Живи Без Подхода

Живи Без Подхода

В один день ты подчеркиваешь, что нужно быть зрелым, в следующий – говоришь: будь как ребенок. Если я устанавливаю зрелый подход, то чувствую, что мой ребенок подавлен и лишен выражения. Еслия позволяю ребенку танцевать и петь, тогда появляется детский подход. Что делать?

Быть зрелым – не значит установить зрелый подход. Фактически, установление зрелого подхода будет одним из величайших препятствий к тому, чтобы стать зрелым. «Установление» означает нечто навязанное, установление означает нечто насажденное, практикуемое. Это не возникает из тебя. Это маска, нарисованное лицо; это не твое настоящее существо. Именно это делает каждый. Именно поэтому в мире люди только кажутся зрелыми – они незрелы, они совершенно незрелы – глубоко внутри они установили подходы и остались инфантильными. Их зрелость – лишь на глубину кожи, даже меньше.

Оцарапай немного любого человека, и ты найдешь, что в нем возникает инфантильность. И не только так называемые обычные люди – оцарапай своих святых, и ты увидишь, что возникает незрелость, оцарапай своих политиков и лидеров. Пойди и посмотри в любой парламент мира, и ты нигде больше не найдешь такого собрания незрелых и инфантильных людей.

Человек обманывает себя и других. Если ты «устанавливаешь», ты будешь ложным, фальшивым. Я не говорю тебе ничего устанавливать. Будь! Установление это препятствие к бытию. А единственный способ быть – это начать с самого начала. Поскольку родители тебе не позволили расти, ты застрял где-то в детстве. Умственный возраст так называемых нормальных людей не более двенадцати или тринадцати лет – даже не четырнадцать! И тебе может быть семьдесят или восемьдесят, но твой умственный возраст останется где-то до того времени, как ты стал сексуально зрелым. В то мгновение, когда человек становится сексуально зрелым, в тринадцать или четырнадцать лет, он запечатан навсегда. Тогда он продолжает становиться более и более фальшивым. Одна фальшивость должна быть защищена другой, одна ложь должна быть защищена другой ложью, и тогда этому нет конца. Ты становишься просто грудой мусора – именно это и есть личность. Личность нужно отбросить, лишь тогда возникает индивидуальность. Это не значит одно и то же. Личность это только показуха; это выставка, не реальность.

Индивидуальность – это твоя реальность, это не показной фасад. Человек может копать в тебя как хочет глубоко, и он найдет тот же вкус. Говорят, Будда сказал:

– Ты можешь попробовать меня где угодно, и найдешь тот же вкус, как если попробовать океан где угодно, и он всегда будет соленым.

Индивидуальность – целая, органичная. Личность шизофренична: центр ее это одно, а периферия – что-то другое, и они никогда не встречаются. Они никогда не только не встречаются, не только диаметрально противоположны друг другу, но и находятся в постоянной борьбе.

Поэтому первое, что нужно понять: никогда не устанавливай зрелого подхода. Будь либо зрелым, либо незрелым. Если ты незрел, будь незрелым – оставаясь незрелым, ты позволишь рост. Тогда позволь незрелость; не будь фальшивым, не будь в этом неискренним. Если ты инфантилен, будь инфантильным – ну и что? Будь инфантильным. Прими это, иди с этим. Не создавай разделения в своем существе, иначе ты создашь безумие в самой основе. Просто будь самим собой.

Нет ничего плохого в том, чтобы быть инфантильным. Поскольку тебя учили, что плохо быть инфантильным, ты начинаешь устанавливать подходы. С самого детства ты пытался быть зрелым, но как ребенок может быть зрелым? Ребенок есть ребенок; он должен быть инфантильным.

Но это не разрешается, и маленькие дети становятся дипломатами – они начинают притворяться, вести себя фальшиво, становятся лжецами с самого начала, и эта ложь продолжает расти. Потом однажды ты начинаешь искать истину; тогда ты должен читать священные писания, и в писаниях нет совершенно никакой истины. Истина содержится в твоем существе, вот настоящее писание. Веды, Коран, Библия – все они в твоем сознании! Ты носишь в себе все, что тебе нужно; это дар Бога. Каждый рождается с истиной в своем существе – жизнь есть истина. Но ты начал учиться лжи.

Отбрось всю ложь. Будь храбрым – и конечно, ты почувствуешь, что у тебя внутри возникает огромный страх, потому что когда ты отбрасываешь свою личность, твоя инфантильность, которая никогда не была позволена, выйдет на поверхность. И тебе станет страшно: «Что? Я буду инфантильным в этой точке? Когда все знают, что я профессор – или доктор, или инженер, – что я Ph. D., кандидат наук, и я буду инфантильным?» Возникает страх – страх общественного мнения, страх о том, что подумают люди.

Тот же самый страх разрушил тебя с самого начала. Тот же самый страх был ядом: «Что подумает мать? Что подумает отец? Что подумают люди, учителя и общество?» Маленький ребенок начинает становиться коварным – он не показывает своего сердца. Он знает, что это не будет принято окружающими, поэтому он создает лицо, камуфляж. Он покажет то, что люди хотят видеть. Это дипломатия, это политика – это яд!

Каждый политичен. Ты улыбаешься, потому что улыбка окупается, ты плачешь, потому что от тебя ожидают, что ты будешь плакать. Ты говоришь определенные вещи, потому что это все упрощает. Ты говоришь своей жене: «Я тебя люблю», потому что это заставляет ее умолкнуть. Ты говоришь своему мужу: «Я умру без тебя, ты для меня единственный человек в мире, ты моя жизнь» – потому что он ожидает, что ты это скажешь, не потому, что ты это чувствуешь. Если ты это чувствуешь, тогда в этом есть красота; это настоящая роза. Если ты просто притворяешься, массируешь мужское эго, ублажаешь его, потому что тебе нужно осуществить посредством его какие-то цели, тогда это искусственный цветок, пластмассовый цветок.

И ты обременен таким количеством пластмассы – это проблема. Мир не проблема. Так называемые религиозные люди продолжают говорить: «Отрекись от мира». Я говорю тебе, что мир – совершенно не проблема. Отрекись от фальшивого – вот в чем проблема. Отрекись от искусственного – вот в чем проблема. Не нужно отрекаться от семьи, но отрекись от фальшивой семьи, которую ты создал здесь.

Будь истинным, подлинным. Иногда будет очень больно быть истинным и подлинным; это не дешево. Быть неистинным и неподлинным дешево, удобно, комфортабельно. Это трюк, стратегия, чтобы защитить себя; это доспехи. Но тогда ты упустишь истину, которую уже носишь в своей душе. Тогда ты никогда не узнаешь, что такое Бог, потому что Бог может быть познан только внутри тебя. Сначала внутри, потом снаружи; сначала вовнутрь, потом вовне – потому что это самое близкое к тебе, само твое существо. Если ты упустишь Бога там, как ты можешь увидеть Бога в Кришне, Христе, Будде? Все это чепуха. Ты не можешь видеть Бога в Христе, если не видишь его в себе. А как ты можешь видеть Бога в себе, если постоянно окружаешь себя ложью? Ложь так велика, что ты почти забыл путь к своему существу. Ты потерялся в джунглях лжи.

Фридрих Ницше сказал, что человек не может жить без лжи; и в отношении девяноста девяти процентов людей он прав. Почему человек не может жить без лжи? – потому что ложь функционирует как буфер, поглощающий шок. Ложь функционирует как смазка; ты не сталкиваешься с людьми. Ты улыбаешься, и другие улыбаются – это смазка. Может быть, внутри ты чувствуешь гнев, может быть, ты полон ярости, но ты продолжаешь говорить жене: «Я тебя люблю». Выразить ярость значит попасть в беду.

Но помни, пока ты не сможешь выражать ярость, ты никогда не научишься выражать любовь. Человек, который не может злиться, не может и быть любящим, потому что он должен так подавлять гнев, что становится неспособным выражать что-либо другое – потому что все вещи соединены вместе внутри твоего существа, смешаны друг с другом. Это одна и та же энергия. Если ты подавляешь гнев, тебе придется подавлять и любовь. Если ты выражаешь любовь, ты удивишься – вместе с ней возникает гнев. Либо подави все, либо все придется выразить. Ты должен понять эту арифметику своего органического единства. Будь либо выражающим, либо подавляющим. Выбор не в том, что ты можешь подавить гнев и выразить любовь; тогда твоя любовь будет фальшивой, потому что в ней не будет никакого жара, в ней не будет качества тепла. Это будет только манерность, тусклое явление, и ты всегда будешь бояться двигаться в нее глубоко.

Люди только притворяются, что любят, потому что от них ожидают, чтобы они любили. Они любят детей, они любят жену или мужа, супругу, своих друзей, потому что определенные вещи от них ожидаются. Они выполняют эти вещи, как будто это их долг. В этом нет празднования. Ты приходишь домой и треплешь ребенка по голове, потому что от тебя это ожидается, это то, что нужно сделать, но в этом нет радости – это холодно, это мертво. И ребенок никогда не сможет тебя простить, потому что холодное прикосновение уродливо. И ребенок чувствует смущение, ты чувствуешь смущение.

Ты занимаешься любовью со своей женщиной, но никогда не заходишь слишком далеко. Это может действительно привести тебя высоко, привести тебя к предельному блаженству, ты можешь раствориться в этом. Но если ты никогда не позволяешь гнева, если ты никогда не растворялся в гневе, как ты можешь позволить любви растворить себя? И много раз случалось – ты удивишься, – что любовник убивал свою женщину, потому что он позволял любовь, и внезапно приходил гнев. Хорошо известен тот факт, что часто любовник просто убивает женщину, душит ее – и он не убийца, ответственно общество. Он просто дерзнул слишком далеко зайти, пошел в любовь слишком глубоко. Когда ты идешь глубоко, ты становишься диким, потому что твоя цивилизованность – только на поверхности. Тогда возникает гнев, тогда возникает все, что скрыто в тебе, и ты почти безумен.

Чтобы избежать этого безумия, ты занимаешься любовью очень поверхностно. Это никогда не великое явление. Да, люди правы, когда говорят, что это точно как чихание: это расслабляет напряжение, это освобождает тебя от определенной энергии, которая становится тяжелой. Но это не настоящая картина любви. Любовь должна быть экстазом – не как чиханье, не как выброс, но как реализация, освобождение. Пока ты не знаешь любовь как освобождение, экстаз, самадхи, ты не знал любви. Но это возможно, только если ты не ложный, если ты был подлинным во всем – если ты позволял гнев, если ты позволял смех, если ты позволял слезы, если ты позволял все. Если ты никогда не был предотвращающей силой, если ты никогда ничего не сдерживал, никогда ничего не контролировал – если ты жил бесконтрольной жизнью.

И помни, под бесконтрольностью я не подразумеваю жизнь распущенности. Бесконтрольная жизнь может быть полна великой дисциплины, но дисциплины, не навязанной снаружи. Это не принятая дисциплина. Эта дисциплина приходит из твоих глубоких внутренних опытов. Она приходит из встречи со всеми возможностями твоего существа. Она приходит в переживании всех его аспектов, она приходит в исследовании всех его измерений. Она приходит из понимания. Ты был в гневе и что-то в нем понял – это понимание приносит дисциплину. Это не контроль. Контроль уродлив, дисциплина красива.

Слово «дисциплина» буквально означает способность учиться, отсюда слово «ученик». Оно не значит контроль, оно значит способность учиться. Дисциплинированный человек – это тот, кто продолжает учиться из опытов жизни, кто идет во все, не боясь – кто рискует, кто исследует и ищет приключений, кто всегда готов идти в темную ночь неизвестного, кто не цепляется за известное, кто всегда готов совершать ошибки, кто всегда готов упасть в канаву, кто всегда готов к тому, что над ним посмеются другие. Только люди, которые достаточно храбры, чтобы их назвали дураками, способны жить, любить, знать и быть.

Зрелость приходит в больших и больших, более и более глубоких опытах жизни, не в избегании жизни. Избегая жизни, ты остаешься инфантильным.

Еще одно: когда я говорю, будь как ребенок, я не имею в виду быть инфантильным. Ребенок должен быть инфантильным; иначе он упустит этот великий опыт детства. Но молод ты или стар, инфантильность просто показывает, что ты не рос. Быть подобным ребенку – совершенно другое явление. Что это значит? Первое, ребенок всегда тотален – что бы ребенок ни делал, он поглощен этим, он никогда не раздроблен. Если он собирает ракушки на пляже, все остальное просто исчезает из его сознания, тогда все, что его заботит, это ракушки на пляже. Он поглощен этим, совершенно в этом потерялся. Это качество тотальности – одно из основ того, чтобы быть как ребенок. Эта концентрация, эта интенсивность, эта целостность.

И второе: ребенок невинен. Он действует из состояния не-знания. Он никогда не действует из знания, потому что у него нет никакого знания. Ты всегда действуешь из знания. Знание означает прошлое, знание означает старое и сказанное, знание означает то, что ты собрал. А каждая новая ситуация нова, и к ней не применимо никакое знание. Я не говорю об инженерии или технологии – там прошлое применимо, потому что машина есть машина. Но когда ты ведешь себя в человеческой атмосфере, когда ты общаешься с живыми существами, никакая ситуация не будет повторением никакой другой. Каждая ситуация уникальна. Если ты хочешь действовать правильно, тебе придется действовать из состояния невежества, как ребенок. Не привноси в это знания, забудь все знание. Отвечай на новое новым, не отвечай на новое старым. Если ты отвечаешь из старого, ты упустишь: не будет моста между тобой и тем, что происходит вокруг тебя. Ты всегда будешь опаздывать; ты всегда будешь упускать поезд.

Люди продолжают раз за разом видеть во сне уходящие поезда, на которые они опаздывают. Во сне человек бежит и бежит, и добегает до вокзала, и к тому времени, как он добегает, поезд уехал. Этот сон случается вновь и вновь с миллионами людей, это один из самых распространенных снов. Почему этот сон вновь и вновь случается с миллионами людей на земле? Они упускают жизнь. Они всегда опаздывают. Всегда есть промежуток. Они пытаются, но моста никогда нет. Они не могут общаться, они не могут ни во что вникнуть, что-то мешает. Что это? Мешает знание.

Я учу вас неведению. Когда я говорю, будь как ребенок, я имею в виду, всегда продолжай учиться, никогда не становись знающим. Знание – мертвое явление, познавание – живой процесс. И учащийся должен это помнить – он не может действовать с точки зрения знания.

Не наблюдал ли ты? – маленькие дети учатся так быстро. Если ребенок живет в многоязычной атмосфере, он научается всем языкам. Он знает язык, на котором говорит мать, на котором говорит отец, на котором говорят соседи – он может выучить три, четыре, пять языков очень легко, без всяких проблем. Как только ты выучил язык, становится очень трудным выучить другой, потому что теперь ты начинаешь действовать с точки зрения знания. Говорят, что старую собаку нельзя научить новым трюкам. Это правда. Но что делает собаку старой? – не физический возраст, потому что Сократ продолжает учиться до самого конца, даже когда умирает. Будда продолжает учиться до самого конца. Что делает собаку старой? – знание делает собаку старой.

Будда остается молодым, Кришна остается молодым. У нас нет ни единой статуи Будды или Кришны, изображающей их старыми. Дело не в том, что они никогда не состарились! Кришна дожил до восьмидесяти лет, он был очень стар, но что-то в нем осталось подобным ребенку, детским. Он продолжал действовать из состояния не-знания.

Поэтому, первое, я хочу сказать, что под тем, чтобы быть как ребенок, я подразумеваю тотальность. И второе: оставайся учащимся, действуй из состояния не-знания. Именно это и есть невинность: действовать из состояния не-знания – есть невинность.

И третье и последнее: у ребенка есть естественное качество доверия; иначе он не может выжить. Когда ребенок рождается, он доверяет матери, доверяет молоку, доверяет, что молоко будет его питать, доверяет, что все в порядке. Его доверие абсолютно, нет сомнения ни в чем. Он ничего не боится. Его доверие так велико, что мать даже боится – потому что ребенок может пойти и начать играть со змеей. Его доверие так велико, что ребенок может пойти и засунуть руку в огонь. Его доверие так велико – он не знает страха, он не знает сомнения. Это третье качество.

Если ты знаешь, что такое доверие, если ты снова можешь научиться путям доверия, лишь тогда ты знаешь, что такое божественность, лишь тогда ты осознаешь, что такое истина. Это должно быть понято.

Наука основывается на сомнении – именно поэтому все образование стало образованием сомнения. Наука полагается на сомнение, она не может расти без сомнения. Религозность основывается на доверии, она не может случиться без доверия. Это диаметрально противоположные направления.

Помни, если ты привнесешь доверие в научную работу, ты упустишь всю суть. Ты не сможешь ничего сделать, ты не сможешь ничего открыть. Сомнение здесь является методологией. У тебя есть сомнение, сомнение и только сомнение, ты должен продолжать сомневаться, пока не наткнешься на что-то, в чем нельзя сомневаться, нечто неопровержимое. Лишь тогда, в беспомощности, ты должен это принять – но все же с долей сомнения; завтра могут появиться новые факты, и все это придется отбросить. Поэтому только временно… Наука никогда не приходит ни к какой предельной истине, но лишь к временной, приблизительной истине. Только на время это принимается как истина, потому что, кто знает? – завтра исследователи найдут новые факты, новые данные. Таким образом, наука приходит только к гипотезам, временным, произвольным. То что открыл Ньютон, было выброшено в сор Альбертом Эйнштейном, а то что открыл он, отбросит кто-то еще. В науке сомнение является методологией. Доверия не нужно. Ты должен доверять только когда нет возможности сомневаться – и то только временно, на время, в своего рода беспомощности. Что ты можешь сделать? – потому что никакое дальнейшее сомнение невозможно. Ты посмотрел со всех сторон, и все сомнения растворились, и возникла некоторая уверенность.

Религия – это диаметрально противоположное измерение. Точно как в науке методом является сомнение, в религии методом является доверие. Что значит доверие? Это значит, что мы не отдельны от существования, что мы – его часть, что это наш дом. Что мы принадлежим ему, что оно принадлежит нам, что мы не бездомны, что вселенная – это мать. Мы можем быть детьми со вселенной точно как ребенок доверяет, что когда возникнет какая-нибудь потребность, мать придет и позаботится – когда он голоден, мать придет и накормит его, когда ему холодно, мать придет и обнимет его, согреет, даст тепло, любовь, заботу. Ребенок доверяет. Все что он должен сделать это закричать, когда ему что-нибудь нужно, заплакать, чтобы привлечь внимание матери, вот и все.

Религия говорит, что вселенная это наша мать и наш отец, отсюда эти выражения. Иисус называл Бога аббой, что гораздо лучше, чем отец. «Отец» – формальное слово, «абба» – неформальное. Если перевести слово «абба» буквально, это скорее «папа», чем отец. Но называть Бога папой кажется немного абсурдным; церковь не позволит этого. Церковь скажет, что это неправильно. Но Иисус называл его аббой, папой.

Фактически, молитва должна быть неформальной. «Отец» кажется таким далеким. Неудивительно, что называя Бога «Отцом», мы отставили его далеко от себя, поместили где-то далеко, в небесах. Папа гораздо ближе – ты можешь его коснуться, он почти осязаем; ты можешь с ним поговорить. С Богом-Отцом, сидящим где-то высоко в небесах… ты можешь продолжать кричать, и все же нет уверенности, что это когда-нибудь достигнет его.

Религия – это подход к существованию, подобный подходу ребенка: мир становится матерью или отцом. Ты не против природы, ты не борешься с природой. Борьбы нет, есть великое сотрудничество. Борьба кажется глупой и абсурдной.

Сомнение не работает в религиозном опыте, точно как доверие не работает в научном исследовании. Наука означает исследование внешнего, религия означает исследование внутреннего. Наука – это религия вещей, религия – наука существа. Точно как ты не видишь цветок ухом – как бы ни было чувствительно ухо, как бы ни было музыкально, ты не сможешь этим ухом увидеть цветок. Ухо может улавливать только звуки, у него есть свои ограничения. Если ты хочешь увидеть цвет, свет, форму, тебе придется посмотреть глазами. Глаза так красивы, но у них есть ограничения – ты не можешь видеть глазами музыку. Величайшая музыка не сможет проникнуть в тебя через глаза. Глаза глухи, тебе придется слушать ушами.

Сомнение – это дверь к вещам. Доверие – это дверь к существу. Только в доверии познается божественность.

И помни, ты можешь совершить ошибку двумя способами. Так называемые религиозные люди боролись с наукой, церковь постоянно боролась с наукой. Это была глупая борьба, потому что церковь хотела, чтобы наука основывалась на доверии. А теперь наука мстит – теперь наука хочет, чтобы религия тоже основывалась на сомнении, скептицизме, логике. Человек так глуп, что продолжает повторять раз за разом одни и те же ошибки. Церковь в средние века была глупа; теперь люди, которые считают себя учеными, снова повторяют ту же самую ошибку.

Человек понимания скажет, что у сомнения есть собственный мир. Ты можешь использовать сомнение как метод, но у него есть ограничения. Так и у доверия есть собственный мир, но есть и ограничения. Нет необходимости использовать доверие, чтобы узнать о вещах, и нет необходимости использовать сомнение во внутреннем; тогда ты создашь путаницу. Если бы доверие использовалось в научном исследовании, наука бы вообще не родилась. Именно поэтому наука на Востоке осталась очень примитивной.

Я встречал индийских ученых – в Индии даже ученый, который получил все возможное западное образование, который, может быть, получил награды или даже стал Нобелевским лауреатом, остается где-то глубоко внутри ненаучным, суеверным. Он продолжает пытаться каким-то образом – известным или неизвестным ему, осознавая это или нет – навязать доверие внешнему миру. И очень, очень религиозные люди Запада остаются где-то глубоко внутри сомневающимися. Запад исследовал возможности сомнения, а Восток исследовал возможности доверия.

Вы должны использовать то и другое. И я называю человеком понимания того, кто использует то и другое. Работая в научной лаборатории, он использует сомнение, скептицизм, логику; молясь в храме, медитируя, он использует доверие. И он свободен – он не связан ни доверием, ни сомнением.

Не будь прикованным к глазам или к ушам, иначе ты останешься бедным. У тебя есть и то, и другое! – поэтому когда хочешь видеть, используй глаза, когда хочешь слышать, используй уши. Не случайно, слушая музыку, люди закрывают глаза. Если ты знаешь, как слушать музыку, ты закроешь глаза, потому что глаза больше не нужны.

Так и с доверием и сомнением. Доверие это качество ребенка. Эти три качества: качество тотальности, качество неведения вопреки знанию и качество доверия – вот в чем смысл.

Инфантильность это своего рода сентиментальное эмоциональное состояние. Оно тебе не нужно. Каждому ребенку нужно позволить быть инфантильным, и каждому взрослому нужно позволить быть взрослым, но взрослый может также иметь качества ребенка. Инфантильности не нужно, этого качества припадков гнева не нужно, этой сентиментальности не нужно – но зрелость может прекрасно справиться с качествами человека, подобного ребенку. Между ними нет противоречия. Фактически, ты можешь стать более зрелым, если будешь как ребенок.

Но если твоя инфантильность осталась неосуществленной, тебе придется ее позволить. Пусть она придет, и пусть она будет осуществлена – чем раньше, тем лучше, иначе она будет цепляться за тебя до самого конца. Позволь ей выразиться, и пусть она уйдет.

Как только она позволена, она проведет некоторое время и уйдет, оставив тебя очень осуществленным. Лучше идти в нее прямо сейчас, чем откладывать – потому что чем больше ты откладываешь, тем труднее это станет – и тогда ты найдешь, что возникает подобное ребенку качество. Инфантильность исчезнет. Она придет на время, потом уйдет, и твой ребенок будет свежим и молодым. И когда будет достигнут этот ребенок, ты начнешь расти. Тогда ты можешь стать зрелым. Ты не можешь стать зрелым со всей той ложью, которой окружил себя. Ты можешь стать зрелым только став истинным, только став правдивым.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.