Самоотдача в действиях: путь Гиты

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Самоотдача в действиях: путь Гиты

Величайшее учение о духовном пути действий, дарованное человечеству, наиболее совершенная система Карма-йоги, известная человеку в прошлом, представлена в Бхагавадгите. В этом знаменитом эпизоде Махабхараты с несравненным мастерством и непогрешимой точностью подлинного знания, пережитого на опыте, изложены главные направления внутреннего развития и основополагающие принципы Карма-йоги, которые сохраняют непреходящую ценность во все времена. Действительно, в Бхагавадгите дается подробное и полное описание только самого пути – каким древние видели его. Что же касается состояния совершенства, являющегося высшим достижением этого пути, его высшей тайной, то об этом ничего не говорится конкретно, а скорее дается лишь намек. Это остается без объяснений, как невыразимая часть высшей тайны бытия. Для такого умалчивания существуют очевидные причины, так как это высшее достижение в любом случае принадлежит сфере духовного опыта, и никакое учение не в силах его выразить. Его нельзя описать таким образом, чтобы ум, не просветленный преображающим духовным опытом, смог по-настоящему понять его. Для души же, миновавшей сияющие врата и озаренной лучами внутреннего света, всякое умственное или словесное описание будет выглядеть столь же бедным, сколь и бесполезным, неточным и не соответствующим действительности. Для описания божественных реализаций мы вынуждены поневоле использовать неадекватные и вводящие в заблуждение слова, принадлежащие языку, который был создан для передачи опыта обычной жизни ментального человека. Выраженные в словах, они могут быть правильно поняты только теми, кто уже знает и благодаря знанию способен наполнить эти убогие внешние описания совершенно иным, внутренним смыслом. Еще ведические риши настойчиво повторяли, что слова высшей мудрости понятны лишь тем, кто уже принадлежит к числу мудрых.

Из-за этого умалчивания о высшей реализации может показаться, что Гита в своем мистическом финале не дает нам того решения, которое мы ищем; она останавливается на границе высочайшего духовного разума и не пересекает ее, чтобы вступить в сияние супраментального Света. И все же ее сокровенное знание о возможности динамического (а не только статического) отождествления с внутренним Присутствием, ее высшая тайна абсолютной самоотдачи божественному Учителю, Владыке и Обитателю нашей природы, является главной тайной [человеческого существования]. Такое состояние самоотдачи или полного предания себя в руки Божественного представляет собой необходимое средство супраментального преобразования, и, вместе с тем, только в результате супраментального преобразования становится возможным динамическое отождествление с Божественным.

Каковы же, в таком случае, основы Карма-йоги, изложенные в Гите? Главный принцип, духовный метод Карма-йоги можно коротко сформулировать как сочетание двух наиболее великих и возвышенных состояний или сил сознания: равновесие и единство. Суть ее метода состоит в безусловном приятии Божественного в нашей жизни так же, как и в нашем внутреннем «я» и духе. Внутреннее отвержение личных желаний и пристрастий ведет к равновесию, делает совершенной и всеобъемлющей нашу самоотдачу Божественному, способствует освобождению от разделяющего эго, в результате чего мы обретаем единство. Но это должно быть единство, обладающее качеством динамической силы, а не только неподвижного покоя или бездеятельной благодати. Гита обещает нам свободу духа даже во время самой напряженной деятельности или бушевания самых мощных природных стихий, если мы согласимся подчинить все свое существо Тому, кто превосходит разделяющее и ограничивающее эго. Она предлагает интегральную динамическую деятельность, в основе которой лежит неизменный покой; насколько возможно широкое действие, основанное на неподвижном и нерушимом покое, – такова ее тайна, – действие, которое является свободным выражением духа и исходит из высшего источника, внутреннего безмолвия.

Все сущее в этом мире – есть единый и неделимый, вечный, трансцендентный и космический Брахман, который кажется разделенным в объектах и существах видимого мира. Но так только кажется, ибо в действительности он всегда един и неизменен во всех материальных объектах и живых существах, разделенность же является лишь внешним феноменом. До тех пор пока мы пребываем в состоянии невежества и воспринимаем только внешнюю сторону проявленного мира, мы представляем собой эго и подчинены силам Природы. Находясь в плену обманчивой видимости [объектов и явлений материального мира], привязанные к противоположностям, обреченные метаться между добром и злом, пороком и добродетелью, горем и радостью, болью и наслаждением, удачей и неудачей, успехом и поражением, мы беспомощно вращаемся по кругу, прикованные к железному или железному с позолотой колесу Майи. В лучшем случае, мы имеем лишь очень ограниченную, относительную свободу, которую по неведению называем свободной волей. Но свобода эта по сути своей иллюзорна, ибо то, что мы считаем своей собственной волей, на самом деле является лишь проявлением качеств [универсальной] Природы; то, чего мы хотим и насколько сильно мы этого хотим, полностью определяется силой Природы, овладевающей нами, но не подвластной нам. Именно Природа, а не какое-то независимое эго, избирает для нас, в каждое мгновение нашего существования, цель, к которой мы начинаем стремиться, с осознанным намерением или под влиянием бессознательного импульса. Если же, напротив, мы живем в единой реальности Брахмана, то мы выходим за пределы эго и превосходим Природу. Ибо при этом мы возвращаемся к своему истинному «я» и осознаем себя как дух, в сознании которого мы становимся выше побуждений Природы, выше ее качеств и сил. Обретая совершенное равновесие в душе, разуме и сердце, мы осознаем наше истинное «я» единства – единое со всеми существами, а также единое с тем, что выражает себя в них и во всем, что мы видим и испытываем. Это равновесие и это единство образуют в нас необходимый двуединый фундамент, который должен стать основой божественного бытия, божественного сознания, божественного действия. Не чувствуя своего единства со всем сущим, мы не можем быть божественными духовно. Не умея одинаково относиться ко всем вещам, событиям и существам, мы не можем обладать духовным видением, божественным знанием, божественным восприятием других. Высшая Сила, единое высшее Сознание, вечное и бесконечное, одинаково относится ко всем вещам и ко всем существам, и именно поэтому оно может действовать с абсолютной мудростью в согласии с истиной своих деяний и своей силы и в согласии с истиной каждой вещи и каждого создания.

В этом также заключается единственная истинная свобода, доступная человеку, – свобода, которой он не может обладать, если не перерастет свою ментальную обособленность и не станет сознательной душой в Природе. Единственная свободная воля в мире – это единая божественная Воля, которую Природа лишь исполняет; ибо эта Воля является повелительницей и созидательницей всякой другой воли. Человеческая свободная воля может, в определенном смысле, быть реальной, но, подобно любому другому качеству, принадлежащему гунам Природы, она лишь относительно реальна. Разум, вовлеченный в водоворот природных сил, колеблется между несколькими возможностями, склоняется к той или иной из них, останавливается на ней и думает, что это он сделал выбор, – но он не видит, не имеет даже смутного осознания Силы, скрыто присутствующей за ним, которая и предопределила его выбор. Он не способен видеть ее, поскольку эта Сила есть нечто безграничное и неуловимое для нашего взора. Разум в лучшем случае может распознать с определенной степенью ясности и отчетливости лишь некоторые из сложного многообразия определенных взаимосвязей, которые Сила использует для достижения своих бесчисленных целей. Сам по себе, будучи ограниченным, разум контролирует лишь часть механизма, не осознавая девяти десятых сил, движущих им во Времени и в тех или иных обстоятельствах, ничего не зная о своей прошлой подготовке и будущем направлении развития; но поскольку он контролирует какую-то часть, он думает, что управляет всем механизмом. В этом есть определенный смысл, поскольку эта осознаваемая нами склонность ума, которую мы называем нашей волей, эта твердая фиксация нашей склонности, которая представляется нам свободным выбором, – одна из самых мощных детерминирующих сил Природы; но она никогда не является независимой и единственной силой, движущей человеком. За этим ограниченным действием человеческой воли, которая используется в качестве инструмента, присутствует нечто безграничное, могущественное, вечное, определяющее то, к чему будет проявляться склонность, и направляющее волю к определенной цели. Существует некая тотальная Истина в Природе, превосходящая наш индивидуальный выбор. И в этой тотальной Истине, или даже за ее пределами, существует нечто, всецело определяющее любой результат любого действия, нечто, что своим присутствием и тайным знанием неизменно поддерживает и обуславливает движения Природы, динамическое, почти автоматическое восприятие правильных взаимосвязей, изменчивые или устойчивые потребности, необходимые стадии процесса развития. Существует тайная божественная Воля, вечная и бесконечная, всеведущая и всемогущая, выражающая себя как в масштабах универсума, так и в каждой частице этих кажущихся преходящими и конечными, несознательными или полусознательными объектов проявленного мира. Именно эту Силу, это Присутствие имеет в виду Гита, когда говорит о Господе, пребывающем в сердце всех существ, который заставляет все создания вращаться в круговороте рождений и смертей, как если бы они были прикованы к колесу гигантского механизма иллюзией Природы.

Эта божественная Воля – отнюдь не чуждая нам Сила или Присутствие; мы связаны с ней самым тесным образом, мы – ее часть, ибо не что иное, как наше собственное высшее «Я» обладает ею и поддерживает ее. Однако не следует отождествлять ее с нашей сознательной ментальной волей; очень часто она отвергает то, что приемлет наша сознательная воля, и наоборот – приемлет то, что наша сознательная воля отвергает. Ибо если этот тайный Некто ведает все и вся, в целом и во всех составляющих, то нашему поверхностному уму известна лишь ничтожная часть сущего. Наша воля сознательна лишь в рамках ума, и то, что ей известно, познается ею лишь с помощью мысли; божественная Воля по отношению к нам сверхсознательна, поскольку она по сути своей супраментальна, и она знает все, ибо она есть все. Наше высшее «Я», которое обладает этой универсальной Силой и является ее опорой в нашем существе, не имеет ничего общего с нашим эгоистическим «я», с нашей личной природой; это нечто трансцендентное и универсальное, по отношению к которому меньшие составляющие нашего существа предстают лишь пеной, мелкой рябью на поверхности океана. Если мы откажемся от нашей сознательной воли и позволим ей слиться воедино с волей Вечного, тогда и только тогда мы обретем подлинную свободу. А пребывая в божественной свободе, мы уже больше не будем цепляться за нашу так называемую свободную волю – рабскую марионеточную свободу, невежественную, призрачную, очень и очень относительную, связанную путами собственных ошибочных ментальных представлений и ложных витальных побуждений.

* * *

Необходимо четко осознавать различие – фундаментальное различие – между механической Природой и свободным Владыкой Природы, или же между Ишварой, единой светозарной божественной Волей, и множеством исполнительных сил и форм существования во вселенной.

Природа – если иметь в виду не то, чем она является в своей божественной Истине, не сознательную Силу Вечного, а то, чем она предстает нам в условиях Неведения – есть исполнительная Сила, действующая механически и не обладающая сознательным разумом, по крайней мере, исходя из нашего опыта познания природы, хотя все ее действия исполнены абсолютной разумности. Сама по себе она не является господствующим началом, но она проникнута самоосознающей Силой[130] , обладающей безграничной властью, и поскольку эта Сила руководит ею, то она управляет всем и в точности исполняет работу, предназначенную ей Ишварой. Будучи не субъектом, но объектом наслаждения, она несет в себе бремя всевозможных наслаждений. Природа как Пракрити является, можно сказать, инертно-активной Силой, – ибо она лишь осуществляет то действие, которое ей задано; однако внутри нее есть Некто, обладающий знанием, – в ней скрыто присутствует некая Сущность, осознающая все ее движения и все процессы. Пракрити действует, содержа в себе знание, власть, наслаждение Пуруши, – Существа, связанного с ней или пребывающего в ней; но разделить с ним эти качества она может, лишь подчиняясь ему и отражая то, что ее наполняет. Пуруша обладает знанием и пребывает в покое и бездействии; он несет деятельность Пракрити в своем безграничном сознании и всеобъемлющем знании и наслаждается ею. Он дает санкцию на действия Пракрити, и она осуществляет то, что им санкционировано, ради его удовольствия. Сам Пуруша ничего не исполняет; он поддерживает Пракрити в ее деятельности и позволяет ей выразить в энергиях, процессах и оформленных результатах то, что он знает в своем сознании. Таково различие между Пурушей и Пракрити, проводимое школами Санкхьи; и хотя это не вся подлинная истина и, конечно, не высочайшая истина Пуруши и Пракрити, тем не менее, это необходимое и ценное практическое знание в пределах низшей полусферы существования.

Индивидуальная душа или сознательное существо, воплощенное в форме, может отождествлять себя либо с Пурушей, испытывающим переживания, либо с активно действующей Пракрити. Если это существо отождествляет себя с Пракрити, то оно не является тем, кто управляет, получает наслаждение от переживаний и обладает знанием, но отражает различные качества и действия Пракрити. Вследствие этого отождествления оно входит в такое же состояние подчиненности и приобретает такой же механический характер действия, которые ей свойственны. Более того, в результате полной погруженности в Пракрити эта душа становится бессознательной или подсознательной, впадает в забытье в ее формах, например, в таких как земля и металл, или в полузабытье, например в формах растительной жизни. Там, в этом бессознательном состоянии, она полностью подчинена власти тамаса – принципа, силы или качества темноты и инерции; саттва и раджас также присутствуют на этом уровне существования, но они скрыты плотным покровом тамаса. Пробуждаясь из состояния бессознательности и все больше обретая сознание, присущее ей от природы, но еще не став полностью сознательной, поскольку власть тамаса в природе еще слишком сильна, душа воплощенного существа становится все более подчиненной раджасу – принципу, силе или качеству действия и страсти, порождаемым желанием и инстинктом. Таким образом формируется и развивается животная природа, для которой характерны узость сознания, зачатки разума, преобладание раджасо-тамасических импульсов и привычек на витальном уровне. Восходя далее из обширного Бессознательного к духовному состоянию сознания, воплощенное существо освобождает в себе саттву, состояние света, и достигает относительной свободы, власти и знания, а с ними – и ограниченного и обусловленного ощущения внутреннего удовлетворения и счастья. Человек, ментальное существо в физическом теле, должен обладать такой саттвической природой, но пока еще не обладает, за исключением лишь немногих среди множества наделенных душою тел. Обычно в человеке остается слишком много темной земной инерции и беспокойной и невежественной животной силы жизни, не позволяющих ему быть душою света и блаженства или хотя бы ясным разумом, наделенным гармоничными волей и знанием. Но в нем есть стремление к восхождению, – хотя это восхождение бывает неполным и сопровождается многочисленными трудностями и препятствиями, – к обретению истинного состояния Пуруши с присущими ему свободой, могуществом, знанием и блаженством. Ибо в рамках человеческого земного опыта все эти качества присутствуют лишь как относительные состояния, и ни одно из них не приносит своих собственных, независимых и совершенных результатов; все они смешаны друг с другом, и невозможно обнаружить где бы то ни было чистое проявление какого-либо из них. Именно таким беспорядочным и изменчивым взаимодействием всех этих качеств определяются переживания эгоистического сознания человека, колеблющегося в неустойчивом равновесии Природы.

Отличительным признаком погруженности воплощенной души в Пракрити является сужение сознания до пределов эго. И самым очевидным следствием этой ограниченности сознания является постоянная неуравновешенность ума и сердца, беспорядочная противоречивость и несогласованность их изменчивых реакций, возникающих при соприкосновении с внешним миром. Человеческие реакции непрерывно колеблются между противоположностями из-за подчиненности души Природе и ее часто напряженной, но ограниченной узким кругом личных интересов борьбы за возможность господствовать и наслаждаться, и борьбы чаще всего безуспешной. Душа вращается в нескончаемом круге противоположностей Природы, которые представляют собой сочетание двух крайностей: соблазна и страдания, успеха и поражения, удачи и неудачи, добра и зла, порока и добродетели, радости и горя, боли и наслаждения. И только когда она пробуждается от погруженности в Пракрити и осознает свое единство с Единым и со всеми существами, она может освободиться от своей зависимости от противоположностей и научиться правильно взаимодействовать с исполнительной универсальной Природой. Тогда душа становится безразличной к низшим состояниям Природы, с одинаковой невозмутимостью относится к ее двойственностям, обретает свободу и власть. Она царит над Природой, взирая на мир как безмолвный и обладающий истинным знанием свидетель, исполненная спокойного, интенсивного, ничем не омраченного блаженства собственного вечного бытия. Воплощенный дух продолжает выражать в действии собственные силы и способности, но он больше не погружен в неведение, не связан своими действиями, – они уже не имеют для него никаких последствий: последствия будут лишь вовне, в Пракрити. Активность всей Природы в целом предстает в его восприятии как движение волн на поверхности океана, не нарушающих его бездонного покоя, его безбрежного блаженства, его необъятного вселенского равновесия, его беспредельного божественного существования[131] .

* * *

Таковы условия для осуществления наших духовных усилий; они направлены на достижение идеала, который можно выразить в следующих формулировках:

– Жить в Боге, а не в эго; действовать, опираясь на безграничное сознание всеобщей Души и Трансцендентного, а не на мелкое эгоистическое сознание.

– Сохранять совершенное равновесие и беспристрастие во всех ситуациях и по отношению ко всем существам; видеть и ощущать их едиными с нами и с Божественным; ощущать, что все содержится в нас и все в Боге; ощущать Бога во всем и себя во всем.

– Действовать, пребывая в Боге, а не в узких границах эго. И при этом, прежде всего, избирать действия не в соответствии со своими собственными нуждами и представлениями, но повинуясь велениям живой высочайшей Истины, пребывающей над нами. Затем, когда мы в достаточной мере укрепились в духовном сознании, действовать, руководствуясь не своей собственной обособленной волей и собственными импульсами, а все больше и больше подчиняясь побуждениям и руководству божественной Воли, которая превосходит нас. И, наконец, высшее достижение – возвыситься до состояния абсолютного тождества с Божественной Шакти, осознав свое единство с ней в знании, силе, сознании, действии, радости бытия; чувствовать, что вся наша деятельность порождается не смертным желанием, витальными инстинктами и импульсами или иллюзорной ментальной «свободной» волей, а берет свое начало и осуществляется в ясном прозрении, в бессмертном самосущем блаженстве и бесконечном внутреннем знании. Ибо таково всякое действие, совершаемое в результате сознательного подчинения человека, каким его создала природа, божественному «Я» и его растворения в вечном Духе; Дух неизменно и вечно превосходит эту мировую Природу и управляет ею.

* * *

Но каковы практические шаги той самодисциплины, с помощью которой мы можем осуществить подобное свершение?

Устранение всякой эгоистической активности и самой ее основы – эгоистического сознания, безусловно, является ключом к достижению той цели, к которой мы стремимся. И поскольку на пути трудов именно действие является тем узлом, который мы должны развязать в первую очередь, нам нужно постараться распутать его там, где находится его центр, в желании и эго; иначе нам удастся разорвать лишь отдельные путы, но не разрубить средоточие наших уз. Есть два узла нашей подчиненности этой невежественной и разделенной Природе: желание и чувство эго. И из этих двух желание имеет свое естественное прибежище в эмоциях, чувствах и инстинктах и оттуда оказывает влияние на наши мысли и намерения. Чувство эго на самом деле присутствует во всех этих движениях, но оно коренится глубоко в мыслящем разуме и его воле, и именно там оно обретает полное самосознание. Таковы две родственные темные силы всеохватывающего мирового Неведения, которые нам предстоит увидеть в свете знания и устранить.

В сфере действия желание приобретает множество форм, но самая труднопреодолимая из всех – это тяга или стремление витального «я» к обладанию плодами наших трудов. Плод, который мы жаждем получить, может быть вознаграждением в виде внутреннего чувства удовольствия; это может быть осуществление некой важной для нас идеи, долго вынашиваемого намерения или удовлетворение наших эгоистических эмоций, гордость за успешное осуществление наших честолюбивых замыслов и наивысших надежд. Или же это может быть внешнее и чисто материальное вознаграждение: богатство, высокое положение, почет, победа, удача или любое другое осуществление витального или физического желания. Но все это – лишь соблазны, при помощи которых эгоизм удерживает нас в своей власти. Чувство удовлетворенности, возникающее при исполнении желаний, всегда вызывает в нас обманчивое ощущение господства и свободы, в то время как на самом деле мы идем, а иногда и мчимся, словно подгоняемые ударами кнута, на поводу у той или иной, грубой или тонкой, благородной или низменной формы слепого Желания, которое движет миром. Поэтому первым правилом действия, согласно Гите, должно быть выполнение работы без какого-либо желания обладать плодами нашего труда – ni?k?ma karma.

Простое, казалось бы, правило, но как же трудно ему следовать с абсолютной искренностью и полной самоотдачей, которая приносит освобождение! В основном в своей деятельности мы используем этот принцип лишь изредка, если вообще это делаем, и даже в этом случае мы чаще всего его используем лишь как своего рода противовес обычному принципу желания, чтобы умерить необузданное проявление этого тиранического импульса. В лучшем случае, мы удовлетворяемся тем, что достигаем более дисциплинированного эгоизма, не слишком шокирующего наше моральное чувство и не слишком грубого и оскорбительного по отношению к другим. Потом нашей частичной самодисциплине мы даем различные имена и придаем ей различные формы; мы воспитываем в себе чувство долга, твердую приверженность определенным принципам, самоотверженную стойкость или религиозное смирение, тихую или экстатическую покорность Божьей воле. Но все это – не то, что имеет в виду Гита, хотя и эти элементы самосовершенствования полезны на своем месте; Гита стремится к чему-то абсолютному, незамутненному, бескомпромиссному, она ищет обращения к более высокому принципу, обретения новой внутренней позиции, которая бы полностью изменила состояние души. Принцип Карма-йоги, изложенной в Гите, – не умственный контроль над витальными импульсами, а неподвижный покой и сила бессмертного духа.

В качестве критерия оценки наших достижений Гита предлагает сохранение абсолютной уравновешенности и беспристрастия в уме и сердце по отношению к любым результатам, любым реакциям, любым событиям. Если удачи и неудачи, почести и оскорбления, слава и позор, победа и поражение, радостные и горестные события не только не лишают нас внутреннего равновесия, но даже не могут затронуть, оставляют нас свободными в эмоциях, нервных реакциях, умственном видении и не вызывают ни малейшего отклика, беспокойства или вибрации ни в одной частице нашей природы, то тогда и только тогда мы можем считать, что достигли абсолютного освобождения, к которому призывает нас Гита. Малейшая реакция означает, что наша дисциплина несовершенна и какая-то часть нашего существа по-прежнему подчиняется закону неведения и привязанностей и продолжает цепляться за старую природу. Наше самообладание еще не стало всесторонним; оно остается несовершенным или нереальным в какой-то области, части или малейшей крупице нашей природы. И эта мельчайшая крупица несовершенства может стать причиной крушения всех достижений, полученных в ходе практики Йоги!

Существуют различные состояния невозмутимости духа, которые не следует путать с подлинным глубоким и обширным духовным равновесием, которому учит Гита. Существует невозмутимость разочарованной покорности, невозмутимость гордыни, невозмутимость жесткости и равнодушия – все они имеют эгоистическую природу. Эти состояния неизбежно возникают в ходе садханы, но их нужно отвергнуть или преобразовать в подлинное спокойствие. На более высоком уровне есть еще невозмутимость стоика, спокойствие религиозного смирения или мудрого бесстрастия, безмятежность души, отрекшейся от мира и безучастной ко всему, происходящему в нем. Но хотя эти качества и могут стать этапами приближения к истинному равновесию, их тоже недостаточно, так как это лишь самые ранние стадии становления души или несовершенной подготовки ума к вступлению в подлинное и абсолютное, самосущее, безграничное, невозмутимое единство духа.

Очевидно, что столь великого свершения невозможно достичь разом и без прохождения промежуточных стадий. Сначала нам нужно научиться переносить удары внешнего мира так, чтобы центральная часть нашего существа оставалась незатронутой и безмолвной, даже если поверхностные части – ум, витал, физическое – испытывают серьезное потрясение. Опираясь на это незыблемое основание нашей жизни, мы должны отделить от движений внешней природы нашу душу, которая пребывает глубоко внутри и невозмутимо взирает на все, происходящее на поверхности. Затем, распространяя эту спокойную умиротворенность нашей беспристрастной души на ее внешние инструменты, мы будем все больше расширять покой, исходящий из этого лучезарного источника, на более темную периферию. В процессе этого внутреннего изменения мы можем пройти через множество фаз, прибегая к помощи менее совершенных состояний. Определенный стоицизм, спокойный философский взгляд на жизнь, религиозные возвышенные чувства могут помочь приблизиться к нашей цели. Мы можем использовать для этого и менее мощные и возвышенные, но полезные силы нашей ментальной природы. Однако, в конечном счете, мы должны будем либо отвергнуть, либо преобразовать их и достичь полного равновесия, совершенного и самосущего внутреннего покоя, а, если сможем, то и абсолютного, ничем ненарушимого и ни от чего не зависящего спонтанного блаженства во всех частях нашего существа.

Но как, в таком случае, мы сможем продолжать действовать? Ведь обычно человек действует, потому что имеет какое-либо желание или испытывает ментальную, витальную или физическую потребность или необходимость; его побуждают к действию нужды тела, желание богатства, почестей, славы, либо стремление к удовлетворению потребностей собственного ума или сердца, либо жажда власти или наслаждения. Или же человеком владеет и движет моральная необходимость или, наконец, необходимость или желание добиться того, чтобы его идеи или идеалы, его воля, его партия или страна или его боги восторжествовали в мире. Поэтому создается впечатление, что если ни одно из этих или какое-либо другое желание не будет побуждать нас к действию, то мы лишимся всякой движущей силы или побудительного мотива и само действие должно будет неизбежно прекратиться. Отвечая на этот вопрос, Гита раскрывает нам свою третью великую тайну божественной жизни. Все действия должны совершаться в сознании, все более и более обращенном к Богу, и, наконец, – полностью принадлежащем Богу. Наши труды должны стать жертвоприношением Божественному, и посвящение всего нашего существа, разума, воли, сердца, чувств, жизни и тела Единому должно сделать единственным мотивом нашей деятельности любовь к Богу и служение Ему. Это преобразование движущей силы и самого характера наших действий является поистине главной идеей Гиты. Эта идея служит основанием ее уникального синтеза действия, любви и знания. В итоге не желание, но сознательно воспринимаемая воля Вечного остается единственной движущей силой наших действий и их единственным побудительным мотивом.

Абсолютная уравновешенность, полный отказ от желания плодов нашей деятельности, осуществление действий как жертвоприношения Всевышнему, Владыке нашей природы и всякой природы – таковы три первые средства приближения к Богу, предлагаемые Карма-йогой Гиты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.