Таинственный трактат

Таинственный трактат

Шаолиньскому ушу нужна была своя легенда, цель которой – связать воедино боевые искусства и чань-буддийскую практику, освятить ушу авторитетом учения Будды. Такой легендой стала история о приходе Бодхидхармы в Шаолиньский монастырь. Но передавалась она в основном устно и многими воспринималась в определенной степени скептически даже в XVIII в. Как продолжение этой легенды возникла история о знаменитом трактате «Канон изменений в мышцах» («Ицзинь цзин»), якобы оставленном в виде завещания самим Бодхидхармой, где описывалась одноименная система гимнастики и медитации. Сам трактат не имеет непосредственного отношения к кулачному искусству, а является кратким иллюстрированным пособием, излагающим гимнастические и дыхательные методики, большинство которых взяты из ранних даосских систем даоинь.

Но вот история «Ицзинь цзина» действительно удивительна. Узнать о ней можно из двух предисловий к трактату. Первое составлено якобы монахом Ли Цзинем в 628 г., т. е. через столетие после прихода Бодхидхармы в Китай, второе – Ню Гу из государства Южная Сун в 1142 г., который, судя по рассказам, был воином.

В предисловии Ли Цзиня прежде всего излагается история прихода Бодхидхармы в Китай, причем дополненная интересными подробностями. Он рассказывает, что Дамо, перед тем как покинуть Шаолиньскую обитель, оставил железный ящик, в котором монахи обнаружили два свитка. Первый оказался «Каноном омовения костного мозга» («Сисуй цзин») и его передали второму чаньскому патриарху и настоятелю монастыря Хуэйкэ, но позже, по всей вероятности, трактат был утерян. Второй рукописью, найденной в железном ящике Бодхидхармы, оказался «Ицзинь цзин», написанный на санскрите, поскольку Бодхидхарма все же был индийским миссионером. Первоначально было решено перевести лишь малую часть «Ицзинь цзина». Но это привело к тому, что монахи, не зная полных методик, в своей практике часто отклонялись от «истинных указаний», оставленных первопатриархом. И вот, наконец, миссионер из Западной Индии, имя которого китайская транскрипция передает как Паньцэмиди, сделал полный перевод трактата и передал его некоему Цю Жанькэ. Судя по прозвищу – «Бородатый пришелец», Цю Жанькэ, вероятно, тоже прибыл из Индии. Наконец, Цю передал трактат в руки буддийского монаха Ли Цзиня. После этого следы «Ицзинь цзина» надолго затерялись.

О дальнейшей судьбе трактата рассказывает в своем предисловии Ню Гу. Однажды, передвигаясь с отрядом войск, Ню Гу повстречал на дороге бродячего монаха, который назвался наставником знаменитого бойца и военачальника Юэ Фэя. Монах поведал о себе удивительную историю: он был на Западе (т. е. в Индии) и посетил учителя Дамо (!), а ныне завершает свое путешествие. Старик скорбел о смерти своего ученика Юэ Фэя, который незадолго до того был предательски отравлен наложницей, подкупленной врагами. После Юэ Фэя осталась небольшая шкатулка, которую монах, предчувствуя свой скорый уход из жизни, передал Ню Гу. В ней лежал свиток «Ицзинь цзина».

Хотя оба предисловия связывают воедино Шаолиньский монастырь, Бодхидхарму и создание дыхательно-гимнастической системы «изменения в мышцах», в этих историях встречаются некоторые детали, которые должны насторожить нас. Прежде всего, «Бородатый пришелец», якобы передавший трактат Ли Цзиню, жил почти на двести лет позже него. Далее, Ню Гу называет в своем описании такие воинские звания, которые появились в Китае столетиями позже. Существует немало и других исторических неувязок, которые, однако, нимало не смущали китайских поклонников «ушу от Бодхидхармы». По видимому, «Ицзинь цзин» был написан значительно позже, более того, оба предисловия – поздние подделки.

По всей вероятности, как предисловия, так и сам трактат были составлены почти одновременно: либо в 1624 г., либо в 1629 г. Причем не последователями чань-буддизма, а монахом секты Тяньтай Цзынин. Он свел воедино ряд легенд, широко распространенных в Китае в XVI в., использовав устные рассказы, истории из «Полного жизнеописания тех, кто чист и предан» («Цзиньчун цюаньчжуань») и «Полного описания сказаний о Юэ Фэе» («Шоюэ цюаньчжуань»). Перед нами – характерный для китайской культуры факт: ценность трактата определяется не столько его содержанием, сколько его древностью.

В начале XIX в. трактат, сотни раз переписанный от руки, имел широкое хождение во многих школах ушу. Вероятно, именно в то время он и попал в Шаолиньский монастырь. Правда, тогда он носил другое название. Известный мастер нэйгун Ван Цзуюань после долгих поисков в архивах монастыря обнаружил два списка почти одинакового содержания, называвшихся, однако, по-разному. Первый, наиболее полный, именовался «Объяснения схем внутреннего искусства» («Нэйгун тушо») и фактически представлял собой компендиум различных трудов. Его центральную часть занимал «Ицзинь цзин», а в качестве составных частей входили такие известные труды, как «12 отрезов парчи» и «Классифицированные речения о внешней работе» («Фэнсин вайгун цзюэ»). Как удалось установить, все рисунки и объяснения не являлись оригинальными, а были взяты из более раннего труда Сю Мифэна «Передача истины о долголетии поколений» («Шоуши чуаньчжэнь»), изданного в 1771 г.

Тем не менее трактат сразу стал называться «Шаолиньским Ицзинь цзином», хотя и не имел прямого отношения к Шаолиньсы. Впрочем, никто и не собирался опровергать шаолиньский приоритет, ибо эта версия прекрасно укладывалась в общую мифологическую канву развития ушу.

С момента издания ксилографа, взятого из шаолиньских архивов (до этого времени существовали лишь рукописные копии), «Ицзинь цзин» приобрел свой канонический вид.

Что же представляла собой система, описанная в этом трактате? Прежде всего обратим внимание на его название – «Об изменениях в мышцах». Оно явно дано по аналогии со знаменитой «Книгой перемен» («И цзином»). Если «И цзин» гласил о космических изменениях, то «Ицзинь цзин» должен был перенести их на уровень человека. Вся гимнастическая система «Ицзинь цзина» состоит из двенадцати упражнений, выполняемых в общей сложности от 20 до 40 минут. «Ицзинь цзин» является базой шаолиньского «внутреннего искусства», с описанных там упражнений начинаются все занятия цигун в монастыре, а китайские медики доказали общеукрепляющий и лечебный эффект этой методики при целом ряде заболеваний. Примечательно, что многие пожилые монахи Шаолиньсы прекращают собственно занятия ушу и практикуют лишь комплекс «Ицзинь цзин». Есть в нем и свои секреты: если иллюстрации самих упражнений и соответствующие им речитативы были опубликованы уже столетия назад, то методы дыхания и концентрации внимания до сих пор считаются «закрытой традицией». В настоящий момент патриархом этой системы считается монах Дэцянь.

Три первых упражнения называются одинаково – «Вэй То протягивает палицу», последующие имеют разные названия: «срывать звезды и перемешивать Большую Медведицу», «волочить за хвост девять буйволов», «выпускать когти и расправлять крылья», «десять чертей крутят кавалерийским мечом», «три уровня приседания», «черный дракон выпускает когти», «лежащий тигр бросается на добычу», «бить поклоны», «махать хвостом». В каноническом «Ицзинь цзине» кратко рекомендовалось во время упражнений сочетать «внутреннюю крепость (т. е. укрепление внутренних органов) с «внешней крепостью» (обретением силы и гибкости).

Система, описанная в трактате, пришла из народной оздоровительной – не боевой и не духовной – практики. Тем не менее советы о соблюдении душевного покоя, отрешения от земных забот сопровождают практически каждое упражнение. Например, в описании первой позиции рекомендуется: «Корпус непременно надо держать прямым, руки, согнув в локтях, сложить перед грудью. Успокоить и сгустить свой дух. Душа зеркально чиста, внешний вид также весьма достоен».

Отдельно отрабатывался и внешний аспект системы. В «Ицзинь цзине» к «внешней работе» причислялось восемь приемов: поднимание, приподнимание, толчок, натягивание, нажим, удержание, наклон. Причем эти «восемь способов» предписывается практиковать «три раза в день, долго добиваясь успеха, и тогда сила наполнит все тело».

Система «Ицзинь цзин», придя в монастырскую культуру извне, со временем вновь вышла за ворота монашеской обители, заметно упростилась и стала просто популярной формой народного цигун. «Ицзинь цзин» вне монашеской среды превратился в набор самоценных действий, объясняемых в даосских и буддийских терминах, например, «сгустить дух», «успокоить ци», «породить сок» (выделить слюну), «отрегулировать дыхание». В XIX в. системы даосского и буддийского нэйгун настолько тесно переплелись, что как в теории, так и на практике утеряли первоначальную самобытность. Например, в большинстве трактатов, вошедших в «Объяснения схем внутреннего искусства», в том числе и в «Ицзинь цзине», изображены люди, одетые, как буддийские монахи, но при этом они выполняют упражнения, свойственные даосской практике.

Хотя в китайской традиции «Ицзинь цзин» считается одним из базовых трактатов по ушу шаолиньской школы, первоначально он имел довольно косвенное отношение и к Шаолиньсы, и к боевым искусствам. Но, как это случилось со многими методами ушу, монахи «подобрали» эту систему в народной среде и значительно развили ее.