Глава 5 Арии севера

Глава 5

Арии севера

Как кто? – удивился я. – Вы что, не русские? А совершенно иной народ?

– В какой-то степени и иной, может быть, поэтому такой упёртый.

От услышанного я открыл рот. До меня только сейчас дошёл смысл сказанного Добраном. А между тем старейшина задумчиво продолжал:

– Мы начали наш разговор именно с этого вопроса, и как видишь, пришли опять к нему. Но сначала разобрались с энергетикой древних, причиной гибели великих цивилизаций прошлого, коснулись работ Теслы и феномена тунгусского «метеорита».

– Ты познакомил меня с древнейшей петрографической Ведой, рассказывающей о гибели цивилизации разумных насекомых Архея, – добавил я.

– И уделил внимание инверсии, которая вполне может произойти, – кивнул головой лектор.

– Так кто же вы, наконец? – задал я прямой вопрос. – Если вы не русские и не русичи, то кто? Говорите вроде на нашем языке…

– Да, да, говорим на самом древнем языке планеты, так оно и есть! И всё же мы несколько иные, чем те, что живут вокруг нас. Я имею в виду потомков новгородских словен и псковских кривичей. В этом и вся загадка.

– Ничего не понимаю! Объясни толком! – посмотрел я на улыбающихся девушек.

Последние, глядя на моё растерянное лицо, еле сдерживались от смеха.

– Ты же знаешь, что нас, жителей севера, пришедшие с юга русичи назвали чудью белоглазой. Это случилось ещё в ІІІ-ІV веках, во времена великой войны с готами, – стал рассказывать историю своего маленького народа Добран Глебыч.

– Мне казалось, что чудью русские всегда назвали местных финнов, – вставил я.

– Ты говоришь о карелах, племенах веси, ижорянах, зырянах и перми?

– Не только о них, ещё и об эстах, муроме, мещере и мордве, да и о других, ныне забытых.

– Ты путаешь разные этносы, мой друг, – сделал знак рукой Добран Глебыч. – Ни мурома, ни мещера никогда не относились к финнам. Это были такие же, как мы, северные роды чуди белоглазой. Потому от них и не осталось следа. Ты былины русские знаешь?

Я кивнул.

– Тогда вспомни, разве Илья Муромец вышел из рода пастухов и охотников? А на каком языке говорило всё его племя? Неужто на финском? В былинах нет и намёка на то, что легендарный русский богатырь по своей природе был нерусью. Он до мозга костей являлся русичем, только русичем! И никаким не финном. Это ясно, как день.

– Но если Илья Муромец с одной стороны по своему происхождению относился к чуди белоглазой, а с другой был чистокровным русичем, значит, и вы, живущие здесь, тоже такие же, как он?

– В логике тебе не откажешь! – засмеялся старейшина. – Тут можно добавить, что Илья, а точнее Родосвет, и был так силён, что с детства прошёл нашу школу жизни, ту, которую ты сейчас наблюдаешь.

– А почему ты его назвал Родосветом? – не удержался я.

– Вот мы опять с тобой начинаем отклоняться от темы, – вздохнул рассказчик.

– И всё-таки?

– Ты не исправим! – улыбнулся Добран Глебыч своей солнечной улыбкой. – Тогда слушай: «Ил» означает то же, что и «Создатель», «Род». Он был единым высшим божеством в Ханаане. Ханаан же, как ты должен знать, является княжеством далёкой южной Руси. Еврейское имя Илья произошло из ханааского языка и означает «я часть бога», «ил – я». Отсюда и подлинный перевод: если Творец строит всё материальное посредством трансформации информационных полей в энергетические, то, что мы получаем, когда имя человека звучит, как «я часть бога»? А энергия – это ещё и кванты света…

– Не иначе как Родосвет.

– Вот мы и узнали подлинное имя величайшего из богатырей планеты.

– А почему ты назвал его величайшим? – не выдержал я.

– Он, что, более значителен, чем Рустам или Зигфрид?

– Ну и въедливый же ты, дружище! Эдак мы к теме нашего разговора никогда не приблизимся. До всего-то тебе надо сразу докопаться! – засмеялся Добран Глебыч. – Но на этот раз твой вопрос попал в точку, ответ на него тебе надо знать. В общем-то, он тоже в тему. Верно, и иранский Рустам, и скандинавский Сегурд или Зигфрид, и древнерусский витязь Ярослав или Геракл, и знаменитый Рам, и многие другие, подобные им, были величайшими витязями и героями. Но все они пали под ударами своих судеб. Судьбоборцев, скажу тебе прямо, среди них не было. Вспомни, как они погибли? Кто-нибудь из них преодолел предначертанное? Нет! Победителем своей судьбы из всей земной когорты сверхгероев оказался один лишь Илья или Родосвет. Это с ним судьба никак не могла сладить. Вспомни хотя бы его поединок с тем же зарвавшимся Добрыней. Тогда наш герой, – слово «наш» старейшина выделил интонацией, и я это заметил, – Находился на волоске от гибели, но Добрыня все же не победил его. Почему?

– Потому что Родосвет, или Илья, в судьбу просто не верил. Он шёл по жизни стезёю своего рока, но не судьбы, – блеснул я своим знанием психологии ведических русичей.

– Илья верил, что пока он не исполнит на Земле своего предназначения, ничего ему не грозит. Что его путь не по судьбе.

– Оказывается, ты всё прекрасно понимаешь, но строишь из себя «олуха царя небесного»! – возмутился Добран. – Зачем спрашиваешь то, что тебе самому известно?

– Мы просто друг друга не поняли, – стал оправдываться я. – Мне показалось, что ты о чём-то другом.

– Ладно, прощаю! – смягчился старейшина. – Теперь ты понимаешь, почему Родосвет-Илья является олицетворением русского рода-племени? Наш этнос всегда шёл путём своего предназначения. В этом заложен великий смысл будущего планеты. Правда, христианам удалось на какое-то время сбить русских с толку. Но запомни, Юра, религии на земле-матушке не вечны. Когда-нибудь слепая вера в Создателя сменится дорогой к нему, пониманием Творца и знанием его высших законов. Всё вернётся на круги своя. И потомки великих ариев-русичей снова обретут утерянный ими смысл. Как ты знаешь, ни мурома, ни мещера, ни меря не являлись финскими народами. Это историки их отнесли к финнам. Чтобы скрыть истинное. Все три племени представляют собой часть той самой чуди, которая сидит здесь перед тобой. – посмотрел на своих дочерей Добран Глебыч. – Потому от них и не осталось следа. Но ты можешь спросить, почему эти племена оказались так далеко на юге? Фактически рядом со степью. И я тебе отвечу: потому что они, если верить преданиям древних, войдя в лесостепь, отказались идти дальше и снова вернулись в родные леса. Другие же роды страх перед открытыми просторами не остановил. Они быстро адаптировались в новых условиях, тем более что в Сибири арийские племена освоили степь намного раньше европейских, значит, им было у кого поучиться иному жизненному укладу. Так в кубанских степях со временем появились загадочные меоты и синды. Другая же часть наших северных племён двинулась по бескрайней степи дальше. Не вслепую, а по дороге ранее ушедших на юго-восток соплеменников. Они и стали вместе с союзными ариями из Сибири той частью последней волны белых голубоглазых переселенцев, которые за полторы тысячи лет до рождения Христа ещё раз завоевали Иран и север Индии. Теперь-то ты догадываешься, родственниками какого арийского народа, вернее, племенного союза, мы являемся?

– Получается, что индов-иранцев! – не поверил я услышанному.

– Да, тех самых, которые в незапамятные времена перебрались из Беломорья и западных склонов Приполярного Урала сначала в степь, а потом и на северный Индостан, – кивнул головой старейшина. – И это не пустые слова, юноша. Поинтересуйся археологией. Вся наша библиотека в твоём распоряжении, – показал на шкафы с книгами новоиспечённый историк. – Поверь, никаких следов финно-угров, начиная с ІV тысячелетия вплоть до времени верхнего палеолита, ни в Восточной Европе, ни на Урале, ни в Сибири ты не найдёшь. Только следы и захоронения европеоидов. Никаких следов представителей так называемой уральской подрасы!

– Я, конечно, почитаю, но мне непривычно осознавать, что Илья-Муромец был чудином, точнее, потомком индов.

– Никаких индов, Юра, в те времена ни в Восточной Европе, ни в самой Индии не было. А были арии, которые называли военную ипостась Творца Индрой. Вот и всё. Другие же, те, что продвинулись в Восточную Европу из бескрайних степей Сибири, называли Индру ещё и Перуном, что на древнем языке означает «огненный». Из них впоследствии и сложился костяк славян-кривичей.

– Кривичей? – удивился я.

– Да-да, – кивнул головой рассказчик, – Кривичей. Потому что только у них имя Создателя Сварога – Брахмы имело более сотни разных имён. У других ариев ипостасей Всевышнего было значительно меньше. Потому этих любителей называть Творца разными именами другие арийские роды и прозвали кривичами. Немного не такими, как все остальные. Это наши учёные мужи выдумывают, что у смоленских и псковских кривичей был какой-то бог Кривела. До сих пор народы Западной Европы и не предполагают, что их далёкие предки в основной своей массе пришли из Сибири. Им вбили в голову, что Европа – колыбель европеоидной расы. А Азия – это дикость и варварство. У европейцев украли их историю и возвращать её не собираются. Из Восточной Европы была заселена только Скандинавия и прибалтийский север Германской равнины. Все же остальные территории западной Европы вплоть до Пиренеев в течение нескольких тысячелетий были заселены исключительно сибирскими ариями. Волна за волной, как Шумер, Ханаан, Малая Азия, Иран или Индия. Вот я, наконец, рассказал тебе, кто мы. Но прежде чем ответить на твой второй вопрос о том, как нам удалось выжить и сохранить свою культуру, я должен объяснить, почему нас, прямых потомков ориан-ариев, пришедшие с юга единокровники обозвали чудью белоглазой. Сейчас ты всё поймёшь, – продолжил рассказчик. – Просто для понимания этого феномена надо вспомнить, что двенадцать тысяч лет назад перед гибелью нашей прародины и в Европе, и на севере Азии был совершенно иной климат. Как показывают данные исследования ископаемой пыльцы, в те далёкие времена таёжная зона располагалась значительно южнее. Непроходимыми лесами была покрыта территория нынешнего Казахстана, Средней Азии, современного Гоби, территория пустыни Такла-Макан и весь север Китайской равнины. В Сибири же и в Европе в основном простирались холодные северные сухие степи. Леса на север уходили только по поймам рек, там, где хватало влаги. Учёные подобные степи назвали «мамонтовыми». Они образовались, по их мнению, с середины плейстоцена. Примерно миллион лет назад. Но, как я уже сказал, после великой катастрофы и гибели сразу трёх континентов (Орианы, Атлантиды и гигантского My) климат на Земле резко изменился. Он стал более влажным на севере и засушливым на юге. В результате чего в Центральной и Средней Азии стали образовываться степи. Со временем южные степи продвинулись и на территорию Сибири. Леса же, в свою очередь, распространились далеко на север. В Заполярье образовались заболоченные тундры. Ты должен знать, Юра, что основная масса переселенцев с гибнущей Орианы вынуждена была уходить на юг по Уральскому хребту и горным системам Восточной Сибири из-за грандиозного наводнения, затопившего часть Восточноевропейской равнины и огромные степные территории Западносибирской низменности.

– Мне это известно, – сказал я. – После погружения на дно океана северных шельфов, в результате очень низких температур, воды новообразовавшегося океана превратились в сплошную ледяную равнину. Из-за этого гигантские ледяные поля на некоторые время тормознули сток северных рек. По этой причине и возник тот локальный потоп – продолжение Великого потопа, который в недалёком прошлом поглотил три континента.

– Хорошо, что ты это представляешь, – кивнул головой лектор. – А теперь продолжим дальше: воды второго потопа, образовавшегося из-за ледяных пробок в устьях рек, затопили восточно-европейскую равнину в основном до северных увалов и Валдайской возвышенности. Западная же Сибирь оказалась под водой до Тургайской впадины, откуда вода хлынула в Арал. В результате этого локального, но довольно обширного наводнения обе группы переселенцев с Ора на некоторое время оказались оторванными друг от друга. Одна часть выжила на Уральской возвышенности, другая за Енисеем.

– Неужели никто из ориан не достиг берегов Западной Европы? – удивился я. – Одна Британия могла принять массу переселенцев!

– Британия оказалась слишком далеко. Куда ближе была Скандинавия. В основном её север. Туда и перебралась часть арктов. Тем более, что наш Кольский полуостров до первой войны атлантов и ориан, примерно 40-42 тысячи лет назад, являлся частью северной империи. Но на Скандинавии роды беженцев долго не задержались. В ту эпоху там был слишком суровый климат. Они двинулись через современную Карелию к югу после того, как схлынули воды запертых ледяной преградой северных рек. И очень скоро встретились со своими соплеменниками, которые пришли в бассейн текущих на юг рек, имею в виду Волгу, Днепр или Дон, со спасшего их от наводнения Урала. Вот и получилось, что одна группа эмигрантов с XI тысячелетия до нашей эры вместе с родами переселившихся много веков назад на просторы Азии бореалов начала осваивать горные системы Восточной Сибири, а другая стала расселяться по просторам Восточноевропейской равнины. Западная же Сибирь, после ухода высокой воды и изменения климата, быстро покрывалась движущейся на север тайгой. Таёжная зона стала завоёвывать и Сибирь Восточную, только в связи с суровостью климата скорость продвижения тайги к северу была значительно меньше, чем на Урале и в Восточной Европе. Именно по этой причине потомки ориан и слившиеся с ними бореалы долгое время не торопились на юг в открытые просторы. Первыми стали передвигаться в степь от наступающих с юга лесов потомки родов, которые освоили Урал и расселились по территории Восточной Европы, я имею в виду наших предков. Это произошло на рубеже X и VIII тысячелетий до н.э. Выйдя в продвигающуюся на север вслед за зоной тайги степь, западные арии частично ушли Европу, отапливаемую Гольфстримом после гибели Атлантиды. Там они столкнулись с представителями смешанных с неандертальцами бореалов и племенами северных европейских негроидов, особенно на территории современной Франции и Испании. Негроидные этносы, примерно 20-25 тысяч лет тому назад, продвинулись на востоке Европы где-то до Дона и Волги. Но впоследствии они были вытеснены на запад пришедшими с севера, Урала и Сибири бореалами. То, о чём я тебе рассказываю, подтверждается многочисленными археологическими находками. Например, в Сунгире, во Владимировской области, в 1955 г. были найдены захоронения князя бореала и двух подростков. Один из которых оказался негром.

– Я про это захоронение хорошо знаю. И про расселение по северу негроидной расы. И что у нас, в Абхазии, в горных аулах сохранились потомки тех самых европейских представителей чёрной расы.

– Хорошо, что это тебе известно, – улыбнулся рассказчик.

– Мне меньше хлопот. Ты наверняка знаешь и о тысячелетней войне, которую вели наши предки с архантропами, гибридными иберами, враждебными этносами из своих и примитивными негроидными племенами Европы.

Я кивнул.

– Поэтому на борьбе с «дасью» мы останавливаться не будем, – заключил старейшина. – Сразу перейдём ко второй многочисленной группе западных ариев, которая из степей северного Причерноморья в течение 2,5 тысяч лет продвигалась по югу. Сначала ушедшие с севера роды заселили Среднюю Азию, затем Иранское нагорье и потом из Средней Азии через горные хребты Гиндукуша прорвались в Индию. Это произошло примерно в VI тысячелетии до н.э. Может, на полтысячелетия раньше. Точной даты никто не знает. На Индостане, да и в Иране бореалы столкнулись с руинами более древней погибшей цивилизации. В Индии она известна как цивилизация Сарасвати. Обе эти цивилизации юга были разрушены в то же время, когда погибла прародина. Но здесь уже другая тема, на ней мы останавливаться не будем. Скажу тебе, что и цивилизация Сарасвати, и цивилизация Хараппы были построены в Индии выходцами с севера. То же самое можно смело сказать о Шумере и Египте. И ты, я думаю, это тоже должен хорошо знать.

– Мне многое известно…

– Вот и хорошо, значит, идём дальше, на наш русский, уральский и сибирский север, – поднялся со своего места старейшина. – Вот ты меня спросил, как мы, прямые потомки оставшихся на севере ариев или по научному арктов, смогли уцелеть во время повальной христианизации? Так вот я тебе отвечу: нас тогда ни в бассейне Двины, ни в бассейне Мезени, ни в бассейне Печоры не было.

– Как это, не было? – не понял я. – Вы что, жили тогда на Луне?

– Вроде того! – засмеялся Добран Глебыч. – Только Луна эта зовётся хребтами Урала. А теперь слушай самое главное: я несколько раз в своём рассказе обращал твоё внимание на то, что наш маленький народ во время великой катастрофы и последовавшего за ней потопа спасли хребты Приполярного и Среднего Урала. В горах нашим предкам ариям пришлось жить не одно столетие. Теперь, указывая на каменные фундаменты покинутых древних городов, вогулы говорят, что, дескать, здесь некогда жили бородатые великаны менквы. На самом же деле в городах обитали потомки ориан. Но города – это далеко не всё. Наши умницы-предки сразу после своего переселения на Урал, открыли в горах гигантские естественные пещеры и рукотворные, построенные предшествующей орианской цивилизации, странные подземные лабиринты, и целые города, скрытые на громадной глубине. Короче, неведомый современным людям потусторонний, никем не освоенный мир. В самое страшное время холодов наши предки ушли под землю. Это потом, выйдя из пещер и подземелий, они начали строить на поверхности земли какие-то жилища.

– Так вот откуда родился авестийский миф о подземной варе, в которой легендарный Имма спас свой народ от наводнения, – не выдержал я.

– Это не авестийский миф! – снисходительно улыбнулся специалист по Уралу. – Вара – несколько иное изобретение. Она представляла собой гигантскую каменную стену. Но ты прав, в некоторых переводах Авесты, прежде всего, зарубежных, вару считают пещерой. Тут, скорее всего, два мифа сложились в один. С одной стороны память о варе, с другой – воспоминания о подземельях Урала. Как ты знаешь, Авеста – более позднее произведение, чем веды, и родилась она на стыке двух мифологий: мифологии ариев Европы и преданий ариев Сибири.

– Интересно, а настоящая вара где-нибудь стоит? – поинтересовался я.

– Конечно, – невозмутимо сказал старейшина. – Только искать её надо не здесь, и не на Урале, а в горах плато Путорана. Собственно плато Путорана и есть та самая легендарная вара Иммы, но это опять другая тема… Чтобы ты понял, где жил мой народ вплоть до XVI века, я тебе кое-что сейчас покажу, – с этими словами Добран Глебыч повернулся к шкафу и, открыв его, вытащил ещё один альбом. – Здесь перевод некоторых летописей на современный язык, – пояснил он.

Потом, полистав свой альбом, он протянул его мне:

– На вот, почитай! думаю, ты всё поймёшь.

Я взял из его рук загадочный альбом и стал изучать страницы рукописи. На одной половине листа от руки был написан текст на древнерусском, на другой половине – перевод этого текста на современный. Я медленно, вдумываясь в каждое слово, стал читать предложенный мне текст. В летописи на первый взгляд вроде бы ничего неординарного не было. В ней рассказывалось, как некие новгородские чиновники, отправившиеся за сбором дани в Печорский край и в Югорскую землю, были там убиты. По этой причине граждане Новгорода в 1193 году послали туда свою дружину. Эта дружина, напав внезапно, взяла один город и двинулась к другому. Но местные заволочные люди оказали новгородцам упорное сопротивление. После нескольких кровопролитных боёв, новгородское войско приступило к долговременной осаде города. Прошло пять недель осады, город не сдавался. К своему ужасу новгородцы стали понимать, что у них на исходе продовольствие. Но и местным жителям надоела осада, они предложили новгородцам полную выплату дани и даже решили добавить к ней новую. Но новгородский воевода не согласился. Уж очень он хотел захватить строптивый город. Ему нужна была не столько дань, сколько сами люди и прежде всего – женщины. Но наступивший голод сделал своё дело: наконец, новгородский военачальник пошёл на уступки своим уставшим воинам. Он согласился взять в городе дань и свершить суд. Для этого решено было отправить в город восемьдесят дружинников, воеводу и двенадцать его телохранителей. Но как только новгородцы попали за стены крепости, их тут же всех перебили. После этого осаждённые вышли из города и разгромили всё новгородское войско. Спаслось менее сотни человек.

– Ну и что? – поднял я глаза на Добрана Глебыча. – Угры разгромили небольшое новгородское войско.

– Угры? – засмеялся старейшина. – Твои угры вплоть до XVII столетия жили в каменном веке. И железо, и бронзу они получали от татар и русских. И никаких городов, способных месяцами держать осаду, у них никогда не было. Все эти вогулы и ханты строили маленькие городки. Обычно на ярах по берегам рек. И никогда серьёзно ни с кем не воевали, тем более с новгородцами.

– У них иногда вспыхивали войны с самоедами, – вспомнил я исторические хроники.

– С такими же, как они сами, людьми каменного века, но не с теми, кто их намного сильнее.

– Ты хочешь сказать, что новгородцы пытались взять город чуди белоглазой? – прямо спросил я специалиста по Югре.

– Конечно! Мы тогда как раз и жили в предгорьях Урала.

– Интересно! И что же вы там делали?

– Строили крепости, учили вогулов выплавлять металл, тогда они ещё жили на земле теперешних коми-зырян, брали с них и оленных ненцев дань. Никаких тайн нет! Как только на Руси началась повальная христианизация, понимая, чем это грозит, мы снова подались на спасительный Урал. Кстати, потому новгородцы и не смогли взять наш город, что он стоял в таком подземелье, из которого галереи вели, куда угодно.

– Неужели тебе известны такие подробности? – искренне удивился я.

– Никаких особых подробностей мне неизвестно, – снова сел на своё место Добран Глебыч, – Просто я знаю правило. Все наши уральские крепости строились над подземными коммуникациями, пещерами и древними, неведомо кем построенными, подземными городами. Та древнейшая петрографическая Веда как раз и была найдена на стенах такого подземелья. Её срисовали в XI веке, – показал на лежащий альбом со старинными рисунками рассказчик. – Но это я так, к слову. На Урале мы жили более двух веков, Юра, – продолжил своё повествование Добран Глебыч. – В XII веке спасаясь от христианизации, через наши селения и крепости на восток в Сибирь подались вогулы. На их место через пару десятилетий с югов из Великой Перми прикочевали зыряне. Они заняли не только земли ушедших в Сибирь вогулов, но заодно и наши. Коми-зырян было немного, поэтому беды в их соседстве и захвате наших исконных земель мы не увидели. Так же как некогда вогулами, мы стали управлять и пришедшими в приуралье зырянами. Ты наверняка слышал, как в начале XII века на Печоре появились два хищника-норвежца Ториор-Хунд по прозвищу «собака» и некий Карли?

– Слышал! – кивнул я.

– Они хотели разграбить капище юмалы – золотой орианской Лады, которую перенесли на Печору из храма на Ладоге наши словенские волхвы. Помнишь, чем это кончилось?

– Помню. Этих бродяг викингов вдребезги разгромили.

– Во-первых, викинги были далеко не бродягами. Они выполняли заказ самого Ватикана. То был христианский поход, вроде крестового, для пленения языческого «золотого идола». И, во-вторых, не коми спасли храм и золотую Ладу от гибели, а наши предки. Коми никогда не охраняли капища золотой богини. Они тогда были шаманистами и кроме своих духов леса, воды и неба никаких богов не признавали.

– Ты высказал насчёт зырян довольно весомые факты, – заметил я. – Обычно язычники чужих богов особо не чтут.

– Наши люди и перенесли Золотую Ладу после той битвы с норвежцами на Урал, – продолжил своё рассказ помор.

– Некоторое время золотое изваяние Лады было скрыто в пещерах, потом его перенесли в Сибирь. Дальше, я думаю, ты знаешь судьбу Золотой Лады и без меня.

– Но я не уверен, что мои знания истинные.

– Ты опять пытаешься меня отвлечь, – проворчал знаток тайны Золотой Богини. – Скажу тебе кратко, что унесли её наши люди с Урала во второй, на этот раз сибирский, центр древней орианской эмиграции. Имею в виду гигантские подземелья – кладовые плато Путорана. Но после образования Дудинки и Норильска, Золотая Лада могла оказаться и дальше на востоке, например, в подземных хранилищах дельты Лены.

– На Лене! – открыл я рот.

– Всё может быть, – уклончиво ответил старейшина. – А разве ты не знал, что в дельте Лены стоит подземный город?

– Нет, первый раз слышу.

– О нём, об этот городе, знают даже местные якуты. Не понятно только, как они узнали? Теперь ты понимаешь, как нам удалось избежать насильственной христианизации? – снова вернулся к теме Добран Глебыч. – Во время удара по Руси ордынского войска и прекращения движения христиан на восток. Это произошло, как ты знаешь, в XIII веке. Часть нашего населения с Урала вернулась на прежние места: в бассейн Печоры, Мезени, Двины и других рек. Но с подвижничеством Стефана Пермского, который огнём и мёчом стал насаждать новую христианизацию в земле перми и зырян, переселившимся снова пришлось перебираться на Урал. Вторая беда прокатилась по нашим землям в конце XIV века, третья волна преследования была тоже серьёзной, но она обошла нас стороной. Я имею в виду старания местных монахов. Их в XVI веке отвлекли возможности, открывшиеся в Сибири. Туда и хлынули толпы соловецких, архангельских и вологодских миссионеров. Мы остались как бы в тылу.

– А когда вы совсем покинули спасительный Урал? – задал я мучающий меня вопрос.

– В начале XV века, сразу после крещения великой Перми. Потому мы и оказались у наступающих на восток христиан в глубоком тылу. А дальше ты уже знаешь: после Никонианской реформы мы начали выдавать себя за раскольников-старообрядцев. Тем более что последние стали селиться недалеко от нас. Вот я и ответил на все твои вопросы, Юра.

– Нет, не на все, – улыбнулся я. – Мне не понятно, почему племена мурома, мещера и другие, подобные им, на Руси стали называть чудью, да ещё и белоглазой.

– Здесь всё просто! – засмеялся над моим вопросом Добран Глебыч. – В начале нашего разговора я тебе поведал о двух центрах миграции с Орианы. Один центр образовался на Урале, другой, восточный, – за Енисеем. Так вот, после изменения климата и продвижения на север таёжной зоны, часть уральских потомков ориан сумели прижиться в лесу. Другая их группа ушла на юг в причерноморские степи и оттуда дальше, в Азию. В Сибири же произошло всё по-другому. Как я тебе рассказывал, так оно на самом деле и было: леса по горным хребтам двигались на север медленнее, чем по равнине. Вследствие этого люди, живущие в горах, к ним не адаптировались. Не продвижение тайги вынудило жителей горной страны уйти к югу, в степную зону, а резкое изменение климата. Помнишь, с чего начинается Велесова книга? С катастрофы и ужасных холодов, а потом в ней говорится о переселении на юг. В результате население северного горного края не превратилось в жителей лесов. Уйдя на юг, они сразу стали степным народом. И через сотни лет, когда их потомки из бескрайних азиатских степей пришли на южный Урал, на территорию Восточной Европы, первыми, кого они там встретили, были их же собственные соплеменники, перебравшиеся в южные степи с Урала. Я не говорю тебе о нашествии киммерийцев и не трогаю знаменитых трипольцев, те события произошли в шестом, а может, и седьмом тысячелетии до н.э. Но если культура жителей Европы была пришельцам близка и понятна, то быт обитателей лесов им был в диковинку. С лесными жителями прикочевавшим из сибирских степей ариям сталкиваться приходилось. Язык и представления о строении Мироздания и у тех, и у других были близки, но в остальном жители лесов немало удивляли степняков-пришельцев. Поражали их подсечное малоплощадное земледелие, отказ от разведения больших табунов коней и многое другое. Отсюда и стали степняки называть лесных жителей «чудными», т.е. непонятными. Но, в отличие от темноглазых угро-финнов, окрестили их белоглазыми. Посмотри, у нас у всех, кроме тебя, глаза серого цвета. В старину такие глаза называли белыми. Удовлетворён?! Ответил я на твой вопрос?

– Только наполовину, – не моргнув глазом, заявил я.

– Как это? – поморщился от моей наглости старейшина.

– Мне хочется узнать, откуда в этих вот лесах, да и по всей Восточной Европе появились угро-финны.

– Ты это должен спрашивать не у меня, а у наших прикормленных историков. Да и не только у них, ещё и у западных политиков. Прикормленные выдумали так называемую уральскую подрасу, а политики на эту расу дали заказ. Вот и всё.

– По-твоему уральской расы не существует?

– Раса-то существует, только никакая она не уральская, а другая. Её можно назвать восточно-тибетской или гибридной центрально-азиатской, только не алтайской или уральской. Я думаю, ты должен хорошо знать, тем более, если общался с профессиональным антропологом, таким, как дядя Ёша, что по всей территории Урала и Сибири вплоть до афанасьевского времени, то есть до третьего тысячелетия до н.э., никаких монголоидов не проживало. Первыми монголоидами на востоке Сибири оказались предки народа инуит, то бишь эскимосы, которые ушли на север с юга Китая вслед за откочевавшими в ту сторону немногочисленными родами краснокожих. Надо учесть, что и тех, и других пустили на север через свои земли сибирские арии. Позднее по тому же коридору они пропустили предков чукчей, камчадалов и юкагиров. Племена переселенцев были спасены нашими предками от полного истребления. Не дай им возможности перебраться в пустующие земли на север, всем этим палеоазиатам пришёл бы конец. Следы юкагиров можно встретить до Оленека, но дальше на запад этот маленький народ не проник. Учёные же придумали сказку о продвижении на восток северных монголоидов и о смешении их в районе Урала с местными европеоидными племенами. Якобы в результате такого вот смешения и возникла известная всему миру уральская раса. Надо сказать, неплохо придумано! Только такое вот генетическое смешение имело место не в Сибири и не на Урале, а далеко на юге, на Тибетском нагорье. Куда проникли в VI тысячелетии до н.э. некоторые роды наших предков. Там, на Тибете, и родилась смешанная раса тех, кого в учёном мире принято называть финно-уграми, самодийцами и кетами. И ни в татарское время – 700-800 лет до н.э., а значительно позднее. Скорее всего, в гуннское время, а это уже V век, первые угры появились на Енисее, Алтае и южном Урале. Вероятнее всего они являлись союзниками белых голубоглазых гуннов, у которых угры многому научились. Прежде всего, жизни в степи и войне.

– Но ведь финны появились в Восточной Европе намного раньше угров, – возразил я.

– Верно, намного раньше, – согласился со мной лектор.

– Они пришли в лесную зону Европы вместе с легендарными фатьяновцами. Возможно, они и являлись частью фатьяновцев. Пришли с юга со своим скотом и навыками ведения хозяйства. Но их было очень мало, буквально горстка. Поэтому наши предки и позволили им поселиться на пустующих землях. То событие произошло в четвертом тысячелетии до н.э. в трипольское время. Его неплохо изучили наши прикормленные. Даже они сделали вывод, что никакой войны с пришельцами у лесных племён не было. Всё обошлось мирно. Эти вот кочевники со временем и превратились в пермяков, веспов, ижорян, зырян, эстов, карелов и финнов. Их и сейчас немного, а в те далёкие времена было совсем мало.

– Но это не мешает финнам и эстонцам считать всю Восточно-европейскую равнину отобранной славянами финской территорией! – заметил я.

– Знали бы они правду, то так бы не считали, – улыбнулся специалист по финно-уграм. – Те же эстонцы живут себе и не подозревают, что все древние археологические находки примерно до III века на территории Эстонии – наши, чисто русские. То же самое можно сказать о Карелии и даже о самой Финляндии. Когда-то наш народ часть своей земли отдал несчастным, забитым финнам. Но эти несчастные и забитые благодаря западным политикам решили, что весь восток Европы принадлежал когда-то им!

– Ты ничего не сказал о мордве! – перебил я рассказчика.

– А зачем тебе вдруг понадобилась мордва? – усмехнулся старейшина. – По языку вроде бы финны, антропологически среди них попадаются лица с монголоидной примесью, а есть и чистейшие европеоиды. Среди них много рыжих, что говорит о межрасовом смешении. Один народ, а языка два. Язык эрзя и язык мокша, слыхал?

Я кивнул.

– Всё, с разговорами хватит! Пора в спортивный зал. На сегодня беседа окончена, – поднялся со своего места Добран Глебыч. – Я думаю, ты понял, как нам удалось пережить гибельное время.

– Вроде бы да, – согласился я с ним.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.