281. Раскаяние / тшува

281. Раскаяние / тшува

Однажды я видел карикатуру, которая изображала отца, рассматривающего дневник сына, заполненный скверными отметками. Отец ругается, а сын спрашивает: «Что это, папа: наследственность или окружение?» Помимо наследственности и окружения иудаизм придает большое значение третьему фактору, влияющему на поведение человека, – душе. Понятие о душе, имеющей свободу воли, объясняет, почему по-разному может сложиться судьба двух братьев, имеющих одних родителей и выросших в одинаковом окружении; один превратился в преступника, а другой остается ответственным человеком, а иногда даже становится святым. Ведь именно душа позволяет человеку раскаиваться.

Большинство евреев связывают раскаяние с осенними праздниками. Десять дней между началом Рош-Ѓашана и до конца Йом-Кипура называются асерет йемей тшува, Десять дней раскаяния. Но посещение синагоги в эти дни, даже сопровождающееся искренним раскаянием, дает прощение лишь грехам против Б-га. Талмуд учит: «День искупления прощает грехи против Б-га, а не против человека, пока потерпевшая сторона не получит возмещения» (Мишна, Йома, 8:9).

Последнее условие («пока потерпевшая сторона не получит возмещения») предполагает, что по крайней мере одно преступление – убийство – не может быть искуплено раскаянием, поскольку невозможно возместить ущерб. Это правило отличает большинство еврейских мыслителей от их христианских коллег.

В книге Шимона Визенталя «Подсолнух» (1956) есть автобиографический эпизод, повествующий об острой этической дилемме, вставшей перед этим разоблачителем нацистов. В конце войны, когда Визенталь был узником концлагеря, его отозвали с работы и привели к постели умирающего нацистского солдата. Солдат рассказал Визенталю о своей жизни и, в частности, о том, что, хотя в детстве был служкой в костеле, потом вступил в СС. При вторжении в Польшу в одном городке он согнал евреев в дом и поджег. Теперь, в ожидании смерти, он понял чудовищность своего поступка и хочет получить прощение евреев. Визенталь ушел из комнаты молча. Спустя тридцать лет он направил описание этого случая христианским и еврейским ученым и спросил: «Был ли я прав, не простив нациста?» За некоторым исключением, христиане ответили, что нужно было простить. Как сказал Густав Хейнеман, бывший германский министр юстиции: «Закон и справедливость, как бы важны они ни были, не могут существовать без прощения. Это качество, которое Иисус Христос добавил к справедливости». Евреи – тоже почти без исключения – заявили, что нацист не мог получить прощения. Ведь единственные, кто мог его простить, это его жертвы, и поэтому прощение здесь невозможно.

Почти все прочие грехи, к счастью, оставляют место для раскаяния. Но есть по меньшей мере два преступления – обман публики и очернение доброго имени, приближающиеся к грани непрощения. В первом случае практически невозможно найти тех, кого обманули, и компенсировать им обман, во втором – найти тех, кто слышал хулу (см. «Лашон ѓара»). Пишу это не к тому, чтобы деморализовать тех, кто, может быть, еще раскается, а чтобы показать, какими осторожными нужно быть, как легко можно нанести невосполнимый вред. Американский юморист Дж. Биллингс писал: «Гораздо легче раскаяться в грехах, которые мы совершили, чем в тех, которые мы собираемся совершить».

Еврейская традиция считает, что тшува состоит из нескольких стадий: грешник должен осознать грех, почувствовать искренние угрызения совести, возместить причиненный вред и умилостивить жертву, наконец, принять решение больше не грешить.

Еврейское право предписывает несколько правил поведения и жертве: если в обычных обстоятельствах у вас искренне просят прощения, вы должны простить – особенно после троекратной просьбы. Непрощение рассматривается как акт жестокости и само по себе составляет грех.

Что касается грехов против Б-га, характерное правило на этот счет сформулировано раби Бунемом из Пшисхи, спросившим учеников: «Как можно определить, что совершенный вами грех прощен?» Ученики дали разные ответы, но ни один не удовлетворил раби. «Мы можем об этом сказать, – пояснил он, – тогда, когда мы больше не совершаем грехов».

Вот некоторые еврейские поучения о раскаянии:

Раби Элиэзер говорил: «Раскайтесь за день до смерти». Ученики спросили: «А кто знает, когда умрем?» – «Тем более нужно раскаяться сегодня, чтобы не умереть завтра» (Шабат, 153а).

Два правила раскаяния. «Раскаявшийся грешник должен стараться делать добро теми же средствами, какими он грешил… Чем он согрешил, тем он должен делать добро. Если в грехе виноваты ноги, пусть бегут к добру. Если рот произнес ложь, пусть произносит мудрость. Жестокие руки должны делать благие дела… Вызывающий беспокойство должен умиротворять» (Раби Йона Геронди, XIII в.).

«Рассказывают, что некогда жил злой человек, совершавший грехи. Он попросил мудреца научить его раскаянию, и тот сказал ему: «Не говори лжи». Он был счастлив, думая, что сможет последовать совету мудреца, и продолжать старое. Когда он в очередной раз решил украсть, то подумал: «Что я сделаю, если кто-нибудь спросит, куда я иду? Если я скажу правду: воровать, меня арестуют. Если солгу, то нарушу заповедь мудреца». Так же он думал и о других грехах до тех пор, пока полностью не раскаялся» (Раби Иеѓуда бен Ашер, XIV в.).

Рамбам о раскаянии. «Что есть полное раскаяние? Оказавшийся в такой же ситуации, в какой он раньше грешил и может снова согрешить, но не совершающий греха, так как хочет раскаяться, а не по слабости (снова совершить грех). Как это? Если он имел запретные отношения с женщиной и находится с ней наедине, охваченный страстью и полный сил, и на том же месте, где раньше грешил. Если он воздерживается и не совершает греха – это настоящее раскаяние» («Мишнэ-Тора», Законы тшувы, 2:1).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.