Мать – Ашрам

Мать – Ашрам

Написать полноценную биографию Шри Ауробиндо – задача не из легких, ибо он был не просто поэтом, патриотом и философом, но, прежде всего, выдающимся йогом. Что бы ни делал Шри Ауробиндо – писал или выступал с речами, – вся его внешняя деятельность обнажает пусть значительную, но все же лишь одну из граней его глубочайшей личности. Большая же часть его внутреннего мира, как у айсберга, оставалась скрытой. Именно поэтому он постоянно останавливал тех, кто пытался составить описание его жизни: Шри Ауробиндо слишком хорошо понимал, что его образ, невзирая ни на какие благие намерения его создателей, всегда будет неполным и односторонним.[413] К счастью, он сам описал несколько основных событий и случаев из своей жизни, а его ученики, сидя вокруг него и впитывая каждое произнесенное им слово, сохранили записи этих бесед. Кроме того, сохранились письма Шри Ауробиндо тем, кто часто обращался к нему с самыми различными вопросами по всевозможным темам, чтобы получить ответы, связанные со многими аспектами его садханы. Все эти материалы обеспечивают биографа необходимыми фактами, важность которых трудно переоценить. Что касается Матери, то о ней читатель, конечно, хотел бы узнать больше, поскольку ее жизнь неразрывно связана с Йогой Шри Ауробиндо, и сама она, фактически, стала основательницей Ашрама, носящего его имя; но с нею дело обстоит сложнее. Мы почти ничего не знаем о ранних годах ее жизни, связанной с внешним миром. Что же касается жизни внутренней, то сохранились некоторые описания Матери ее собственного опыта, а также отрывки из ее дневника «Молитвы и Медитации», исполненные духовных устремлений и реальных фактов ее биографии, которые беспристрастный искатель истины может использовать для своего духовного роста. Мать также часто беседовала с детьми – воспитанниками Ашрама, и эти беседы были записаны, а затем изданы отдельными книгами или опубликованы в журналах, которые выпускались в Ашраме. Из этих фрагментов и отрывков можно воссоздать, пусть хотя бы частично, историю, отражающую образ и деятельность Матери, обожаемой и глубоко почитаемой тысячами ее духовных последователей во всем мире. Мы уже знаем, что впервые Мать приехала в Пондичери в 1914 году; пробыв там около года, накануне Первой мировой войны она уехала во Францию и навсегда вернулась в Индию 24 апреля 1920 года. Во время своего долгого отсутствия она переписывалась со Шри Ауробиндо. Некоторые из писем того периода времени уже приводились нами в предыдущих главах. Мать была прирожденной оккультисткой. Известно, что когда ей было всего 12 лет, она уже увлекалась оккультизмом. В столь раннем возрасте, когда дети, как правило, боятся всевозможных домовых и страшилищ, Мать была абсолютно бесстрашной. Страх несовместим с оккультизмом, ибо в оккультной практике человек, покидающий свое собственное тело, остается связан с ним лишь тончайшей нитью. И если эта тончайшая связь окажется прерванной, человек подвергается смертельному риску.

Шри Ауробиндо нередко упоминал об оккультном опыте и знаниях Матери. Так, он однажды заметил: «Х, возможно, ссылается на тот случай, когда Мать, которая в то время была в Алжире, воочию предстала перед кругом своих друзей, собравшихся в Париже, взяла в руку карандаш и написала несколько слов на листе бумаги. Удовлетворившись сознанием того, что такое возможно, она не стала развивать этот опыт дальше. Событие это относится к тому времени, когда она занималась оккультизмом с Теоном в Алжире. Явление материализации возможно, но оно трудно достижимо, поскольку требует редкой, предельной концентрации сил либо оккультного взаимодействия с витальными сущностями, способными осуществлять материализацию предметов подобно тому, как было с камнями, которые каждый день падали в доме для гостей, где мы жили. Ни в первом, ни во втором случае это не было чудом. Однако заниматься этим каждый день так, как предлагаете вы, едва ли возможно и бесполезно с духовной точки зрения, поскольку эти способности принадлежат не духовному плану сознания, а оккультным ментальным и витальным силам. Подобное превратило бы Йогу скорее в демонстрацию оккультизма, чем в процесс духовного преобразования».[414]

Возможно, здесь самое время привести рассказы самой Матери о некоторых ее экспериментах и опытах:

«В возрасте семи лет я не умела ни читать, ни писать, поскольку никто меня этому не учил. Но я уже с четырех лет начала предаваться самосозерцанию, то есть заниматься своей йогой. У меня был небольшой стульчик, на котором я обычно усаживалась неподвижно, погружаясь в медитацию. Я чувствовала, как сверху на меня изливается ослепительный свет, вызывая некоторое смятение в моей голове. Понятно, что я тогда ничего не понимала: я была еще не в том возрасте. Но постепенно начала осознавать, что мне предстоит совершить грандиозную работу, о которой никто еще не знал… Однажды, когда мне было семь лет, я шла по улице со своим старшим братом и, заметив огромную вывеску, спросила его, что там написано. Он удивился: «Ты что, сама не можешь прочитать?» Я ответила, что не могу, не умею. Брат высмеял меня. Вернувшись домой, я тотчас же уселась за изучение алфавита. Спустя какое-то время меня отправили в школу, и через три года я уже показывала лучшие результаты на экзаменах, получая награды за отличную учебу. В 14 лет я стала ходить в студию, чтобы обучиться рисованию. Я была замкнутой, неразговорчивой девочкой. Друзья считали меня справедливой, а потому с каждым спорным вопросом обращались ко мне за беспристрастным решением. В возрасте 12 лет я часто гуляла одна в лесу Фонтенбло неподалеку от Парижа. Лес был старый, некоторым деревьям было по 2000 лет. Я любила садиться под деревом, погружаясь в глубокую медитацию. В эти моменты я ощущала глубокую связь с этими деревьями, наделявшую меня ощущением радости. Мое сознание сливалось с деревьями, и даже птицы и белки, прячущиеся в ветвях, спускались вниз, подкрадывались ко мне и, не страшась, разгуливали по мне… Как-то я услышала разговор о том, что одно из деревьев собираются спилить, и однажды, когда я сидела в тени этого дерева, то ясно почувствовала, что оно осознает грозящую ему опасность и умоляет меня как-то предотвратить эту жестокую расправу над ним.

В начале 20-го века я отправилась в город Клемсель в Алжире (Северная Африка). К северу от городка начиналась территория Алжира, к югу – пустыня Сахара, к западу – Марокко и к востоку – Тунис. Летом там стояла невообразимая жара. Я изучала там оккультизм под руководством монсеньора Теона, по происхождению, очевидно, польского еврея. Каждый день в жаркий полдень я устраивалась под оливковым деревом и медитировала. Жару я переносила неплохо. Однажды во время глубокой медитации я вдруг почувствовала беспокойство и, открыв глаза, увидела перед собой огромную кобру с раздувшимся капюшоном, испускавшую свистящий звук; она застыла в полутора-двух метрах от меня. Местные называли таких кобр нага: их яд убивает человека мгновенно. Поначалу я не поняла, чем вызвала такую ярость кобры, но потом подумала, что, возможно, я оказалась на ее пути к норе или убежищу: как раз над тем местом, где я сидела, в стволе дерева я заметила дупло. Что делать? Если я хотя бы пошевельнусь, она тотчас же совершит свой смертельный бросок. Я не двигалась и не чувствовала при этом ни капли страха. Я смотрела не мигая в глаза кобры, мобилизовав всю свою силу воли. Спустя какое-то время свист прекратился, и змея как будто отступила. Я тихонько подобрала под себя ноги, по-прежнему не отрывая взгляда от змеи и напрягая всю силу воли. Наконец нападавшая змея убрала свой капюшон, мгновенно отвернулась от меня и быстро скрылась в воде расположенного поблизости водоема. Позже я рассказала об этом случае Теону, на что он сказал мне: «Эта кобра живет здесь в дупле, ты загородила ей дорогу, поэтому она и вела себя так агрессивно. Дай ей молока – и вы станете друзьями». С того момента я никогда больше не испытывала страха перед змеями. Раньше от одного вида змей я внутренне сжималась, испытывая острое отвращение, с которым не могла совладать. С тех пор оно полностью исчезло.

…Когда я во второй раз возвращалась из Клемселя (местечка, где жил мсье Теон), Теон поехал вместе со мной, чтобы посетить Европу. Во время морского путешествия поднялся сильнейший шторм. Море вздыбилось, огромные волны швыряли судно из стороны в сторону: предчувствие неминуемой катастрофы не покидало нас. Пассажиры нервничали, кто-то даже заплакал. Да и капитан не скрывал своего беспокойства, заметив: «Пассажирам грозит опасность». Тогда Теон обернулся ко мне со словами: «Прекрати все это». Капитан удивился, он не понял, что означали эти слова. Мне же все было ясно. Я пошла в каюту, легла на койку и, покинув свое тело, отправилась в открытое море. Там я увидела бесчисленное количество бесформенных сущностей, в безумстве скачущих по волнам и создававших хаос. Приблизившись к ним, я смиренно и почтительно попросила их прекратить бурю: «Зачем вам нужно терзать этих бедных людей? – сказала я. – Прошу вас, успокойтесь и спасите их». В течение получаса я продолжала увещевать их и наконец они угомонились. Море успокоилось. Я вернулась в свое тело и вышла из каюты. Счастливые пассажиры на палубе радостно о чем-то переговаривались».[415]

Как Мать пришла к отождествлению себя с мировой скорбью и насколько счастлива была, используя свою врожденную способность целительства, станет ясно из следующего отрывка, описывающего события, относящиеся к ранним годам ее жизни:

«Еще в детстве, когда мне было лет тринадцать, мне в течение целого года каждую ночь, едва я ложилась спать, казалось, будто я покидаю тело и поднимаюсь высоко вверх, сначала над домом, потом над городом. Я видела себя в сверкающих золотых одеждах, которые были слишком длинны для меня, и по мере того, как я поднималась, одежды эти становились все длиннее и шире, как бы образуя огромный купол над городом. Затем я видела, как со всех сторон собирались мужчины и женщины, дети и старики, больные и несчастные; все они толпились под этим огромным куполом, моля о помощи, перечисляя свои страдания, несчастья и болезни. В ответ на эти мольбы туника, мягкая и живая, устремлялась к каждому в отдельности, и люди, едва коснувшись ее, тотчас же утешались и выздоравливали, и возвращались в свои тела счастливые и сильные. Никогда я не видела ничего прекраснее, никогда не чувствовала себя более счастливой; любые дневные занятия в сравнении с этими ночными путешествиями, ставшими для меня истинной жизнью, казались скучными и бесцветными, лишенными всякой реальности. Нередко в этих полетах я видела слева от себя пожилого человека, молчаливого и неподвижного, который смотрел на меня по-доброму, вдохновляя меня своим присутствием. Этот человек в темно-фиолетовых одеждах, как я узнала позже, был воплощением того, кто носит имя Человек Скорби».[416]

Мать, будучи еще ребенком, пришла к осознанию – не с чьих-то слов, но в результате собственного реального опыта, – что ей предстоит сделать открытие духовного плана в глубинах своего существа. Она вспоминала: «Между восемнадцатью и двадцатью годами я достигла сознательного и постоянного единения с Божественным Присутствием, достигла совершенно самостоятельно, не зная никого вокруг, кто мог бы мне помочь, даже не имея нужной литературы…».[417] Позже она встретила индийца, рассказавшего ей о Гите, а впоследствии написала следующее: «Существует довольно слабый перевод Гиты на французский, но и английские переводы не лучше: Шри Ауробиндо еще не сделал своего перевода. Тот индиец посоветовал мне прочитать Гиту и указал ключ к пониманию этого писания; он сказал: «Читай Гиту и прими Кришну как символ имманентного Божественного, Бога внутри тебя». Вот и все, что он мне подсказал. Однако этого было достаточно, чтобы моя внутренняя работа полностью завершилась в течение одного месяца».

Когда и как Мать осознала свое предназначение на земле? Как и когда она встретилась со Шри Ауробиндо? Вот ее собственный ответ на эти вопросы:

«Что касается осознания своего предназначения, трудно сказать, когда оно пришло ко мне. Казалось, будто я родилась с ним, и с расширением и развитием сознания полнота и четкость этого понимания тоже возрастали.

…Между 11 и 13 годами серия психических и духовных опытов открыла мне не просто существование Бога, но и возможность человека встретиться с Ним, проявить его всесторонне, в сознании и действии, воплотить и выразить Его на земле в божественной жизни. Это осознание вместе с практическим обучением, необходимым для его претворения в жизнь, было дано мне во время сна несколькими учителями; некоторых из них я позже встретила на физическом уровне. Затем, в процессе внутреннего и внешнего развития, духовное и физическое родство с одним из них становилось все более и более очевидным и исполненным глубокого смысла, и хотя в то время я мало что знала об индийской философии и религии, я самостоятельно пришла к тому, чтобы назвать его Кришной, и с тех пор уже не сомневалась, что именно вместе с ним (с тем, кого я однажды должна встретить на этой земле) мне предстояло выполнить божественную работу…».[418]

Спустя много лет, в 1914 году, Мать встретила того, кто в ее представлении был Кришной:

«Едва я увидела Шри Ауробиндо, я узнала в нем своего давнего знакомого, того, кого я обычно называла Кришной… Этого довольно, чтобы объяснить, почему я всецело убеждена: мое место и предназначение – быть рядом с ним в Индии».[419]

Признательность Божественному за то, что эта встреча стала возможной, высказана Матерью в ее дневнике следующими словами:

«Не важно, что бесчисленное множество существ погружено в пучину глубочайшего неведения. Он есть, он на земле – тот, кого мы видели вчера. Его присутствия достаточно, чтобы доказать: настанет день, когда тьма превратится в свет и на земле воистину пребудет царствие Твое.

О Господи, Божественный Создатель этого чуда, – едва я задумываюсь над этим, как сердце мое преисполняется радостной благодарности и безграничной надежды.

Мое восхищение и преклонение невозможно выразить никакими словами, но только безмолвием».[420]

Не удивительно, что Мать, с ее врожденной духовной чуткостью, во время первой же поездки в Индию отчетливо ощутила ауру Шри Ауробиндо, когда ее судно находилось еще в нескольких милях от порта Пондичери. «Я находилась на борту судна в море, как вдруг, совершенно неожиданно (понятно, что меня занимала внутренняя жизнь, но физически я находилась на судне), в одно мгновение, примерно в десяти морских милях от Пондичери, воздух, я бы даже сказала, физическое качество атмосферы переменилось настолько, что я поняла: мы вошли в сферу влияния ауры Шри Ауробиндо. Ощущение было чисто физического характера, и я убеждена, что любой человек, обладавший достаточно пробужденным сознанием, почувствовал бы то же самое».

В каком внутреннем состоянии Мать впервые встретилась со Шри Ауробиндо? Что она испытала при этой встрече?

«Я пребывала в состоянии глубокого сосредоточения, позволявшем видеть вещи в свете Супраментального сознания – то, что должно было быть, но по каким-то причинам не получило своего проявления. Я рассказала Шри Ауробиндо об этих видениях и спросила его, получат ли они свое воплощение. Он ответил просто: «Да». И в тот же момент я увидела, как Супраментальное сознание коснулось земли и началась его реализация!

Таким образом я впервые воочию убедилась в возможности превращения истинного в реальное».

С того момента, как она окончательно обосновалась в Пондичери в 1920 году, и до конца 1926 года Мать в основном держалась в тени, углубившись в свою садхану. В то время окружающие и посетители имели возможность свободно вступать в беседы и обсуждения со Шри Ауробиндо. Ашрама еще не было, но Мать взяла на себя управление хозяйством Шри Ауробиндо. С ее участием дела пошли значительно лучше, а тяготы и лишения, преследовавшие Шри Ауробиндо и его соратников, постепенно отступили. Затем, в 1926 году, вскоре после дня сиддхи Шри Ауробиндо ушел в уединение, и Мать заменила его в активной деятельности. Она основала Ашрам и занялась организацией и координацией различных служб, и вместе с этим взяла на себя и руководство учениками в их садхане. Стоит ли удивляться, что Ашрам стал всецело творением Матери? В нем осуществилась ее мечта:

«С самого начала моей нынешней земной жизни мне приходилось встречать многих людей, признававшихся в том, что они ощущали сильное внутреннее устремление, потребность в чем-то более глубоком и истинном, однако не могли отдаться этой устремленности, были целиком и полностью подчинены и порабощены жесткой необходимостью зарабатывать себе на жизнь, и эта необходимость лежала на них непосильным грузом, забирала так много времени и энергии, что не оставляла возможности посвятить себя никакой иной деятельности – внутренней или внешней. Я слышала такие слова очень часто. Я видела очень много этих бедных людей – «бедных» не с точки зрения денег, но потому, что они ощущали себя как бы скованными мелкой и умерщвляющей материальной потребностью.

В те годы я была очень молода и часто говорила себе, что однажды, если бы я могла, то создала бы свой особый мир, очень небольшой, где люди стали бы жить, не обременяя себя заботами о еде, одежде, жилище и всех прочих неизбежных жизненных потребностях, – с тем, чтобы посмотреть, сможет ли вся эта энергия, освободившись от довлеющего материального бытия, непроизвольно обратиться к божественной жизни и внутренней реализации».[421]

Если Мать видела в Шри Ауробиндо воплощенного Кришну, которому она вверила себя целиком и полностью, то и Шри Ауробиндо признавал в ней воплощение Божественной Личности и Силы. Мало кого оставит равнодушным книга Шри Ауробиндо «Мать», в которой он описывает четыре ипостаси Божественной Матери – Махешвари, Махакали, Махалакшми и Махасарасвати. Эти ипостаси в трех их проявлениях – Трансцендентальном, Универсальном и Индивидуальном – суть воплощения Божественной Матери, Адья Шакти, которая приняла земное тело и жизнь именно в данный момент, дабы вывести человечество из бессознательности, неведения, скорби, зла, страданий и смерти и привести его к Супраментальной Истине, Свету, Миру, Гармонии, Счастью. Во многих письмах к ученикам Шри Ауробиндо пространно объясняет важность и значение прихода Матери на землю, ту роль, которую она играет в личной и коллективной садхане, а также пути и средства, помогающие открыться ее направляющему свету и силе. Он писал:

«Божественное принимает человеческий образ, внешнюю человеческую природу, чтобы проложить путь и указать его человеку, но не перестает при этом оставаться Божественным. Мы имеем дело с манифестацией Божественного сознания, а не с человеческим сознанием, превратившимся в божественное. Мать внутренне была выше всего человеческого еще в детстве… Мать пришла для того, чтобы привнести на землю супраментальное сознание, и именно это нисхождение супраментального бытия делает возможным ее полное проявление на земле… Ее воплощение – это возможность, предоставленная земному сознанию, чтобы воспринять Супраментальное бытие и осуществить трансформацию, необходимую для того, чтобы это стало возможным».

И далее: «Существует единая божественная Сила, которая одновременно действует в космосе и индивидууме и превосходит их. За всем этим стоит Мать, но она действует здесь в земном теле, дабы привнести сюда нечто, еще не проявленное в этом материальном мире, чтобы трансформировать жизнь, – поэтому следует воспринимать ее как Божественную Шакти, действующую на земле ради осуществления этой цели. Она имеет телесное воплощение, но в своем сознании тождественна всем прочим аспектам Божественного».[422]

Обратимся к словам самой Матери: «Я с тобой на всех уровнях сознания, на всех планах бытия, начиная от высших и кончая грубыми материальными. Здесь, в Пондичери, все пропитано моим сознанием. Оно почти естественным образом пронизывает атмосферу в тонком физическом плане и простирается вплоть до озера, что в десяти километрах отсюда. Далее, мое сознание ощущается на материальном витальном плане, затем на ментальных планах и других более высоких уровнях сознания, повсюду».

Говоря о своих отношениях с другими людьми, Мать однажды сказала следующее, обращаясь к детям Ашрама: «Существует особая личная связь между вами и мной, между всеми, кто обратился к учению Шри Ауробиндо и к моему учению, – разумеется, расстояние здесь не имеет значения: вы можете находиться во Франции или на другом конце света, или жить в Пондичери – эта связь всегда остается живой и истинной.

Что же касается тех, кого я приняла в качестве своих учеников, кому сказала «да», то с ними у меня больше, чем связь: они мое порождение.

На самом деле я считаю себя в ответе за каждого, даже за тех, кого видела всего лишь в течение одной секунды».[423]

Один из посетителей Ашрама был поражен духовной атмосферой этого места; он был очарован чистотой и аккуратностью повсюду, куда ни падал его взор. Успокаивающие и радующие глаз цветы, рассаженные с удивительной заботой по всему Ашраму и на Самадхи[424]; ангельские лица детей, возникавшие как бы ниоткуда, застывавшие на мгновение в молчании около Самадхи и снова исчезающие в никуда; звонкие переливы смеха юношей и девушек, входящих и выходящих из строений Ашрама; спокойная целесообразность и порядок, с которым и молодые и старые занимались многочисленными делами Ашрама, – все это находило счастливый и гармоничный отклик в уме и сердце посетителя. Он изумлялся тому, что можно так эффективно управлять организацией, насчитывающей почти 2000 мужчин, женщин и детей различных возрастов и характеров, пришедших сюда с самым различным жизненным опытом, из разных стран, тогда как далеко не каждый умеет справиться даже с небольшим хозяйством. Как удалось, задавался вопросом посетитель, сохранить неизменную преданность и согласованное сотрудничество столь громадной организации, особенно в современных условиях, когда повсюду проявляется стремление к разрушению и распаду? Коротко ему можно было бы ответить так: подобное возможно, поскольку Мать не просто прекрасный организатор и созидатель, не просто великий духовный наставник, не просто спиритуалист-практик, который на духовных высотах задумывает то, что затем реализует на физическом плане, подавая пример всем, кого ведет за собой от тьмы к свету; Мать больше, чем все это вместе взятое, она – само воплощение ЛЮБВИ. Именно божественная Любовь Матери объединяет обитателей Ашрама, словно связывая всех воедино невидимыми нитями. Кто сможет противостоять любви, к тому же Любви Божественной? «Вот какова Она, Воплощенная Любовь, Владычица наших сердец, единственного взгляда которой достаточно, чтобы поднять нас на героические подвиги самоотречения и возвышенного самозабвения. Высочайшая привилегия, дарованная нам жизнью, – служить Ей любыми способами, которые она укажет. Стоит лишь увидеть ее, услышать от нее хотя бы слово, как наша душа исполняется чувством глубокой удовлетворенности».[425]

Приведем здесь слова одного из садхаков о своем опыте: «Первое, чему меня научила Мать, – это то, что сила Любви безгранична; сила Любви способна изменить вселенную. Повсюду я видел торжество Любви Матери. Ее Любовь неизбывным потоком изливалась на страждущих, слабых и озлобленных людей; очищающая сила ее Любви заставляла виновных признаваться в своих прегрешениях, и при этом они были счастливы, получив ее благословение. Никаких наказаний, никаких резких слов – только одна Любовь. Кто возьмется подсчитать, сколько унылых жизней наполнила она своим светом, сколько сокрушенных сердец – блаженством, сколько мятущихся душ – покоем? Второе, что я узнал от Матери, – это то, что возвышение человеческой жизни, ее обращение от мрака к свету происходит не посредством учения и не с помощью принуждения, но в результате устремления к более высокому уровню бытия. Но кто может способствовать эволюции человеческого сознания? Только тот, кто сам достиг истинного единения с Божественным. И третье: терпение Матери не знает границ. Она преодолевает любое препятствие, любой беспорядок или насилие, противостоит любому запутанному обстоятельству как самовоплощенное Терпение, не знающее сомнений. И никакая сила не может устоять перед этой непоколебимой твердостью. В конце концов всякое противостояние и бунт карают самое себя; торжествует только ее Терпение. Это не философское учение. Это живое учение, руководство, которое дает нам Мать для повседневной жизни; учение, покоряющее умы и сердца».[426]

Таким образом, рост и развитие Ашрама и его обитателей можно понять и оценить только в контексте возвышенной Любви, Сострадания и Милости Матери. Там, где изливается Любовь, нет места принуждению, давлению, жестким установкам или ограничениям, четким предписаниям относительно того, что можно и чего нельзя. «Именно это я имела в виду, – признавалась Мать, – когда говорила, что если в управлении Ашрама можно обходиться без строгих правил, то я со своей стороны не буду их устанавливать. Поэтому я всегда была против введения всяких правил, за исключением самых элементарных общих правил поведения и общежития».[427]

И далее: «Я верю больше в силу воздействия общей атмосферы и в силу примера, чем в суровое обучение. Я более полагаюсь на то, что пробуждается в человеке под воздействием личного контакта, а не дисциплинарной меры воздействия. Возможно, в человеке подспудно что-то зреет и подготавливается, чтобы однажды вдруг вырваться наружу и проявиться».

Много лет назад число обитателей Ашрама было невелико; семьи с детьми, как правило, туда не допускались. Старшие садхаки рассказывали о том времени как о золотом веке, когда Мать занималась садханой каждого из учеников гораздо с большим вниманием и интенсивностью, чем теперь; и прогресс в духовном развитии был тогда более ощутим. Сама Мать в 1955 году вспоминала о том времени так: «В прежние времена мы начинали с тридцатью пятью или тридцатью шестью учениками, и я обычно занималась с ними особым образом, от которого не отступала даже тогда, когда в Ашраме насчитывалось уже около ста пятидесяти учеников. Все ученики находились как бы внутри скорлупы, огражденные и защищенные моим сознанием, так что я постоянно могла направлять как внешние, так и внутренние их движения; день и ночь все было под моим неусыпным контролем. Поэтому, естественно, в то время они добивались значительного прогресса. И действительно, всю их садхану делала за них я!»

Одна из причин, по которой это положение вещей изменилось и пришлось отказаться от столь пристального контроля за учениками, объясняется Шри Ауробиндо в письме к ученикам: «Если бы Мать смогла проявить в своем теле и физическом существе Божественные Личности и Силы, что она и делала несколько лет назад без сна и отдыха в течение многих месяцев – это был ярчайший период в истории Ашрама, – все оказалось бы много проще, и со многими атаками враждебных сил, которым мы сегодня подвергаемся, можно было бы расправиться значительно быстрее или же они попросту прекратились бы. В те дни, когда Мать медитировала вместе с садхаками или работала и целые сутки напролет проводила в глубокой концентрации, не зная сна и забывая о пище, она была неподвластна болезням и усталости, и дела продвигались с быстротой молнии… Позже, поскольку низшее витальное и физическое существо в садхаках не поспевало за общим уровнем развития, Матери пришлось оставить работу с Божествами и Божественными Силами и низойти на физический уровень человека, действуя там согласно его правилам и условиям, а это означало возникновение трудностей, неизбежную борьбу, болезни, неведение и инерцию».[428]

С годами в Ашрам стали принимать и семьи с детьми. Число их все возрастало, а с появлением детей атмосфера строгости, господствовавшая в Ашраме, несколько смягчилась. Мать начала общаться с детьми: давала им уроки, рассказывала разные истории, пробуждая в них интерес к занятиям спортом и учебе. Она начала вести записи, отмечая достижения молодежи, мальчишек и девчонок, и большую часть своего времени уделяла ежедневному общению с ними.

Однажды кто-то из детей спросил Мать: «Почему мы не извлекаем максимальную пользу от нашего пребывания в Ашраме?»

Мать ответила следующее: «Это очень просто! Потому что вам все дается слишком легко. Когда приходится бродить по свету в поисках наставника, отказывая себе во всем, дабы получить начальную крупицу знаний, тогда духовное учение, цель, к которой вы стремитесь, становится драгоценной, как и все то, что постигается трудом, и для достижения чего вы прилагаете все свои силы.

Большинство из вас пришло сюда в том возрасте, когда вопрос о духовной жизни и духовном учении еще не стоит; на этом этапе вашей жизни он преждевременен. Вы действительно живете в особой атмосфере, но не воспринимаете ее как нечто особенное, вы привыкли видеть меня, слышать меня, я говорю с вами, как принято говорить с детьми, я даже играю с вами, как играют с детьми все люди; вам остается только прийти, сесть и слушать меня, задавать мне вопросы и выслушивать мои ответы; я никогда не отказываю никому в беседе; это так легко и просто. И этого достаточно, чтобы жить, спать, есть, делать физические упражнения и ходить в школу. Вы живете здесь так же, как жили бы в любом другом месте. Эта жизнь стала для вас привычной…

Но однажды вы скажете: «Я здесь уже столько времени, я мог бы узнать за это время и научиться очень многому, над чем я даже не задумывался…»

Вот в этот-то день вы и почувствуете, что такое развитие, вы сделаете огромный шаг вперед».

Какова главная цель жизни? И даже духовной жизни? Вернуться к Источнику, из которого мы все вышли? Или освободиться от этого видимого мира, раствориться или слиться с безличным Божественным? Однажды Мать сама сформулировала этот вопрос следующим образом: «Каков прок от этой тяжкой борьбы и этих тягостных страданий, от созидания того, что, по меньшей мере, во внешнем проявлении, полно трагедии и драматизма, если цель всего этого – просто научить вас справляться с этими трудностями? Лучше уж вовсе не начинать!»[429]

И сама же дала себе ответ: «Но если вы обратитесь к сути вещей, если, избавившись не только от всеобщего эгоизма, но и от своего эго, посвятите себя полностью, всецело и безоговорочно познанию Промысла Всевышнего Господа, тогда вы поймете, что это не глупая шутка, не тропа испытаний, по которой вы вернетесь, набив синяки, к исходной точке. Совсем напротив, эти усилия необходимы, чтобы все проявленное могло познать восторг бытия, красоту бытия и его величие, волшебное очарование тонких планов бытия, извечное стремление к совершенству, блаженству, красоте и величию».[430]

Интегральной Йоге Шри Ауробиндо Мать дала следующее определение: «Интегральная Йога – это не бегство от физического мира, которое оставляет мир на произвол судьбы. Но это и не принятие материальной жизни в том виде, как она есть, без всякой надежды на решительные перемены, и не восприятие мира как окончательного изъявления Божественной Воли.

Интегральная Йога имеет целью восхождение по всем уровням сознания, начиная с обычного ментального уровня и кончая супраментальным и божественным; и когда восхождение будет завершено, произойдет возвращение к материальному миру, которое будет сопровождаться привнесением сюда супраментальной силы и сознания, дабы эта земля могла постепенно трансформироваться в супраментальный и божественный мир.

Только те, кто стремится к непознанному и к самосовершенству, кто терзает себя мучительными вопросами и не находит на них ответов, именно они готовы к Интегральной Йоге.

…Первое, что вы должны понять (и это имеет первостепенное значение): нельзя путать Интегральную Йогу с другими духовными реализациями, которые могут быть достаточно высокими, однако касаться лишь ограниченной сферы, поскольку имеют лишь сугубо внутреннюю направленность. Если же вы стремитесь трансформировать все свое существо, если вы хотите участвовать в созидании нового мира, то одномерность и узкая устремленность старых школ йоги недостаточна. Необходим всеобъемлющий подход, позволяющий заключить в себе все целое, вместить его в свое сознание».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.