Слепое исполнение приказаний

Слепое исполнение приказаний

Во всём мире, в каждой армии тысячи людей превращают в машины — конечно, таким образом, что вы не понимаете, что происходит. Используются только косвенные методы.

В чём смысл того, чтобы тысячи людей каждое утро маршировали, следовали приказам: «Направо! Налево! Шагом марш! Кругом!» — ради чего продолжается весь этот цирк? И он продолжается много лет.

Это нужно для того, чтобы разрушить разум. Много лет вы непрерывно продолжаете выполнять разного рода глупости, лишённые всякого смысла, каждое утро, каждый вечер — и вы не должны спрашивать, зачем это нужно. Вы должны просто исполнять, исполнять как можно лучше; нет надобности в том, чтобы вы понимали, зачем это нужно. И когда человек годами подвергается такой тренировке, естественным результатом становится то, что он прекращает задавать вопрос «зачем».

Сомневающийся подход составляет само основание разума. В то мгновение, когда вы прекращаете задавать вопрос «зачем», вы прекращаете расти в том, что касается разума.

Это случилось во время Второй мировой войны... Отставной солдат... он сражался в Первой мировой войне и заслужил награды; он был храбрым человеком. Теперь прошло почти двадцать пять лет. У него была небольшая ферма, и он жил тихо и спокойно. Он возвращался с фермы домой с корзиной яиц, и несколько посетителей ресторана, шутки ради, сыграли трюк над бедным старым солдатом. Один из них закричал:

— Смирно!

И этот человек выронил корзину и встал по стойке смирно.

Двадцать пять лет миновало с тех пор, как он прошёл тренировку. Но тренировка приникла до мозга костей; она стала частью бессознательного. Он совершенно забыл, что делал, — это случилось почти независимо от него, механически. Он был очень сердит. Но эти люди сказали:

— Ты напрасно сердишься, потому что мы можем кричать, что нам хочется. Кто тебя заставляет этому следовать?

Он сказал:

— Для меня уже слишком поздно решать, следовать приказу или не следовать. Весь мой ум действует как машина. Эти двадцать пять лет просто исчезли. «Смирно» значит только «смирно». Все мои яйца разбились, я бедный человек...

Но это делается во всём мире И не только сегодня; с самого начала армии тренируют в том, чтобы не использовать разум, а исполнять приказания.

Вы должны с полной ясностью понять одно: выполнять приказание и что-то понимать — это две диаметрально противоположные вещи. Если, при понимании, ваш разум чувствует убеждённость, и исходя из этого вы что-то делаете, вы не следуете приказанию снаружи; вы следуете собственному разуму.

Это напоминает мне другой случай времён Второй мировой войны. В Берлине немецкий профессор логики был призван в армию. Не хватало солдат, и всем, кто был физически пригоден, предлагалось вызваться добровольцами. В противном случае людей принуждали служить в армии... — Все общества, все нации, все культуры принимают как должное, что индивидуальности существуют ради них, не наоборот.

Для меня верно обратное: общество существует ради индивидуальности, культура существует ради индивидуальности, нация существует ради индивидуальности. Всё остальное можно принести в жертву, но индивидуальность нельзя приносить в жертву какой бы то ни было цели. Индивидуальность — это само цветение существования; нет ничего выше неё. Но ни одна культура, ни одно общество, ни одна цивилизация не готовы признать эту простую истину.

...Этот профессор был принуждён вызваться добровольцем в армию. Он сказал: «Я не такой человек, который может сражаться. Я умею вести дискуссию, я — логик. Если вам нужен кто-то, чтобы вести с врагом дискуссию, я готов, но сражаться — не моё дело. Сражаться — это варварство»

Но никто его не слушал, и в конце концов он был приведён на плацдарм для парада. Начался парад, и командующий сказал: «Налево!» Все повернули налево, но профессор остался стоять, как и прежде.

Командующий немного встревожился: «В чём дело? Может быть, этот человек — глухой». И он закричал громче: «Ещё раз налево!» Все снова повернули налево, но этот человек продолжал стоять, словно ничего не слышал. Шагом марш, кругом... отдавались все приказания, и все их исполняли. Этот человек просто продолжал стоять на месте.

Он был известным профессором; даже командующий его знал. С ним нельзя было обращаться, как с любым другим солдатом; он пользовался определённым уважением. В конце концов, когда парад был окончен, и все вернулись на то же место, с которого начали, командующий подошёл к профессору и сказал:

— У вас какая-то проблема с ушами? Вы плохо слышите?

Слепое исполнение Приказании

— Я слышу хорошо, — сказал он.

— Но почему тогда, — сказал командующий, — вы продолжаете стоять на месте? Почему вы не исполняете приказаний?

— Какой смысл? — сказал профессор. — Если всем остальным пришлось, в конце концов, вернуться в прежнее состояние, после всего этого движения вперёд и назад, влево и вправо, что они от этого выиграли?

— Вопрос не в том, чтобы что-то выиграть, — сказал командующий, — вопрос в тренировке.

— Но мне не нужно никакой тренировки. Проделав все эти глупости, вы вернулись на прежнее место, в чём я не вижу ни малейшего смысла. Можете ли вы мне объяснить, почему я должен поворачиваться налево и направо?

— Странно, — сказал командующий. — Ни один солдат не задаёт таких вопросов.

Профессор сказал:

— Я не солдат; я профессор. Меня заставили сюда явиться, но вы не можете меня заставить что-то делать вопреки моему разуму.

Командующий пришёл к вышестоящим властям и сказал:

— Что мне делать с этим человеком? Он может испортить других — потому что все надо мной смеются, и все говорят: «Профессор, вы прекрасно поступили!» Я не могу справиться с этим человеком. Он задаёт такие вопросы, и каждую мелочь нужно ему объяснять: «Пока я этого не пойму, пока мой разум это не поддержит, я не собираюсь этого делать».

Главнокомандующий сказал:

— Я знаю этого человека. Он — великий логик. Вся тренировка его жизни состояла в том, чтобы всё подвергать сомнению. Я о нём позабочусь, не беспокойтесь.

Он вызвал профессора в свой штаб и сказал:

— Извините, но мы ничего не можем сделать. Вас призвали в армию; стране нужны солдаты. Но я дам вам такую работу, которая не представит для вас никаких трудностей и не создаст никаких трудностей для Других. Пойдёмте со мной в столовую.

Он привёл профессора в столовую и показал ему большую кучу бобов. Он сказал профессору:

— Сядьте вот здесь. Вы можете сортировать бобы, откладывая большие в одну сторону, а маленькие — в другую. Через час я приду и посмотрю, как у вас идёт дело.

Через час он вернулся. Профессор сидел на прежнем месте — и бобы тоже были на том же месте, что и раньше. Он сказал:

— В чём дело? Вы даже не начали. Профессор сказал:

— В первый и последний раз, я хочу, чтобы вы всё поняли, что пока вы мне не объясните... Почему я должен сортировать эти бобы? Мой разум чувствует себя оскорблённым вами. Что я, идиот, чтобы сортировать эти бобы? Какая в этом необходимость? Кроме того, есть другие трудности. Сидя здесь, я подумал, что, может быть, в этом есть какая-то необходимость, но есть и другие вопросы, которые должны быть решены: есть бобы большие, есть маленькие, но есть и бобы множества других размеров. Что делать с ними? Вы мне не дали никаких критериев.

Приказания, дисциплина, инструкции — всё это используется людьми, которые хотят над вами главенствовать, людьми, которые хотят диктовать вам свои условия, навязывать свои идеи в жизни других людей. Я называю таких людей величайшими преступниками. Навязывать кому-то свою идею, давать какой-то идеал, какой-то шаблон — это насилие, сущее насилие. Это разрушительно.