Глава 9. Мастер – это зеркало

Глава 9. Мастер – это зеркало

Первый вопрос:

Ошо,

Что превращает меня в истеричного, беспокойного ребенка в твоем присутствии или даже при одной мысли о пребывании в твоем присутствии? Это нечто присущее отношениям «мастер – ученик», или это моя психологическая незрелость, или это и то и другое?

Человечество еще не достигло зрелости. У нас лица людей, но наши умы далеко отстали.

В обычном мире легко прятаться за маской, притворяться, быть лицемерным. Но когда вы приходите к мастеру… Само побуждение прийти к мастеру показывает, что в вас есть огромное желание узнать свое истинное лицо, узнать себя.

То лицо, которое у вас есть сейчас, не является вашим истинным лицом, это не вы.

Я говорю, что вы – это не вы, и вы знаете это.

Мастер – это только зеркало. Вы не можете обмануть зеркало, оно просто отражает вашу реальность.

Есть древняя притча об очень уродливой женщине, которая терпеть не могла зеркала, потому что она считала, так же как и вы, что именно зеркало делает ее уродливой, – ведь когда зеркало исчезало, она не была уродливой. Она была такой неистовой ненавистницей зеркал, что каждый раз, когда она видела зеркало, она сразу же его разбивала.

Эта притча несет в себе большой смысл. Это именно то, что все мы разными способами делаем в наших жизнях. Что бы ни отражало нашу действительность, мы хотим убежать от этого, так как это не радует нам глаз.

Если ты чувствуешь себя незрелым, отсталым ребенком в моем присутствии или когда ты просто думаешь обо мне, не пытайся каким-то образом оправдываться. Такова правда. И это не только правда о тебе; это правда относится ко всему человечеству. Тебе просто повезло, что ты пришел к осознанию этого.

Ты случайно наткнулся на зеркало.

Если зеркало разбить, это не поможет.

Отравление Сократа не помогло грекам – он был зеркалом.

Распятие Иисуса не помогло иудеям – он был зеркалом.

Убийство Аль-Хилладжа Мансура не помогло мусульманам – он был зеркалом.

Наоборот, они остались отсталыми, незрелыми, поскольку не было никого, кто показал бы им, где они находятся, и кто они такие. Они находятся среди таких же отсталых детей.

После Первой мировой войны в Германии впервые решили вычислить умственный возраст солдат. Были обследованы тысячи солдат, которые прошли через многочисленные эксперименты, и результаты были ошеломляющими и убийственными для человеческого самолюбия. Выяснилось, что средний умственный возраст солдат равнялся всего лишь четырнадцати годам.

Средний умственный возраст тех, кто не является солдатом, ненамного больше. Человеку может быть семьдесят лет – его тело состарилось, но его ум остался четырнадцатилетним. И иногда вы можете увидеть это в себе, в определенных ситуациях это можно увидеть в других людях.

Каждой женщине знакомы вспышки раздражения – их нельзя считать следствием зрелости.

Каждый мужчина знает, что всякий раз, когда он нервничает, он начинает курить. Курение ему не поможет, но оно отвлекает ум от раздражительности.

Курят только раздражительные люди. Понаблюдайте… В какие-то дни вы курите больше, в другие дни вы курите меньше. Дни, когда вы курите больше, – это те дни, когда вы очень напряжены, беспокойны, когда вас что-то мучает. В мире так много всего. Вы так сильно нервничаете, что вам хочется отвлечь ваш ум на что-то простое, на что-то, не связанное с кем-то другим, – иначе это может привести к еще большим осложнениям.

Сигарета же очень невинна – и очень хорошо успокаивает, потому что в ней содержатся те же химические вещества, что и в чае или в кофе; на время она оказывает определенный успокаивающий эффект.

А если посмотреть глубже, курение имеет сходство с… Это глубоко укоренившееся воспоминание о сосании молока из материнской груди. Грудь почти такая же теплая, как сигарета, молоко такое же теплое, как дым от вашей сигареты или сигары. Сигарета или сигара вызывают такое же ощущение на губах, как и соски вашей матери, и дым проникает внутрь вас, точно так же, как молоко из соска. Вы попадаете снова в детство – в те золотые дни, когда не было никаких тревог, никаких проблем, никаких забот. Поэтому всякий раз, когда вы нервничаете, вы начинаете искать сигарету.

Когда же вы спокойны, когда вы чувствуете себя счастливыми, блаженными и радостными, вы полностью забываете о сигаретах.

Все курильщики – это люди с замедленным развитием, и таких людей в мире большинство.

Есть и другие заменители. Вы можете не курить и при этом думать: «Я не отсталый, потому что я жую жевательную резинку». А это еще хуже, чем сигареты, – жевать резинку! Это означает, что вы не просто отстали в своем развитии, вы глупы, вы заняты абсолютно бесполезной, нетворческой деятельностью, утомляющей ваш рот и зубы. И это доказывает, что Чарльз Дарвин был прав.

Хотя ученые всячески пытались опровергнуть теорию эволюции, выдвинутую Чарльзом Дарвином, эта теория имеет такое огромное психологическое значение, что, если даже будет доказано, что она неверна, ее значение не уменьшится.

Просто понаблюдайте за обезьяной. Она не может сидеть в одной позе, она не может сидеть на одной ветке. Она непрерывно что-то жует – целый день. С того момента, когда она просыпается, и до того момента, когда она засыпает, она все время что-то жует.

Возможно, человек еще не полностью освободился от своего животного наследия – хотя он и ходит на двух ногах, но это не меняет дела.

Насколько я знаю, обезьяны не считают, что вы эволюционировали, ушли в своем развитии дальше, чем они. Они смеются над самой этой идеей.

Они думают, что вы покинули деревья. И на то у них есть серьезные основания. Вы уже не так сильны, как обезьяны, вы не можете жить на деревьях, вы не можете преодолевать расстояние во много миль, прыгая с одного дерева на другое. Вы утратили красоту тела, какой обладают обезьяны. И все потому, что вы стали ходить на двух ногах…

Обезьяны думают: «Вот бедняги! Эти обезьяны не могут жить на деревьях – потому что это очень трудная жизнь, полная испытаний и опасностей; эти трусишки спустились на землю и стали ходить на двух ногах! И мало того, чтобы скрыть свою трусость, они придумали теорию эволюции!»

Ни одна обезьяна не согласна с теорией эволюции.

Если в моем присутствии ты ощущаешь себя ребенком, если ты чувствуешь, что твой ум еще не стал зрелым, – такое осознание надо приветствовать.

Когда ты осознаешь, что отстаешь в своем развитии и что-то блокирует твое сознание, эти блоки могут быть устранены. Фактически, когда ты осознаешь, что у тебя есть какие-то блоки… само осознание устраняет их.

Есть вещи, которые необходимо просто осознать. Само осознание приводит к трансформации; после осознания вам не нужно ничего делать, чтобы вызвать изменения.

Если ты понимаешь, что твой ум незрел, как ум ребенка, ты также понимаешь и то, что ты не являешься умом, – иначе кто же считает ум незрелым? Есть нечто за пределами ума – наблюдатель на холме.

Вы просто смотрите на ум.

Вы совершенно забыли, кто на него смотрит.

Наблюдайте за умом, но не забывайте про наблюдателя – потому что ваша реальность сосредоточена в наблюдателе, а не в уме. А наблюдатель – это всегда совершенно взрослое, зрелое, концентрированное сознание. Сознание не нуждается в росте.

И как только вы осознаете, что ум – это только инструмент в руках вашей свидетельствующей души, исчезнут все проблемы, вы начнете правильно использовать ум. Теперь хозяин проснулся и может приказать слуге делать то, в чем есть необходимость.

Обычно хозяин спит. Мы забыли про наблюдателя, и слуга стал хозяином. А слуга есть слуга – он, конечно же, не очень разумен.

Вам следует напомнить о главном: интеллект принадлежит наблюдающему сознанию, память принадлежит уму.

Память – это совсем другое, она не имеет отношения к интеллекту. Но на протяжении столетий людей обманывали и внушали им, что память – это интеллект. Ваши школы, ваши колледжи, ваши университеты вовсе не стремятся обнаружить в вас интеллект, они стараются выяснить, кто способен больше запомнить.

И сейчас мы прекрасно знаем, что память – это нечто механическое. Память может быть и у компьютера, но у компьютера не может быть интеллекта.

У компьютера может быть память лучше, чем у вас. Недалек тот день, когда люди будут носить в кармане маленькие компьютеры, чтобы не тратить многие годы на изучение истории, географии, физики и химии. Все это может уместиться в маленьком компьютере, который можно носить в кармане, и компьютер сможет немедленно предоставить вам любую необходимую информацию, и она будет абсолютно достоверной.

Память человека не настолько надежна. Он может забывать, может путаться, его память может оказаться заблокированной. Иногда вы говорите: «Я помню это, это вертится у меня на кончике языка». Странно, если это вертится у вас на кончике языка, то почему же вы не способны сказать об этом?

Но вы говорите, что это никак не приходит вам на ум: «Это вертится на кончике языка… Я знаю, что я знаю, и это где-то не очень далеко – совсем рядом». Но тем не менее какая-то преграда, какая-то очень тонкая преграда – это может быть просто завеса – не позволяет этому выйти на поверхность.

И чем больше вы стараетесь, чем более напряженными становитесь, тем меньше вероятность вспомнить это. В конце концов вы забываете об этом, начинаете делать что-то другое – завариваете чай или роете яму в саду, – и вдруг это приходит, потому что вы расслабились, вы совершенно про это забыли, не было больше никакого напряжения. И это вышло на поверхность.

Напряженный ум становится узким. Расслабленный ум становится широким – он может пропускать через себя гораздо больше воспоминаний. Напряженный ум становится настолько узким, что лишь очень немногие воспоминания могут пройти через него.

На протяжении тысяч лет бытовало и до сих пор бытует недоразумение, что память – это и есть интеллект. Это не так.

Можно найти людей, у которых великолепная память, но нет никакого интеллекта, и можно также найти людей с великолепным интеллектом и отвратительной памятью.

Про Томаса Алву Эдисона рассказывают… Возможно, он единственный человек, которому приписывают, по меньшей мере, тысячу изобретений, но память у него была отвратительная.

Во время Первой мировой войны он стоял в очереди, чтобы получить свою продовольственную карточку. Карточки тогда только появились. Постепенно очередь становилась все меньше и меньше, и, наконец, он подошел к стойке и клерк выкрикнул: «Томас Алва Эдисон!» Эдисон начал оглядываться по сторонам, потому что забыл свое имя. Ведь это было так давно… Когда были живы его отец и мать, они называли его по имени. Теперь же он был очень известным, великим ученым, знаменитым профессором – никто не называл его по имени, люди называли его «профессором». Он и сам забыл свое имя.

К счастью, какому-то человеку из очереди показалось, что этот чудак, который стоял перед ним и оглядывался по сторонам, похож на Эдисона.

Человек спросил:

– Как ваше имя?

– Боже мой, мне придется сходить домой и узнать у жены, – ответил Эдисон.

– Насколько я знаю, – сказал человек, – вы и есть Томас Алва Эдисон.

Эдисон ответил:

– Кажется, я слышал это имя раньше. Возможно, это я. Если больше никто не отзовется, значит, это моя карточка.

Он обладал таким огромным интеллектом. Вы не найдете много людей с таким интеллектом.

Но однажды, отправляясь на лекцию, он, прежде чем сесть в автомобиль, попрощался с женой, поцеловал ее и помахал рукой служанке. И жена сказала:

– Вы все перепутали; я – ваша служанка, а она – ваша жена!

– Целыми днями я так занят экспериментами, – сказал он, – и прихожу домой только вечером. Я так давно не видел свою жену при солнечном свете, поэтому, пожалуйста, простите меня – ту, кого я считаю своей женой, я целую, а той, кто является служанкой, я машу рукой. Но позвольте мне идти, так как мой поезд уже стоит у платформы.

Абсолютно никакой памяти.

Его жена имела обыкновение записывать его мысли… потому что иногда ему в голову приходила мысль, но она была незаконченной. И пока он ее не забыл, он просил кого-нибудь, кто был поблизости: «Пожалуйста, запишите это и сохраните для меня. И когда мне это понадобится, просто напомните мне – поскольку другая половина мысли отсутствует. Она появится, но я боюсь, что, когда появится другая половина мысли, эта половина может потеряться».

Кто-то предложил ему:

– Вы ведете себя странно. Почему бы вам не завести записную книжку?

Он ответил:

– В том-то и беда. Я завожу записные книжки, но потом все время забываю, куда я их положил. Тогда проблемой становится записная книжка! А так гораздо удобнее. По крайней мере, кто-то отвечает за половину мысли, и он напомнит мне: «Вот половина вашей мысли. И если другая половина уже пришла вам в голову, заберите ее и освободите меня от этого бремени».

В Индии – как и в Аравии, Китае, Греции, Риме, во всех древних странах, – все древние языки рассчитаны на память, а не на интеллект. Можно стать великим знатоком санскрита, не имея никакого интеллекта, – в интеллекте нет необходимости, нужна только совершенная память. Совсем как у попугая… Попугай не понимает того, что он говорит, но он может говорить это абсолютно правильно, с правильным произношением. Вы можете научить его всему, чему хотите. Все древние языки рассчитаны на память.

И вся система образования в мире делает упор на память. На экзаменах студента спрашивают не о том, что демонстрирует его интеллект, а о том, что способна продемонстрировать его память, что он запомнил из учебников. Это одна из причин недоразвитости вашего ума. Вы пользуетесь памятью так, как будто она является вашим разумом, – это чрезвычайно серьезное недоразумение. Вы знаете, помните и можете цитировать священные писания, и вы начинаете думать, что вы зрелые, знающие, мудрые.

Это та проблема, которую вы чувствуете.

Я не человек памяти. И мои усилия здесь направлены на то, чтобы вызвать у вас желание двигаться по направлению к вашему разуму.

Не имеет значения, сколько вы помните.

Важно, сколько вы сами пережили.

А для переживаний, связанных с вашим внутренним миром, вам нужен сильный разум – память тут не поможет. Да, если вы хотите стать ученым, профессором, пандитом, вы можете заучивать священные писания и гордиться тем, что так много знаете. И другие люди тоже будут думать, что вы много знаете, но, если копнуть глубже, ваша память – это не что иное, как невежество.

Передо мной вы не можете скрыть свое невежество.

Всеми возможными способами я пытаюсь показать вам ваше невежество, потому что, чем раньше вы обратите внимание на свое невежество, тем скорее вы сможете от него избавиться. И знание оказывается таким прекрасным переживанием, что любые заимствования по сравнению с ним – это просто идиотизм.

Я слышал об архиепископе Японии. Он хотел обратить в христианство одного дзен-мастера. Он отправился к этому мастеру, ничего не зная о дзен, не имея никакого представления о внутреннем мире человека. Его приняли с большой любовью и уважением.

Он открыл Библию, которую принес с собой, и стал читать Нагорную проповедь. Он хотел произвести впечатление на мастера дзен… «Мы следуем за этим человеком. Что вы думаете об этих словах, об этом человеке?»

Он прочитал всего два предложения, и дзен-мастер сказал ему:

– Достаточно. Вы следуете за хорошим человеком, но он тоже следовал за другими хорошими людьми. Ни вы не знаете, ни он не знает. Так что отправляйтесь домой.

Архиепископ был сильно потрясен. Он сказал:

– Позвольте мне, по крайней мере, дочитать до конца.

– Оставьте эти глупости, – сказал дзен-мастер. – Если вы что-то знаете, расскажите об этом. Закройте книгу! Мы не верим в книги. Истина скрывается в вашем существе, а вы ищете ее в мертвых книгах. Отправляйтесь домой и загляните внутрь себя. И когда вы там что-то найдете, тогда приходите. Если вы думаете, что эти слова, которые вы привели мне, принадлежат Иисусу Христу, вы ошибаетесь.

Иисус Христос просто повторял Ветхий Завет. Всю свою жизнь он пытался убедить людей, что он – последний пророк иудеев. Он никогда не слышал слово «христианин», он никогда не слышал слова «Христос». Он родился иудеем, он жил иудеем, и он умер иудеем. И все его усилия были направлены на то, чтобы убедить евреев: «Я – долгожданный пророк, спаситель, про которого говорил Моисей. Я пришел».

Евреи могли бы простить его… Евреи – неплохие люди. И они не склонны к насилию. Такие умные люди, как евреи, не могут быть сторонниками насилия. Сорок процентов всех Нобелевских премий приходится на евреев; это выходит за рамки всяких пропорций, сопоставимых с их численностью. Почти половина Нобелевских премий достается евреям, а другая половина – остальному миру.

Такие умные люди не распяли бы Иисуса, если бы он говорил о чем-то, что шло от его собственного опыта. Но он говорил о том, что не было его опытом. Все это было заимствовано, а он выдавал это за свое.

Евреи не могли простить такую нечестность.

В остальном же Иисус никому не причинял никакого вреда. Он был немного назойлив – совсем как Свидетели Иеговы или люди из «Харе Кришна», они тоже немного назойливы. Если они прицепятся к вам, они не будут вас слушать, они начнут учить вас мудрости, давать всякие советы – а вам это не интересно, вы хотите заняться другим делом, хотите, чтобы вас оставили в покое. Но они полны решимости спасти вас. Хотите вы быть спасенными или нет, не имеет значения, – вас непременно нужно спасти.

Однажды я сидел на берегу Ганга в Аллахабаде – в этот момент как раз садилось солнце, – и какой-то человек стал кричать из воды: «Спасите меня! Спасите меня!»

Мне не интересна сама идея спасения кого бы то ни было. Поэтому я оглянулся вокруг… Если кто-то заинтересован в его спасении, пусть он воспользуется этой возможностью первым. Но рядом никого не было, так что в конце концов пришлось прыгнуть мне.

Это оказалось нелегким занятием… Человек был полным, тяжелым. В Индии самых полных людей вы найдете в Аллахабаде и Варанаси – это брамины, индуистские священники, которые только и делают, что едят.

Так или иначе, я его вытащил. А он начал злиться:

– Зачем ты вытащил меня?

– Вот это да! – воскликнул я. – Ты просил о помощи, ты кричал: «Спасите меня!»

– Это все потому, – заявил он, – что я испугался смерти. На самом же деле, я совершал самоубийство.

– Извини, я и понятия не имел, что ты совершал самоубийство, – сказал я и столкнул его снова в воду.

А он опять начал кричать:

– Помогите!

Я сказал:

– Теперь жди, пока не придет кто-нибудь другой. А я буду сидеть здесь и наблюдать, как ты совершаешь самоубийство.

– Что ты за человек? – воскликнул он. – Я же погибаю!

– Погибай! – ответил я. – Это твое дело!

Но есть люди, которых так и тянет кого-нибудь спасать.

Мастер дзен сказал архиепископу: «Иисус повторял слова старых пророков. Вы повторяете слова Иисуса. Повторение никому не поможет. Вам необходимо ваше собственное переживание – это единственное, что вас сделает свободным».

Это хорошо, что ты понимаешь, что твой ум начинает вести себя как ребенок, что он незрел. Помни также о том, кто наблюдает за этим ребенком, за незрелым умом, и будь с наблюдателем. Выбрось из ума все свои привязанности – поскольку ум является всего лишь механизмом, – и ум начнет замечательно функционировать. Когда твой наблюдатель станет бдительным, твой интеллект начнет развиваться.

Дело ума – запоминать, и ум может справляться с этим очень хорошо. Но общество навязало уму бремя интеллекта, а это вне его компетенции. Это нанесло вред его способности запоминать. Это не сделало вас более разумными, это просто сделало вашу память ненадежной, подверженной ошибкам.

Всегда помните: глаза нужны для того, чтобы видеть, не пытайтесь слушать глазами. Уши нужны для того, чтобы слушать, – не пытайтесь видеть ушами. Иначе вы сойдете с ума. Несмотря на то что с вашими глазами все в порядке, с вашими ушами все в порядке, вы пытаетесь использовать их не по назначению.

Если твой наблюдатель пребывает в абсолютной ясности, то тело выполняет свои функции, ум выполняет свои функции, сердце выполняет свои функции. Никто не вмешивается в чужую работу.

И тогда жизнь становится гармонией, звучанием оркестра.

Второй вопрос:

Ошо,

Почему я всегда чувствую себя таким несчастным? Впускал ли я на самом деле когда-нибудь тебя внутрь? Как только я сажусь перед тобой, все мои несчастья исчезают. Что же происходит? Не можешь ли ты избавить меня от всего этого?

Ответ заключен в твоем вопросе. Ты не хочешь брать на себя ответственность за свое собственное существование, кто-то другой должен это сделать.

И это единственная причина твоих страданий.

Невозможно, чтобы кто-то другой избавил тебя от страданий. Невозможно, чтобы кто-то другой сделал тебя блаженным… Но если ты осознаешь, что ты сам несешь ответственность за свои страдания и за свое блаженное состояние… Никто другой не может ничего сделать. Твое страдание – это твоих рук дело; твое блаженство тоже будет делом твоих рук.

Но это трудно принять: страдание – это моих рук дело?

Каждый считает, что в его страданиях виноваты другие. Муж думает, что в его страданиях виновата жена, жена думает, что в ее страданиях виноват муж, дети думают, что в их страданиях виноваты родители, родители думают, что в их страданиях виноваты дети. Все так запутано. И когда кто-то другой виноват в ваших страданиях, вы не осознаете, что, отказываясь от ответственности, вы теряете свою свободу.

Ответственность и свобода – это две стороны одной медали.

И поскольку вы думаете, что ответственность за ваши страдания несут другие… Находятся шарлатаны, так называемые спасители, посланники Бога, пророки, которые продолжают вас убеждать: «Вам не надо ничего делать, просто следуйте за мной. Верьте в меня, и я спасу вас. Я ваш пастырь, вы мои овцы».

Странно, что ни один человек не выступил против таких людей, как Иисус Христос, и не сказал: «Это крайне оскорбительно – говорить, что ты пастырь, а мы овцы, ты спаситель, а мы лишь зависим от твоего сострадания, что вся наша религия сводится только к тому, чтобы верить в тебя». Но поскольку мы перекладываем ответственность за наши страдания на других, мы принимаем как следствие, что блаженство тоже придет от других.

Естественно, если страдание приходит от других, то и блаженство должно тоже приходить от других. Но тогда что же делаете вы? Вы не несете ответственности ни за страдания, ни за блаженство – в чем же тогда ваша роль? Каково ваше назначение? Быть объектом притяжения для тех людей, которые заставляют вас страдать, и для других, которые помогают вам, спасают вас и делают вас блаженными? Выходит, вы просто марионетки?

Все ниточки находятся в руках других. Вы не уважаете свое человеческое достоинство, вы не уважаете себя. Вы не испытываете никакой любви к вашему собственному существу, к вашей собственной свободе.

Если вы с уважением относитесь к своей жизни, вы отвергнете всех спасителей. Вы скажете всем спасителям: «Убирайтесь! Спасайте самих себя, этого достаточно. Это наша жизнь, и мы должны прожить ее сами. Если мы сделаем что-то не так, мы будем страдать, мы примем последствия наших неправильных действий без всяких жалоб».

Возможно, так человек и учится: падая и снова поднимаясь, сбиваясь с пути и снова находя его. Вы совершаете ошибки. Но каждая ошибка делает вас более разумными, вы не совершите ту же самую ошибку снова. Если вы совершите ту же самую ошибку снова, это означает, что вы не учитесь. Вы не используете свой разум, вы ведете себя, как робот.

Все мои усилия направлены на то, чтобы вернуть каждому человеческому существу чувство собственного достоинства, которое принадлежит ему изначально – и которое он отдал первому встречному.

И вся эта глупость происходит от того, что вы не готовы признать ответственность за свои страдания.

Только подумайте: вы не сможете обнаружить ни одного страдания, за которое бы вы не были ответственны. Обязательно есть какая-то причина в вас, которая приводит к страданию, – это может быть ревность, это может быть гнев, это может быть жадность.

И разве было когда-нибудь такое, чтобы кто-то в этом мире сделал кого-то другого блаженным? Это зависит только от вас, от вашей тишины, от вашей любви, от вашего покоя, вашего доверия. И чудо случается – никто его не совершает.

В Тибете есть одна прекрасная история о Марпе. Возможно, она не основана на фактах, но ее значение огромно.

Меня мало заботят факты. Я делаю акцент на значении и на истине, а это совсем другое дело.

Марпа услышал об одном мастере. Он находился в поиске, и он отправился к этому мастеру. Он сдался мастеру, он полностью доверился ему. И он спросил мастера:

– Что я теперь должен делать?

Мастер сказал:

– Раз ты сдался мне, ты ничего не должен делать. Просто верь в меня. Мое имя будет единственной тайной мантрой для тебя. Всякий раз, когда ты окажешься в сложной ситуации, просто вспомни мое имя, и все будет в порядке.

Марпа коснулся его ног. И он сразу же решил проверить это – он был простым человеком. Он пошел по поверхности реки. Другие ученики, которые были с мастером много лет, не могли в это поверить – он шел по воде!

Они сообщили мастеру:

– Тот человек, ты не понял его. Это не обычный человек, он ходит по воде!

– Что? – воскликнул мастер.

Они все побежали к реке, а там Марпа ходил по воде, пел песни, танцевал. Когда он вернулся на берег, мастер спросил у него:

– В чем секрет?

– В чем секрет? – сказал Марпа. – Это тот самый секрет, который ты мне дал, – твое имя. Я вспомнил про тебя. Я сказал: «Мастер, позволь мне пройти по воде», – и это случилось.

Мастер не мог поверить, что все дело в его имени. Сам он не умел ходить по воде. Хотя возможно… Он же никогда не пробовал.

Но было бы лучше проверить еще кое-что, прежде чем попробовать. Он сказал Марпе:

– Ты можешь спрыгнуть с той горы?

Марпа ответил:

– Все, что скажешь.

Он поднялся на гору и прыгнул, а все стояли внизу, ожидая, что Марпа разобьется вдребезги! Они не думали, что от него что-то может остаться, – гора была очень высокой.

Но Марпа, улыбаясь, опустился в долину сидящим в позе лотоса и приземлился прямо под деревом. Его окружили со всех сторон, осмотрели – ни одной царапины.

Мастер воскликнул:

– Это потрясающе! Ты использовал мое имя?

– Да, я использовал твое имя, – ответил Марпа.

Мастер сказал:

– Хорошо, теперь я сам попробую.

И с первым же шагом он ушел под воду.

Марпа не мог поверить в то, что мастер исчез под водой. Его ученики прыгнули следом за ним и кое-как его вытащили. Он почти не дышал. Ему удалили воду из легких… и он кое-как ожил.

Марпа спросил у него:

– Что случилось?

– Прости меня, – ответил тот. – Я никакой не мастер, я просто притворщик.

Но Марпа сказал:

– Если ты притворщик, то почему сработало твое имя?

– Это не мое имя сработало, – ответил притворщик. – Сработало твое доверие. Не имеет значения, кому ты доверяешь, – все дело в самом доверии, в любви, в их тотальности. Я же не доверяю себе. Я никому не доверяю. Я всех обманываю – как я могу доверять? И, поскольку я сам обманываю людей, я все время боюсь быть обманутым. Для меня доверие невозможно. Ты же невинный человек, ты мне доверился. Именно благодаря твоему доверию случились чудеса.

Неважно, произошла ли эта история на самом деле.

Несомненно одно: причиной ваших страданий являются ваши ошибки, а ваши доверие и любовь приводят вас к блаженству.

Вы сами создали свое рабство, и вы сами должны заявить о своей свободе.

Ты спрашиваешь меня: «Почему я несчастен?»

Ты несчастен, потому что ты не берешь на себя ответственность за свое несчастье. Просто посмотри, что из себя представляет твое несчастье, поищи его причину – и ты найдешь ее в самом себе. Устрани причину, и страдания исчезнут.

Но люди не хотят устранять причины, они хотят просто избавиться от страданий. Это невозможно, это противоречит здравому смыслу.

И еще ты просишь спасти тебя, помочь тебе.

Тебе незачем становиться попрошайкой. Мои люди не должны быть нищими. Мои люди – не овцы, мои люди – императоры.

Прими на себя ответственность за свои страдания, и ты обнаружишь, что внутри тебя есть все, что необходимо для блаженства, свободы, радости, просветления, бессмертия.

Нет нужды ни в каком спасителе. Никаких спасителей никогда и не было, все спасители – лицемеры. Им поклоняются, так как люди хотят, чтобы их кто-то спасал. Спасители появляются, потому что на них всегда есть спрос, а где есть спрос, там есть и предложение.

Когда вы зависите от других, вы теряете свою душу.

Вы забываете, что обладаете таким же универсальным сознанием, как сознание любого другого человека, таким же великим сознанием, как сознание Гаутамы Будды, – вы просто не осознаете этого, вы не искали это сознание. И не искали вы его потому, что вы смотрите на других: кто-то другой должен вас спасти, кто-то другой должен помочь вам. И вы продолжаете попрошайничать, не осознавая, что весь этот мир принадлежит вам.

Признание чувства собственного достоинства, свободы и ответственности следует рассматривать в качестве одного из самых основных принципов саньясы.

Третий вопрос:

Ошо,

Пожалуйста, расскажи о садхане, основанной на том, чтобы как можно дольше удерживать свое внимание на размышлении о «Я» или на ощущении «Я есть» и на том, чтобы задавать себе вопросы: «Кто я?» или «Откуда возникает это „Я“?» Каким образом этот подход к медитации отличается от наблюдения за промежутками между вдохами и выдохами? Имеет ли значение, на чем концентрировать внимание при наблюдении за дыханием: на сердечном центре или на находящемся ниже центре живота?

Это древний метод медитации, но он полон опасностей.

Если вы небдительны, велика вероятность того, что этот метод уведет вас в сторону от правильной цели.

Этот метод прост. Вы сосредотачиваетесь на представлении о «Я», закрывая глаза и спрашивая: «Кто я?»

Самая большая проблема заключается в том, что, когда вы спрашиваете: «Кто я?»… От кого вы собираетесь получить ответ? По всей вероятности, ответ придет из вашей традиции, из ваших священных писаний, из вашей обусловленности.

Вы слышали, что «Я не есть тело, я не есть ум. Я есть душа, я есть предельное, Брахма, я есть Бог». Все это вы слышали раньше.

Вы спросите несколько раз: «Кто я? Кто я?» – а затем скажете: «Я есть предельное, Брахма». Но это не открытие, это просто глупость.

Если вы хотите правильно использовать этот метод, то этот вопрос не должен задаваться вербально. «Кто я?» не должно повторяться в виде слов. Потому что, пока этот вопрос будет оставаться вербальным, вы будете давать и вербальный ответ, приходящий из ума.

Вы должны отбросить вопрос, выраженный словами. Он должен остаться только в виде смутной идеи – чем-то вроде жажды. Но не словами «Я хочу пить» – вы видите разницу? Когда вы хотите пить, вы просто чувствуете жажду.

И если вы находитесь в пустыне, вы чувствуете жажду каждой клеткой своего тела. Вы не говорите: «Я хочу пить, я хочу пить». Это уже не вопрос языка, это вопрос существования.

Если вопрос «Кто я?» становится экзистенциальным вопросом, если вы не задаете его словами, а вместо этого в вашем центре возникает ощущение этого вопроса, тогда не будет нужды ни в каком ответе. Тогда это никак не коснется ума.

Ум не услышит то, что не выражено словами, и ум не ответит на то, что не выражено словами.

Все ваши священные писания находятся в уме, все ваше знание собрано там.

Теперь вы входите в невинное, чистое пространство. Вы не получите ответ. Вы получите ощущение, вы получите вкус, вы получите аромат.

По мере того как вы будете двигаться глубже, вы будете все больше наполняться ощущением бытия, бессмертия, блаженства, тишины… Это потрясающее благословение.

Но нет никакого ответа вроде: «Я есть это, я есть то». Все это из священных писаний. А ощущение исходит из вас, и оно содержит в себе некую истину.

Это очень эффективный метод.

Один из великих мастеров этого столетия, Рамана Махарши, применял в работе со своими учениками только этот метод: «Кто я?» Но я встречал сотни его учеников – они нисколько не приблизились к предельному переживанию. И причина состоит в том, что они уже знают ответ.

Я спрашивал их:

– Вы знаете ответ?

И они отвечали:

– Да, мы знаем ответ.

– Если вы знаете ответ, – говорил я им, – тогда почему вы продолжаете спрашивать? И ваше вопрошание не может продолжаться очень долго – вы два или три раза задаете вопрос, и приходит ответ. Ответ уже был у вас, он был еще до вопроса.

Так что это просто игра ума. Если вы хотите поиграть в нее, вы можете поиграть. Но если вы действительно хотите войти в это, как это подразумевалось Раманой Махарши и всеми древними провидцами, тогда должна быть бессловесная жажда.

Незнание себя причиняет боль, это – рана. Незнание себя делает всю вашу жизнь бессмысленной. Вы можете знать все и при этом не знать самого себя – а это самое первое, что вы должны знать.

Поэтому, если тебе удастся не попасть в ловушку словесного вопроса, тогда все замечательно, ты можешь двигаться дальше.

Ты также спросил о свидетельствовании, о наблюдении за дыханием и о том, в какой точке за ним следует наблюдать. В любой точке – дело не в том, в какой точке ты за ним наблюдаешь, дело в самом наблюдении.

Акцент делается на вашем наблюдении, на вашей бдительности. Все эти точки – просто предлог. Ты можешь наблюдать за дыханием у кончика носа, где делается вдох, ты можешь наблюдать, как воздух входит внутрь, ты можешь наблюдать, как он выходит, – ты можешь наблюдать за дыханием в какой угодно точке. Ты можешь наблюдать за движением своих мыслей. Самое главное – не потеряться в том, за чем ты наблюдаешь, считая, что важен именно объект наблюдения. Объект наблюдения как раз не важен…

Важно, чтобы ты оставался бдительным, чтобы ты не забывал наблюдать, что ты наблюдал… наблюдал… наблюдал.

И постепенно, по мере того как наблюдатель становится все более и более стойким, твердым, неколебимым, происходит трансформация. То, за чем ты наблюдал, исчезает.

Впервые наблюдатель сам становится наблюдаемым, созерцатель сам становится созерцаемым.

И тогда ты приходишь домой.

Четвертый вопрос:

Ошо,

Я ничего не ожидал от тебя, и все же ты перехитрил меня, подарив мне много прекрасного. Есть ли что-то, о чем саньясин должен просить, или все случается само собой?

Все случается само собой, но саньясин должен оставаться бдительным, чтобы не опоздать на поезд.

Поезд приходит сам по себе, но вы должны быть бдительными. Вокруг вас столько всего происходит, двадцать четыре часа в сутки… Когда вы бодрствуете, спите… вы должны быть бдительными по отношению к тому, что происходит. И чем более бдительными вы будете, тем сильнее вы будете удивлены… Происходит то же самое, что происходило и раньше, но смысл изменился, значение уже другое.

Цветок розы тот же самый, но теперь он сияет, он окружен новой энергией, которую вы раньше не осознавали, – появилась новая красота. Кажется, что раньше вы видели только внешнюю сторону розы, теперь же вы способны видеть ее изнутри. Раньше вы смотрели на дворец со стороны, теперь вы входите в его внутренние покои. Вы видели луну сотни раз, но когда вы смотрите на нее, находясь в состоянии безмолвия, покоя, пребывая в медитации, вы осознаете красоту, которую раньше не осознавали, красоту, которая обычно недоступна, для постижения которой вам потребуется некая проницательность.

И эта проницательность вырастает в безмолвии, в покое.

Случилось так, что… Это очень знаменательный случай. Индийский поэт Рабиндранат Тагор перевел на английский язык один из своих сборников стихов «Гитанджали» («Жертвенные песни»). За эту небольшую книгу он был удостоен Нобелевской премии.

В Индии эта книга существовала уже по меньшей мере пятнадцать лет. Но пока книга не соответствует международным стандартам языка и не признана во всем мире, за нее трудно получить Нобелевскую премию.

Рабиндранат немного волновался, так как он сам перевел ее, а переводить стихи – очень трудное занятие. Переводить прозу легко, а переводить поэзию – чрезвычайно трудно, поскольку в прозе есть что-то от рыночной площади, а поэзия – это нечто из мира любви, из мира красоты, из мира луны и звезд. Это очень тонкое дело.

В каждом языке есть свои нюансы, которые почти непереводимы. Хотя поэт сам перевел свои стихи, у него были сомнения относительно перевода. Поэтому он показал перевод хорошо известному в то время христианскому миссионеру Ч. Ф. Эндрюсу – очень образованному, культурному, умудренному опытом человеку.

Эндрюс предложил четыре изменения. Он сказал: «Все остальное правильно, но в четырех местах есть грамматические неточности».

Рабиндранат просто принял его рекомендации и изменил эти четыре места.

В Лондоне его друг, ирландский поэт Йитс, организовал встречу английских поэтов, чтобы послушать перевод Рабиндраната. Все оценили его по достоинству. Красота стихов Рабиндраната была чем-то абсолютно новым для западного мира.

Но Йитс, который был самым известным поэтом Англии в то время, сказал:

– Все хорошо, но, кажется, кто-то, не являющийся поэтом, внес некоторые изменения в четырех местах.

Рабиндранат не мог поверить этому. Он спросил:

– Где эти четыре места?

Йитс указал именно на те четыре места.

Рабиндранат спросил:

– Что здесь не так?

Йитс ответил:

– Грамматически здесь все правильно. Но с точки зрения поэзии… Тот, кто предложил эти изменения, знает грамматику, но не знает поэзии. Он человек ума, а не человек сердца. Течение в этих местах останавливается, как будто река наткнулась на скалу.

Рабиндранат сказал ему:

– Я консультировался с Эндрюсом, это его слова. Я скажу вам, какие слова там были раньше.

И когда он вставил свои собственные слова, Йитс сказал:

– Они совершенно правильны, хотя с точки зрения грамматики не совсем удачны. Но грамматика не важна. Когда речь идет о поэзии, грамматика не важна. Оставьте ваши собственные слова.

Я всегда полагал, что есть пути ума и есть пути сердца, они не нуждаются в поддержке друг друга. И если случается, что ум не согласен с сердцем, тогда ум неправ. Его согласие или несогласие не имеют значения. Важно, чтобы ваше сердце чувствовало себя легко, как дома, было спокойным, тихим, гармоничным.

Все наше обучение направлено на развитие ума, поэтому наш ум весьма изощрен. И никому нет дела до сердца. Фактически, его отталкивают в сторону, потому от него нет никакой пользы на рынке, от него нет никакой пользы в мире амбиций, в политике, в бизнесе.

Но со мной ситуация как раз противоположная – бесполезен ум. Сердце…

Все случается, просто ваше сердце должно быть готовым воспринимать.

Все случается, но если ваше сердце закрыто… Тайные законы жизни таковы, что даже стука не будет в двери вашего сердца.

Существование умеет ждать, оно может ждать вечность.

Все зависит от вас.

Все готово случиться в любое мгновение. Просто откройте все ваши двери, все окна, чтобы существование могло вливаться в вас со всех сторон. Нет никакого другого бога, кроме существования, и нет никакого другого рая, кроме самого вашего существа.

Когда существование вливается в ваше существо, тогда в вас входит рай или вы входите в рай – это всего лишь различные способы выразить одно и то же.

Но помните: от вас ничего не ожидается.

Все религии на протяжении столетий говорили вам, что вы должны делать это, вы должны делать то. Что вы должны быть своим собственным мучителем, вы должны отказаться от удовольствий, вы должны бороться со своим телом, вы должны отречься от мира.

В буддистских писаниях перечислены тридцать три тысячи правил, которым должен следовать саньясин. Их даже невозможно запомнить – а о том, чтобы следовать им, не может быть и речи.

Я не даю вам ни одного правила, которому вы должны следовать; у вас должно быть только простое понимание, что это ваша жизнь, – наслаждайтесь ею, позволяйте ей петь внутри вас, позволяйте ей танцевать внутри вас. Вам ничего больше не нужно делать, кроме того, чтобы просто оставаться доступными.

И вы будете осыпаны цветами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.