Глава 10

Глава 10

Январь 1989. Москва

На ночь я стараюсь как можно дольше читать, чтобы сразу проваливаться в сон и не слышать того, что творится в квартире. Сейчас я читаю Блока. Я знаю, он чувствовал то же, что и я, и, кажется, некоторые стихи написал именно мне.

Из комнаты напротив раздаётся мерное похрапывание бабушки с дедушкой. Я выключаю свет. И пытаюсь заснуть. Но кто-то начинает ходить в большой комнате. Я слышу, как шаги медленно приближаются к моей двери и замирают перед ней. Там, слева, сваленные друг на друга, лежат полиэтиленовые пакеты с маминой одеждой, которую выбросят после сорока дней. Я слышу шорохи – кто-то копается в них, будто что-то ищет. Долго-долго.

Что ты там ищешь, мама?

Один из пакетов звучно падает на пол. Я слышу, как из него вываливается нечто металлическое, ударяясь о паркетный пол. Шорох прекращается. Скрипят половицы. Она подходит к моей двери.

Мама, пожалуйста, не надо… Не заходи… Мне страшно…

Сегодня бабушка воткнула иголку в дверной проём. Она сказала, что это защитит меня от призраков, они не смогут проникнуть в мою комнату. Но дверь за спиной – теперь я сплю ногами к окну, а не к двери, на маминой кровати, – открывается. Я отчётливо слышу характерный звук – на двери сверху установили магнитную защёлку, и теперь, чтобы открыть её, нужно приложить некое усилие, которое, как сказала бабушка, призракам не под силу.

Мама подходит ко мне. Я лежу лицом к стене с закрытыми глазами и чувствую внезапный леденящий душу поток холодного воздуха.

Мама, мне страшно… Пожалуйста, не пугай меня!!!

Она проходит к окну, где расположен письменный стол, на котором лежит тетрадка с моими стихами, и садится в кресло. Тетрадь начинает медленно шелестеть, будто её перелистывают.

Мама… Прости… Я очень хочу, чтобы ты была рядом. Но мне очень страшно…

Я заставляю себя пересилить страх, повернуться на спину и… открыть глаза. Я привыкаю к темноте и вглядываюсь в то, что там, у окна, за письменным столом, и вижу… призрачную руку, которая держит тетрадь со стихами.

Я зажмуриваюсь от страха. Сердце бешено колотится.

Прости, мама… Я не могу победить страх – посмотреть правде в глаза…

Через некоторое время я заставляю себя повернуться лицом к стене и засыпаю.

Я стою у Египетской пирамиды в пустыне. Я никогда не была здесь наяву. И совсем не интересовалась Египтом. Передо мной – вход внутрь. Огромная каменная плита. Рядом – зеркало. Я смотрю в него и вижу за своей спиной маму. Я оборачиваюсь, но её нет. В зеркале – она по-прежнему присутствует.

– Мама! – восклицаю я.

– Ты должна зайти внутрь…

– Мне страшно… Там – мир мёртвых.

– Но если ты не победишь страх в себе, ты не сможешь остаться в мире живых…

Я зажмуриваюсь и делаю шаг. Навстречу своему страху.

Я оказываюсь в многоэтажном призрачном здании. На одном из нижних этажей. Вокруг меня бродят серо-восковые призраки. Они не замечают меня. Они мертвы. Они не спят. Я знаю.

– Мама, кто эти люди?

– Однажды они заснули, умерев на Земле. Но не проснулись здесь. Постепенно они забыли всё, что помнили о себе. О том, что с ними было когда-то. Они застряли и не могут подняться выше, Алиса…

Я медленно иду вдоль по этажу. Мне не хочется возвращаться обратно. Всё равно здесь лучше, чем на Земле. Я оборачиваюсь и вижу, как в помещение вползает Туман. Он плывёт за мной.

– Алиса, возвращайся. Не заходи так далеко, это опасно, – слышу я мамин голос.

Но я не хочу возвращаться. Туман доползает до меня…

Внезапно в ушах раздаётся жутчайший грохот, и я просыпаюсь. Просыпаюсь в темноте. Посреди ночи. Я пытаюсь понять, что это был за звук, и включаю свет. И смотрю на стену. Там, в изголовье кровати, вчера повесили икону Божьей Матери. Бабушка сказала, что мне так будет спокойнее.

Я нахожу глазами вбитый в стену гвоздь – он на месте. Иконы нет. Она лежит на полу, в промежутке между шкафом и кроватью.

Дверь в комнату открывается. Заходит бабушка. Она поднимает икону и вешает её обратно на гвоздь. И молча смотрит на меня.

– Мама что-то искала в своих вещах, – произношу я тихо и отрешённо.

Бабушка выходит, включает свет в коридоре и убирает разбросанные по полу мамины вещи. И я слышу, как она восклицает:

– Прости, Господи… Нашлась!..

Бабушка возвращается и загадочным голосом шепчет:

– Спи спокойно, Алиса, мама больше не будет ничего искать…

Я вопросительно смотрю на неё.

– Потом узнаешь, когда время придёт… Спи…

Я укрываюсь одеялом с головой, отворачиваясь лицом к стене. Бабушка выключает свет.

Я оказываюсь высоко в горах. У входа в пещеру. Там темно и страшно. Я знаю, что внутри – гигантский лабиринт.

– Ты должна зайти в него, Алиса… – слышу я мамин голос, но не вижу её саму, будто её здесь нет и она просто наблюдает за мной из-за кулис.

Я понимаю, что должна. Не понимаю, зачем. И я делаю шаг. Навстречу своему страху.

Я иду долго-долго. В абсолютной темноте. По петляющим коридорам подземного лабиринта. Кажется, я никогда не найду выхода отсюда. Воздух заканчивается. Мне нечем дышать.

– Мама! Я задыхаюсь! Помоги мне!

– Ты должна найти выход сама, Алиса. И найти вовремя. Чтобы успеть вернуться…

Я бегу вдаль из последних сил. Внезапно коридор расширяется, и я оказываюсь в огромной пещере с высокими сводами. Я шагаю внутрь и замираю от того, что вижу. Здесь много-много людей. Они гигантские. И все – будто мёртвые. Но я знаю, что они – живые. Они просто спят. И спят уже очень-очень долго. Не одну ночь. И даже не две. Они где-то гуляют, как и я сейчас. Здесь – только их тела. Они когда-нибудь нагуляются и вернутся.

Заворожённая, я медленно ступаю меж ними, боясь нечаянно разбудить.

– Алиса, вспомни: тебе надо найти выход, иначе ты уже никогда не вернёшься… – слышу я строгий мамин голос.

Но я не хочу возвращаться. Загипнотизированная страшной силой магической пещеры, я продолжаю обходить тела спящих и рассматриваю их лица. И вот я нахожу свободный плоский камень. Я хочу спать, как они. Я не хочу возвращаться. Я ложусь на каменный стол.

В пещеру медленно вползает Туман. Он заполняет пространство, окутывая всех спящих, плавно приближаясь ко мне. Я зеваю… Он всё ближе и ближе. Я хочу спать… Я устала…

– Алиса… – с упрёком произносит мама.

Внезапно раздаётся оглушительный грохот. Я просыпаюсь в ночи. Привыкаю к темноте и медленно перевожу взгляд на тот гвоздь, торчащий из стены, на котором висит икона… Висела – её нет… Гвоздь – по-прежнему на месте…

И тут я понимаю, что в комнате кто-то есть. Этот кто-то смотрит на меня. Там, у окна. И совсем не мама. И не бабушка, и не дедушка…

Я должна побороть страх. Я заставляю себя посмотреть на окно. На того, кто там. И поднимаю глаза.

У окна стоит Человек в Чёрном. Он не призрак кого-то из уже уснувших навсегда – его тело плотное, будто живое. Он смотрит на меня. Молча.

«КТО ОН?» – в ужасе думаю я, не в состоянии ни отвести от него взгляд, ни закрыть глаза, чтобы не видеть.

Он продолжает смотреть на меня молча.

«МАМА! КТО ЭТО? ЧТО ЕМУ ОТ МЕНЯ НУЖНО? Я НЕ ЗНАЮ ЕГО! ЗАЧЕМ ОН ПРИШЁЛ?»

Но сейчас я не сплю. Поэтому я не слышу её голоса. И не нахожу ответа.

Звонит будильник. Бабушка просыпается и идёт на кухню. Фигура Человека в Чёрном медленно растворяется.

Зачем врачи вернули меня обратно тогда?.. Если бы я знала, что произойдет после, я бы не возвращалась…

«Я плыла – далеко от… Всё быстрей, да туда, где… И ещё бы чуть-чуть, вот… Только кто-то: вернись-де… И как было б, когда б знать, что потом – всё – не как до: через год, схоронив мать, сиротой – да в чужой – дом. А затем и любовь – в боль, да ко дну – головой – вниз, и надежда – петлёй – в ноль, вот он – выбор – двух зол – из… И была же в ту ночь – вне… Но очнулась – к утру – в шесть… И зачем я тогда – не…? И за что я теперь – здесь?..»

Теперь каждое утро начинается с вопроса бабушки:

– Что тебе снилось сегодня, Алиса?

А каждый вечер заканчивается паническим страхом ночи, которая открывает двери в сон, где я блуждаю в неизвестных пространствах и куда следом за мной всегда проникает Туман. К утру он постепенно поглощает всё и вся вокруг и тянется ко мне. Я знаю, однажды он доберётся и до меня. И та ночь уже никогда не закончится. Она будет длиться вечно. Потому что я уже не проснусь. Здесь.

* * *

Лето 2012. Москва

Уже несколько лет, с тех пор как я познакомилась с Раисой Ахметовной Мансуровой, мне проще видеть, медитируя, а не через сон. Пробраться в нужный сон сложнее. При медитации человек оказывается в состоянии полусна, когда Сознание дремлет, а дверь в Подсознание приоткрывается.

Я решила воспользоваться этим способом снова, чтобы приоткрыть завесу будущего, вечером того дня, когда поздравила Воланда с Днём Победы.

И вот я нахожусь далеко от Земли в чёрно-синем небе, как в планетарии. Земля – маленький шарик где-то справа внизу. Внезапно меня начинает засасывать в Чёрную Дыру. Я не могу сопротивляться.

Астролог советовала мне в этом году уехать на день рождения куда подальше от Москвы, чтобы поменять неблагоприятное расположение планет, но я ещё не особо верила в Астрологию. Ну и что, что Планета – Управитель Дома Смерти попадает в собственный Дом Смерти?

Я оказываюсь внутри узкого ущелья. Высоченные чёрные горы закрывают от меня «небо». Я стою в маленькой лодочке, напоминающей скорлупу грецкого ореха, без вёсел, и мои плечи почти касаются гор, зажавших меня с обеих сторон. Даже если бы вёсла имелись в наличии, я бы не смогла ими грести. Лодка медленно плывёт вдаль по ущелью. Пространство наполняет глубокий звук Вечности, тяжёлый, чёрный. И я понимаю, что скоро мне предстоит пройти через нечто ужасное, на что я не смогу повлиять.

06-го июня, после очередного прямого эфира на ТВ, нехорошее предчувствие того, что вот-вот должно произойти, усиливается. Чтобы хоть как-то развеять свои опасения, я достаю китайскую «Книгу Перемен». Она никогда не обманывает, точно указывая на местонахождение человека в одном из шестидесяти четырех описанных ею вариантов пространства. Мне выпадает 29-я гексаграмма, одна из четырёх наихудших, «Пересечение двойной бездны», которая гласит: «В настоящее время для вашей жизни характерны потери и поражения. Единственное, что вы можете сделать, это сократить до возможного минимума число ударов судьбы. Двойная бездна. Войдёшь в пещеру в бездне. Несчастье. Придёшь или уйдёшь – будет бездна за бездной. Пусть и опасно, но всё же есть поддержка. Войдёшь в пещеру в бездне – не действуй».

22-го июня я приглашена в качестве представителя СП на конференцию в Центр парламентаризма. Вечером звонит Рэй, один из знакомых магов, не вспоминавший обо мне уже достаточно долго, но проявляющийся в моей жизни исключительно в тяжёлые моменты. Я удивлена его звонком, поскольку в реальности никаких предпосылок для беспокойства нет.

В половине двенадцатого ночи мне приходит странное письмо по мейлу от незнакомого мужчины из Геленджика, в котором ничего, кроме дат, нет. Он пишет, что у него день рождения четвертого апреля, а его жена умерла двадцать второго июня. Я не могу понять, кто он такой, зачем мне написал и почему написал именно это. Но я отвечаю нейтральной фразой, не удаляя автоматически появляющуюся подпись, в которой указан и мой мобильный телефон.

Без пятнадцати полночь на мейл приходит очередная рассылка гороскопов на следующий день, которую обычно я удаляю, не читая. Но сегодня я заглядываю в прогноз, и в глаза мгновенно бросается: «Обратите внимание на якобы случайные совпадения цифр…»

Полночь. Звонок на мобильный телефон – неизвестный из Геленджика. Он как зомби твердит одно и то же: его жена умерла 22-го июня, а у него 4-го апреля день рождения. Я ничего не могу понять. Он – сумасшедший. 22-е июня уже закончилось, а я жива. Выслушав незнакомца раз десять по кругу, я прошу прощения и говорю, что мне пора спать.

Я понимаю, что у меня день рождения на один день позже, чем у него. Но моей голове не приходит мысль, что и 22 июня, соответственно, нужно сдвинуть на один день – на 23 июня, тогда элементарное математическое уравнение с одним неизвестным, решится мгновенно: 4 апреля относится к 22 июня так же, как 5 апреля к…

Я снова беру в руки «Книгу Перемен». Но, несмотря на то, что прошло уже две недели с момента моего последнего заглядывания в неё, выпадает «Пересечение двойной бездны».

Я захожу на сайт, где можно погадать по цитатам: «Иногда лучше не знать своего будущего, чем знать».

23-го июня, вместо того чтобы отправиться в гости к крёстной на метро, я всё же решаю поехать на машине в Место Силы, туда, где у нас была дача, на Николину Гору, поплавать. Я включаю ноутбук, чтобы посмотреть пробки, но он сообщает, что не может загрузиться, издаёт на весь дом звук постоянно воющей сирены. Я выключаю его. Предчувствие чего-то неизбежного, что обязательно должно произойти, знакомое с детства, охватывает меня с ног до головы. Но я знаю, что страх нужно побеждать. И я шагаю ему навстречу.

Тем более я ещё ничего не знаю о волшебном слове «Транзиты» и, соответственно, не удосуживаюсь прочтением трактовок Транзитного Плутона в оппозиции к Марсу, Транзитного Урана в квадратуре с Марсом и иных прочих фатальных для меня комбинаций небесных светил при Сатурне в VIII с Плутоном в XII.

Я плаваю и радуюсь жизни. Звонит моя знакомая, Светлана, сообщая, что ей только что пришла от меня странная sms-ка – из сплошных символов, которую реально я не отправляла.

Я выезжаю на МКАД около 19:20, и чувство неизбежности чего-то ужасного, что вот-вот произойдёт, одновременно с догоняющей сзади свинцовой тучей, заставляют меня, вместо привычного крайне-левого ряда, передвигаться в общем потоке по центру. Я наивно полагаю, что десятилетний опыт вождения является талисманом от всевозможных приключений на дороге. И не задумываюсь о том, что кто-то может внезапно въехать в меня на огромной скорости под углом девяносто градусов справа.

После аварии в 19:30 на 53-м километре МКАДа домой я вернусь лишь около трёх ночи. С сотрясением мозга, повреждением зрительного нерва, наполовину пришитым, наполовину заштопанным правым ухом, сильным ушибом грудной клетки, отбитой левой почкой, вся в гематомах и ссадинах, хромая и совершенно не понимающая, каким образом я вообще осталась жива. Моя машина убита.

Днём, еле-еле поднявшись с кровати, как и советовали накануне очевидцы произошедшего, я доползаю до церкви. Ставлю самую большую свечу Николаю Чудотворцу, заказываю ему молебен. Затем захожу в церковную лавку. Рассказываю про вчерашнее чудо.

Внезапно одна из матушек, разглядевшая мои православные серебряные кольца с молитвами, произносит:

– А вы не хотите посмотреть кольцо Святого Георгия Победоносца? Оно у нас в одном экземпляре…

В понедельник, 25-го июня, мне приходит автоматическое уведомление от сайта поиска работы, о том, что Воланд смотрел моё резюме накануне, 24-го июня.

Я не верю своим глазам… Я не говорила и не писала ему о произошедшем. Я размещу рассказ об аварии в дневнике на сайте гораздо позже… Неужели он почувствовал, что невидимый обычному глазу энергетический мостик между нами висит на волоске? Или какая-то часть в нём, в его Подсознании, о которой он совершенно не подозревает на уровне Сознания, испугалась, что он уже не успеет сыграть предписанной ему свыше роли в моей судьбе?

КТО ТЫ?

К какому такому значимому событию в моей жизни ты относишься? Что там, в этом сценарии, прописано, что меня не пускают заглянуть в него наперёд и не дают возможности повторно попасть в самый загадочный «венецианский» сон, чтобы понять: ты ли тот Человек в Чёрном, который хоронит меня, или нет?.. – задумываюсь я и не нахожу ответа.

Он звонит через месяц.

– Привет, Алиса…

Я стёрла его номер из памяти телефона, но его Голос невозможно стереть, уничтожить, забыть… Я молчу… Зачем ты звонишь мне?.. Прочитал, наконец-то, что я написала про аварию в дневнике?..

Он думает, что я его не узнала, и добавляет:

– Это Воланд…

Я улыбаюсь. Очень рада слышать. Соскучилась. Хочу увидеть тебя, рассказать всё то, что по фрагментам пытаюсь сложить в одну картину уже на протяжении нескольких лет, подарить – наконец-то! – икону Святого Георгия. Может быть, ты сам расскажешь при встрече, что вас обоих связывает?

Я выхожу из здания СП и поворачиваю направо к ЦДЛ, чтобы нам не мешали говорить.

Внезапно он спрашивает так же резко, цинично, быстро-быстро жонглируя словами, будто ножами, которые вот-вот вырвутся из его рук и вонзятся прямо в сердце – все сразу, одновременно:

– Алис, мне срочно нужен рецепт приготовления нитроуретановых двухкомпонентных лаков…

Я лишаюсь дара речи и останавливаюсь посреди дороги. А просто так позвонить слабо?

– Ты не помнишь, да? – спрашивает он.

Ты думаешь, что после сотрясения мозга у меня отшибло память? Зря надеешься. Я очень хорошо помню всё. Особенно то, что связано с тобой.

– Помню, почему нет. Берём раствор лакового коллоксилина, смолы в смеси органических растворителей и полиизоцианат на основе мономерных диизоцианатов алифатической структуры. В пропорции сто к пяти. Жизнеспособность смеси – восемь часов при температуре двадцать градусов.

– Понятно… А ты сейчас работаешь?

– Куда деваться… Кушать-то хочется…

Ты хочешь знать, насколько я уцелела? Я вышла на работу в понедельник. Сразу после тех ужасных выходных. Правда, выглядела я тогда…

– Всё там же?

Ты собираешься снова предложить мне поработать с тобой? Предложи, я заранее согласна.

– Ввиду отсутствия других предложений, да… там же…

– А я пока всё ещё здесь… живу…

То есть там, в другом городе…

– Ааа… – я не знаю, что ему сказать.

Вернее, мне хочется спросить: «А ты не хочешь пригласить меня к себе, в тот город, где сейчас обитаешь? Особенно после того, что я пережила… Он как раз подходит для поправки здоровья…»

– Ну ладно… Звони тогда, если что… – рявкает он.

«Если что – это что?» – сразу же проносится у меня в голове, но я прощаюсь с ним. Зачем-то. Я опять ничего так и не сказала, в то время как «рюкзак кармы» за плечами сильно прибавил в весе.

Я бросаю взгляд на серебряное кольцо со Святым Георгием, побеждающим дракона.

КТО ТЫ?

* * *

«Я помню голос и лицо… А в церкви – Тишина… «Купи Георгия кольцо!» – внушала мне Она. Он – где-то очень далеко, его как будто нет в моей судьбе… Но как легко звонит-рычит: «Привет!». Душа усеяна сполна крестами якорей, но снова в щёки бьёт волна его – чужих – морей. И кажется, что мы – в кольце, и бесконечен сон, улыбка грусти – на лице, неслышный – в сердце – стон. Как нити в Прошлое тонки, а дни – бегут ручьём… Его внезапные звонки – почти что ни о чём… А на кольце, моём кольце, – Георгий и Дракон, и я не знаю, в чьём лице является мне Он…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.