ГЛАВА 14

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА 14

Беседа о Сыне Бога живого. — Суд Христа над Люцифером. — Путешествие под воду.

Наш полёт был полётом не тела, не птицы, а полётом души.

Мы неслись так высоко и так быстро, что небесные звёзды мелькали мимо, как огни далёких лампад. Сердце трепетало, и замирала душа от красоты небесного свода, от сияния и лучей, струившихся со всех краёв вселенной!

Мы снова очутились в Храме Христа Спасителя, и в Соборе было уже много людей, и среди них много знакомых и близких. Завидя радость и приветливость на их лицах, моё сердце зажглось огнём любви. Старец, видя мою радость, спросил: «Что, узнаёшь Сына Божия в этом Соборе?»

Я огляделся вокруг в надежде увидеть Спасителя Христа.

И снова спросил меня Старец: «Что же, ты ещё не знаешь, кто Сын Бога живого и где Он?»

Ничего уразуметь я не мог и дивился тому, что Старец сказал, будто здесь, в Соборе, присутствует и Сын, и Сам Бог, а я не вижу их.

Я смотрел вокруг на величие Храма, и всё внутри меня как бы расплавилось от неизреченного блаженства и счастья…

И ещё раз спросил Старец: «Видишь ли ты Отца и Сына?» Я отвечал, что не вижу, и тогда он сказал: «Ну, а в себе чувствуешь ли ты благость и любовь?»

Я отвечал, что во мне горит огонь жизни и любви, и Свет наполнил меня.

«Бог и есть — Любовь, и Жизнь, и Благость; и если видеть Его ты ещё не можешь, то знать и чувствовать можешь; а Сына Его — видишь, и знаешь, и слышишь…», — и Он указал мне на Него.

И я увидел Сына и уразумел Его.

Послышалось пение… прекрасное и знакомое. Оно будило во мне образы всей прошедшей жизни.

Старец, заметив волнение моего сердца, тихо сказал: «Сын мой, ты увидишь святость и святых людей, но тебе трудно понять всё, что ты видишь и слышишь. Возвратившись в свою землю, ты снова обретёшь свои чувства и ум — и тогда поймёшь и узнаешь себя, и уверуешь в себя. Тогда откроется тебе Сын Бога, и Бог будет с тобой, ибо Сын возвестит тебе Отца и научит… Отец знает всех Сынов Своих во всех небесах жизни и разделяет Сына Своего на все небеса. И если Сын посещает небеса, то Он идёт к Самому Себе в Свои обители; и нет неба, где бы Сын не жил. Сын не разделяется в Себе — Он един, а разделяет Его только земля и небо. Он знает Себя во всех небесах. На земле Он — Сын человеческий; в разумении духа — Сын Отца Небесного. На небе Он и Отец — одно; всё едино — Отец и Сын, Отец и Бог и Жизнь бесконечная…»

Никогда ещё Старец не беседовал со мной так пространно, как в Соборе Сына Божия, и я запомнил слова Его. Не знаю только, все ли слова? Ибо слово его всегда звучало внутри меня.

Я не в силах был понять слов Старца, что надо познать себя и уверовать в себя как в жизнь бессмертную, и что должно в себе как в Сыне человеческом познать Сына Божия, а Сын знает и откроет Отца Своего Небесного, и научит всему, что и на небе, ибо Сын Божий пребывает везде: на земле и на небесах.

Тогда Старец подвёл меня к столу и взял одну из семи книг, в которую вписывали золотыми и сияющими буквами из других шести книг, и начал мне читать.

Я слушал то, что он читал, и напал на меня ужас от услышанного, и горько заплакал я, ибо лучше было бы человеку и не рождаться…

Да и как же было не ужаснуться и не заплакать, когда я услышал, что рождений много, а смерти нет, и что смерть не есть убежище небытия от страданий, а только новое рождение человека к страданиям или к благу. О, если бы только к благу! И если бы по смерти не знать больше ни бедствий, ни зла, ни греха, ни ада!

Я вспомнил все страдания и мучения того человека, которого показал мне Сын Божий, снова почувствовал их все в себе и со слезами спросил Старца: «Когда же конец страданиям, и есть ли он?!»

И Старец отвечал: «Страданиям начало — грех, а конец — конец смерти. И у рождения, и у смерти есть конец. Только Любовь, Благо и Красота жизни не имеют ни начала, ни конца… Не плачь, сын мой! Судьба человека — в разумном познании жизни в самом себе, а воля его — душа его, она есть стремление к перемене жизни; познав это, спасёшь себя и идущих за тобой».

Святые праведники взяли семь книг со стола и направились с ними в придел Храма, и все последовали за ними.

Я спросил Старца: «Куда они все идут?» И он ответил, что в Храме этом Христос Сын Божий будет судить «Люцифера со своими свидетелями», и мы должны туда идти, слушать суд и быть свидетелями Христова Суда.

Но когда я увидел, что люди направляются в пламенные двери и погружаются в пламя, и не видно дальнейшей их судьбы, я встревожился и испугался, что они сгорят в огне… Я был счастлив быть свидетелем такого Суда, но страх не пускал меня в пламя.

Старец сказал, что я должен быть на Суде, слушать и запомнить всё, о чём там будут говорить. Мы стояли у самых дверей, и они полыхали жгучим огнём, и люди шли, погружаясь в пламя, а я не двигался.

Тогда Старец обернулся ко мне и сказал: «Ты не должен бояться, ибо этот огонь — огонь страха и любви, и кто боится его, тот сгорает, и не попадает на Суд Христов. Кто любит Праведный Суд Христов, того огонь не сожжёт, ибо любовь изгоняет страх».

И я вспомнил что-то, и сердце моё возрадовалось. Что ж, если все пошли в него, то и я смело пойду со Старцем! Я бросился в пламя… оно не жгло, а гудело, как прохладный ветер.

И увидел я многих, сидящих в ожидании Суда Христова над Люцифером.

О, как долго длился этот Суд по одной только книге! Много раз прерывался он, и много было совещаний Христовых со свидетелями судеб и заседателями.

И я всё слышал и всё видел. Все слова Христа и теперь звучат во мне. И слова Люцифера помню, которые он отвечал, и как его обвинял Христос Сын Божий.

Суд Христа над Люцифером необычайно интересен и важен всему христианскому миру и всем верующим земли нашей, и я должен объявить миру и не скрывать того, что я видел и слышал, и о чём мне велено было оповестить.

Но я ожидаю определённого мне времени.

В этой книге я ничего не могу пока возвестить о Суде Христовом над Люцифером.

Ни один христианский мудрец не осветил ещё в такой мере злой замысел Люцифера над христианским миром, как виденный мною Суд Христов…

Мы быстро двигались по дороге, и я чувствовал себя таким лёгким, что, казалось, мне ничего не стоит оторваться от земли и подняться в воздух.

Вокруг дороги была вода и вода, без края. Я спросил Старца: «Куда ведёт эта дорога?» «В новый Иерусалим мы идём с тобой, сын мой», — отвечал он.

И вдруг дорога уткнулась в воду. Перед моим взором было бескрайнее, пустынное море. Дорога скрылась в воде.

Старец, заметив моё смущение, сказал: «Видишь, вот там, прямо, — Солнце! Туда и пойдём». И я увидел далеко над горизонтом светило, подобное нашему утреннему солнцу, но сияющее над морем так, как не может сиять земное солнце.

Старец сказал, что мы пойдём вперёд по воде, и так это сказал, что вселил в меня уверенность, что мы можем идти по хлябям. Он взял меня за руку, и мы легко и быстро пошли прямо к сияющему солнцу…

Даже не знаю, как рассказать словами то, что я увидел у себя под ногами?

Там, внизу под водой жили люди. Сквозь тёмную зелень вод я различал леса, овраги, горы и города. А над городами что-то летало или плавало…

Поражённый, я спросил Старца: «Отец, разве там тоже живут люди?»

«Да, — говорит, — на дне моря живут древние люди».

Меня это очень заинтересовало, и я хотел обязательно поглядеть, как древние живут на дне моря. Но Старец сказал: «Надо спешить, ибо далёк ещё путь наш. Но если тебя (он назвал моё земное имя) это интересует, тогда иди со стариком. Пусть они пойдут и посмотрят подводных жителей».

Как это выразить? От меня или из меня изошло нечто, то «я», которым я был на земле. Я знал его, и меня не удивило, что я расстаюсь с этим «я» на время, как будто так и нужно…

…И отошёл старик-перс и я, и погрузились мы в воду… Когда мы очутились на дне, нам показалось, что это не дно моря, а обыкновенная земля неведомой страны — в зелёном сумраке перед рассветом. Глаза наши привыкли, и вскоре нам показалось, что здесь даже светло.

Дома или замки были древние, то красные, то синие, то жёлтые и белые, то чёрные и голубые. Но они были не выкрашены, а сложены из цветного мрамора и камней. И каждая улица имела свой цвет. Множество розовых и золотых памятников и статуй стояло на улицах и в парках. Кругом били фонтаны и журчали струи. Величественные и красивые городские ворота из золота были украшены старинной резьбой и надписями.

Жители этой страны были высокого роста, красивые, с мудрыми лицами, но обвешанные оружием. Мне не понравилось, что такие красивые люди носят столько оружия.

У них были чудесные машины, которые бегали не по земле, а проносились в воздухе, без крыльев и без моторов, они, как лодки, плавали по воздуху.

Всё там было подобно нашей земле, только более древнее и мудрое.

Но странное дело, хотя земля, обычаи, храмы и всё, что видели мои глаза, были иными, чем на земле, тем не менее, всё казалось почему-то необычайно родным и близким, словно я попал на родину, в свой родной дом. Как будто я посетил давно оставленную родину, ибо сердце моё больно сжалось от воспоминаний… И люди так приветливо встречали, словно хорошо знали меня и ожидали.

Животные там были невероятно большими, у нас таких нет, но и они были почему-то хорошо знакомы. И пролетавшие диковинные птицы тоже будили воспоминания о чём-то близком.

Ну, Бог с ними, всего об этой древней земле и людях не расскажешь…

«Старый и земной мир, как он ни мудр и как ни величественно его устройство, — греховен и не божествен, ибо люди, хотя и обладали некогда тайнами жизни, извратились и пошли не за духом разума, но за чувством плоти и страстей. И мудрость обратили в пользу плоти своей», — так сказал старик о той земле.

А теперь я буду говорить о земле иной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.