Утопия агронома Гиммлера
Утопия агронома Гиммлера
История знает множество удивительных совпадений. Наиболее часты они в областях, где властвует творческая фантазия. В 1896 году малоизвестный английский автор М. П. Шиль опубликовал фантастическую повесть, в которой рассказывалось о группе безжалостных убийц, бродящих по Европе и уничтожающих всех тех, кто по их представлениям препятствует прогрессу человечества. Повесть называлась коротко: «SS».
Четыре года спустя после выхода повести в свет, 7 октября 1900 года, в Мюнхене родился человек, которому было уготовано воплотить мрачные фантазии английского прозаика в жизнь. Звали этого человека Генрих Гиммлер (Himmler).
Отец Гиммлера был школьным учителем и одно время работал репетитором баварского принца Генриха, в честь которого и назвал своего сына. Его высочество милостиво согласился стать крестным отцом и опекуном своего маленького тезки. Таким образом, наличие коронованного опекуна уже с пеленок предопределило для будущего нациста консервативный жизненный стиль и мировоззрение чиновного сословия, верного монархии.
Отношения между семьей принца Генриха и семьей Гиммлеров продолжались и после смерти принца, погибшего в 1916 году на фронте. В качестве последнего подарка Генрих получил из наследства принца военный заем более чем на 1000 имперских марок. Поэтому материальная нужда не гнала Гиммлера-младшего на поиски лучшей доли в среде радикалов. К нацизму его привело другое.
Мальчик быстро научился отдавать должное почтение окружавшему его миру чиновничества. Даже в невинном личном дневнике гимназиста Генриха отмечается социальное прилежание: все сановники упоминаются в нем при полных чинах и титулах.
«Генрих много болел. 160 пропусков, но на дополнительных занятиях с госпожой Рудет он все нагнал и получил оценку “хорошо”», – находим мы в записях его отца о школьных годах Генриха.
Всю жизнь Гиммлер страдал слабым здоровьем. Как Генрих-ученик, так позже и Генрих-наци восполнял этот физический пробел благодаря своему усердию. Цель гимназии – «на религиозной основе воспитывать нравственное трудолюбие, дать более высокое общее образование в духе верности отечеству и подготовить к самостоятельной умственной работе» – на примере Генриха Гиммлера была, на первый взгляд, достигнута.
«Он всегда вел себя благовоспитанно и отличался добросовестностью и прилежанием», – написано в его аттестате зрелости от 15 июля 1919 года.
Отличник по истории, древним языкам и религии поступил в Технический университет в Мюнхене на специальность «Сельское хозяйство». Как школьник, так и студент Генрих Гиммлер был человеком незаметным, однокурсники считали его «неотесанным». В поисках связей Гиммлер вскоре оказался завсегдатаем всевозможных обществ, начиная от «Германского общества по теории разведения животных и растений», «Объединения друзей гуманитарной гимназии» и заканчивая «Баварским союзом вольных стрелков»,? он был членом, по меньшей мере, десяти организаций и прихожанином католической церкви.
«Я всегда буду любить Бога и останусь верен церкви!» – записал он тогда в своем дневнике. Еще юношей он в обязательном порядке прислуживал при богослужении. В декабре 1919 года получил право членства в Баварской народной партии с католическими взглядами и вышел из нее только через четыре года, чтобы в августе 1923-го вступить в абсолютно неизвестную тогда партию с большим будущим.
Рис. 34. Генрих Гиммлер, рейхсфюрер СС
С детства Генрих Гиммлер мечтал стать профессиональным военным, однако этим планам не суждено было сбыться: после окончания военного училища Генрих на фронт не попал, поскольку к тому времени Первая мировая уже закончилась. Тогда Гиммлер вступил в одно из многочисленных подразделений Добровольческого корпуса, чтобы бороться против Баварской советской республики.
Как и многие другие, лишенные последних ориентиров в жизни, Гиммлер искал объяснений произошедшему, но главное – новые смыслы для бытия.
В мюнхенских студенческих кругах в то время были в ходу антисемитские памфлеты, которые читал жаждущий опоры Гиммлер. Он познакомился с творением Хьюстона Стюарта Чемберлена «Раса и нация», ему случайно попались на глаза «Протоколы сионских мудрецов». Именно из этих книг (его родители не были антисемитами) бледный болезненный юноша узнал о «мировых заговорах» масонов, иезуитов и евреев.
Еще Гебхард Гиммлер привил своему сыну любовь к германской истории. Гиммлер-отец учил юношу, что их предки всегда были примерными бюргерами, чем заложил в душе сына основу вагнеровского исторического романтизма – мира, населенного мужественными германскими воителями и их величественными женами. В очерке Тацита «Германия» Генрих обнаружил «чудесную картину, рассказывающую о том, какими великими, нравственными и благородными были наши предки». Но как сильно отличалась реальная жизнь, которой жил сын, от той идеальной картинки, о которой мечтал его отец. Как казалось Гиммлеру-младшему, германский народ деградировал и становился аморальным. А он грезил о старых добрых германских временах. Самым большим его желанием было «снова стать такими». В 1924 году Генрих Гиммлер записал в своем дневнике, что из «расово неоднородного» германского народа необходимо снова вывести «чистую расу» германцев. Ее он представлял себе наподобие касты кшатриев (благородная военная каста древних индийцев) – союз или орден, в который вступают лучшие представители германского народа, связанные с матерью-землей всем своим существом, и только этим уже значительно превосходящие окружающих.
Как и в случае с Гитлером, мировоззрение Гиммлера складывалось на основе книг. В этой связи обращает на себя внимание список прочитанного, который он составлял год за годом. Поражает узость читательских предпочтений одного из будущих вождей Третьего рейха. К весне и лету 1924 года он внес в этот список более 200 названий, и лишь незначительная часть была переводами, представлявшими другие культуры. В прежние времена это были научно-фантастические романы Жюля Верна, позднее Гиммлер прочел два приключенческих романа Александра Дюма, две книги Эмиля Золя, две повести Достоевского и «Одиссею» Гомера. Кроме перечисленных, среди немногих зарубежных авторов были Гобино и Чемберлен (они являлись столпами того, что может быть названо ницшеанско-арийским мировоззрением), а также Оскар Уайльд, который, конечно же, к таковым не относился. Уайльд был единственным представителем англосаксонской либеральной культуры, сочинения которого заинтересовали Генриха Гиммлера.
Зато обращают на себя внимание четыре другие книги, изученные Генрихом в то время. Том «Спиритизма», благодаря которому он «впервые по-настоящему поверил в спиритизм». Книга «Второе зрение» профессора Фридриха Бозена, посвященная парапсихологическим явлениям и экспериментам: «астрологии, гипнозу, спиритизму, телепатии и тому подобному». «Садист в священническом облачении» – книга, запрещенная цензурой. И «Роща наслаждений» – иллюстрированное собрание эротической поэзии. Произведения, собранные в этой последней книге, Гиммлер охарактеризовал как «поэзию распада».
Немецкие книги, которые он прочел в 1923–1924 годах, преимущественно группировались вокруг расовой и религиозной тем. Одним из любимых авторов в этот период был популяризатор нордической идеи – Вернер Янсен. По прочтении его «Книги любви» Гиммлер записал в своем дневнике: «Величественный гимн нордической женщине. Это идеальная картина того, о чем мы, немцы, мечтаем в юности, за что, став мужчинами, готовы умереть и чему всегда продолжаем верить, несмотря на столь частые разочарования». Он прочел «Песнь о Нибелунгах», которую отец пересказывал ему в детстве, и нашел ее «отличающейся бессмертной, вечной красотой языка, глубиной и германским духом». Есть много других примеров полной самоидентификации Гиммлера с нордическими героическими легендами, и это, насколько известно, произошло еще до того, как он познакомился с Розенбергом и Дарре – нацистскими популяризаторами арийского мифа, которые, как считается, оказали на него сильнейшее влияние.
В тот период Гиммлер еще посещал церковь. Это известно из сохранившихся фрагментов его дневниковых записей за февраль 1924 года. Запись от 17 февраля гласит: «Посещение собора. Прекрасная проповедь на тему “Почему Господь сотворил мир”». Из записи можно заключить, что христианская концепция творения интересовала Гиммлера не менее, чем современные ему псевдонаучные теории.
В январе Гиммлер прочел «Жизнь Иисуса» Эрнеста Ренана, которая укрепила его во мнении, что «христианство было и остается самой выдающейся формой протеста арийцев против еврейства, добра против зла». Странный парадокс стал возможным благодаря идее, распространявшейся Чемберленом и другими творцами арийской мифологии. Они утверждали, что Иисус на самом деле был не евреем, а незаконнорожденным сыном римского центуриона.
«Жизнь Иисуса» укрепила будущего нациста в этом мнении, несмотря на совершенно противоположные взгляды автора, и Гиммлер раз и навсегда определил для себя: «Иисус не был евреем». Вне всякого сомнения, это было ему необходимо для того, чтобы продолжать посещение церкви.
С 1926 по 1928 год Гиммлер принадлежал к религиозно-политическому движению «Артаманен». Он всей душой ненавидел города, считая их источником деградации и всяческого разложения. Он мечтал о «возвращении к земле» и уничтожении промышленности.
Образцовую модель для своей крестьянской утопии Гиммлер видел в Первом рейхе, существовавшем тысячу лет назад. Создатель этого рейха – Генрих I Птицелов – был любимым историческим персонажем Гиммлера. Гиммлер неоднократно говорил, что более всего ценит организацию рыцарства, благодаря которому Генрих Птицелов прогнал датчан, разбил венгров и господствовал над славянами.
Позднее Гиммлер увлекся восточной мистикой, постоянно читал «Бхагавадгиту», «Ригведы», «Эдды», «Веды», беседы Будды. Дистанцировавшись от своего католического прошлого, Гиммлер стал приверженцем индогерманской веры, поборником идеи реинкарнации и кармы.
«Индогерманцы, – уверял Гиммлер, – верят в повторное рождение. В одной жизни существование не исчерпывает себя. То, что совершит человек в одной жизни, становится его кармой, которая не является для него чем-то неотвратимым: он может ее изменять. Это соответствует германскому мышлению, что все делается не по милости и благодати божьей, но и по тому, что человек сделал в одной жизни. В новой жизни человек всегда имеет возможность собственными усилиями изменить судьбу».
Когда нацисты вознесли Гиммлера на вершины власти, он, подобно Гитлеру, счел себя избранным и вообразил, будто бы является реинкарнацией своего любимого Генриха Птицелова. А Гитлера он считал реинкарнацией одного из вождей крестового похода XII века – германского короля Фридриха I Гогенштауфена, известного под именем Барбароссы.
Подобно другим «апостолам» фюрера, Гиммлер искренне восхищался Гитлером: «Он на самом деле великий человек и прежде всего искренний и чистый. Его речи – блестящие примеры германизма и арийства».
Приход Гиммлера в национал-социалистическое движение был предопределен, хотя и не неизбежен. В НСДАП его толкали убеждения, сформированные под воздействием реваншистской пропаганды и расистских книг, однако свое будущее Генрих связывал не с политической борьбой, а с построением личного хозяйства на собственной земле – в тиши патриархальной деревни. Но судьба вдруг сделала поворот, и Гиммлер оказался выбит из колеи распланированной на годы вперед карьеры преуспевающего агронома.
Не успел Генрих Гиммлер приступить к обучению в крупном крестьянском хозяйстве под Ингольштадтом, как его свалил тиф. Некий врач вынес приговор: «Занятия прекратить на год, затем – очное обучение в учебном заведении». После выздоровления, 18 октября 1919 года, Гиммлера зачислили на сельскохозяйственное отделение высшего технического училища при Мюнхенском университете.
Когда же Майя Лориц, девушка его мечты, окончательно дала несчастному влюбленному отвод, Генрих решил, что только война и солдатская жизнь смогут принести успокоение его измученному сердцу. 28 ноября 1919 года он записал в дневнике: «Если бы сейчас я мог смотреть в глаза опасности, рисковать жизнью, сражаться – это стало бы для меня освобождением». Еще позднее приписал: «Если начнется война на Востоке, я буду непременно участвовать. Восток для нас особенно важен. Запад так или иначе вскоре отомрет. За Восток надо бороться, его следует колонизировать».
В конечном итоге именно юношеские разочарования, помноженные на внутренние милитаристские устремления, привели Генриха Гиммлера в НСДАП. Началось все со знакомства с Рёмом.
Запись в дневнике Гиммлера свидетельствует, что в январе 1922 года, на одном из собраний в мюнхенской пивной «Арцбергеркеллер», он встретился с Рёмом: «Там также присутствовали капитан Рём и майор Ангерер [2]. Было очень приятно. Рём пессимистически настроен по отношению к большевизму».
Капитан произвел на Генриха сильнейшее впечатление. Тем более что Гиммлер, благоговевший перед любым начальством, никогда не забывал, кто на военной иерархической лестнице находится выше него. Встречаясь с «господином капитаном», Гиммлер и в дальнейшем всегда внутренне вытягивался в струнку. И капитан сумел найти верный подход к студенту? для старшего товарища Гиммлер был готов на все.
5 августа 1922 года, едва сдав выпускные экзамены и получив должность сельскохозяйственного ассистента в фирме «Штикштофф-Ланд ГмбХ» в Шляйсхайме, производившей азотные удобрения, Гиммлер по совету Рёма вступил в националистическую организацию «Имперский флаг». Вечерами, после работы, Гиммлер с упоением занимался военными упражнениями, готовясь с единомышленниками к уличным боям будущей революции.
Вскоре у Гиммлера появилась возможность делом доказать свою преданность Рёму. В конце августа 1923 года он оставил работу в Шляйсхайме и вернулся в Мюнхен – там он вступил в НСДАП, получив билет за номером 42404, и уже в ноябре принял активное участие в своей первой «боевой операции» – «пивном» путче Адольфа Гитлера.
В дни путча Рём доверил Гиммлеру старый имперский флаг, на котором присягали путчисты. С этим флагом Генрих отправился к баварскому военному министерству, которое захватили штурмовики Рёма. Там же он стал свидетелем первого разгрома нацистов – утром 9 ноября части рейхсвера и полиции атаковали здание министерства, и Рём предпочел сдаться.
Однако вера в фюрера и в правильность лозунгов нацистов поддерживала Гиммлера – оставшись на свободе, он занялся пропагандистской работой, при этом не только воспевая нацизм и нацистов, но и продвигая народнические идеи.
Вскоре Гиммлеру удалось пробиться в первые ряды «воинствующих народников». Он был избран гауфюрером Баварии, поддерживал контакты с артаманами по всей стране, в том числе и с бранденбургским фюрером этого ордена Рудольфом Хёссом, ставшим в будущем комендантом Освенцима и одним из самых жутких преступников Второй мировой войны.
Среди артаманов гауфюрер встретил человека, которому было суждено перевести народнические предрассудки Гиммлера на идеологические рельсы собственно расовой теории. Этим человеком стал Рихард Вальтер Дарре.
Дарре внушил Гиммлеру то, что сам проповедовал на протяжении ряда лет. Проблема сельского хозяйства – не экономическая, это? «проблема крови». Задача государства состоит в том, чтобы всемерно содействовать распространению крестьянской крови – путем расселения на новых территориях, повышения рождаемости, сокращения процесса переселения в город.
«Необходимо как можно быстрее неразрывно соединить лучшую кровь нашего народа с землей», – призывал Дарре.
Самым подходящим резервуаром «лучшей крови» он считал нордическую расу. Для современников это означало вытеснение всех чуждых нордическому мифу идеологий, уничтожение всех сил, придерживавшихся интернационалистских и гуманистических убеждений, начиная с масонства и кончая проповедующим человеческое братство и терпимость христианством. Потрясенный Гиммлер увидел очертания нового для него мира, о возможности существования которого он раньше лишь смутно догадывался. Оракул «крови и почвы» просветил его, и, возможно, именно тогда Гиммлеру привиделась расовая элита будущего – правители будущих германцев, рыцари ордена СС.
В то же самое время у молодого нациста появилась возможность изменить свою судьбу и вернуться к нормальной жизни бюргера. В 1926 году он познакомился с Маргаритой Боден – дочерью помещика из западно-прусского местечка Гончерцево. Девственный нацистский пропагандист окунулся с головой в омут любви. Однако у Гиммлеров-старших серьезные намерения сына никакого восторга не вызвали: Марга (как она сама любила себя называть) была на восемь лет старше Генриха и ко всему прочему исповедовала протестантизм. Достаточно долгое время Гиммлер не решался представить Маргу родителям. Он писал брату по этому поводу: «Мне легче в одиночку очистить зал от тысячи коммунистов!»
Наконец старики родители сдались и предоставили молодым самим решать свою судьбу. 3 июля 1928 года Генрих и Марга повенчались и решили начать новую жизнь в деревенской идиллии – молодожены приобрели земельный участок под Мюнхеном. Там они построили небольшой деревянный домик: на первом этаже располагались две комнаты, еще три находились на втором этаже. Генрих собственноручно смастерил курятник, так как молодая чета предполагала создать большую птицеферму.
Со временем Гиммлеры приобрели 50 кур-несушек, однако вечная нехватка денег и бурная политическая карьера хозяина дома затормозили реализацию проекта по организации крупной фермы.
6 мая 1929 года Марга писала мужу: «Куры ужасно несутся, всего два яйца в день. Я не представляю, как мы дальше будем жить, Да еще сумеем ли накопить деньги к Троице. „…“ У нас сплошные неудачи. Я пытаюсь что-то откладывать, но деньги тут же испаряются». В следующем письме – те же заботы: «Ты опять не ответил, как нехорошо. Если завтра утром не появятся деньги, служанка не сможет забрать твои ботинки».
К финансовым проблемам добавился семейный кризис, наступивший раньше, чем могли предположить сами супруги. Холодная, нервная, не отличавшаяся покладистым характером Марга начала до такой степени раздражать впечатлительного мужа, что он все чаще под различными предлогами покидал дом. После рождения дочери Гудрун, их единственного ребенка, супруги окончательно разошлись.
Напрасно надеялась Марга, что нацистская политика в итоге вернет ей мужа.
«Когда пройдут выборы, то, наконец, хотя бы на несколько лет наступит спокойствие „…“ и ты, ты будешь снова навсегда со мной», – писала несчастная женщина мужу.
«Ты, проклятый ландскнехт, ты когда-нибудь появишься дома? – читаем мы в следующем письме. – Приезжай хотя бы на два дня, но приезжай!»
А вот другое письмо: «Мне очень плохо. Что же будет? Я все время думаю об этом… Милый, что же со мной будет?.»
Генрих Гиммлер не искал ответов на вопросы жены. Он давно уже находился в другом мире, очерченном рамками приказов фюрера, назначившего его 6 января 1929 года имперским руководителем охранных отрядов. Наконец-то Гиммлер получил возможность воплотить в жизнь свои мечтал. Он с головой ушел в работу по созданию утопического общества – которое уже совсем не походило на патриархальный крестьянский рай.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.