3. Человек без тени

3. Человек без тени

«Мне трудно изображать знаменитость. Я пообещал себе, что никогда не превращусь в знаменитость. То есть я, конечно, знаменит, но хочу быть самим собой, чтобы никто не создавал обо мне никаких легенд».

Сам Коэльо признается, что это действительно исповедь. Все, что он пишет – это лучшие эпизоды его личной истории. В интервью он замечает, что по характеру вспыльчивый, тщеславный и противный, как и все другие люди. Отнюдь не ангелочек с крылышками. Еще бы: каждые два года книга, которая неизменно возглавляет читательские рейтинги многих стран мира.

Притча о чужих сюжетах

Сказать, что Коэльо читал Библию, значит не сказать ничего. Он же не читатель, а писатель. Библию переписывает в хвост и в гриву. И полное ощущение, что, хлопнув на лист чистой бумаги мудрость веков, потирает руки: «Ай, хорошо! Ай, я придумал аж десять заповедей!» Конечно, рано или поздно Коэльо стали мешать внятные сюжеты, и он издал не замутненные беллетристикой полезные советы «Книга воина света». Кто этот хмырь «воин света» и против кого он воюет, я так и не поняла, но в голове он должен держать кучу полезных советов. «Он озаряет предназначенную ему часть Вселенной». «Ему помогает наставление Нахмана Брацлавского (ой, а это кто? – О. Б. ): «Если ты не в силах медитировать, то должен… повторять простое слово, ибо это благотворно для души». – «Воин света применяет очень полезное упражнение для внутреннего роста – он старается осмысленно и внимательно совершать все то, что мы делаем бессознательно, – дышать, моргать, замечать окружающее». В общем, жил-был ежик, забыл, как дышать, и умер.

Притча о ленивых мозгах

Так все-таки почему Пауло Коэльо издали в 37 миллионах экземпляров на 56 языках? Начитавшись гуру, так и тянет ляпнуть афоризм. Что-то вроде: сочный бифштекс приятнее на вкус, зато манную кашу легче глотать. Читать серьезную литературу непросто, осмысливать применительно к собственной жизни – еще сложнее. А Коэльо все, что надо, адаптировал для застрявших в младшем школьном возрасте граждан, разжевал и отрыгнул прямо в разинутый клюв, как орлица птенцам.

Пища получилась, конечно, не вредная, но зря ее пытаются назвать творением высокой кухни.

«– Как ты защищаешься от неминуемой зависти, которую должны вызывать твои успехи, особенно у других писателей? – От зависти я защищаюсь при помощи магических приемов. Я создаю защитный барьер, потому что не борюсь против нее. По-моему, зависть – самый разрушительный из смертных грехов. Ведь завистник не говорит: «Я хочу добиться того же». Нет, он говорит: «Не хочу, чтобы у такого-то это было». Это очень низко, человек хочет уравнять весь мир в низшей точке. Я знаю, что могу погубить себя сам, что Бог может меня уничтожить, но только не зависть. Зависть губит только тех, кто пригревает ее у себя на груди, как ядовитую змею».

Можно, конечно, расшаркаться перед живым еще мастером в изысканной «караканской» защите его чести и достоинства (мечтая, что он опять приедет в Россию и поставит автограф на трепетно преподнесенной книжице с его именем, не поняв, что это подарок Ему, а не от него) – в тени даже Великого мистика не согреешься. Да и нет, как видно, у него тени: «…Я пишу, потому что хочу быть любимым. Пишу, потому что, когда я был подростком, не умел хорошо играть в футбол, у меня не было машины, мне не хватало карманных денег, у меня не было мускулов. …Не носил я и модной одежды. Девочки из моего класса интересовались только этим, и я не мог добиться, чтобы они уделяли мне внимание. По вечерам, когда мои друзья были со своими подружками, я начал использовать свое свободное время для создания мира, в котором я был бы счастлив: моими товарищами становились писатели и их книги. В один прекрасный день я написал поэму в честь одной девочки, жившей на моей улице. Один из моих дружков нашел эти стихи в моей комнате, украл их, и когда мы все собрались, показал поэму всему классу. Все засмеялись, все сочли это смешным – я влюбился!

Но девушка, которой я посвятил свою поэму, не смеялась. На следующий день, когда мы отправились в театр, она постаралась сесть рядом со мной и взяла меня за руку. Мы вышли оттуда, держась за руки; я, считавший себя страшным, слабым, старомодно одетым, был с девочкой, о которой мечтали все мои одноклассники.

И это все из-за той поэмы. Всего одна поэма, заставившая меня понять, что, владея пером, открывая мой внутренний мир , я мог на равных соперничать с видимым миром моих друзей: физической силой, модной одеждой, автомобилями, превосходством в спорте».

«Открывая мой внутренний мир» – вот, пожалуй, что мы действительно разучились делать.

Стояли мы (много-много нервных людей) сегодня в Едином информационно-расчетном центре (ЖЭКе, проще говоря) и молодой отец, второй день прописывавший к себе своего долгожданного новорожденного сына, заметил: «Очередь всегда одна и та же…»

Обратите внимание, как рады мы поговорить с кем-то, кто хотя бы на несколько секунд вынырнет из своего вежливого безразличия и услышит наши слова. Попробуйте провести эксперимент: заговорите с незнакомым человеком – и узнаете увлекательную историю чьей-то жизни. Ручаюсь: она будет не менее насыщенной, чем книги Коэльо. И не менее правдивой и, что самое главное – такой же простой! Именно прозрачность подкупает в его книгах, удивляешься: как ему не стыдно и не страшно обнажаться при людях? До него никто, пожалуй, так не открывал себя изнутри и снаружи. Этот король торжественно несет свою наготу и ребенку, что кричит: «А король-то голый!», спокойно ответит: «Да».

Когда герой книги (или Пауло?) был ребенком, он мечтал стать пожарным или игроком в футбол.

Превратившись в подростка, изменил мечты: захотел жениться на девочке, для которой написал первую поэму, получить диплом в университете, стать кем-нибудь знаменитым и уважаемым в обществе, быть приглашенным на самые важные празднества мира, иметь дома в нескольких странах, сделаться богатым, познать мир, состариться рядом с женой, прожить достаточно для того, чтобы увидеть своих внуков. Он дал обещание, что его первая подружка станет его женой и будет гордиться им.

В юности мечты изменились еще раз: покинуть университет, от которого не было толку, объехать весь мир со сверстниками, заниматься любовью с многими женщинами, никогда не жениться, жить с кем-нибудь, в кого он страстно влюбится, написать книги, лично познакомиться с одним из «Битлз»; стать объектом зависти одноклассников, иметь автомобиль с откидывающимся верхом, возможно, завести детей (но это уже не было приоритетом), открыть секреты магии, алхимии, учиться у мудрецов, живущих в Тибете, пожить в США, в Калифорнии, в общине Биг Сэ (Big Sur). Он прожигал свою жизнь со всеми возможными интенсивностью и радостью. Пообещал сам себе, что никогда не станет частью «системы», и что священный огонь мятежа хиппи распространится на все четыре стороны Света.

В начале взрослого возраста – еще одна перемена: он хотел получить работу, которая обеспечила бы ему стабильность; жену, которая бы понимала, квартиру в родной стране, денег, достаточно для того, чтобы не мучиться при оплате счетов, путешествовать во время отпусков, совершать морской круиз каждые два года, обеспечить возможность детям учиться в университете, увидеть, как дети осуществляют свои мечты, какими бы сумасшедшими они ни казались, тогда как он и его жена посвятили бы свои жизни тому, чтобы заставить их понять, как они их любят и никогда не допустят, чтобы они в чем-то нуждались. Проводить субботы и воскресенья, сопровождая семью в кино, ходить иногда на футбол, прочитать книги, которые копились на столике у его изголовья, дожидаясь, пока он состарится, станет мудрым, но не особо интересующимся загадочными вещами вроде мудрецов Тибета и алхимиков в Праге – они не смогли повлиять на мою жизнь ни к лучшему, ни к худшему. Получить хорошую пенсию, купить загородный дом и провести остаток жизни на Природе. Он пообещал самому себе навсегда отложить в сторону безумства молодости, которые причинили ему столько проблем.

Он нашел работу. Нашел жену. Они прожили вместе два года и обнаружили, что не созданы друг для друга. Он продолжал работать, развелся, женился снова и убедился, что не может продолжать – ни на работе, ни с женой. Провел год холостяком, с деньгами, достаточными, чтобы делать все, чего пожелает: в конце этого периода пришел к выводу, что эмоционально он не повзрослел, что однажды песни, которые сочиняет, уже не будут среди самых популярных, деньги иссякнут, а он закончит так, как некоторые его знакомые артисты – все время вспоминая прошлое, все время вспоминая то, что никто уже не помнит, постоянно выклянчивая деньги в долг, которые обещают вернуть, но никогда не возвращают.

Дал себе клятву, что с ним этого никогда не случится. Новая работа, новая жена – хорошо воспитанная, из порядочной семьи, с теми же мечтами, которые он обязал себя иметь: собственный дом, дети, пиво по субботам, шашлык по воскресеньям, и ничего, абсолютно ничего, что нас могло бы заставить выйти за рамки такой жизни. Он мужественно выдерживает еще два года, но однажды они сели в зале их квартиры и, как люди благоразумные, взрослые, решили, что больше невозможно жить вместе, ибо он – несчастлив, а она живет в грусти, потому что видит это.

И в этот момент появляется журналистка для интервью с ним, они начинают часто видеться, и в конце концов начинают жить вместе. Из-за нее, из-за ее спокойствия и приветливой серьезности его жизнь полностью меняется: возвращается к подростковой мечте, она смешивается с мечтами юности, жизнь вновь становится приключением, мы переваливаем вместе через первую, вторую, третью гору, я добираюсь туда, куда желал дойти. Но там не останавливаюсь – иду гораздо дальше, чем мечтал, являюсь сегодня одним из самых читаемых и самых влиятельных писателей в мире. Возвращаюсь к своим духовным поискам и по мере того, как открываю для себя, кто я такой, делюсь своим опытом с читателями, которые делятся со своими друзьями, которые начинают говорить между собой: «мечтать можно».

На этой странице я позволила себе вмешаться в текст самого (О!) великого мистика и перефразировала с «я» на «он» – сами видите: мало что изменилось в цитате из романа «Заир», потому что все «он» у Коэльо – это «я». И даже просто я, ты, ведь у каждого есть свой Заир, как и свои паломничество, вещие сны и юношеские мечты.

«– Можно ли узнать этих рыцарей духа среди массы людей, довольствующихся хлебом насущным?

– Да, по искорке энтузиазма в глазах. У меня есть вещь, которая называется «Книга воина света». Там говорится об обычных людях, которые продолжают верить в неведомое. Это мудрецы, которые никого не учат. В наши дни мы все по многу раз на день бываем и учениками, и учителями. Как тот иностранец, который рассказал мне, как полицейские отнеслись к раненому на пляже Копакабаны. Он был моим учителем, поскольку показал, что я, бразилец, могу сделать больше. Все мы учителя. Воины света, новые искатели духовных приключений легко узнают друг друга. Ведь, хотя они отягощены теми же пороками, суетными желаниями и чувством вины, что и другие смертные, в них есть нечто особое: та самая искорка в глазах. Они на все в жизни откликаются с энтузиазмом, не считая себя при этом ни особенными, ни избранными.

– Почему так происходит?

– Потому что мы ловим одни и те же вибрации. Автор здесь не учитель, а такой же товарищ по приключению, как и читатель. Есть ли в моих книгах что-то новое? Ничего. О чем я могу поведать своим читателям? О своей жизни, о своем опыте. И вот читатель из Японии, принадлежащий к культуре, которая так сильно отличается от моей, говорит: «Я уже знал это, просто не осознавал раньше, но понимаю, что здесь говорится обо мне».

– То есть писатель выступает катализатором опыта других людей? – Да, писатель – катализатор, а не трансформатор. Именно в этом и состоит функция катализатора: он не смешивается с другими веществами, но помогает им проявить себя. И люди начинают многое понимать. Например, кто-то учится на юридическом факультете, не отдавая себе отчета в том, что на самом деле ему хотелось бы стать садовником. У меня здесь лежат тысячи писем от людей, которые хотели бы сменить работу и заняться садоводством. Некоторые из них говорят, что у них в семье все думают, что лучше всего быть инженером, а им самим хотелось бы возделывать сад на свежем воздухе, быть ближе к природе.

– Звучит очень красиво. Но не случалось ли, чтобы кто-то потерпел поражение, пытаясь следовать этому твоему посланию? – Да, я сам.

– Ну, это шутка.

– А теперь без шуток. На самом деле я ведь никому не посылаю никаких знаков. Я всего лишь рассказываю в своих книгах, что произошло в жизни со мной. Я делюсь тем, что случилось со мной, но не добавляю: сделай и ты то же самое. Нет. Я рассказываю о своей трагедии, о своих ошибках, о том, как преодолевал их, но не утверждаю, что это решение годится для всех, поскольку каждая жизнь – особый, уникальный случай. Ведь если выстроить в ряд всех людей Земли, не найдется и двух одинаковых.

Я не верю в послания для всех, но верю в существование катализаторов и воспламенителей. Например, я стараюсь показать, что сдаться – совсем не то же самое, что потерпеть поражение. Сдаются те, кто даже не попытались принять бой, а поражение терпят люди, способные сражаться. И это может стать трамплином для новых побед».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.