Грааль, Вагнер и Адольф Гитлер

Грааль, Вагнер и Адольф Гитлер

Само собой разумеется, Адольф Гитлер прекрасно знал легенды о святом Граале и рыцарях Круглого стола, посвятивших себя его поискам. По словам самого фюрера, он обнаружил в книге Вольфрама фон Эшенбаха то, что всегда искал, — типично западный путь для достижения трансцендентного состояния сознания. Вот что заявлял Гитлер:

Добродетели Грааля были присущи всем арийским народам. Христианство добавило сюда лишь семена вырождения, такие как прощение оскорблений, самоотречение, слабость, покорность и даже отказ от законов эволюции, провозглашающих выживание наиболее приспособленного, наиболее храброго и наиболее ловкого.

Сам Гитлер допускал, что Грааль — это камень с руническими надписями. И они несут ничем не искаженную, как в более поздних типах письма, мудрость прошлого, — забытые знания нечеловеческого происхождения.

Интересно то, что в венском дворце Хофбург рядом с копьем Лонгина, столь потрясшим воображение Гитлера в юные годы, находится десятикилограммовая агатовая ваза, называемая венским Граалем[9]. Но на нее Гитлер отчего-то особого внимания не обратил. Вот такие шуточки искателя истины. Почему, спросите вы? Оказывается, вплоть до наших дней на поверхности чаши — то более ярко, то чуть заметно — чудеснейшим образом проявляется имя Христа. Такой Грааль в представление Гитлера никак не вписывался.

А потом молодой Адольф Гитлер придет на представление оперы Рихарда Вагнера «Парсифаль».

Парсифаль, вероятно, единственный из героев Вагнера, который выжил, сумел противостоять дьявольским интригам и соблазнам «осквернителей» Святой Крови/Грааля. В этом всепобеждающем Парсифале Адольф Гитлер узнал… самого себя. Это он — король Грааля. Это он противостоит соблазнам осквернителей Святой Крови, евреям, это он должен проникнуть в кровоточащую мистерию Грааля, постичь ее всю, до самого конца. Чтобы создать спустя долгие годы тотальных поражений «арийцев» биологические предпосылки новой, богоподобной человеческой расы, благодаря которой возродится прежнее величие героев и отчизны. Для Гитлера Парсифаль Вагнера превратился в реформатора веры, творца людей в вагнерианской галерее героев, из которой Гитлер рекрутировал образцы для подражания. Финальная сцена оперы сделалась для тогда еще не фюрера пророческим видением его собственного будущего — будущего Спасителя: после того как к Граалю приближают копье и Святая Кровь устремляется в чашу, что начинает светиться, новый король Грааля поднимается над коленопреклоненной толпой, а небесные голоса вещают слушателям о свершившемся чуде.

Смертельно больной философ Хьюстон Стюарт Чамберлен первым признал нового короля Грааля. Когда владелец фирмы «Кофе Хаг» Людвиг Розелиус навестил больного мыслителя и рассказал ему о «носителе последней надежды нации» Адольфе Гитлере, черты парализованного Чамберлена оживились. Впившись выцветшими от страданий голубыми глазами в лицо торговца, Чамберлен что-то негромко прошептал. «Слово, что родилось как ответ на боль, значило „Парсифаль“». Сама эта сцена, описанная Розелиусом, разворачивается в полном соответствии с мифологической схемой: когда в опере Вагнера герой касается копьем раны изъязвленного короля Анфортаса, лицо того проясняется «в священном восторге», а потом он опускается к ногам своего последователя — нового короля Грааля. Собственно говоря, таковой видел свою роль и Чамберлен; с появлением «Спасителя» он мог «уснуть и не было уже никакой необходимости пробуждаться вновь».

Сам Рихард Вагнер тоже мечтал о политическом воплощении своего «Освободителя». Не только в его письмах, на страницах которых он грезил о возвращении Барбароссы, и операх, где один герой вслед за другим посвящает себя сверхчеловеческой битве со злом, но и в своих размышлениях, тайных планах по преобразованию общества композитор искал ниспосланного Богом вождя нации. Это преследовало его даже во сне. Однажды, так он рассказывал в 1878 году своей супруге Козиме Вагнер, ему приснилось, что он стоит у края пропасти, которая внезапно превращается в зал, «где кто-то кричал, что единственный, кто может помочь нам, это вождь-гений». И при этом у Вагнера появилось чувство, что после тех слов над пропастью словно мост появился [10]. Что за пропасть привиделась во сне Вагнеру, скорее всего, объясняет его замечание, сделанное в 1879 году, когда композитор жаловался близким на «чрезмерный вес Израиля» в общественных кругах Германии. «Это — истинная пропасть в геенне огненной, — говорил он жене. — И кто сможет с нею бороться?»

Не случайно именно в вагнерианском кружке после своего ареста в декабре 1924 года Адольф Гитлер нашел восторженную поддержку. Доверенное лицо Чамберлена, Ханс Альфред Грунский, напишет, что Гитлер — «гениально одаренный человек», «выдающаяся религиозная личность».

Известный музыковед Альфред Лоренц тоже называл Гитлера юным Парсифалем.

И Гитлер с жаром берется за создание религии Грааля. Ему требовалось «святилище» Чистой Крови. Еще Людвиг II Баварский, воодушевленный видениями Вагнера, пытался сделать из замка Нойшванштайн «храм Грааля». Мечтатель король даже приказал воссоздать в мерцающе-золотом «тронном зале» замка внутреннее убранство святилища Грааля, однако никакого сходства с парсифалевским «Монсальватом» из оперы не получилось.

После того как Адольф Гитлер впервые увидит на оперной сцене Байрейта «Парсифаля», он набросает эскиз сакрального сооружения: это храм огромных размеров без окон, но с красивой колоннадой, чем-то напоминающей оперные декорации, и высокими сводами.

Став же рейхсканцлером, Гитлер примется мастерить новую Германию и вновь вспомнит о похожем на бункер святилище. Новый храм Грааля в центре столицы Третьего Рейха должен был затмить собой все чудеса света. Гигантоманский эксцесс, да и только. Но факт все же остается фактом — собор должен был служить для 150 000 верующих, а свет падать из отверстия в куполе с высоты 290 метров. Там, наверху, вместо голубя и чаши следовало поместить орла, держащего в лапах земной шар.

«Гитлер думал, когда пройдут столетия, огромный собор… превратится в его святилище», — вспоминал впоследствии архитектор Альберт Шпеер.

Но монструозное культовое сооружение так и осталось фантазией фюрера. На немецкий храм Грааля не хватило денег, а потому одержимый идеей мечтатель у власти мог любоваться только красивой гипсовой моделью и лелеять надежду на то, что после окончательной победы еще построит свой храм.

Впрочем, и без святилища Гитлер обращал Германию в свою веру. Он не был политиком с четкой программой управления государством, но вел себя как «Спаситель» из какого-то эзотерического культа, поставивший перед собой задачу освободить весь мир от евреев. Рейх должен был стать миром того рыцарства Грааля, что избавляет государства земные от нечистой крови.

«Кто понимает национал-социализм только как политическое движение, — писал Адольф Гитлер, — тот почти ничего не знает о нем. Это еще больше, чем религия: национал-социализм — это желание создать нового человека».

И никто не спросил, а какого именно человека собирался создавать фюрер.

В 1936 году Гитлер скажет: «Из „Парсифаля“ я создам мою религию». Герман Раушнинг признает, что даже его «самые близкие товарищи по партии не подозревали, что именно он имел в виду». И при этом Раушнингу казалось, что в Гитлере чувствовался «ужасный нервный страх», что «к цели своей он так и не приблизится».

Что ж, страх фюрера оказался не беспочвенным. Попытка Гитлера перенести сценическое произведение Вагнера в реальность XX столетия, а мир превратить в подмостки для вагнеровского учения о возрождении провалилась. Даже реконструкция оперы Вагнера «Парсифаль» на сцене Байрейта и та не удалась — спустя три года «Парсифаль» Гитлера исчез в запасниках с реквизитом. Провалился план построить монструозный храм Грааля в Берлине, эдакий культовый «пуп Вселенной». А мечта отпраздновать победу во Второй мировой войне грандиозной постановкой все того же «Парсифаля» погибла в берлинском бункере вместе с фюрером. Только к одной своей цели Адольф Гитлер подобрался угрожающе близко — к безумию Чистой Крови, запятнавшему в истории и гениальную оперу Вагнера «Парсифаль», и поразительную идею святой чаши — Грааля. Впрочем, к Граалю как раз никакое безумие не налипает. К счастью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.