Часть 2 Скрытая реальность

Часть 2

Скрытая реальность

Наступила унылая, дождливая осень. Бушующий океан зеленой листвы сменил свой окрас на ярко-пестрый цвет, устроив себе прощальный бал-маскарад перед натиском холодных ветров — предвестников зимы. Деньки все реже стали баловать людей проблеском солнечных лучей, все больше погружая их в свою непроглядную серость. Да и сами люди, в унисон погоде, угрюмо передвигались по улицам в суете рабочих будней. После солнечных дней отдыха, наполненного весельем, все вновь вернулось на привычные круги своя.

Женька постучал в белую дверь. И не просто постучал, а выбил прямо барабанную дробь, после чего вошел в кабинет Николая Андреевича.

— Доктор, к вам можно? — с улыбкой произнес парень и свел для смеха глаза к переносице.

Николай Андреевич оторвался от рутинной писанины и, глянув на вошедшего, рассмеялся:

— Входи, входи, безнадежный пациент!

Он встал из-за стола, пожал Женьке руку и жестом пригласил сесть в кресло. Парень сначала скромно присел, но, по мере утопания в мягких подушках и вовсе развалился в кресле, деловито закинув ногу на ногу.

— Эх, хорошо тут у вас, — сказал он, осматривая чистый, просторный кабинет. — Тишина. Суета не сует… Отдыхай, не хочу.

— Что, понравилось наше заведение? — усмехнулся Николай Андреевич. — Так в чем вопрос?! Могу устроить тебе недельный отдых. Хочешь, вон, помещу в соседнее отделение, в палату к особо буйным. Весело, интересно и, главное, как раз по твоему темпераменту. А какое «интеллектуальное общение»! Могу определить на вакантное место… в палате с Наполеоном!

— Ну, Андреич, ты даешь! Меня, любимца славян, вольного Сусанина — и в палату к какому-то французишке?!

Они рассмеялись.

— Ну, чего звонил? Что-то там протараторил по телефону и трубку положил, — в ироничном тоне проговорил психотерапевт.

— Да тут такое дело… У моего одного приятеля с сестренкой не все в порядке. Вернее, совсем не всё в порядке. Ей пятнадцать лет только исполнилось. А она вдруг ни с того, ни с сего решила свести счеты с жизнью. За неделю два раза пыталась руки на себя наложить. Они уже в своем семействе боятся ее одну оставлять, даже в школу не пускают. Дежурят рядом с ней по очереди… И главное, сказать, что она совсем того… не скажешь. Вроде нормальная девчонка, симпатичная, хорошо учится, с юмором в порядке. Откуда у нее эта дурь? Загадка.

— Может, несчастная любовь?

— Да вроде бы нет.

— А в роду душевнобольные были?

— Откуда я знаю? Вроде не было, — и, весело посмотрев на Николая Андреевича, парень лукаво добавил: — Тут, блин, в своем роду до сути не докопаешься. Откуда же мне знать про чужие «мухи» в голове?

Николай Андреевич усмехнулся и привычно махнул рукой.

— Ну, с тобой и так все понятно.

— Кому как, — возразил Женька и артистично тяжко вздохнул. — Короче говоря, они не знают, что им делать: ложить ее в психушку или нет. Ищут сейчас хорошего доктора. Я и посоветовал к вам обратиться, так сказать, по великому знакомству. Надо же людям помогать.

Николай Андреевич усмехнулся его шутливому деревенскому акценту и промолвил:

? Ну раз надо помогать, значит поможем.

Они договорились, когда Женька приведет к нему на прием девочку с ее родными. Записав в еженедельнике дату и время, Николай Андреевич облегченно вздохнул и серьезно сказал:

— А я уж думал, с тобой что-то…

— Да не, со мною полный порядок, — с довольной ухмылкой ответил Женька и хвастливо добавил: — Я здоров.

— Здоровых людей не бывает. Бывают недообследованные, — мягко уточнил Николай Андреевич, пристально всматриваясь в глаза Женьки.

— Да ну тебя, Андреич! — заерзал тот в кресле и заулыбался. — С тобой только свяжись! Ты и меня сейчас в шизики запишешь.

— А что тут такого, в каждом из нас есть росток шизофрении. Главное же что…

— Что?

— Его не поливать.

Женька усмехнулся.

— Ну, спасибо доктор, учту ваш совет… для своего древа.

Они вновь рассмеялись, и на этой веселой ноте Женька постарался побыстрее распрощаться.

* * *

Алине было всего пятнадцать лет. Пятнадцать лет… Какой же это малый срок для истории народов и государств! И каким кажется большим, значимым в плане личностного познания мира, особенно когда это твои первые пятнадцать, прожитые на белом свете… Сколько нового открывается перед тобой, сколько еще тайн ждет впереди, там, в полноводной реке жизни, которая людским потоком течет за семейной скорлупой бытия. Как же хороша кажется эта река издали, как притягательно ее движение, когда его наблюдаешь из тоскливого семейного убежища! Так хочется в нее окунуться, так и хочется поскорее обрести долгожданную самостоятельность и надежный плот, чтобы беззаботно плыть по этой реке и испытывать лишь счастье от такого путешествия. Сплошные грезы, надежды и полное отсутствие опыта погружения в реальную действительность…

Молодость имеет свое неповторимое очарование, особенно когда она только-только распускает свои прекрасные нежные лепестки. Алина была симпатичной девочкой, как и большинство ее сверстниц. Ей были свойственны те же увлечения, что и многим девчонкам в этом возрасте. Так же, как и все, она всеми силами старалась выделить свою индивидуальность из толпы, используя обычный набор средств подростка. На сердечном фронте дело пока ограничивалось публичным выражением любви к молодежным любимцам эстрады, а также тайными вздыханиями о популярных в школе мальчиках. У некоторых девчонок из ее класса уже были свои парни, с которыми они, при удобном случае, пытались продемонстрировать семейные отношения перед подругами. Но больше всего девчата любили обсуждать эти взаимоотношения перед своими сверстницами. Алина, не зная, как себя проявить в подобной теме, всем рассказывала, что есть, дескать, и у нее парень, который якобы живет в другом городе. Мол, познакомились они на море, он отслужил армию, и у него есть свой бизнес, вместе с братом открыл магазин автозапчастей. Вообщем, все самое лучшее, что могло нарисовать девичье воображение, воплотилось в образе этого жениха. А для достоверности Алина таскала подругам в школу письма от него, которые сама с успехом сочиняла и писала, копируя почерк брата. Ну, а с его фотографией, тайно изъятой из армейского альбома того же брата, она вообще не расставалась, демонстрируя при каждом удобном случае своё нежное отношение к образу возлюбленного.

Но однажды в ее жизни все переменилось. В школе появился новый мальчик-старшеклассник. Звали его Владом. Он сразу привлек внимание многих девчонок, как непознанная, притягательная личность в их серой, скучной школьной жизни. Многие девчата им просто заболели. Не обошла эта сердечная болезнь и Алину. Вместе со своей подругой Мариной она стала следовать тенью по его пятам. Помимо прочих своих достоинств парень хорошо разбирался в современной музыке. Поэтому, когда его взяли в дискжокеи для проведения школьных дискотек, он стал для многих обожаемым кумиром, не говоря уже о давних преданных поклонницах Алины и Марины.

Влад был типичным лидером. Девушек поражала его галантность и поведение взрослого мужчины. Он умел постоять не только за себя, но и за свою компанию, отчего быстро завоевал авторитет и уважение среди ребят. По школе стали ходить целые легенды. Даже преподаватели разговаривали с ним как-то особенно, с уважением, не так, как со всеми, и пророчили ему карьеру дипломата или политика. Были в его взгляде, манерах, разговоре некая скрытость, взрослая опытность, что разительно отличало его от сверстников и придавало ему особый таинственный шарм.

Так получилось, что Алина и Марина стали постоянными членами его тусовочной компании. Они обожествляли своего кумира и тайно ревновали его друг к другу, если он позволял себе уделять немного больше внимания сопернице. Влад встречался с разными девчонками. Но однажды, после его размолвки с очередной подругой, случилось казалось бы невероятное для Алины. Влад предложил ей быть его девушкой. Алина от свалившегося на нее счастья чуть сознание тогда не потеряла. Ведь она так об этом мечтала и готова была пожертвовать всем, лишь бы мечта стала реальностью.

Но, как впоследствии оказалось, ее счастье в виде охов, вздохов и невинных поцелуйчиков длилось далеко не вечность, а всего лишь «один месяц и пять дней», как она вывела для себя, словно конечную формулу. Все рухнуло в один день, когда парень, не сильно утруждая себя лишними объяснениями, начал встречаться… И с кем?! С ее лучшей подругой. Марина стала очередной его фавориткой, разорвав ради «великой любви» всякие отношения с Алиной. От отчаяния та впала в депрессию. Благо ее классная руководительница была опытным педагогом, не первый год работавшая с подростками. Видя состояние девочки, она стала нагружать ее различными поручениями, касающимися организации школьных мероприятий. Общественная нагрузка и новая компания постепенно отвлекли Алину от сердечных проблем, благодаря чему она благополучно вышла из депрессии.

Но жизнь — штука непредсказуемая. Однажды, когда душевные раны Алины более-менее зажили, произошел неожиданный для нее поворот событий. Как-то домой к Алине заявилась со слезами… Марина. С ней почти точь-в-точь повторилась та же история, но с ещё более трогательным концом. Пытаясь удержать Влада возле себя, Марина зашла гораздо дальше, чем подруга, и пожертвовала девичьей честью. Но не прошло и четырех дней после этого события, как Влад внезапно охладел к ней. В тот вечер Марина была предельно откровенна с подругой. Она не переставала просить у нее прощения и горевать, что, очевидно, Влад покинул ее по причине неопытности в постели. Марина безутешно оплакивала свою сбежавшую любовь. И Алина, расчувствовавшись, тоже не удержалась от слез. Правда, плакала она не из-за того, что в свое время разорвала дружбу с Мариной, а потому, что вспомнила всю горечь и боль своей утраты. И когда подруги, все простив друг дружке, уже вместе рыдали о потерянном счастье, внезапно раздался телефонный звонок.

Как ни странно, это был Влад, непонятно откуда узнавший, что Марина находилась сейчас у Алины. Но еще более невероятными прозвучали его слова. Влад просил прощения у обеих подруг за то, что с ними так поступил. Он каялся, уверял, что обе они ему очень нравились, что не может разобраться сам в себе, кого же больше любит: рядом с Алиной он думал о Марине, а с Мариной — об Алине. Мол, они для него как родственные души. Через десять минут разговора подруги уже с восхищением слушали Влада, припадая ушками к трубке. Трепетно застучали сердечки в груди, а в глазах засверкали блесточки былого счастья. Влад, тем временем, пригласил их к себе домой на вечеринку, чтобы как-то загладить свою вину и примириться. После этого разговора Алина с Мариной от радости завизжали так, что, казалось, эхо от этой девичьей отрады услышали на другом конце планеты.

В долгожданную пятницу подруги навели самый изысканный марафет, надели самые лучшие свои вещи и пошли на вечеринку. У Влада было человек двадцать молодежи, многие из гостей были незнакомы девочкам. Все это выглядело довольно интересно и привлекательно. Ведь на незнакомых людей, как известно, каждый человек жаждет произвести самое хорошее впечатление, и показать себя только с наилучшей стороны. Звучала хорошая ритмичная музыка, и было достаточно весело.

Среди присутствующих находилась одна девушка из старшего класса по имени Катя. До прихода Влада в школу она ничего собой не представляла. Так себе, как называла ее Марина — «серая мышка». Но, судя по сплетням «школьного радио», именно с ней первой Влад открыл коллекцию встреч с девчатами этой школы. Сейчас ее было не узнать. Из гадкого утенка она превратилась даже не в лебедя, а в роскошную пантеру. В школе ее стали звать не иначе как Кэт. За право просто постоять рядом с ней на переменках ребята выясняли отношения друг с другом в подворотнях школы, соперничая между собой. Складывалось такое впечатление, что вся мужская половина школы разом обратила на нее внимание. У Кэт появился какой-то изысканный шарм. Более того, раньше учеба девушки оставляла желать лучшего. А тут, откуда что взялось, точно кто-то невидимым ключом открыл кладовые ее памяти. В общем, преобразования с ней случились более чем разительные, отчего про Влада пошли по школе просто фантастические легенды.

На вечеринке Влада Кэт вела себя достаточно скромно, что Марине и Алине понравилось, несмотря на обычное девичье противостояние. Кэт не вешалась на шею Владу, как демонстративно это делали другие, да и вообще пришла на вечеринку без обычной своей преданной свиты парней, что позволяло в некоторой степени уравновесить ее шансы перед другими девчонками.

В этот вечер Кэт сама подошла к Марине и Алине и без всякого высокомерия, по-простому познакомилась с ними поближе. Уже через два часа обе подруги в ней души не чаяли, делясь с ней своими самыми сокровенными девичьими тайнами. Кэт, в свою очередь, рассказала им много интересного, подняв в глазах девчонок Влада на недосягаемый пьедестал. И между делом поведала им, что есть якобы более узкий круг людей, куда входит Влад. Это больше, чем семья. Тот, кто попадет в этот круг, роднится с ее членами навеки, и никакие силы их уже не смогут разлучить. Девчонки были заинтригованы. Им страсть как захотелось открыть загадочную страничку из жизни их обожаемого Влада и самим попасть в эту «элиту элит человеческого общества». Но Кэт встретила их желание с некоторым сомнением, сказав, что попасть туда очень сложно, надо пройти испытания и быть готовым выполнить все, что им скажут. Эта таинственность еще больше заинтриговала подруг, и они без промедления высказали свое согласие. Кэт обещала замолвить за них словечко, где нужно ведь, по ее мнению, они были просто «классными девчонками, достойными лучшей жизни». Первую весточку она пообещала им принести уже в воскресенье и договорилась о месте встречи.

Марина и Алина были вне себя от счастья. Возвращаясь после вечеринки довольно поздно, они всю дорогу обсуждали, как горячо любят Влада, и как ради его любви готовы на все, лишь бы быть навеки с ним. С особым вдохновением они смаковали тему о Кэт, как же такая серая мышка стала царицей среди парней. И сошлись в едином мнении, что это произошло исключительно благодаря преданности какой-то тайной семье.

Алина жила в девятиэтажке. Марина — в частном секторе по соседству. Подружки благополучно дошли до Алининого дома, пребывая в самом лучшем расположении духа. Глядя на звезды, они вдруг решили залезть на крышу Алининой девятиэтажки, дабы, как в детстве, рассмотреть получше этот сказочный звездный мир. Поднявшись в их бывшую «поднебесную», они немного посидели и, созерцая огромное звездное небо, стали мечтать, как счастливо будут жить, став такими же крутыми, как Кэт. В конце концов, их разговор вновь перешел на Влада, на его обаятельную внешность, достоинства, потом на его поступки, на то, что он, очевидно, не поверил до конца в их искреннюю любовь к нему. И тут Марина неожиданно предложила доказать своей смертью преданность и любовь к нему и к тайной семье. Мол, когда они умрут, все поймут, насколько они сильно его любили. А Влад будет горько убиваться, что никто из них ему не достался и сожалеть о содеянном. Все больше распаляя друг дружку словами, подруги взялись за руки и, пребывая в необыкновенном счастливом порыве, смело приблизились к карнизу. Алина торжественно сказала, что отдает свою жизнь за самую лучшую подругу и за их «великую любовь», а Марина с вдохновением заверила Алину в том же и добавила, что теперь их дружба будет вечная. С этими словами девочки ступили на край карниза, поцеловались на прощанье и…

Сильные мужские руки резко отшвырнули их назад, на крышу. От падения и боли девчонки точно очнулись. Они вдруг отчетливо услышали, как Алинин брат, стоявший перед ними с перепуганным лицом, орал на них чуть ли не матом. То ли от собственной боли, то ли от крика парня, но до девчат внезапно дошло, что они действительно чуть не расстались с ЖИЗНЬЮ в самом расцвете молодости, с ЖИЗНЬЮ, которой они так наслаждались в последнее время и «где стали наконец-то счастливы». Мороз шел по коже от одного только осознания своего поступка, который они и сами не могли толком объяснить. Что на них в этот момент нашло? Если бы парень вовремя не подоспел…

Алинин брат как раз возвращался домой, и видел, как с противоположной стороны шла Алина с подругой. Пока прощался со своими друзьями, он заметил, что девчата, как ни странно, вдвоем зашли в подъезд. Парень пошел за ними почти следом. Лифт, судя по светящемуся указателю, остановился на девятом этаже. Алинин брат сначала значения этому не придал, подумав, что вместе с девчонками ехал кто-то из жильцов дома. Но когда он не обнаружил сестренку дома ни через пять, ни через десять минут, вот тут-то ему пришла в голову тревожная мысль проверить чердак и крышу. Мало ли кто мог к ним подсесть в лифт… Времена-то сейчас какие смутные. И, как потом оказалось, его проверка была не напрасной.

Отшвырнув девчонок от края карниза и пережив не меньший страх, чем они, парень долго церемониться с ними не стал. Схватив за воротники, он потащил их домой. Родители Алины были в шоке, узнав обо всем. Алине, конечно, досталось больше всего. Но Марининым родителям сообщать не стали, ограничившись тем, что Алинин брат довел девочку до ворот ее дома в частном секторе.

Выходные прошли более-менее спокойно, правда, Алина по велению родителей и старшего брата находилась под домашним арестом. Она сама пребывала в панике от такой глупости, от этой неестественной для ее характера попытки самоубийства. И даже где-то внутри себя была рада такому домашнему затворничеству среди своих родных. Все эти дни она помогала матери по хозяйству. В воскресенье вечером сделала уроки, уложила книжки в сумку и со спокойной совестью пошла спать.

В полночь, с воскресенья на понедельник, Алина внезапно проснулась от жуткой головной боли. Она видела, как мать употребляла «цитрамон» в подобных случаях, спасаясь от болевого приступа. Алина решила ее не будить, а просто выпить таблетку. Она достала аптечку и стала искать это обезболивающее средство среди пачек других лекарств. И тут Алина с ужасом вспомнила, что обещала в воскресенье встретиться с Кэт. Эта встреча из-за последних событий совершенно вылетела у нее из головы. Алина впала в страшное отчаяние и не переставала себя корить: «Как я могла забыть об этом?! Наверное, Кэт пришла на встречу с новостями. Может, ей удалось договориться с «тайной семьей». А я так ее подвела! Это же сама Кэт! Она ведь может сделать так, что в школе все отвернутся от меня, и я стану изгоем!» На Алину нахлынула волна такого страха и безнадежности, что от нервного перенапряжения она стала непроизвольно распаковывать все таблетки подряд. Растерянный взгляд девочки упал на кучу белых кругляшек. И от безысходности ей вдруг жутко захотелось проглотить их все разом, чтобы немедленно покончить со всеми тяготами своей жизни и больше никогда, никогда не мучиться. Она сходила на кухню за водой и стала разворачивать и ссыпать в стакан все таблетки и порошки. Но очевидно, включённый свет и подозрительные шорохи разбудили мать, и она пришла к дочери.

— Да что же ты делаешь! — вскричала мать и бросилась к девочке.

Отшвырнув стакан с мутным раствором, она чуть ли не силой заставила дочь выплюнуть те таблетки, которые та поспешно совала в рот. Но какую-то небольшую часть Алина все же успела проглотить. На крик матери прибежал отец и брат. Пока вызывали «скорую», пока промывали желудок, мать, сама не зная почему, позвонила родителям Марины. Звонок, разбудивший всех членов их семьи, оказался более чем своевременным.

Выражая своё беспокойство, Алинина мать просила проверить, все ли с Мариной в порядке. Мать Марины, удивляясь, что, собственно, может случиться в столь поздний час с дочерью, все же пошла в ее комнату. Но когда туда заглянула, то просто обомлела: ноги в страхе подкосились, к горлу подступил тошнотворный комок. Перед матерью Марины предстало ужасное зрелище: дочь, судорожно дергаясь, свисала на чулке, привязанном к ручке оконной рамы. Девочку еле успели спасти, вовремя вытащив из петли. Как впоследствии оказалось, именно в те минуты, когда Алина глотала таблетки, Марина пыталась повеситься.

Из последующих телефонных разговоров с матерью Алины мать Марины узнала, что, оказывается, попытка самоубийства была у ее дочери не первой. Слово за слово, и вместо слов благодарности о своевременном звонке посыпались грубые обвинения. Мать Марины считала, что именно Алина повлияла на ее дочь, поскольку та никогда бы сама не додумалась до подобного. Вообщем, как это часто бывает, толком не разобравшись, женщины разругались друг с другом.

После попытки отравления родители Алины всерьез задумались о психическом здоровье девочки и стали искать хороших врачей.

* * *

В назначенный час Женька привел в кабинет психотерапевта Алину и всю ее семью. Николай Андреевич познакомился с ними, внимательно выслушал и переговорил наедине с каждым. Долго беседовал с девочкой, протестировал ее. Алина вела себя вполне нормально. Никаких явных психических отклонений и патологий врач у нее не обнаружил. Психика вполне соответствовала ее возрасту. Семья, в которой она жила, была положительная. Каких-то особых трудностей в отношениях с родителями у Алины не было. В школе девочка училась хорошо, была общительна, активно участвовала в общественной жизни школы. На ее поведение учителя не жаловались. В общем, по большому счёту придраться было не к чему. Конечно, в девочке присутствовал страх за совершенный неестественный для себя поступок. Слушая девочку, Николай Андреевич все больше убеждался, что она, скорее, стояла на жизнеутверждающей позиции. Чувствовалось, что кое-чего она не договаривала, но обычно все эти тайны выяснялись при дальнейшем общении. В целом Алина проявила себя вполне нормальным человеком. Психотерапевт даже пошутил, выдавая свой вердикт родителям, что мол, были бы все его пациенты такими милыми жизнелюбами.

Как таковой явной причины, подтолкнувшей девочку на попытки самоубийства, он не обнаружил. Отклонение в состоянии поведения в первом случае психотерапевт расценил как проявление состояния аффекта, то есть нервно-психического возбуждения с утратой волевого контроля вследствие временного торможения деятельности коры головного мозга. Он связал это с естественными процессами развития мозга подростка. Во втором случае наблюдалось проявление аутоагрессии, вызванной депрессивным состоянием девочки. Поэтому Николай Андреевич порекомендовал попить антидепрессанты, а также пройти курс психотерапии.

Семья немного успокоилась и пошла домой. Николай Андреевич всем понравился, в том числе, и Алине, своей вежливостью, юмором и внимательным отношением. Родители поблагодарили Женю за знакомство и сказали, что к специалисту такого уровня они вряд ли смогли бы сами попасть.

Вечером мать Алины даже затеяла праздничный семейный ужин, чтобы еще больше поднять всем настроение. Алина поддержала эту идею «на ура» и стала помогать матери. Во время приготовления пищи они шутили и рассказывали друг другу анекдоты. Мать уже стала накрывать на стол, а Алина принялась за последнее блюдо. Делая бутерброды, она начала намазывать ножом масло на хлеб. И тут вновь внезапно случился рецидив. Только мать вышла из кухни, как Алина, словно отключившись на несколько секунд от внешнего мира, тут же резанула себе вены на руках. Такие её непредсказуемые действия вновь несказанно шокировали семью. Девочку быстро перевязали, дали ей успокоительного, а мать созвонилась с Николаем Андреевичем.

Доктор в это время находился на дежурстве. Сообщение о девочке поразило его. Случай оказался более серьезным, чем он предполагал. Другой бы врач поскорее открестился от такого «неперспективного пациента», но только не Николай Андреевич. Он, не мешкая, договорился с коллегами о срочной госпитализации девочки в соседнее психиатрическое отделение и организовал машину для доставки. Алину поместили в отдельную палату, выделили сиделку, сделали укол снотворного.

Хотя ночь дежурства выдалась спокойной, Николай Андреевич не сомкнул глаз до утра. Он перелистал всевозможную литературу по суицидологии, психологии, социологии, психиатрии, неоднократно анализируя возникшую ситуацию с разных сторон. Но однозначного ответа, удовлетворяющего его как профессионала, найти не смог. Единственное, что он выявил, обдумывая прошлый разговор с родителями девочки, это то, что, возможно, он не придал должного значения информации о матери. Она имела определенное влияние на девочку. А отец в беседе с ним обмолвился, что к его жене в последнее время стали приходить люди из какой-то новомодной секты. Они якобы с ней вместе читали Библию, какие-то их брошюрки, проводили беседы. Мать была домохозяйка, свободным временем располагала. Отец же отрицательно относился к этому увлечению жены. Он считал себя православным. Значит, вероятно, был конфликт между родителями в присутствии девочки. И это на нее отрицательно повлияло. А может быть, эти «братья и сестры» успели как-то обработать ее сознание. Да и девочка что-то недоговаривала. В любом случае в этом стоило разобраться поподробнее и еще раз опросить родителей. По крайней мере, другой причины, претендующей на особое внимание, психотерапевт в данный момент не видел.

Выполнив свою «рабочую» медитацию, Николай Андреевич решил заглянуть к Алине. Девочка мирно спала, а сиделка, держа какую-то книжку в руках, старательно боролась со сном. Выяснив обстановку и переговорив с сиделкой, Николай Андреевич еще некоторое время постоял возле кровати Алины, размышляя о происшедшем. И тут, то ли оттого, что он недавно вышел из состояния медитации, то ли благодаря интуиции, он явно почувствовал сильное отрицательное поле, исходившее от девочки. Ему даже самому стало как-то не по себе. Не отдавая себе отчета, Николай Андреевич автоматически поставил «защиту», которой когда-то его обучил Сэнсэй. Он поинтересовался самочувствием сиделки. Но пожилая женщина как всегда ответила: «Терпимо». Выйдя из палаты, Николай Андреевич насторожился еще больше. Что-то с девочкой было явно не так. На интуитивном уровне он понимал, что суть происходящего с девочкой кроется за пределами простых причин, которыми он пытался объяснить это явление. Данный случай требовал срочной консультации с Сэнсэем. Николай Андреевич решил дождаться утра и созвониться с ним.

Но утром оказалось, что Сэнсэй еще вчера куда-то уехал из города. Пришлось действовать по схеме обычных методик. Николай Андреевич, помимо психотерапевтической и медикаментозной работы с девочкой, попросил коллег провести дополнительное обследование ЭКГ, ЭЭГ, сделать МРТ головного мозга и проконсультировать ее у невропатолога, окулиста и терапевта. Случай с Алиной серьезно заинтересовал Николая Андреевича, в первую очередь, как ученого. Дело в том, что в последнее время такие происшествия стали достаточно распространенными в области. Словно накатившая волна, прошла по городам целая серия самоубийств детей и подростков, совершивших суицид без видимых на то причин. Пользуясь этим случаем, Николай Андреевич задался целью приблизиться к разгадке этой непонятной «детской эпидемии» и по возможности попытаться обнаружить пусковой механизм суицидального поведения. Случай с Алиной стал для него идеальным объектом для изучения.

Обдумывая возможные причины подобного аффективного поведения девочки, Николай Андреевич решил созвониться с отцом Иоанном. После взаимного приветствия Николай Андреевич спросил:

— Не знаешь, когда Сэнсэй возращается? Срочно нужен.

— Точно не знаю, но обещал скоро быть. А что за спешка?

— Да мне тут твое «муравьиное чадо» такой случай подбросило…

Вано усмехнулся.

— «Муравьиное чадо»?! Этот всегда приключения найдет на свою… голову. А что за случай?

Николай Андреевич вкратце рассказал историю девочки, не забыв упомянуть свою версию по поводу влияния секты.

— Ты знаешь, я почему-то уверен, что именно здесь кроется внутренний конфликт девочки, — серьезно ответил отец Иоанн, внимательно выслушав психотерапевта. — Сейчас этих новомодных сект хоть отбавляй. Еле успеваем расхлебывать негативные последствия их разрушающего влияния на психику людей. И все на молодежь метят. Ты себе не представляешь, сколько появилось религиозных организаций деструктивного толка! Час от часу не легче! Уже напропалую используют технику психологического манипулирования сознанием для вербовки и удержания своих членов. Охмуряют народ своими кривотолками, всё рвутся к тотальному контролю над мыслями, чувствами, поведением своей паствы. А истинные цели фактически более чем земные — незаконное обогащение и власть их лидеров, а то и вовсе заинтересованность определенных организаций в рабском сознании народа. Вот и зомбируют всех подряд. А что подростку стоит мозги испортить? Они тут со взрослыми не сильно церемонятся, а то дети… Пользуются их неопытностью, неинформированностью, обманывают как хотят. Кстати, а девочка крещеная?

— Да, ее крестили два года назад.

— Это хорошо… Тем более возможен конфликт! Девочку воспитывали в традициях православия, крестили уже довольно взрослого ребёнка. А тут эти пожаловали, по-своему грузить начинают, тем более, мать. Может, здесь у девочки произошел надлом. Ты же говорил, что отец жестко стоит на позициях традиционного христианства.

— Да. Насколько мне удалось выяснить, в семье несколько раз в присутствии девочки происходили скандалы по этому поводу. Отец говорил, что, мол, его крестили, и он не будет перекрещиваться. А мать не видела в простом чтении этих брошюр и посещениях этих людей ничего плохого. Кстати, отец неоднократно повторял фразу, что его жену зомбируют.

— Вот видишь. Если мать пытались зомбировать, то и девочке могли что-либо внушить эти «братья и сестры»…

— Родители утверждают, что девочка с этими типами не общалась. Хотя… Алина говорила, что в последнее время ей иногда кажется, словно ею кто-то управляет.

— Управляет?! — отец Иоанн немного помолчал, а потом произнес: — Есть идея! Давай в качестве психотерапевтической процедуры инсценируем перед девочкой и ее семьей обряд экзорцизма!

— Изгнание сатаны? Ну ты скажешь!

— А ты не спеши, подумай хорошенько. Ведь для девочки это будет хорошим психологическим подспорьем. Если она верит, что кто-то ею управляет… А мы как бы выведем этого демона из нее, внушим, что благодаря Церкви она будет спасена. Да еще родители на сеансе будут присутствовать, да уберут псевдолитературку из дома… Глядишь, девочка успокоится, и все в ее психике станет на свои места.

— В принципе вполне возможно. А почему инсценируем, а не проведем?

— Видишь ли, доказать, что в девочке сидит сатана, очень сложно. И соответственно получить разрешение от высшего духовенства на этот обряд тоже не просто. А инсценировка станет неплохим психологическим подспорьем девочке. В конце концов, если она вместе с родителями будет присутствовать при молитвах, хуже не станет, даже наоборот, это внесет гармонию в семью. Заодно девочка будет видеть, что мать никуда не ушла от христианства, и все в их семье осталось по-прежнему.

— Ну что ж, давай попытаемся, может и правда поможет… Надо же что-то предпринимать. Не будешь ведь постоянно держать ее на снотворном. Я переговорю с ее родителями. Если они согласятся, то попробуем.

На том и порешили.

В назначенный день к церкви отца Иоанна подъехала семья девочки в полном составе вместе с психотерапевтом и Женькой. Отец Иоанн тепло всех поприветствовал, в том числе, и Женьку, едва заметно улыбнувшись. Женька же просто не мог пропустить такого мероприятия, да еще связанного с деятельностью отца Иоанна. В то же время, понимая серьезность ситуации, доходчиво разъясненной Николаем Андреевичем, Женька вел себя более чем корректно, сделав вид, что этого батюшку он видит впервые. И в этот день, надо отметить, парень открыл для себя совершенно нового человека в лице отца Иоанна.

Несколько часов подряд батюшка вместе со своими церковными помощниками читал молитвы. Его голос был не просто хорошо поставлен, а пробирал своей интонацией и силой до глубины души. Очевидно, сказывалась его предыдущая профессиональная подготовка в области психологии. Даже Женька, скептически относившийся ко всей этой процедуре, и то настолько проникся, что даже встал на колени и начал креститься. В конце концов, девочку окропили святой водой. Эта процедура оказала большое эмоциональное влияние на всех присутствующих. Даже Николай Андреевич, прощаясь с отцом Иоанном, отметил:

— Да уж, впечатляет… Такая акустика, такой свет… А девочка, смотрю, почти впала в транс. Правда, она еще не совсем отошла от действия антидепрессантов. Хотя это должно усилить эффект… А вообще, молодцом, молодцом. Просто нет слов.

— Старались, — скромно отозвался отец Иоанн.

— Честно говоря, я такого не ожидал, аж самого за душу пробрало… Дай Бог, чтобы ей помогло.

— На все воля божья, — ответил отец Иоанн.

* * *

После этой психологической процедуры Алина попросила выписать ее домой. Николай Андреевич пообещал, что переговорит с коллегами, чтобы ее выпустили через пару дней, якобы необходимых для оформления документов на выписку. На самом деле он рекомендовал врачам подержать ее эти дни под усиленным медицинским присмотром, хотя состояние девочки не вызывало особых тревог у его коллег, судя по данным проведенного обследования. И все же когда девочку выписывали, Николай Андреевич, руководствуясь больше своей интуицией, попросил родителей особо приглядеть за дочкой. Ведь по статистике наиболее суицидально опасными для человека считаются первые три месяца после совершения им попытки суицидальных действий.

Родители старались придерживаться советов психотерапевта, создавая соответствующую благоприятную атмосферу в доме. Убрали всю «неблагонадежную литературу». Вечером, отужинав, Алина приняла успокоительное, как рекомендовали врачи, и легла спать вместе с матерью в комнате. Отец с сыном уселись на кухне играть в шахматы. Памятуя слова психотерапевта, они решили хотя бы первое время подежурить ночью. Эта ночь выпала отцу. Закончив очередную партию, сын уже собирался уходить, как внезапно вышла заспанная Алина, направлявшаяся в туалет. Сонным голосом, она поинтересовалась, почему они не спят. Те ответили, что уже собираются ложиться. Отец с сыном переглянулись. Она, как ни в чем не бывало, сходила в туалет и пошла, зевая, назад.

Немного успокоившись, брат сказал:

— Ну, все, я пошел спать. А то завтра рано вставать на работу.

— Давай, — кивнул отец.

Проходя мимо комнаты Алины, брат с ужасом увидел, что его сестренка спокойно пошла на балкон и стала наклоняться через перила. Парень, не раздумывая, бросился к ней. Он еле успел ухватить ее за одежду в тот самый миг, когда девочка кувыркнулась вниз. Брат с трудом удерживал сестренку на весу. Ее шелковая ночнушка быстро выскальзывала из рук. Он закричал, зовя на помощь отца. В это время девочка, словно очнувшись, сама истошно заорала, увидев перед глазами головокружительную темную бездну. Она задергалась в попытках спасения, отчего ее ночнушка стала еще стремительнее выскальзывать из рук брата. Еще мгновение — и случилось бы непоправимое. Но успела подбежать проснувшаяся мать, а за ней отец. Общими усилиями девочку вытащили.

Все произошло в считанные секунды. Однако вся семья пережила настолько сильный стресс, что некоторое время никто не мог прийти в себя. Телефонные звонки разбуженных диким криком соседей, которые возмущались их поведением и нарушенным покоем отдыхающих граждан, как ни странно, несколько привели в чувства семью. Напичкав девочку снотворным, родители и брат так и не сомкнули глаз до утра. Сидя возле спящей Алины, они горевали над нависшей над семьей бедой и над вопросом: «Как жить дальше?»

* * *

Николай Андреевич, узнав о случившемся, конечно, был не в меньшем шоке, чем вся семья девочки. Но он быстро овладел своими эмоциями и всецело погрузился в новый анализ данной проблемы. Такого в его практике еще не было. Этот случай, не выдерживал никаких объяснений. Чтобы человек без психических расстройств и патологий, после тщательного обследования, да еще находясь под действием антидепрессантов, вот так спокойно мог совершить суицидальные действия?! Ну, это было уже слишком!

Чем больше Николай Андреевич сопоставлял факты, тем сильнее затруднялся объяснить даже свои старые предположения. Все было достаточно странно и непонятно. Он знал, что по статистике этот случай не единичный. Из всех суицидников лишь треть страдала расстройствами психики и отличалась психическими патологиями, а остальные же, то есть больше чем в половине случаев, это были люди вполне нормальные. И если раньше Николай Андреевич списывал эти случаи на временные депрессии, жизненные неурядицы, личное мировоззрение людей, то случай с Алиной заставил его взглянуть по-другому на свои старые выводы. Какое у пятнадцатилетней девочки могло быть сформировавшееся мировоззрение? Скорее, отсутствие такового. Николай Андреевич думал, что, разгадав первопричину данного случая, он получит ответ на вопрос, что толкает вполне нормальных людей на самоубийство. А, установив диагноз, как известно, проще подобрать необходимую терапию.

Девочка вновь оказалась в больнице. Уже испробовав разные психотерапевтические подходы и приемы, Николай Андреевич решился на гипноз. Именно решился, так как с тех пор, как у него по поводу гипноза был серьезный разговор с Сэнсэем, который отрицательно относился к подобной практике ввиду ее негативного влияния на индивидуальные механизмы человеческой психики, Николай Андреевич очень редко стал использовать гипноз. Но в данном случае посчитал положение безвыходным. Да еще и самого Сэнсэя не было в городе, чтобы проконсультироваться по поводу столь сложного случая.

С помощью внушения Николай Андреевич ввел Алину в состояние гипноза, приказав вспомнить все, что произошло в момент первой суицидальной попытки. То, что он услышал, поразило его как специалиста. Обычно вся реальная информация, получаемая извне, фиксируется на уровне подсознания, образно говоря, сохраняется там, как на жестком диске компьютера. Многое из этой информации минует сознательный анализ. Человек может не помнить в своем рассказе каких-то мелочей. Но подсознание, если умело им руководить, воспроизведет все в точности, в том числе и мелочи.

То, что обнаружил Николай Андреевич, было более чем невероятным. Вместо реальной картины действия подсознание девочки выдавало совершенно иллюзорную картину восприятия. Поразительно, но ее подсознание даже не зафиксировало, что она стояла на краю крыши. Алина якобы находилась возле небольшой речки. Сильный огонь полыхал позади, а впереди на другом берегу была красивая, тихая, уютная поляна. И нужно всего-то перепрыгнуть эту небольшую речушку…

Николай Андреевич был поражен. Ведь, по сути, если даже у человека стереть информацию из сознания, то все равно, глубоко в подсознании останутся утраченные «файлы» памяти. А здесь получается, что в той глубине, где записывается реальность, она полностью изменена. Выходит, что именно в эту недосягаемую глубину подсознания была вложена совершенно другая информация, благодаря чему инстинкт самосохранения девочки был блокирован и работал в совсем ином режиме. Значит, и ее сознание воспринимало все абсолютно по-другому. Оно принимало иллюзию за реальность. Иначе, какая могла быть речка на краю девятиэтажки?! Следовательно, реальность произошедшего надо искать глубже, чем на уровне подсознания, на Востоке его называют истинным «я», а у нас «душой».

Николай Андреевич проверил и другие суицидальные попытки Алины. Оказалось, только в случае отравления подсознание девочки выдавало более адекватную картину переживаний, вполне соответствующую описанию очевидцев, да и самой девочки. Тут он не заметил ничего особенного. Вполне типичная ситуация — суицидальная попытка совершалась в состоянии тревоги, паники, выраженной депрессии, «туннельного» сужения сознания. Но в остальных случаях полная загадка. Общая картина вырисовывалась просто ужасающая. Получалось, что у Алины, которая пребывала в самом хорошем настроении, внезапно наступал провал памяти, и она безотчетно шла на самоубийство. Причем не на попытку инсценировки самоубийства в качестве шантажа или привлечения внимания к своей персоне, а на жесткое самоубийство с заведомо летальным исходом. Каков же был истинный пусковой механизм ее суицидальных действий?

Чем больше Николай Андреевич углублялся в эту тему, тем больше вопросов у него возникало. В медицинской литературе он тоже натыкался на сплошные вопросы и незначительную толику ответов, да и то на грубом физиологическом уровне. Создавалось такое впечатление, что наука в этом вопросе шла на ощупь по трясине совершенных людьми самоубийств, да еще в непроглядном тумане возможных причин. Каждая ее поступь была достаточно осторожной, а исследование случаев объяснялось с однобокой позиции догадок и предположений. Николай Андреевич ощущал себя именно таким путником, заблудившимся в этом непроглядном тумане в поисках вразумительного ответа на столь загадочное явление психики человека. Можно сказать, что практически он зашел в своих исследованиях в тупик. Единственным, кто смог бы пролить свет на эту проблему, как предполагал Николай Андреевич, был Сэнсэй. Но он уехал. И Николай Андреевич решился использовать в качестве «исключительного исключения» технику Сэнсэя по изменению состояния сознания, которая позволяет пробудить душу человека и вызвать ее для диалога.

Тот день стал для Николая Андреевича не просто днем, а, как он считал, эпохальным открытием в истории человечества. То, что он услышал от Алины, когда, используя спецтехнику Сэнсэя, вызвал ее душу для разговора, в очередной раз поразило его в осмыслении глобального понимания жизни человеческой сущности до и после смерти.

* * *

В первый же день, как только Сэнсэй вышел на работу, Николай Андреевич примчался к нему в офис со своим «грандиозным открытием». Он подробно изложил всю историю с Алиной, а также поведал о своих попытках найти истинную причину пускового механизма суицидального поведения девочки. Сэнсэй слушал его, как обычно, молча и внимательно. Лишь один раз произнес странную фразу: «Понятно, девочка открылась». Когда психотерапевт дошел в рассказе до своих экспериментов с использованием гипноза, Сэнсэй осуждающе покачал головой.

— Да я понимаю, понимаю, — поспешил оправдать свои действия Николай Андреевич. — Но другого выхода не было. Тем более, как потом оказалось, не зря были мои старания…

Подробно остановившись на подсознательном восприятии девочкой несуществующей реальности, он с воодушевлением перешел к главному своему открытию, которое он совершил, использовав технику Сэнсэя.

— Ты представляешь, я сделал даже два грандиозных открытия. Невероятно, но факт! Во-первых, оказывается, «черный ящик» подсознания можно перекодировать. Ведь сейчас считается, что глубокое подсознание фиксирует все и навсегда. То есть, если в верхних слоях подсознания еще как-то можно стереть информацию, подменить ее в гипнозе, то в глубоких слоях подсознания сделать это практически невозможно. Оно ведь работает как запись «черного ящика» в самолете. У нас в практике были случаи, когда человек находился под анестезией в бессознательном состоянии, однако его глубокие слои подсознания в точности воспроизвели после операции все, что делали и говорили врачи во время операции. Или был другой случай: человек передал слово в слово разговор десятилетней давности двух людей, которого он слышать не мог, поскольку в это время крепко спал рядом с ними. Вообще считалось, что этот «черный ящик» подсознания невозможно перекодировать. А тут такое! Глубокое подсознание девочки выдает несуществующую реальность. Значит, получается, что перекодировка возможна!

Но это все мелочи, по сравнению со вторым открытием. Оказывается, Личность человека действительно сохраняется и после смерти, и в течение последующей жизни! Представляешь, в течение последующей жизни! Это же может стать эпохальным открытием для человечества. Ведь многие люди, впадая в депрессию, видят свое душевное спасение от жизненных проблем в смерти. А смерть-то, хотя бы взять то же самоубийство, получается, в действительности не спасает, а, наоборот, все усугубляет. И главное, люди ощущают это на глубоко внутреннем плане подсознания. Вот в чем заключается их страх перед смертью! Подсознательно человек чувствует, что самоубийство — это не спасение, а, напротив, усугубление внутреннего кризиса, причем с абсолютной невозможностью потом что-либо исправить.

Психотерапевт рассказывал, и Сэнсэй сначала слушал его, как обычно. Но когда тот заговорил о «черном ящике», Сэнсэй как-то напрягся и стал слушать внимательнее.

— Я когда побеседовал с этой внутренней Личностью девочки, то был просто поражен! Еще несколько таких доказательств — и можно будет говорить о научном открытии этого феномена. Представляешь, как данные знания о душе могут изменить жизнь человека и человеческого общества в целом?! Это же практическое научное доказательство, что после смерти Личность продолжает существовать!

— Так, стоп! — резко прервал Сэнсэй восхищенного психотерапевта. — По-моему, у нас с тобой был уже когда-то разговор и об использовании этой техники, и о научных открытиях, связанных с ней.

— Да я все прекрасно понимаю! Каюсь, обещал, что не буду использовать эту технику. Но так получилось… А тут такое открылось! Это же… Этому же знанию цены нет! Ты пойми, как это мир перевернет…

— Это точно, мир перевернет. Только в какую сторону, ты об этом не задумывался?

— Как в какую? В хорошую, конечно.