219. Раби Моше Файнштейн / Реб Моше (1895–1986)

219. Раби Моше Файнштейн / Реб Моше (1895–1986)

Раби Моше Файнштейна называли «раби Файнштейном» только те из евреев, кто не знал или не ценил его. Среди ортодоксов он был известен как реб Моше. Он считался выдающимся современным специалистом по еврейскому праву. Ходила даже шутка, что, когда студенты йешив становились раввинами, на их документах писали телефон реб Моше, чтобы можно было сразу связаться с ним, как только возникнет сложный вопрос в области еврейского права или ритуалов. Его так любили, что, когда в 1986 г. реб Моше умер, около 60 тысяч евреев шли за его гробом в Нью-Йорке. Гроб с телом был доставлен в Израиль, где в похоронах участвовали 160 тысяч израильтян – исключительная дань человеку, который никогда не жил в Израиле.

Популярность реб Моше была вызвана его постоянной готовностью ответить – письменно или по телефону – на любой заданный ему вопрос. Он был известен и стремлением поставить всю свою мягкость и сердечность на службу тем, кто оказался в трудной ситуации. Один ортодоксальный раввин рассказал мне о случае, когда неверующий молодой человек стал убежденным ортодоксом, а вскоре влюбился в молодую женщину, находящуюся в разводе. По происхождению он был когеном, потомком храмовых первосвященников. Но Тора запрещает когену жениться на тех, кто уже был замужем (Ваикра, 21: 7). Молодой человек обратился к своему раввину, но тот заявил несчастному, что сделать ничего нельзя. Два месяца спустя этот раввин получил приглашение на свадебную церемонию той самой пары. Он позвонил молодому человеку и услышал в ответ, что тот получил разрешение на брак с этой девушкой от реб Моше. Раби М. Файнштейн рассудил, что если молодой человек вырос нерелигиозным евреем и несколько поколений его семьи были нерелигиозными, то не стоит полагаться на утверждение его неверующего отца об их когенском происхождении. Несколько поколений неверующих в роду лишили отца права свидетельствовать по религиозным вопросам, поэтому сын мог не полагаться на слова отца и не считать себя когеном. С одной стороны, это решение явно поставило под сомнение дееспособность нерелигиозного еврея. С другой стороны, смысл решения состоял в том, чтобы разрешить этой любящей паре заключить брак. Не многие ортодоксальные раввины набрались бы смелости вынести столь далеко идущее решение.

Известный своим либерализмом, когда речь шла о личных проблемах, реб Моше был куда строже во многих своих публичных решениях. Например, он рассматривал реформизм и консерватизм как ереси и вообще не считал их религией. Но резкость этой позиции преследовала добрые цели. Более века назад реформисты отказались от обязательного получения разведенной женщиной религиозного развода (см. «Гет»). Свидетельство о гражданском разводе считалось здесь достаточным. Ортодоксы выступили против: ведь брак, заключенный по религиозным канонам, может быть и расторгнут лишь религиозным путем. Согласно с еврейскими законами, женщина, которая вновь выходит замуж, не оформив религиозного развода, повинна в прелюбодеянии, и все ее дети от второго брака считаются незаконнорожденными, им нельзя жениться или выходить замуж за евреев, а заключать брак можно лишь с им подобными. Для современной еврейской общины, где многие разводы совершаются без получения «гета», такие запреты ведут к трагедиям (см. «Исчезающий американский еврей»). Реб Моше полагал, что браки, заключенные реформистами, не имеют законной силы, потому что ни сами раввины, ни свидетели на свадебной церемонии не соблюдают еврейский закон во всей строгости; поэтому пары, вступающие в брак при содействии реформистского раввина (и, как считал реб Моше, почти всех консервативных), не считаются мужем и женой, так что расторжение их брака не требует еврейского развода. Авторитет реб Моше был столь велик, что это радикальное решение было принято многими ортодоксальными раввинами. Таким же образом он в большинстве случаев находил выход из спорных вопросов, которые иначе были бы неразрешимы для ортодоксальных евреев.

Но это было жесткое решение, если вдуматься, как третировал им реб Моше неортодоксальных раввинов. Многие другие ортодоксальные раввины не согласились с позицией реб Моше. Но практический результат его решения был благотворным для десятков тысяч евреев, которые оказались бы иначе под угрозой оказаться в положении незаконнорожденных.

Можно ли видеть в реб Моше консерватора или либерала в вопросах еврейского права? Вдруг ортодоксальный раввин следующего поколения вновь признает законными браки, заключенные реформистами? Ведь это может привести к резкому росту числа евреев, которых будут считать прелюбодеями, а их детей – незаконнорожденными.

Тысячи вопросов, задававшихся реб Моше, касались всех аспектов современной жизни. Одни спрашивали, можно ли евреям быть пайщиками в компаниях, которые занимаются бизнесом по субботам или еврейским праздникам? Ведь пайщики рассматриваются как члены компании, поэтому евреям кажется неуместным получать прибыль от действий, оскверняющих субботу. Но и запрещение евреям владеть акциями вытолкнет их общины из ведущих секторов капиталистической экономики. После изучения проблемы акционерной собственности реб Моше решил, что хотя теоретически владельцы акций частично являются и владельцами компании, но на практике их участие в делах компании настолько минимально (кроме тех случаев, когда они владеют значительным числом акций), что это не отражается на экономической политике компании, а стало быть, пайщики не могут разделять ответственность за ее дела. Поэтому лучше считать владельцев акций не партнерами или совладельцами компании, а всего лишь потенциальными претендентами на долю в ее доходе. Таким образом, для евреев вполне допустимо иметь акции этих компаний.

Реб Моше был высоко чтим всем ортодоксальным миром – не только за познания в Талмуде и еврейском праве, но и за свою скромность и дружелюбие. Общепризнанно, что после его смерти в ортодоксальном мире нет столь же любимого и авторитетного лидера.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.