Товарищ И. В. Сталин, шаман

Товарищ И. В. Сталин, шаман

И. В. Сталин учился в духовной семинарии, а потом в масштабах государства возвел атеизм в ранг самой настоящей религии. Венцом творения объявлен был человек, происшедший от обезьяны. Что уж там говорить — с точки зрения действительной религии это суть не что иное, как истинно сатанинские действия, Сталин же, бесспорно, выступает как слуга самого Дьявола.

Но в контексте данной работы наиболее важным представляется то, что культ самообожествления Сталина вполне можно связывать с массовым жертвоприношением. Врагов партии и товарища И. В. Сталина. Лично.

В известной книге Анатолия Рыбакова «Дети Арбата» особенность сталинской пропаганды довольно метко названа «словесным шаманством». Хотя понятие это сложное, но определено очень точно уже в самом названии и детально проиллюстрировано на одной из человеческих судеб персонажа романа — Саши Панкратова.

Рыбакову блестяще удалось передать всю специфичную атмосферу тридцатых годов: газеты того времени, комсомольские собрания, а также и методы воздействия на инакомыслящих, допросы, приговоры… все это действительно пронизано «словесным шаманством» и в определенной степени и впрямь напоминает шаманские обряды, их сценарии и цели. Да впрочем, и режиссуру, и само исполнение.

Приношение в жертву в оккультных мистериях не было наказанием за грехи. Это была именно жертва во имя… чего?

Ну, скажем так: того, что вождь счел важнейшим. Например, на Нюрнбергском процессе присутствовало, как известно, несколько виднейших психологов того времени. Так вот, они подметили чрезвычайно любопытный момент: эсэсовцы в ходе допросов просто не понимали судей, когда им говорили об их вине за миллионы человеческих жизней. В самом деле, какая же вина может быть, если все эти люди были принесены в жертву ради высших идеалов? Теперь — то все мы знаем, каковы были те идеалы.

При чем здесь это? Прежде всего, при том, что параллели сталинского и гитлеровского режимов не только вполне очевидны, но и в практически равной степени отдают вполне четкой мистичностью в самой своей сути.

Жертвы сталинских процессов тридцать пятого — тридцать седьмого годов должны были перед гибелью торжественно раскаяться в не совершенных ими преступлениях, опять же, во имя… Во имя сохранения единства партии, во имя торжества партийных идей или просто интересов, и т. д. и т. п. Сами они, понятно, так вовсе не думали — но произносили все эти ритуальные заклятия — или будучи истерзанными пытками, или поддаваясь на лживые обещания пощадить близких им людей. Но главное в том, что сам этот ритуал соблюдался неукоснительно.

Сталин возомнил себя богом и стал творить свою собственную религию — во славу себя самого.

Собрания — не только партийные, но и вообще все — профсоюзные, комсомольские, производственные и т. д. начинались и заканчивались непременно избранием Почетного Президиума во главе с нашим Учителем, Вождем, Отцом Всех народов, и все это каждый раз сопровождалось «долгими и не смолкающими аплодисментами».

Причем все присутствовавшие стояли и дружно хлопали в ладоши — две минуты, три минуты, пять минут… А затем — чей-то истерический выкрик: «Слава товарищу Сталину!» — и все начиналось с начала. При этом люди еще и косились друг на друга: как бы ожидая какого-то сигнала, «разрешения» прекратить аплодисменты; особенно поглядывали на президиум — но и там никто не решался остановиться первым.

Да уж, было во всем этом что-то явно шаманское: приводящее к необъяснимому восторгу (в связи с окончательной потерей чувства реальности). Это было опьянение — а потом, как после всякого опьянения, было и как-то неудобно, и как-то, что ли, стыдно… так было.

Шаманское служение неким высшим силам основано на преклонении и страхе. Страх есть компонент не менее обязательный, чем само поклонение.

И Сталин постоянно стремился вызвать по отношению к себе именно эти чувства, причем, как то и положено, в неразрывном единстве, во взаимосвязи, при которой происходило взаимное усиление.

Многие интересные стороны данного психологического феномена, столь присущего сталинским временам, блестяще рассмотрены Л. Радзиховским в его статье «Великий психолог», увидевшей свет в 1989 году (а именно — в журнале НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР, № 5 за указанный год).

Автор, в частности, анализирует, как Сталин с самого начала своего выдвижения в вожди начал (и весьма искусно) раздувать квазирелигиозный культ Революции. Здесь важней прочих три момента:

? похожие на религиозные каноны «клятвы» над гробом Ленина («уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам…»);

? бальзамирование тела Ленина;

? постоянно декларируемое стремление перенести на Красную площадь также и прах Карла Маркса, как основоположника научного коммунизма.

Все это есть сконцентрированный дух идолопоклонства. А чего стоит определение партии, как «своего рода ордена меченосцев»!

Большевики отвергли Бога, объявили религию «опиумом для народа» — и, разумеется, тут же стали перед проблемой необходимости создания какого-то иного квазирелигиозного культа. Ибо «свято место пусто не бывает», как всем известно.

Все это прекрасно понимали такие писатели, как, например, А. Платонов: «…человек — сволочь, ты его хочешь от бывшего бога отучить, а он тебе Собор Революции построит».

Понимал это, вне всякого сомнения, и Сталин. Причем, скажем прямо, гораздо глубже понимал. Пока он именем Ленина и его заветами о единстве партии, разоблачал и уничтожал возможных соперников в борьбе за власть, в изощренном уме его постепенно созревала идея уже ничем не ограниченной Власти. Которая и вылилась впоследствии ни во что иное, как свое собственное, причем прижизненное, обожествление. Когда Сталин сам о себе мог говорить уже не иначе, как только в третьем лице: «товарищ Сталин».

Но процесс достижения этих целей требовал идейного обоснования для последующего идеологического прессинга.

Сам И. В. Сталин с идеями обращался чрезвычайно вольно: блокировался то с «левыми», то с «правыми», а то и с Гитлером (в чем, собственно, нет ничего столь уж удивительного) — все во имя утверждения режима диктатуры, и сегодняшние соратники уже завтра легко становились «врагами народа».

Его методы борьбы за власть называли по-разному, однако самое, пожалуй, точное определение дал Л. Радзиховский: «политический бандитизм».

По сути, это была подлинная «вседозволенность» — далеко ведущая, как известно, по пути Зла. Если выражаться метафорически, то, отступив от бога, Сталин стал служить Дьяволу.