Глава II МИР КАК ЦЕЛОЕ

Глава II

МИР КАК ЦЕЛОЕ

Более широкий взгляд на мир

Когда мы смотрим на окружающий нас мир, мы не можем закрыть глаза на существование огромного количества печалей и страданий. Верно, что большая их часть является очевидным следствием ошибок самих страдающих, и этого можно было бы легко избежать, примени они немного самоконтроля и здравого смысла, но есть также много страданий, которых люди сами непосредственно себе не причиняли, и которые несомненно пришли извне. Часто, среди бурь, напряжения и суматохи жизни кажется, что зло торжествует, а справедливость терпит неудачу. Поэтому многие отчаиваются в конечном результате и сомневаются, есть ли на самом деле за всем этим ошеломляющим хаосом какой-то план определённого прогресса.

Всё это — вопрос точки зрения; человек, который сам находится в гуще борьбы, не может судить ни о ходе конфликта, ни о плане в целом. Чтобы понимать битву в целом, нужно удалиться от её суматохи и посмотреть на поле битвы сверху. Точно так же, чтобы понять план битвы жизни, мы должны на время удалиться от неё и взглянуть на неё сверху — не с точки зрения тела, которое погибнет, но с точки зрения души, которая живёт вечно. Мы должны принять в расчёт не только ту малую часть жизни, которую видно нашими физическими глазами, но всю огромную совокупность, из которой столь многое нам пока ещё невидимо.

Пока этого не сделано, мы находимся в положении человека, который смотрит снизу на изнанку какого-нибудь сложного гобелена, который пока ещё ткут. Всё будет ему представляться мешаниной разных цветов и свисающих растрёпанных концов нитей, где нет ни красоты, ни порядка, и ему не удастся постичь, что же может сделать эта бешено грохочущая машина. Но когда благодаря нашему знанию скрытой стороны природы мы сможем посмотреть сверху вниз, картина начнёт разворачиваться перед нашими глазами, и кажущийся хаос покажет себя упорядоченным прогрессом.

Ещё более убедительную аналогию можно получить, представив себе, какой бы виделась жизнь крошечному микробу, несущемуся в неукротимом потоке, подобному извергающемуся через ущелье Ниагары. Всё бурлит, пенится, крутится в водоворотах, и поток этот столь силён, что середина его намного выше краёв. Микроба, оказавшегося на поверхности такого потока, будет швырять туда и сюда, иногда подбрасывая высоко в воздух, а иногда неся назад в водовороте, и он не сможет видеть берегов, мимо которых он проносится, будучи поглощён бешеной борьбой, чтобы хоть как-то удержаться на поверхности. Для него борьба и напряжение и будет всем миром, который ему знаком; как он сможет сказать, куда направляется поток?

Но человек, стоящий на берегу и смотрящий на всё это сверху, может видеть, что всё это бурление имеет поверхностный характер, и единственный факт, имеющий действительую важность, заключается в том, что все эти миллионы тонн воды несутся вниз, в озеро. Если мы представим, что у микроба есть какое-то представление о прогрессе, который он отождествляет с движением вперёд, то он будет весьма опечален, если обнаружит, что водоворот несёт его в сторону или даже назад, тогда как внешний наблюдатель увидит, что кажущееся движение назад — лишь иллюзия, поскольку даже маленькие водовороты в целом несутся вперёд вместе с остальной массой воды. Не будет преувеличением сказать, что как знание микроба, борющегося в потоке, соотносится со знанием человека, смотрящего на поток сверху, так и понимание жизни, которым обладает мирской человек, соотносится с пониманием того, кто знает скрытую её сторону.

Лучше всего, хотя и не легче всего, поскольку это требует определённого усилия воображения, последовать притче, предложенной Хинтоном в его «Научных романах». Для целей своей аргументации он предлагает сконструировать большую вертикальную деревянную раму, сверху до низу которой под разными углами натянуто множество тесно переплетённых разнообразных нитей. Если эту раму будет горизонтально пересекать лист бумаги, то каждая нить будет проходить через него, сделав крошечное отверстие. Если всю раму начать медленно двигать вверх, а бумагу держать на месте, это создаст разные эффекты. Если нить перпендикулярна бумаге, она будет проходить через отверстие свободно, а если она натянута под углом, то по мере движения рамы будет прорезать в бумаге щель.

А теперь представьте, что вместо листа бумаги у нас тонкий лист воска, достаточно вязкого, чтобы смыкаться за движущейся нитью. Тогда вместо щелей мы получим множество движущихся отверстий, и для того, кто не может видеть эти нити, движение этих отверстий неизбежно покажется беспорядочным и необъяснимым. Одни отверстия сближаются, другие расходятся, складываются и распадаются всевозможные узоры и комбинации, и всё здесь зависит от расположения невидимых нитей. Теперь, с помощью ещё более смелой фантазии, подумайте не об отверстиях, а о тех крошечных отрезках нитей, которые временно заполняют их, будто они самосознательные атомы. Они считают себя отдельными существами, и обнаруживают, что помимо своей воли движутся в безнадёжной неразберихе, и этот ошеломляющий танец и есть для них единственная жизнь, которую они только и знают. И всё же это сложное и кажущееся бесцельным движение — фактически иллюзия, вызванная ограниченностью сознания этих атомов, поскольку в действительности имеет место лишь одно очень простое движение — равномерное движение целой рамы вверх. Но атом никогда не сможет понять этого, пока не осознает, что он не отдельный фрагмент, а часть нити.

Это всего лишь довольно красивая аллегория, ибо эти нити и есть мы сами — наши души, наши истинные я, — и атомы-отрезки представляют нас такими, каковы мы в земной жизни. Пока мы ограничиваем своё сознание этим атомом и смотрим на жизнь лишь с земной точки зрения, мы никогда не поймём, что происходит в мире. Но если мы поднимем своё сознание до точки зрения души, той нити, для которой наша телесная жизнь является лишь крошечной частью и временным выражением, тогда мы увидим, что за всей этой сложностью стоит прекрасная простота, а за всем разнообразием стоит единство. Сложность и различие — это иллюзии, созданные нашими ограничениями; реальны лишь простота и единство.

У мира, в котором мы живём, есть сторона, скрытая от сознания заурядного человека, так как его представление о мире крайне несовершенно по трём совершенно различным направлениям. Во-первых, мир гораздо шире даже на его собственном уровне восприятия, что он сейчас совершенно не в состоянии оценить; во-вторых, у мира есть более возвышенная часть, которая чересчур утончена для его неразвитого восприятия; и в третьих, у этого мира есть смысл и цель, о которой он обычно ни в малейшей степени не догадывается. В данном случае сказать, что мы видим мир не целиком, будет ещё слишком слабым выражением; то, что мы видим — это совершенно незначительная его часть, хотя может быть и довольно красивая. И точно так же как дополнительное расширение бесконечно в сравнении с нашим представлением о пространстве и не может быть выражено в его понятиях, так и широта и великолепие целого бесконечно шире любого представления, которое можно здесь об этом составить, и невыразимы никакими понятиями той части мира, которая нам знакома.

Четвёртое измерение

То расширение, о котором говорилось выше, часто называют четвёртым измерением. Многие авторы насмехаются над ним и отрицают его существование, и тем не менее факты таковы, что наш физический мир в действительности имеет много измерений, и у каждого предмета в нём есть продолжение, пусть и микроскопическое,[2] в направлении, о котором нам невозможно помыслить на нашей нынешней стадии умственной эволюции. Когда мы разовьём астральные чувства, мы более непосредственно войдём в контакт с этим измерением, так что наши умы будут более или менее вынуждены его распознать, и более разумные постепенно станут его понимать. Однако есть и такие, кто мало вырос в интеллектуальном отношении, и даже после смерти, находясь в астральном мире, они отчаянно цепляются за привычные им ограничения, принимая самые вычурные и иррациональные гипотезы, чтобы только не допустить существование той высшей жизни, перед которой они испытывают такой огромный страх.

Поскольку для большинства людей самый простой путь осознать четвёртое измерение — это развить способность астрального зрения, многие стали полагать, что четвёртое измерение — это исключительная принадлежность астрального мира. Небольшое размышление покажет, что это не может быть так. Фундаментально во вселенной существует лишь один вид материи, хотя мы называем её физической, астральной или ментальной соответственно степени её разделения и скорости её вибраций. Потому измерения пространства — если они вообще существуют — существуют независимо от лежащей в них материи, и сколько бы ни было измерений у этого пространства — три, четыре или более — вся существующая в нём материя подчиняется его условиям, вне зависимости от того, можем мы это воспринять или нет.

Пожалуй, нашим попыткам понять этот вопрос немного поможет осознание того, что то, что мы называем пространством — это ограничение сознания, и что есть более высокий уровень, на котором достаточно развитое сознание полностью от него свободно. Мы можем полагать у этого высшего сознания способность выражаться в любом количестве направлений, а затем предположить, что каждое его нисхождение в более плотный мир материи налагает на него дополнительное ограничение, отсекая способность восприятия одного из этих измерений. Мы можем предположить, что к тому моменту, когда сознание спустится в ментальный мир, у него в распоряжении останется лишь пять из этих направлений; спустившись на астральный план, оно потеряет ещё одну из своих способностей и будет ограничено восприятием четырёх измерений; а дальнейшее нисхождение или движение вовне, которое приносит его в физический мир, отнимает у него возможность восприятия даже этого четвёртого измерения, так что мы оказываемся ограничены теми тремя, с которыми мы знакомы.

Если смотреть с этой точки зрения, то становится ясно, что условия вселенной остаются неизменными, хотя наша способность оценки их изменилась; так что, хотя и верно, что наше сознание, когда действует через астральную материю, способно воспринимать четвёртое измерение, обычно скрытое от нас, когда оно работает через физический мозг, мы не должны впадать в ошибку, думая, что четвёртое измерение принадлежит лишь астральному миру и что физическая материя существует в каком-то ином виде пространства, отличающемся от того, в котором находится астральная или ментальная. Против такого предположения говорит и тот факт, что человек, используя свой физической мозг, путём практики может достичь представления о некоторых четырёхмерных формах.

Я не хочу здесь предпринимать полное рассмотрение этого захватывающего предмета; тем же, кто захочет дальше исследовать его, следует обратиться к работам Хинтона «Научные романы» и «Четвёртое измерение».[3] В первой книге описываются все интересные возможности, связанные с этим исследованием, а во второй — средства, при помощи которых ум может осознать четвёртое измерение, как факт. Для нашей нынешней цели достаточно лишь указать, что у нашего мира есть аспект или продолжение, которое, несмотря на свою полную неизвестность огромному большинству людей, всё же требует изучения и принятия в учёт теми, кто желает понять жизнь в целом, а не только её малую часть.

Высший мир

У нашего физического мира есть скрытая сторона и в ином, более высоком смысле, который хорошо известен всем изучающим теософию, поскольку было прочитано много лекций и написано много книг в попытках описать астральный и ментальный миры — невидимые царства, взаимопроникающие с тем миром, который всем нам знаком, и составляющие намного более важную его часть. Много сведений об этом высшем аспекте нашего мира приводится в пособиях по теософии № 5 и 6,[4] а также в моей книге «По ту сторону смерти», так что мне здесь достаточно сделать лишь короткое объяснение для тех, кому ещё не встретились эти книги.

Физики заявляли, что материя проникнута эфиром — гипотетической субстанцией, которую они наделяли многими противоречивыми свойствами. Оккультист же знает, что есть много разновидностей этой более тонкой взаимопроникающей материи, и что некоторые качества, приписываемые учёными эфиру, принадлежат вовсе не ему, но той изначальной субстанции, отрицанием которой является эфир. Мне не хочется отклоняться здесь от темы данной книги, чтобы давать пространное исследование качеств эфира, а тех, кто желает исследовать этот предмет, можно отослать к главе «Эфир пространства» в «Оккультной химии».[5] Здесь достаточно будет сказать, что эфир пространства действительно существует, как полагали учёные, и обладает весьма любопытными противоречивыми качествами, которые ему приписывались. Однако внутренние миры тонкой материи, о которых только что говорилось, построены не из самого этого эфира, а из пузырьков в нём.[6] Тот факт, который нас сейчас интересует, заключается в том, что вся видимая нами материя проникается не только эфиром, но и разными видами более тонкой материи, которой бывает много степеней.

Типу, наиболее близкому к физическому миру, исследователи оккультизма дали наименование астральной материи; следующий вид был назван ментальным, потому что из него построен тот механизм сознания, который обычно называется человеческим умом; есть и другие, ещё более тонкие типы, которыми мы сейчас не будем заниматься. Каждую область пространства, с которой нам приходится иметь дело, следует считать содержащей все эти различные виды материи. То, что даже в плотнейших формах материи нет и двух частиц, касающихся друг друга, но каждая плавает отдельно в своём эфирном поле, подобно звезде в пространстве, практически является научным постулатом. Точно таким же образом каждая частица физического эфира плавает в море астральной материи, а каждая астральная частица в свою очередь — в ментальном океане. Так что всем этим дополнительным мирам не требуется больше пространства, чем содержится в том фрагменте, который мы знаем, ибо поистине все они — части того же самого мира.

В человеке есть материя этих тонких степеней, и обучаясь сосредотачивать в ней своё сознание вместо того, чтобы концентрироваться только на физическом мозге, он сможет познавать эти более тонкие и возвышенные части мира, приобретая множество знаний, представляющих большую ценность и глубочайший интерес. Природа этого невидимого мира, его обстановка, обитатели и предоставляемые им возможности описаны в трудах, упомянутых выше. Именно существование этих высших царств природы и делает оккультизм возможным, и поистине, немногочисленны области жизни, в которых не нужно учитывать их влияние. От колыбели до могилы мы находится в тесных взаимоотношениях с ними в период, называемый нами бодрствованием; во время же сна и после смерти мы связаны с ними ещё ближе, поскольку тогда наше существование оказывается ограничено почти лишь ими.

Пожалуй самое большое из многих фундаментальных изменений, неизбежно происходящих с человеком, который изучает эти факты жизни — это перемена его отношения к смерти. Эта тема была достаточно полно рассмотрена в другом месте;[7] здесь же достаточно сказать лишь то, что знание истины о смерти лишает её всех её ужасов и значительной части связанных с ней печалей, позволяет нам видеть её в верной перспективе и понимать её место в схеме нашей эволюции. Вполне возможно научиться знать обо всех этих вещах, вместо того, чтобы слепо принимать на веру сведения из вторых рук, как делает большинство людей, и здесь знание — сила, счастье и безопасность.

Цель жизни

Третий аспект нашего мира, который скрыт от большинства — это план и смысл существования. Похоже, большинство людей бредут по жизни без всякой видимой цели, за исключением, может быть, сугубо физической борьбы за деньги и власть, поскольку они смутно полагают, что эти вещи принесут им счастье. У них нет ни какой-либо определённой теории касательно того, почему они здесь, ни какой-либо уверенности относительно ожидающего их будущего. Они даже ещё не осознали, что они — души, а не тела, и что их развитие как таковое есть часть мощной схемы космической эволюции.

Но как только рассвет этой величайшей из истин забрезжит на горизонте человека, с ним происходит та перемена, которую западная религия называет обращением — прекрасное слово, которое было прискорбно опошлено неуместными ассоциациями, поскольку часто им называли не более чем эмоциональный всплеск, гипнотически наведённый захлёстывающими волнами возбуждённых чувств полубезумной толпы. Истинное же значение слова conversion прямо следует из его морфологии — «повернуть вместе с чем-либо». До обращения человек, не сознавая огромного потока эволюции, борется против него из-за иллюзии эгоизма, но с момента, когда величие божественного плана предстает перед его поражённым взором, у него не остаётся иной возможности, кроме как бросить все свои силы на то, чтобы способствовать его осуществлению, повернуться и идти вместе с этим великолепным потоком божественной любви и мудрости.

Тогда его единственной целью становится сделать себя пригодным для того, чтобы помогать миру, и все его мысли и дела направляются к этой цели. Он может иногда забывать её под давлением искушения, но забвение это лишь временное, и в этом смысл того церковного догмата, что избранные в конечном счёте никогда не потерпят неудачу. К нему придёт распознавание, и двери его ума откроются, если воспользоваться выражением, которое применялось для обозначения этой перемены в более древних верах. Теперь он знает, что реально, а что нереально, что стоит приобретать, и что не стоит усилий. Он живёт как бессмертная душа, искра божественного огня, а не как одно из животных, которые погибнут, если использовать библейское выражение, которое, впрочем, совершенно неверно, поскольку животные не погибают, кроме как в том смысле, что они вновь поглощаются своей групповой душой.

Воистину, для такого человека становится явным аспект жизни, который доселе был скрыт от его глаз. Вернее даже будет сказать, что отныне в первый раз он начал по-настоящему жить, тогда как до этого он просто влачил ущербное существование.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.