Сессия с мужчиной: решаем вопросы мужественности

Сессия с мужчиной: решаем вопросы мужественности

Ниже также приведена компиляция из нескольких сессий, сжатая для того, чтобы проиллюстрировать суть работы.

Ларс, швед, пришел ко мне с разбитым из-за недавнего разрыва в отношениях сердцем. Ему также было сложно найти работу, которая удовлетворяла бы его, и он впал в депрессию, пытаясь вернуть свою жизнь в нормальную колею. Мы изучили историю его семьи, и вскоре стало ясно, что он был во власти своей матери, и ему не хватало поддержки и внимания со стороны отца.

Он представлял собой классический пример человека во власти анимы и согласился с тем, что наша работа будет направлена на укрепление его ощущения себя как мужчины. Он понимал, что для достижения этой цели ему нужно войти в контакт со своими глубинными чувствами и рискнуть, раскрывая эти чувства женщинам, тем самым преодолевая в себе страх гнева со стороны женщин и возможного отказа из-за своей честности и прямоты.

Ларс, как правило, приходил на сессию в меланхолии и был замкнут. В период между сессиями он проводил много времени в закрытом внутреннем пространстве, не вступая в осмысленный контакт ни с кем. Он был озлоблен и любил жаловаться, отдаваясь своему безнадежному негативу, в то же время идеализируя свой глубокий творческий потенциал.

Мы прибегали к упражнению с тремя подушками несколько раз, но самая мощная работа произошла, когда мы работали с его мужской стороной.

Ларс: «В минувшие выходные у меня было свидание, и все шло прекрасно, пока я не захотел попросить ее пойти ко мне домой. Как только я начал думать об этом, я сильно напрягся, чувствуя себя неловко, и ощутил тугой узел напряженности в области солнечного сплетения. Я заметил, что, как только это произошло, она стала уставшей и начала отвлекаться, и с ее стороны стало исходить ощутимое сопротивление. Я сдал свои позиции, утратил присутствие, и весь вечер, проходивший так весело и непринужденно, пошел насмарку за считанные минуты. Кажется, что так происходит всегда. Эти последние дни я так подавлен, я просто сидел дома перед компьютером, теряя попусту время. Такой кажется вся история моей жизни».

Рафия: «Пока ты рассказываешь об этом, Ларс, можешь ли ты почувствовать то место напряженности в солнечном сплетении, о котором ты рассказывал в прошлый раз? Оно все еще там? Становится ли оно более активным, когда мы говорим об этом инциденте?»

Ларс: «Да, оно там, и я чувствую скованность в принятии любых позитивных мер. Я могу заставить себя притвориться, но уже устал это делать. Кажется, что лучше просто избегать всего этого и балдеть».

Рафия: «Хорошо, но сейчас я прошу тебя не впадать в прострацию. Удели некоторое время, чтобы почувствовать это место и посмотреть, что происходит».

Ларс (неохотно): «Хорошо, но я не знаю, какую пользу это может принести. Это то чувство, которого я всегда пытаюсь избежать. Оно разрушает мою жизнь. Этот страх, что я недостаточно хорош, недостаточно умен, недостаточно сексуален… Если я чувствую его непосредственно, это место становится еще более напряженным, и мне кажется, что вся нижняя часть моего тела исчезает. В то же время, я замечаю, что стискиваю челюсть, напрягаю шею и говорю себе, что должен и буду вытаскивать себя из этого жалкого пространства».

Рафия: «Ларс, можешь ли ты почувствовать присутствие одного из своих родителей?»

Ларс: «Да. Я чувствую холод матери и отчужденность отца… его полное безразличие, отсутствие заботы обо мне или чего-либо еще, помимо сидения в кресле. Я испытываю ярость по отношению к ним обоим. Но какой в этом смысл? Это случалось уже так много раз – и ни к чему меня не привело».

Рафия: «Сохраняй присутствие в своей тревоге, не реагируя на него или пытаясь его как-то изменить».

Ларс: «Хорошо».

В течение следующих пятнадцати или двадцати минут Ларс продолжал изучать эту напряженность, которую мы решили называть «тревожностью» – ощущением неправильного представления о себе как о мужчине, когда он сталкивается с сильной и сложной ситуацией. В какой-то момент он начал обращаться к отцу.

Ларс: «Все, чего я действительно хотел, – чтобы ты проявил хоть малейший интерес ко мне, чтобы был рядом со мной хоть как-то. Я чувствовал, что не был достаточно хорош, чтобы привлечь твое внимание, затем это стало превалирующим ощущением, что я недостаточно хорош. Теперь, когда я хочу утвердиться, будь то с женщиной, или на работе, или с другими мужчинами, я всегда смущаюсь, сомневаюсь в себе и сдерживаюсь. – Он вдруг громко закричал. – Это сдерживание разрушает меня!»

В этот момент Ларс стал очень эмоциональным, чередуя выражение разочарования и горькие рыдания. Он встал и затопал ногами.

Ларс (кричит): «Я не могу так продолжать. Где ты был, папа? Почему ты меня не поддерживал? Почему ты был таким слабым? Почему так боялся гнева мамы? Ты мне нужен, папа!»

Я попросил его продолжать чувствовать то место, где ему необходим был отец. Я попросил почувствовать его, как нечто живое, даже в этот момент, несмотря на то что его отца уже давно не было в живых, и, очевидно, он ничего не мог сделать. Именно просьба была важна – почувствовать это мальчишеское пространство внутри, которое всегда искало поддержки отца, его любви, внимания и дружбы.

Пока Ларс продолжал выражать себя таким образом, его грудная клетка начала расширяться, глаза засияли, а тело смогло ощутить себя более живым и страстным.

Мы продолжали исследовать тревожность Ларса в течение еще нескольких сессий, позволяя быть старому чувству боли по поводу отсутствия поддержки отца. Ключ был в том, чтобы чувствовать боль, а не оставаться заблокированным в гневе, обиде и разочаровании.

Пока он усваивал эти старые чувства, видеть, что его страх перед общением с женщинами начал преобразовываться, было замечательно. Он начал развивать ауру любви к себе, готовый принять риск возможного отказа и гнева женщины, выражая свои чувства, потребности, ценности и видение как мужчина.

Короче говоря, он стал привлекательным и уверенным, сменив работу и изменив свою жизнь во многих отношениях, что в прошлом казалось только сном. Он стал примером расслабленной уверенности в себе как в мужчине. Он начал проявлять своего рода любящее и уважительное присутствие по отношению к женскому.

Он понял, что, становясь унылым или одиноким, он должен спросить себя:

«Где я не смог выразить себя так, как хотел? Как я сдержал или позволил страху доминировать над собой?»

Теперь он знает, когда и где зажался, и предан идее рисковать, говоря правду, и бросить свою смертельную привычку отстраняться. Он написал мне однажды:

«Эмоциональная отстраненность больше не вариант».

Эта серия сессий является классическим примером того, как мужчина может исцелиться и укорениться в своей мужественности. Чувство «Я не могу этого сделать» является ярким свидетельством того, что мужчина находится под контролем раны от «кастрации», которая заставляет его сдерживаться. Но сдерживание является анафемой для мужского присутствия и дает начало нисходящей спирали депрессии, перепадам настроения и зависимости. Когда мужчина прорабатывает вопросы, разделяющие его с мужским присутствием, его отношения с внешними женщинами и с его собственной внутренней женственностью становятся текучими и уважительными.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.