Цель работы

Цель работы

Цель работы масштабна: изучить каждый ветхозаветный отрывок, касающийся человеческой сексуальности, чтобы наметить общие контуры того, как понималась человеческая сексуальность в окончательной (канонической) форме ВЗ. Мы основываемся на предыдущих исследованиях, а при необходимости предлагаем новые толкования. Исследований по отдельным аспектам сексуальности в ВЗ, особенно с феминистской точки зрения, появилось за последние 25 лет бесчисленное множество – буквально тысячи – но с начала нового тысячелетия бум немного пошел на спад. Настало время для обзора и синтеза этой обширной литературы.

Мы будем анализировать богословие окончательной канонической формы ВЗ.[4] На вооружение взяты такие широко признанные синхронические методологии, как новая литературная критика[5] и новая библейская теология,[6] которые уделяют основное внимание окончательной форме ветхозаветного текста. Возможная доканоническая история текста нас не интересует: мы попытаемся понять общий богословский смысл Писания целостно/холистически, как он содержится в библейском каноне. Впрочем, канонический подход не игнорирует уникального контекста и богословских акцентов различных частей канонического ВЗ. Думается, что упор на окончательную форму ветхозаветного текста позволит соединить интересы либерально-критической и евангельской ветхозаветной библеистики в поиске понимания канонического богословского взгляда ВЗ на человеческую сексуальность. Хотя я многому научился у феминистских авторов, в предлагаемой читателю книге используется не феминистская герменевтика подозрения и сопротивления, а герменевтика согласия. Иными словами, текст читается так, как он написан, а не вопреки себе.[7]

Одна из главных предпосылок книги состоит в том, что в основе ветхозаветного подхода к данному вопросу лежит образ Эдема. Радикальная, даже «тектоническая», смена парадигмы в современной критической науке последних десятилетий привела к тому, что именно творение, а не только лишь история спасения, стало рассматриваться как основа остального ветхозаветного канона.[8] Ныне широко признано, что в богословской концепции окончательного редактора (или окончательных редакторов) ветхозаветного канона главы Быт 1–3 выступают в роли введения, на котором строятся и к которому регулярно отсылают последующие тексты. Возникающий консенсус по данному вопросу заметен в евангельской ветхозаветной библеистике,[9] а также библеистике более либеральной.[10] Филлис Берд формулирует распространенную научную позицию: «Канонически, понимание человеческой природы, выраженное или подразумеваемое в заповедях, литературе премудрости, повествованиях, пророческих текстах и других жанрах Еврейских Писаний, можно считать комментарием на тексты о сотворении… Первое утверждение Библии о человечестве остается нормативным для остальных утверждений».[11] Джон Ранкин подытоживает: «Относимся ли мы к евангельскому или либеральному крылу, ясно, что именно Быт 1–3 есть экзегетический фундамент всего Писания».[12]

В основополагающих, нормативных, текстах Быт 1–3 тема человеческой сексуальности затрагивается на удивление подробно. «Хотя сексуальность есть лишь очень частный момент в общей картине творения, ей уделено непропорционально много внимания в базовых текстах Ветхого Завета. В силу такого положения и значимости библейский комментатор направляется к тому, чтобы исследовать смысл и цель человеческой сексуальности в контексте богословской рефлексии о сотворении мира».[13] Поэтому первые главы Писания можно считать «определяющими» в плане библейской концепции сексуальности. В них «установлен образец и определено благо. С того момента и до завершения библейского корпуса эта норма не меняется».[14]

Основное название книги («Пламя Яхве») взято из моего перевода и толкования Песни Песней 8:6 (как я покажу, кульминационного библейского утверждения о человеческой сексуальности). Желая отнестись с чуткостью и уважением к нежеланию некоторых читателей произносить Тетраграмматон, я хотел было использовать в названии другие титулы Бога: например, «Ях» (буквальный перевод Песн 8:6), «YHWH» (написание имени Божьего одними лишь согласными) или «Господь» (как обычно в переводах). Однако все это не подошло по разным причинам. Наконец, посовещавшись с редактором, я остановился на первоначальном варианте («Пламя Яхве»): все-таки Яхве – самое распространенное среди ученых (во всяком случае, христианских) написание имени Божьего. Кроме того, это позволило лучше увязать название книги с яркой и возвышенной образностью Песни Песней, к которой это название восходит. Однако предлагаю читателям, чьи личные убеждения или религиозная традиция советуют воздерживаться от произнесения Тетраграмматона, заменять это слово на «Адонай», «га-Шем» или «Господь», когда они читают наименование или другие упоминания Бога Израилева в этой книге.

Подзаголовок «Сексуальность в Ветхом Завете» не случаен. Термин «Ветхий Завет» связан с моей христианской верой, которая рассматривает богословие Еврейской Библии как часть библейского богословия сексуальности, охватывающего оба Завета. Правда, в данном исследовании речь пойдет в основном о Еврейской Библии, которая, как я убежден, сохраняет ценность для читателей из различных богословских традиций за пределами христианства. Однако местами я буду предлагать конкретные способы применения экзегезы в христианской (особенно евангельской) общине и к проблемам современной христианской сексуальной этики, а в послесловии коснусь значения изученного материала для богословия человеческой сексуальности в Новом Завете.

Я знаю, что о ветхозаветном понимании человеческой сексуальности оживленно спорят в пастырских и богословских кругах – отнюдь не сугубо научная тема! – и что различные богословские убеждения приводят к разным толкованиям. Свою роль здесь могут играть и церковное предание, и соборы, и наука, и разум. Я не претендую на то, что мое слово о сексуальности в ВЗ есть истина в последней инстанции. Могут быть и другие трактовки.

Тем не менее я пытаюсь показать цельную картину. Хотя каждому ветхозаветному тексту присуща своя уникальность и свои акценты, окончательная каноническая форма ВЗ доносит до нас цельное и последовательное богословское понимание человеческой сексуальности.[15] Это богословие проясняется в результате экзегетического анализа релевантных отрывков. Соответственно, его можно назвать «экзегетическим богословием»,[16] – я основываюсь на толкованиях других авторов, чей подход считаю удачным, и предлагаю собственный анализ, когда меня не удовлетворяют предыдущие исследования.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.