Глава 12
Глава 12
Еще ранней осенью 1922 года Забрежнев информировал Сталина о состоянии дел в Германии, где шла подготовка к революции; опираясь на остатки немецких коммунистов, ее стремился осуществить Троцкий.
Еще в 1918-м и в 1919-м в этом направлении наступал Тухачевский, но его походы провалились. Кстати, позже, в ноябре 1923 года, была предпринята еще одна попытка, но и она не удалась…
К этому времени германская рабочая партия получила название Национал-социалистической германской рабочей партии. В стране параллельно с резидентурой Дитриха работали и дипломаты советского посольства в Берлине, в частности резидент Иностранного отдела ОГПУ И. С. Уншлихт (впоследствии будет переведен в РЕГИСТРУП), который вручил лидерам НСДАП инструкции и деньги, необходимые для переворота. Уншлихтом были завербованы соратник, ставший впоследствии оппонентом фюрера Эрнст Рем и лидер Социалистической партии Германии Юлиус Штрейхер.
Так сложилось, что уже к 8 ноября 1923 года в результате стихийных процессов в Германии и активных действий резидентуры ИНО ГПУ (Иностранный отдел Главного политического управления или внешняя разведка советской республики), действовавшей под прикрытием советского посольства, а также с помощью завербованных агентов влияние Дитриха на Гитлера значительно ослабело. Но только на какое-то время…
Адольф Гитлер, подталкиваемый соратниками, заявил, что правительство Баварии и Германии низложены, потому, что началась социалистическая революция.
По указанию Гитлера было сформировано новое правительство во главе с Эрнстом Ремом, которому удалось захватить штаб Мюнхенского гарнизона. Но для захвата других учреждений и объектов сил не хватило; армия и полиция, верные правительству Германии, отбили вооруженные подразделения Гитлера и Рема. А на следующий день, 9 ноября, Гитлер и его сторонники возглавили демонстрацию трудящихся в Мюнхене. Во время столкновения с полицией демонстранты имели потери, пострадали и полицейские.
Попытка свергнуть существующий режим Гитлеру и его соратникам не удалась.
Уточню: не удалась ИНО ГПУ Советской республики. О чем ученые-историки Советского Союза никогда не писали и не говорили, да и вряд ли скажут…
Тогда Дитрих, осознающий свой прокол как профессионала, в связи с арестом Гитлера и его сотоварищей, которых ждет суд, предлагает Забрежневу вытащить Адольфа из тюрьмы Ландсберг. Обдумывая ситуацию, он также предлагает, учитывая давно формируемые им и его коллегами взгляды Гитлера на существующее положение дел в Германии, дать тому рабочий вариант какого-нибудь теоретического исследования в качестве написания авторской работы.
Забрежнев понял, что Дитрих уже имеет готовый рецепт, выработанный им в процессе подготовки агентурной сети, в которую входили и члены рабочей партии во главе с Гитлером.
И Забрежнев дает согласие на подготовку такого научного исследования.
Вскоре от Дитриха приходит проект; Забрежнев, прочитав эту работу, ознакомил с ней своего молодого, 18-летнего сотрудника Бориса Пономарева, свободно владеющего немецким языком (и многими иными), после чего с поправками этот вариант был представлен Иосифу Сталину. Генсек, ознакомившись с русским вариантом и не сделав ни одной пометки, дал согласие на передачу этого исследования сидящему в камере тюрьмы Гитлеру.
После чего он сказал Забрежневу:
— Я хотел бы увидеть вначале вашего резидента Дитриха, а затем познакомиться лично с Гитлером. Подумайте, как это лучше подготовить.
…Получив из Москвы разрешенный вариант, Дитрих передал его Гитлеру, который, максимально развив и внеся свои правки, создал на его основе текст, ставший известным как «Mein Kampf» («Моя борьба»).
Почти на 600 страницах книги «Моя борьба» автор ведет повествование об истории, о себе, о созданной партии и о ее действиях в Баварии. Исходя из содержания, можно понять, что создание партии и ее первые шаги были единственным «трудовым подвигом» Адольфа Гитлера.
…и ни словом он не обмолвился о том, что партия, как и он сам, ее вождь, на пустом месте ни с того ни с сего появиться не могли… Ведь это только в наивных сказках бывает: прилетела фея, взмахнула волшебной палочкой и все у героев получилось гладко. Впрочем, также бывает и у советских докторов исторических и военных наук: гладко и пусто, мол, Гитлер захотел да и пришел к власти в 1933 году; заставил бедных немцев поверить в то, что главный их враг — советские коммунисты; а 22 июня 1941 года ровно в 4 часа без объявления войны начал бомбить советские города, вероломно нарушив Договор о ненападении… Еще раз позлорадствую: на этих фразах написаны десятки, если не сотни тонн макулатуры, именуемых кандидатскими и докторскими диссертациями, а их авторы стали видными советскими историками, лауреатами Ленинских и прочих премий, Героями Социалистического труда, горделиво носящими и золотые медали «Серп и молот», и платиново-золотые ордена Ленина.
Но вернемся к «Майн кампф».
Особый акцент на страницах книги, как считал Гитлер, сделан на Версальский мирный договор, позорный и унизительный для Германии. И виновны в этом, по версии Гитлера, банкиры и политики-евреи Франции и Британии.
Ни о какой угрозе Советской республике и «походе на Восток» речи нет!
А те из советских историков, которые, ссылаясь на «Майн кампф», уверенно твердили, что Гитлер собирался покорить СССР вплоть до Урала, — никогда не читали этой книги, да и читать ее не могли хотя бы по той причине, что изданные в Советском Союзе для служебного пользования переводы совершенно не соответствуют тому варианту, что подписал Гитлер.
Расскажу забавный эпизод из жизни. Как-то на популярно-обязательной в те времена лекции о международном положении, тема которой была связана с очередной датой нападения фашистской Германии на СССР, я задал вопрос лектору, который в своем выступлении сослался на агрессивность намерений Гитлера в отношении СССР, описанных им в книге «Майн кампф»: «А вы, товарищ профессор, читали книгу Гитлера?» Что тут началось! Профессор стал выяснять мою фамилию и в какой организации я работаю, стращал меня прилюдно КГБ за то, что я умышленно задаю провокационные вопросы. Выслушав его тираду, я все же вновь спросил: «А вы, товарищ генерал, читали книгу Гитлера «Моя борьба»?» Называю имя лектора: член-корреспондент Академии наук СССР, доктор исторических наук, профессор, генерал-лейтенант П. А. Жилин, начальник Института военной истории Министерства обороны СССР.
Что тут говорить?!
Такой же вопрос я задавал и начальнику управления спецпропаганды Главного политического управления Советской армии и ВМФ доктору исторических наук, доктору философских наук, профессору, генерал-полковнику Д. А. Волкогонову. Результат идентичен…
Что говорить… и об этом советском генерале, дважды докторе, который предпочел сделать операцию на сердце в. США у знаменитого профессора Дебейки и там почившего в бозе… Может ли человек, сам живущий во лжи и в окружении всегда присутствующего обмана, доверять врачам своей лживой страны?! Ведь те, кому удалось забраться повыше, заполучить хоть маломальскую власть, понимают, что уже не осталось в стране земского врача Антона Чехова и его многочисленных тружеников-коллег, спасавших русские жизни; нет академика И. П. Павлова, стучавшего сухими кулачками и кричавшего на Сталина, посетившего советский Ленинград и ученого в Колтушах, дескать, куда вы смотрите, когда в Балтийском море топят на пароходах российских профессоров… Как нет уже профессора, физиолога И. М. Сеченова и его уникальной школы… Зато были те, кто коварно и методично уничтожал русскую медицину и ее талантливых представителей.
А те — это Спецотдел Бокия, где работали различные спецы, в том числе и специалист в области паразитологии, будущий академик Константин Иванович Скрябин. Этот ученый-гельминтолог после его «обработки» Головановым прекратил сотрудничество с Бокием, как говорили в то время, «перековался». Это он форсировал требования Бокия о распространении среди исконно русских регионов России чудовищных заболеваний сибирской язвы, чумы, холеры и скарлатины (среди детей). Это за время действия подразделения Бокия был практически уничтожен репродуктивный фонд русского народа.
«Перековавшийся» Скрябин будет способствовать прекращению деятельности Спецотдела и дальнейшему физическому устранению своего начальника Бокия; «перековавшийся» Скрябин раскроет многие тайны, связанные с созданием электромагнитного воздействия на беременных женщин и детей. Он назовет имена причастных, среди них — инженер-электрик и ученый Владимир Бонч-Бруевич, среди них — некоторое время координировавший деятельность подразделений (электрочастей) бывший председатель Центробалта П. Е. Дыбенко и его жена А. М. Коллонтай (между прочим, то ли гермафродит, то ли лесбиянка, сама написавшая в своей биографии, что до 5 лет никак не могли определить, кто она: мальчик или девочка, а в 16 лет против воли отца она вышла за своего троюродного брата).
В сентябре 1926 года Сталин отдыхает на Кавказе.
Пробыв в Сочи три безмятежных дня, на эсминце Черноморского флота, он тайно от моряков экипажа прибывает на внешний рейд города Ялты. Откуда катером в сопровождении А. Голованова и Б. Пономарева направляется в урочище Магарач на окраине города, где останавливается во дворце императора Александра III.
И здесь Забрежнев представил Сталину работавшего в Германии резидента Дитриха. Их встреча длилась около двух часов. За 20 минут до ее окончания Сталин и Дитрих перешли в соседнюю залу, где к их беседе подключились Голованов и Пономарев. Генсек, резюмируя итоги своего знакомства и беседы с гостем, сказал своим помощникам по Коминтерну:
— Необходимо со всей ответственностью подготовиться к встрече с нашим германским другом, которая произойдет в установленное нами время и, скорее всего, либо на Кавказе, либо здесь, в Ялте…
На том и закончилось личное знакомство Сталина с Дитрихом.
И уже по возвращении в Сочи Сталин — с 23 на 24 сентября 1926 года — отбил в Москву телеграмму Молотову следующего содержания: «Если Троцкий в бешенстве и он думает открыто ставить ва-банк, тем хуже для него… Мы с ним всегда успеем разобраться».
Уж Сталин знал, кому телеграфировал.
Вячеслав Михайлович Скрябин (партийный псевдоним Молотов) знал, что нужно делать, он был надежным секретарем ЦК в отсутствие генсека. Сразу же после получения телеграммы он подготовил проекты исключения из состава Политбюро всех вождей и руководителей Октябрьского переворота 1917 года, в том числе Троцкого, Зиновьева и др. Тем самым Зиновьев был полностью отстранен от руководства Коминтерном, и Сталин пока сам (через Молотова) управляет этой мощной боевой организацией. Одновременно готовя к этому важному делу еще совсем молодого, но настойчивого и талантливого работника Бориса Пономарева.
Именно с этого времени и начинается борьба оппозиции против Сталина; жестокая, насмерть идущая война, в которой противники Сталина обречены на смерть…
Итоги сталинского указания Молотову вылились в «Решения XV съезда партии».
14 ноября Троцкий и Зиновьев были исключены из рядов ВКП(б).
Больше эти люди никакой роли не играли в истории страны, которую отныне возглавил вождь партии Иосиф Виссарионович Сталин.
Это был существенный удар по Ордену во имя захвата Ордена.
Сокрушительный удар обезглавил Коминтерн как резидентуру финансово-монополистических групп.
Реальным — юридически и фактически — руководителем Коминтерна стал Сталин.
И теперь под эгидой Коминтерна можно создавать мощный вооруженный кулак в Германии, где к власти надо привести подготовленных Дитрихом Гитлера и членов его резидентуры.
А в США — с помощью находящегося в эмиграции графа Канкрина и его резидентуры в Ордене — подготовить назначение будущего президента США в лице агента Коминтерна (!) Франклина Делано Рузвельта. И эту задачу он поручает двум своим молодым помощникам Александру Голованову и Борису Пономареву.
При этом первый должен заниматься в основном работой с агентурной сетью княгини Мещерской, а второй — параллельно создавать новую сеть в составе Ордена с целью искусственного обрушения цен на нефть на финансовых рынках и мировых биржах с целью создания хаоса в экономике США, благодаря которому в сложившемся тезисе и антитезисе обязательно образуется синтез, — и тогда к власти будет приведен агент Рузвельт.
Обращаю внимание на такой нюанс: Рузвельт и Гитлер практически в одно время возглавили «свои» государства.
После встречи Дитриха со Сталиным в Магараче он вернулся в Германию и уже на вилле под Мюнхеном выска зал Адольфу Гитлеру предложение встретиться с генсеком ЦК ВКП(б) Иосифом Виссарионовичем Сталиным.
Тот вначале было согласился, но затем также быстро и отказался. Объяснив тем, что он не понимает нового русского вождя и особенно его отношения к Первой мировой войне, в результате которой Франция и Англия вынудили побежденную Германию платить огромные репарации, закрепив эти положения Версальским договором. И тем самым начали без зазрения совести грабить и унижать немцев.
Гитлер высказал Дитриху мысль, что Версальский договор — это мина замедленного действия, заложенная не только против Германии, но и против Европы. Поэтому он, как один из вождей партии, не может смириться с этой вопиющей несправедливостью и верит, что среди немцев найдутся силы, которые выступят против Версальского договора и потребуют пересмотра результатов Первой мировой войны.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.