груди его месяц светлый выходит. Стон растет, всю Вселенную в сердце моем заполняет, то звезды частые из очей Родовых на небушко взлетели, звезды-души наши человеческие. Зори ясные - из бровей Его. Ночи темные - да из дум Его. Ветры буйные - из дыхания, что со смертью космической борется. Дождь, и снег, и град - то от слез Его, что от боли катятся нестерпимой уже. И я чувствую боль Его! Громом с молнией - голос стал Его, что боль болью побеждает! Утвержден в колеснице огненной Гром гремящий - Господень глас. В лодке золотой - Солнце Красное. А в ладье серебряной - Месяц.
Я учусь ощущать, понимать, познавать: Родом были рождены для Любви небеса да и вся землица поднебесная. Род - Отец богов, Род и Мать богов, Род- рожден собой через Смерть свою и родится вновь. Для него Жизнь, Любовь, Смерть грядущая - все есть цепь единая, неразрывная. Род- все, что было уже и то, чему быть суждено, что родилось, что умерло, в землю уйдя, что родится и вновь умрет. Род - все боги, весь мир, и мы с вами - все Род.
Ведическая медитация о Смерти (вариации на тему ведических гимнов)
Небесам слава.
Земле слава.
Воздухам слава.
Небесам слава.
Земле слава.
Глаз мой солнце.
Дых мой ветер.
Дух мой воздух. Плоть земля.
В темных водах вижу месяц,
В небе мчится дивнокрылый,
Златокольчатые блуждают
Звезды сверху и звезды снизу.
Оба мира меня услышьте!
Поклон оружию богов,
Поклон оружию владык,
И тебе, Смерть, поклон особый.
Твоему поклон благословенью,
Твоему поклон проклятью,
Поклоненье твоей приязни
И неприязни поклон особый.
Ведунам твоим поклоненье,
твоим снадобьям поклоненье,
Смерть, кореньям твоим поклоненье.
Коли вольно, коли невольно
Совершили мы, согрешили,
Отпустите нам грех, развяжите,
Вы единые, вы все боги.
Коли в яви, коль в сновиденье
Согрешила я пред вами грешная,
Жизнь грядущая, жизнь былая
Ты прости, отпусти из колодок.
Я, отпущенная из колодок,
Потная, грязная в воде омоюсь,
Ровно масло, очищаемое к жертве,
Ото всех я грехов очищусь
И воскликну: "Здрава буде, Смерть!"
Умение погребать
Наши немыслимо далекие предки несли в себе, передавая из поколения и в поколение, не только умение умирать, принимать Смерть как данность, необходимость и даже благо, но и великое умение погребать. Поэтому Смерть любого человека, его проводы в Мир Иной были обставлены гениальными (не побоюсь этого слова) похоронными обрядами.
Как протекал один из таких обрядов, во всех подробностях описал один из очевидцев Ахмад ибн-Фадлан, живший в X в.: "Если умирает глава, то говорит его семья его девушкам и отрокам: "Кто из вас умрет вместе с ним?" Говорит кто-либо из них: "Я". И если он сказал это, то... уже не вправе отказаться. И если бы он и захотел этого, ему бы это не разрешили".
Ибн-Фадлану самому довелось стать свидетелем похоронного обряда у русов:
"Поручили ее [согласившуюся отправиться в мир иной вместе с главой рода. - Авт.] двум девушкам, чтобы они оберегали ее и были бы с нею, где бы она ни ходила, до того даже, что они ... мыли ее ноги своими руками. И принялись родственники за дело - кройку одежды для него [умершего. - Авт.], за приготовление того, что ему нужно. А девушка каждый день пила и ела, веселясь, радуясь будущему. Когда же пришел день, в который будет сожжен он и девушка, я прибыл к реке, на которой находился его корабль, и вот вижу, что он уже вытащен на берег и для него поставлены 4 подпорки из дерева, и поставлено также вокруг него нечто вроде больших помостов из дерева... Они принесли скамью, и поместили ее на корабле и покрыли ее стегаными матрацами и парчой... и подушками из парчи, и пришла старуха, которую называют Ангел Смерти... она убивает девушек. И я увидел, что эта ведьма большая и мрачная. ...Поместили мертвеца: принесли: крепкий напиток, плоды, пахучие травы и положили возле него, также хлеб, мясо и лук положили перед ним, потом... все оружие покойника положили возле него, привели двух лошадей... разрубили их.... и мясо их бросили в корабль... когда же наступило время после полудня, привели девушку... И вот она сняла два браслета ... и дала их той женщине, которая называется Ангел Смерти, и она та, которая убивает ее...
Потом вошли в корабль 6 мужчин и совокупились все с девушкой. Потом положили ее на бок рядом с ее господином и... старуха, называемая Ангелом Смерти... подошла, держа в руке кинжал с широким лезвием, и вот начала втыкать его между ее ребрами, в то время как мужчины душили ее веревкой... Потом подошел ближайший родственник умершего ... и зажег сложенное под кораблем дерево... И принимается огонь за дрова, потом за корабль, и за мужчину, и за девушку, и за все, что там находилось... И сказал один рус: "Вы, арабы, глупы, вы берете самого любимого человека и бросаете в грязь на съедение червям, а мы сжигаем его в мгновение ока, так что он входит в рай немедленно". И действительно, не прошло и часа, как весь корабль и все в нем превратилось в золу и пепел. Потом насыпали они на месте корабля круглый холм.
Событие это описано Ибн-Фадланом в 922 г., и вы поначалу можете счесть обряд сей бесчеловечным, диким и ужасным. Но не стоит забывать про заветы отцов, что Ирий/рай загробный отделялся от мира живых рекой, что обтекает со всех сторон землю. А реку, как водится, следует переплыть. Поэтому-то для умершего делали ладью/корабль, в котором и сжигали мертвеца.
Помните, в "Повести временных лет" говорится: "Аще кто умреше, творяху кладу велику, и возложа-ху и на кладу, мертвеца сожьжаху". "Клада" же имела форму лодки1. Более того, даже в эпоху христианизации Руси языческая ладья осталась в обряде погребения.
В "Сказании о святых Борисе и Глебе" читаем: "Убиену же бывшу Глебови и повреждену и пусть месте межю двема кладома". И далее: "Святого Глеба положиша в леса межи двема кладома под насодом". Насод - это речное судно с набоями или лодка.
На средневековой миниатюре есть изображение данного погребения: окутанное покрывалами тело юного князя кладут между двумя колодами, а семь воинов опрокидывают над ним вверх дном лодку.
Что же касается жутковатого ритуального убийства девушки из рассказа Ибн-Фадлана, то - да, у славян действительно существовал обряд "посмертного венчания". Еще один араб, аль-Масуди пишет: "Когда кто умирает холостым, ему дают жену по смерти".
Страшная, кровавая тризна! - воскликните вы. И будете по-своему правы. Просто мы утеряли загадку, таинство и даже мудрость этого обычая, совершаемого "Ангелом Смерти".
Однако совсем еще ближние наши предки о нем помнили очень хорошо: недаром еще совсем недавно данный обычай "посмертного венчания" (пусть и в смягченном варианте) можно было наблюдать в Витебской губернии. Здесь умершего холостого юношу сопровождали до могилы поездом, похожим на свадебный. Значит, верили, что там, в далеком надмирном Ирии/раю, юношам тоже нужны жены.
А вот что мы читаем у В. Татищева в "Истории Российской": "...когда умрет муж, тогда между женами его бывает прение, всякая хочет показать, что муж ее лучше других любил... Одну лишь той чести умереть с мужем удостоят, оную как все мужчины, так женщины с великим почтением к могиле мужней провожают, и один из ближних родственников мужних при могиле ножом ее заколет, и с ним вместе положат, а другие жены отходят в дом с печалью, что той чести не удостоились, ибо то им у людей к великому порицанию". Судите сами: вот он, древне-славянский "фэн-шуй" погребения:
"...выкапывают великую четырехугольную яму, мертвое же тело, выпотроша и перемыв все внутренности, положив снова в тело с корнем дикого галгана, толченый тимьян, анис, семена епиха, облепив его воском, отвезут к другому народу [соседнему прасла-вянскому племени. - Авт.]. Оные, приняв, обрежут мертвому уши и волосы, отвезут к иному народу с провожанием... И как довезут. .., отпустят в приготовленную могилу и обтычут копьями.
С ним положат одну из любезнейших ему наложниц, удавив оную веревкою, а также его повара [если умерший считался вождем ряда славянских племен. - Авт.), чашника, дворецкого и казначея, лошадь и других его любимых животных и золотую чашу,- потом, заметав хворостом, насыпят великий бугор. По прошествии же года выберут из его вернейших служителей прирожденных..., а не иноплеменников, 50 человек, и всех при могиле задавят, а также 50 лошадей лучших зарезав, выпотрошат людей и"лошадей, потом поставят колеса на колья и каждую лошадь, просунув от хвоста до головы жердь, положат на два колеса, чтоб ноги лошадиные сквозь колеса висели. Сдавленных же служителей, также вздев на колья и посадив на лошадей, колья сквозь оных лошадей в землю утверждают".
В. Татищев
Да-да, вы все правильно поняли: шли годы, и на Руси появились земляные могилы (правда, хоронили в них поначалу без гробов). Арабский путешественник Ибн-Доста так описывает погребение знатного русса:
"Когда у русских умирает кто-либо знатный, то выкапывают могилу. .. кладут в ту же могилу как одежду его, так и браслеты золотые, которые он носил,- далее опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и другие... ценности".
Славяне искренне верили в то, что на том свете все будет как на земле, а поэтому делали не могилу, а дом ("в виде большого дома"). Края могил нередко обкладывались камнями, делали каменный или деревянный потолок, могилы были просторными.
Жизнь не кончается, просто она продолжается в новой домовине, хороминке. Дочь умерших родителей, обращаясь к роду с просьбой вырыть могилу, обыкновенно говорила: "Прийдите, будьте добры, к нам и помогите построить отцу/матери новую хату. Он /она не захотел/ла жить в старой". То есть Смерть для славян - это "переезд", переселение и новоселье в новом доме. В древнеславянских ведических гимнах могилу называют земляным домом:
"Там построено хоромное строеньице, Прорублены решетчаты окошечка, Складены кирпичны теплы печаньки, Насланы полы да там дубовый, Перекладники положены кленовые".
"Строили" этот земляной "дом", как правило, рано утром перед погребением, так как оставлять могилу открытой на ночь было нельзя. Ее вообще не оставляли без присмотра, все время караулили. Если все-таки приходилось отлучаться со "скорбной стражи", "земляной дом" замыкали: клали поперек могилы лопату, заступ. Славяне твердо были уверены, что будущее место обитания тела следовало защищать от проникновения злой силы.
Умерших отправляли в путь в загробный мир, в Ирий не только в ладьях, но и на санях. В санях хоронили и Владимира Крестителя в Киеве. В Ипатьевской летописи под датой "15 нуля 1015 г." сказано следующее: "Умре же [Владимир. -Авт.] на Бе-рестовем, и потанша и, бе бо Святополк Кыеве. Ночью же можно клетми проимаша помост, обертев-ше в ковер и ужи свесиша на землю. Взложыие и на сани.
Такое свидетельство оказывается далеко не единственным в летописных сводах. Там содержится целый ряд указаний, в которых сани фигурируют в погребальной процессии. Тела умерших везут на санях и летом, и зимой. В Лаврентьевской летописи под 1054 г. записано: "Всеволод же спрята тело отца своего, взложьше на сани и везоша к Кыеву".
Сани использовались и для перевозки мощей убиенного княжича Глеба. Более того, в санях не только перевозили, но и переносили тело. И даже христианству не удалось изжить этот древний языческий погребальный обычай.
Так, в России вплоть до самого недавнего времени существовал обычай оставлять на могиле сани или даже закапывать их в могиле рядом с покойником. Вернее, закапывали не сани целиком, а только оглобли от саней, на которых привезли тело, переломленные полозья, а также ступицу от колеса телеги.
Все это лишний раз свидетельствует в пользу того, что раньше на Руси существовал обычай погребения покойника на санях.
То же самое подтверждают и результаты археологических находок. В одном из курганов были обнаружены остатки волокуш, которые в древние времена заменяли сани. Покойника привезли на них к месту последнего успокоения и похоронили на этих волокушах. А вот захоронения времен Ярослава Мудрого часто производились в колодах. Умершего помещали внутрь выдолбленной колоды, которая делалась следующим образом. Брали бревно и раскалывали его на две части. Выдалбливали середину и помещали в углубление тело умершего. После этого накрывали второй половиной бревна, также с выдолбленной серединой. Гробовую "конструкцию" затем крепко связывали. После чего покойника либо перевозили к месту последнего успокоения, либо хоронили в земле или в дуплах деревьев.
То есть лишь в эпоху Ярослава Мудрого, когда язычество отчаянно конкурирует с христианством, хоронить начинают в гробах, в новом доме покойного (недаром с давних пор на Руси бытовала поговорка: "Дома нет, а домовище будет"). Гробы начинают делать из досок, но доски не скрепляют железными гвоздями, а сшивают корнями или берестой.
Более того, считалось преступно непозволительным заколачивать домовище железными гвоздями.
Да и крышку гроба нельзя было заколачивать наглухо. Ее закрывали с помощью потайных деревянных нагелей. На уровне же глаз покойника с правой стороны гроба вырезали маленькое окошечко.
Доски тоже должны были быть соответствующего качества: для него не годились береза, сосна, ель, годился только дуб. Некоторые люди при жизни сами мастерили себе домовину: ведь сделанный своими руками дом гораздо роднее.
На дно гроба древние русичи клали березовые листья из сухих веников или очески льна. Под голову и под ноги покойнику помещались подушечки, также набитые листьями, паклей и волосами покойного. Кроме того, в гробовину обязательно клали пояс.
Неподпоясанного человека ни в коем случае нельзя было отправлять на тот свет. Случалось и так, что родичи надевали на умершего сразу несколько поясов, так сказать, на все случаи загробной жизни. Иногда в домовину укладывали одежду про запас, а женщинам - гребешки, соль и другие необходимые предметы обихода.
Если не сделать всего этого, умерший мог явиться во сне своим родичам и просил передать ему что-либо из его вещей вместе с кем-нибудь из тех, кто преставиться в ближайшее время.
Но был еще один, самый древний, наиболее запоминающийся обряд похорон у славянских или арийских народов...
Захоронение в египетской Долине Царей
Египет как кладбище праславянскйх-праарийских племен? А египтяне - великие могильщики древней Руси и Европы?! Да быть такого не может!
Оказывается, может. Оказывается, славяне и египтяне были очень близки. Даже в своей "философии" - культе мертвых, отразившемся в египетских мифах и славянских сказках. Помните сказку А. С. Пушкина "О царе Салтане"? Сюжет ее дошел до нас в устном изложении из немыслимой глубины веков. И перекликается он с египетским мифом, в котором Верховного Бога Ра, царя Египта и земли, Осириса, обманом заманивают в деревянный гроб-ящик и, заколотив крышку гроба, сбрасывают в воды Нила. В русской же сказке сына царя Салтана, наследника престола Гвидона тоже после продолжительных интриг помещают в деревянную бочку и тоже бросают в "бездну волн". Осирис вроде бы погибает, но чудесным образом спасается - воскресает. Царевич Гвидон тоже спасается не менее чудесным образом.
Вы скажете, что А. С. Пушкину была известна сия удивительная египетская история, и он трансформировал ее в свою сказку? Увы! Пушкин не знал мифа об Осирисе, поскольку миф этот был прочитан совсем недавно, в конце XIX в., только после того, как сумели перевести "Тексты пирамид" и папирусы Среднего царства. А чего стоит египетский Анубис, страж Секретов, бог погребения, шакалоголовый открыватель пути мертвых! Да ведь это наш, язычески-родной Серый Волк, сопровождающий погребенных в мир иной или помогающий живым посетить загробное царство Кащея/Чернобога. На Руси этого зверя даже наделяли крыльями. Летает себе Серый и переносит на своей спине сыновей царских в мир загробный, где служит им проводником и помощником.
Еще в 1979 г. увидела свет работа Н. А. Мещерского под любопытным названием "Египетские имена в славяно-русских месяцесловах", способная подтвердить версию о близости египтян и славян. Н. А. Мещерский приводит огромное количество египетских имен, вошедших в русские святцы. Это, например:
Аммон, Аммун;
Варсануфий;
Исидор, имя, явно связанное с именем египетской богини Исиды;
Манефа - женский вариант египетского имени Манефон, знаменитого жреца-историка Египта;
Моисей...
"...Это имя, - поясняет Н. Мещерский, - по-видимому, было нарицательным названием ребенка в древнеегипетском языке (msj)". Но и в русском языке до сих пор слово "масенький", "масетка" означает крошку, малютку. И вряд ли это можно назвать простой случайностью. Завершает свою статью Мещерский замечательными словами: "Итак, почти 4 десятка имен в славяно-русском... фонде объединяют историю и культуру русского народа с историей и культурой древнего (дохристианского)... Египта... Это след давних культурно-исторических связей*.
Вот и в "Велесовой книге" также упоминаются "походы" славян в земли Египетские. Впрочем, "походы" вовсе не значат войны и сражения. Это ведь может быть "поход" похоронной процессии. Так, академик А. Т. Фоменко утверждает, что египетское "поле пирамид" есть единое кладбище для огромной Великой Русской Империи.
Я не являюсь поклонницей "новой хронологии" Фоменко, этой попытки пластического омоложения истории, но в данном случае готова согласиться с академиком-неохронистом. Правда, с одной маленькой, но существенной оговоркой: Египет был усыпальницей Древней праславяно-арийской единой империи. Ну, а фараонами называли не живых властителей Египта, а царственных покойников данной праимперии. Ведь слово "фараон" (в котором в английской и немецкой, к примеру, транскрипциях звук "ф" передается как "ph") вполне может происходить от русского слова "похороны" (пхрн).
И вот что удивительно: иногда находишь веские подтверждения всему этому даже там, где и не ищешь! Согласно утверждению В. Татищева, издревле у славян, а затем и на Свято-выкрещенной Руси существовало слово "тутон" (от египетского - Тутанх&мон), означающее "навье" или "мертвеца". Вот что мы читаем в татищевской "Истории Российской" при описании событий, датированных уже 1092 г. н. э.:
"В ночи тутоны... являлись, словно человеки, по улицам. И если кто выходил из дому их видеть, был невидимо от тутона уязвлен язвою тяжкою, и от того некоторые помирали... Потом начали оные являться на конях, но самих и коней было не видно, только коней их копыта видимы были. И так уязвляли множество людей... Из сего произошла пословица: "Мертвецы бьют..."".
Более того, обнаруженные в Египте захоронения того периода, когда мумифицирование еще не вошло в обычай, один в один совпадают с захоронениями праславянских-праарийских племен. Раскопав подобные захоронения, археологи были не только поражены хорошим состоянием останков усопших, всех гораздо сильнее шокировал ярко-рыжий или белый цвет их волос. Блондины в Египте? Да, сейчас их там дефицит.
А вот на заре человеческой истории внешность египетского населения, скажем так, была более "славянистой". Об этом свидетельствуют и письменные документы ритуалов захоронения.
Но самым, по-видимому, главным доказательством индоевропейского происхождения египетской цивилизации оказывается "чудо света" египетской культуры и место обретения последнего покоя пра-славян-язычников - пирамиды. Да-да, пирамиды. Весь Русский Север тоже усеян пирамидами. Возможно, не такими глобальными, как в Египте, но тем не менее.
Г. Н. Матюшин в своем археологическом словаре так и пишет, что и древнерусские "курганные насыпи являются остатками сложных сооружений типа пирамид Египта.
Крупные погребальные сооружения на территории нашей страны появились более 5 тысяч лет тому назад, то есть почти одновременно с египетскими пирамидами. Эти сооружения, строившиеся из дерева и грунта, раньше и напоминали по внешнему виду пирамиды. Дерево истлело, грунт осыпался, и от монументальных сооружений остались лишь насыпи диаметром до 200 метров".
Важным фактом является и то, что самая древняя пирамида Египта была построена лишь в 2650 г. до н. э., то есть спустя некоторое время после гипотетического визита-переселения арийских/праславян-ских народов в Египет.
Н. А. Морозов же считал, что пирамиды были явными языческими предшественницами православных колоколен. Подобно египетским пирамидам, колокольня всегда ориентирована своими четырьмя сторонами "на четыре стороны света". Вот что вы видите к востоку от современной церкви? Алтарь, прикрытый от дождя куполом - храм, а под алтарем обязательно "мощи" - кусочек мумии того святого, которому тут должно молиться.
К востоку же от пирамиды всегда располагался храм (где-то ведь необходимо обитать жрецам- "Ангелам Смерти"), а в самой пирамиде обязательно помещали мумию-"мощи". И, следовательно, это были специальные кладбищенско- "заупокойные" храмы: так, около пирамиды Хеопса мы видим, словно около христианской церкви, огромное количество частных гробниц.
Помните языческие славянские поверья, в которых душа отправлялась в загробный мир "через реку", "по воды" на большой ладье? Так вот самое удивительное то, что рядом с пирамидой все того же Хеопса были обнаружены засыпанные песком огромные ладьи. Одно судно с высоким носом имеет длину свыше 30 метров, другое - 43 метра. Все характеристики судна свидетельствуют о том, что оно предназначалось для плавания по бурному морю. Уж не на этих ли ладьях плыли души мертвых славян в Страну Смерти Египет?
Воспоминания о сем пути скорби сохранились в древней легенде о "птице Фениксе". После смерти Феникса из его семени рождается новая птица, "которая переносит тело своего отца" в... Египет, где жрецы Солнца его сжигают (см.: "Мифологический словарь").
И в этом кроется еще одна древняя истина: дело в том, что одно из значений слова "пирамида" означает "огонь" или "жертвенный костер". Жертвенный костер славян в усладу Смерти, сложенный из египетского камня...
"Могила... знаете ли вы, что смысл ее победит целую цивилизацию. .. Т. е. вот равнина... поле... ничего нет, никого нет... И этот горбик земли, под которым зарыт человек. И эти два слова: "зарыт человек", "человек умер" своим потрясающим смыслом, своим великим смыслом, стонающим... преодолевают всю планету... может быть, мы всю жизнь живем, чтобы заслужить могилу. Но узнаем об этом, только подходя к ней: раньше и на ум не приходило".
В. В. Розанов. "Уединенное"
Антиистория, или Великая княгиня Смерть задает свои загадки
"У каждого человека есть особый день детства, с которого он начинает осознавать себя, помня события до деталей подробно. У каждой страны это событие - смерть" (Л. Васильева. "Жены русской короны"). Особый день, когда она, эта страна, начинает чувствовать себя взрослой, неожиданно выпрастав-шейся из савана-пеленок детства, начинает помнить Смерть, вбирая в себя до самых мельчайших деталей каждую черточку ее страшно-дорогого лица.
Для Древней Руси детство кончилось внезапно, когда Смерть предстала в образе великой киевской княгини Ольги, жены князя Игоря, и объявилась "на люди" в далеком 945 г.
Тот год оказался самой крупной ошибкой князя Игоря. Пойдя на поводу у своих дружинников, Игорь произвольно увеличил размер дани, причитавшейся с древнеславянского племени древлян. Собрав эту, уже непомерно увеличенную дань, князь отправился в Киев, да по дороге домой передумал - решил вернуться к древлянам и пособирать еще "налоги". Узнав, что поборы не кончились, древляне вместе со своим князем Малом посовещались и решили: "Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит".
Так, произвольно обиравший своих подданных правитель-"налоговый инспектор" в древнерусском варианте стал в глазах примученных "налогоплательщиков" не законным повелителем и защитником, а волком-оборотнем, несущим смерть, преступившим универсальный вселенский закон, известный среди славянских племен под названием "роты".
Ну, а с нарушителями этого глобального закона, на котором держался весь мир, славяне не больно-то церемонились. Ради восстановления закона Вселенной его нарушитель подвергался ритуализированной Смерти - расчленению на части, т. е. Смерти, воспроизводящей акт творения Вселенной путем разъя-тия космического тела Первобожества. Наш с вами "знакомец" Ибн-Фадлан писал:
"А кто из них [славян. - Авт.] совершит прелюбодеяние, кто бы он ни был, то заколотят для него 4 сошника, привяжут к ним обе его руки и обе ноги и рассекут (его) топором от затылка до... его бедер... Потом каждый кусок его... вешается на дерево... И они убивают вора так же, как убивают прелюбодея".
Нарушителем воли Вселенского закона в данном случае сделался Игорь, и это предопределило способ его казни: ему была суждена Смерть-"Рота". Захваченного в плен Игоря привязали к двум согнутым деревьям и, отпустив их, разорвали на части.
Смерть-"Рота"... Она кроваво-символична и мудра. Дело в том, что согласно представлениям, многие века господствовавшим на Руси, вселенский закон-"Рота" сам карал преступившего его, а исполнители воли Смерти-"Роты" были всего лишь простыми орудиями в ее руках, и никакой ответственности за свершившееся не несли. Истинным виновником этой смерти был сам преступник, нарушивший
"Роту" и получивший от нее заслуженную кару. Собственно говоря, Игорь принял смерть от самой Вселенной, от Природы: разорван деревьями. А посему древляне были твердо уверены, что смерть Игоря на них "не сыщется".
В языческой истории разных народов жену убитого приводят в жены победителю. Она - материальный символ победы, своего рода "контрибуция". И в Киев направляется 20 послов древлянских, еще не ведающих, что собираются получить самую страшную добычу - Смерть.
Что было делать Ольге? Понятное дело: ей безумно хочется расправиться с древлянами, но в глазах всей Руси они невиновны: Игоря погубил Вселенский закон. Но Смерть всегда мудра и хитра; и вот княгиня Ольга прибегает к другому хорошо известному всем славянам погибельному ритуалу.
В древнеславянских сказках есть такой популярный сюжет: царевна задает женихам загадки. Цена неразгаданной загадки - всегда Смерть. Самое главное в этом ритуале то, что в случае неудачи, постигшей жениха, на царевне нет никакой вины, ибо испытания Смертью есть удел сильных. И вот, прямо не сказав о конкурсе "О, счастливчик!" по-древнерусски, Ольга не в сказке, а в действительности задает древлянам загадку заневестившейся Смерти:
"...хочу воздать вам завтра честь перед людьми своими; ныне же идите к своей ладье и ложитесь в ладью, величаясь, а утром я пошлю за вами, а вы говорите: "Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье, - и вознесут вас в ладье" (здесь и далее "Повесть временных лет").
По сути, она дала им бездну подсказок: "воздать честь" - т. е. похоронить, "ложиться в ладью" значит умирать, "понести в ладье" означает отправить человека в последний путь, "вознесут вас" - уж, как пить дать, похоронят. Древляне сами обрекли себя на мучительную гибель. А Ольга рисковала.
Спросите, почему? Помните про славянский добровольно-принудительный обычай, когда любимая жена умершего следует вслед за дорогим мужем? Ведь в любой момент того же самого могли потребовать и от Ольги. Впрочем, ее собственную ладью уже несло не по волнам реки Вечности, а по грязным струям речушки Власти Мирской.
Древлян "возносят в ладье". Похоронная процессия входит на теремный двор, где за ночь была выкопана "яма великая и глубокая". По велению княгини Смерти древлян сбрасывают в яму вместе с ладьей. Напоследок ритуальная Смерть, хозяйка рачительная в своем загробном хозяйстве, голосом великой княгини Ольги интересуется: ""Хороша ли вам честь?" "Они же ответили: "Пуще нам Игоревой смерти". И повелела засыпать их живыми, и засыпали их".
Но что такое 20 человек для Смерти? Ничтожно мало. "И послала Ольга к древлянам и сказала им: "Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей..."".
Данный текст является ознакомительным фрагментом.