Глава 28. Пока все существование не…

Глава 28. Пока все существование не…

Первый вопрос:

Ошо,

Ты недавно сказал, что большинство людей не живет, а прозябает. Пожалуйста, расскажи нам про искусство жизни, чтобы и смерть тоже могла стать празднованием.

Человек рождается, чтобы реализовать свою жизнь, и все зависит от него самого.

Он может упустить жизнь. Он может продолжать дышать, продолжать принимать пищу, продолжать стареть, продолжать двигаться к могиле – но это не жизнь. Это постепенное умирание, растянутое на семьдесят лет, от колыбели до могилы.

И поскольку миллионы людей вокруг вас умирают этой постепенной, медленной смертью, вы начинаете им подражать. Дети учатся всему от окружающих, а нас окружают мертвецы.

Поэтому сначала нужно понять, что я имею в виду под «жизнью». Она не должна быть просто старением. Она должна быть созреванием. А это две разные вещи.

Стареть может любое животное. Взросление, созревание – это прерогатива человеческих существ. Лишь немногие заявляют о своем праве на это.

Взрослеть – значит каждое мгновение двигаться все глубже к источнику жизни и все удаляться от смерти – а не наоборот. Чем глубже вы погружаетесь в жизнь, тем сильнее вы осознаете бессмертие внутри вас. Вы удаляетесь от смерти, и наступает момент, когда вы видите, что смерть есть не что иное, как перемена одежды или переезд из одного дома в другой, изменение формы – ничто не умирает, ничто не может умереть. Смерть – это величайшая из всех иллюзий.

Чтобы понять, что такое созревание, просто понаблюдайте за деревом. По мере того как дерево становится все выше, его корни прорастают все глубже. Так поддерживается баланс: чем выше становится дерево, тем глубже в землю уходят его корни. Не может быть дерева высотой в сто пятьдесят футов и с короткими корнями, они не могли бы поддерживать такое огромное дерево.

В человеческой жизни созревание означает, что вы растете вглубь самого себя – именно там ваши корни.

Для меня первый принцип жизни – это медитация. Все остальное имеет второстепенное значение. И детство – самое лучшее время. Чем вы старше, тем вы ближе к смерти, и двигаться в медитацию становится все труднее и труднее.

Медитация означает погружение в бессмертие, в вечность, в божественное.

И детство – самое подходящее для этого время, потому что в детстве человек еще не обременен знаниями, не обременен религией, не обременен образованием, не обременен всевозможным мусором. Он невинен.

Но, к сожалению, невинность ребенка осуждается как невежество. Невежество и невинность похожи, но они не одно и то же. Невежество – это тоже состояние неведения, как и невинность. Но между ними есть и огромное различие, которого человечество до сих пор не замечало. Невинность не знает – но она и не стремится знать. Она полностью довольна, удовлетворена.

У маленького ребенка нет амбиций, нет желаний. Он так поглощен настоящим мгновением – летящая птичка полностью завладевает его вниманием, простая бабочка с ее прекрасной расцветкой очаровывает его; радуга на небе – и он представить себе не может, что бывает что-то более значительное, более ценное, чем эта радуга. А ночь, полная звезд, мириады звезд… Невинность богата, она полна, она чиста.

Невежество бедно, оно как попрошайка, который хочет этого, хочет того, хочет быть знающим, хочет быть уважаемым, хочет быть богатым, хочет быть могущественным. Невежество двигается по пути желаний. Невинность – это состояние отсутствия желаний.

Но поскольку и в невежестве, и в невинности отсутствует знание, мы остаемся в замешательстве относительно их природы. Мы принимаем на веру, что невежество и невинность – это одно и то же.

Первым шагом в искусстве жизни будет создание демаркационной линии между невежеством и невинностью. Невинность следует поддерживать, защищать, потому что ребенок несет в себе величайшее сокровище – сокровище, которое мудрецы находят после напряженных усилий. Мудрецы говорят, что они снова становится детьми, рождаются заново.

В Индии истинный брамин, истинный знающий, называл себя двиджем, «дважды рожденным». Почему «дважды рожденный»? Что случилось с первым рождением? Зачем нужно второе рождение? И какую выгоду он извлечет из второго рождения? Во втором рождении он получает то, к чему он имел доступ в первом рождении, но общество, родители, окружающие его люди разрушили это, уничтожили это.

Каждого ребенка пичкают знаниями. Нужно любым способом избавиться от его простоты, потому что простота не поможет ему в этом мире соперничества. В глазах мира он из-за своей простоты будет выглядеть как простак, его невинность будут эксплуатировать всеми возможными способами. В страхе перед обществом, в страхе перед миром мы пытаемся изменить себя, мы пытаемся сделать каждого ребенка умным, хитрым, знающим – чтобы он принадлежал к категории власть имущих, а не к категории угнетаемых и беспомощных.

И ребенок, начав развиваться в неправильном направлении, продолжает двигаться и дальше по этому пути – вся его жизнь идет в этом направлении.

И как только вы начинаете понимать, что упускаете жизнь, первое, что нужно вернуть, – это невинность. Отбросьте ваши знания, забудьте ваши священные писания, забудьте ваши религии, ваши теологии, ваши философии. Родиться заново, стать невинными – это в ваших руках. Очистите свой ум от всего того, что не познано вами самими, от всего, что заимствовано, от всего, что исходит из традиций, обычаев, от всего, что вы получили от других – родителей, учителей, университетов. Просто избавьтесь от этого. Станьте снова простыми, станьте снова детьми. И это чудо возможно благодаря медитации.

Медитация – это просто необычный хирургический метод, который отсекает все, что не ваше, и оставляет только то, что является вашим подлинным существом. Она сжигает все остальное и оставляет вас беззащитными, одиноко стоящими под солнцем, на ветру. Как будто вы – первый человек, пришедший на землю, который не знает ничего, который должен все открыть, должен быть искателем, который должен отправиться в паломничество. Второй принцип – это паломничество, жизненный путь.

Жизнь должна быть поиском – не желанием, а поиском; не стремлением стать этим или тем, президентом или премьер-министром, а поиском, чтобы ответить на вопрос: «Кто я?»

Очень странно, что люди, которые не знают, кто они, пытаются кем-то стать. Они даже не знают, кто они в данную минуту! Они не знакомы со своим собственным существом – но у них есть цель стать кем-то. Стремление стать кем-то – это болезнь души. Ваше существо – это и есть вы.

И открытие своего существа – это начало жизни. Тогда каждое мгновение приводит к новому открытию, приносит новую радость; новая тайна открывает перед вами свои двери, в вас начинают рождаться новая любовь, новое сострадание, которого вы никогда раньше не испытывали, новая чувствительность к красоте, к доброте.

Вы становитесь такими чувствительными, что даже самая маленькая травинка приобретает для вас огромное значение. Ваша чувствительность дает вам ясное понимание того, что эта маленькая травинка так же важна для существования, как и самая большая звезда; без этой травинки существование было бы меньшим, чем оно есть. И эта травинка уникальна, она незаменима, она обладает своей собственной индивидуальностью.

И эта чувствительность позволит вам обрести новую дружбу – дружбу с деревьями, птицами, животными, горами, реками, океанами, звездами. Жизнь будет становиться богаче, потому что будет расти любовь, будет расти дружелюбие.

В жизни святого Франциска был такой замечательный случай. Он умирал, а всю свою жизнь он переезжал на своем осле с места на место, делясь с людьми своими переживаниями. Все его ученики собрались, чтобы послушать его последние слова.

Последние слова человека всегда являются самыми важными из всех слов, которые он когда-либо произносил, потому что они содержат в себе весь опыт его жизни.

Но то, что услышали ученики… Они не могли поверить…

Святой Франциск обратился не к ученикам, он обратился к ослу. Он сказал:

– Братец осел, я в неоплатном долгу перед тобой. Ты перевозил меня с места на место и никогда не жаловался, никогда не ворчал. Прежде, чем я оставлю этот мир, единственное, что я хотел бы получить, – это твое прощение. Я относился к тебе не по-человечески.

Это были последние слова святого Франциска. Нужно обладать огромной чувствительностью, чтобы сказать ослу: «Братец осел» и попросить у него прощения.

Когда вы становитесь более чувствительными, ваша жизнь меняется. Это уже не маленький пруд, это – океан. Она больше не ограничена вами, вашей женой и вашими детьми – она вообще больше ничем не ограничена. Все существование становится вашей семьей, и пока все существование не станет вашей семьей, вы не узнаете, что такое жизнь. Ни один человек не является островом, все мы связаны.

Мы – огромный континент, мы соединены между собой миллионами способов.

И если наши сердца не наполнены любовью к целому, то соответственно сокращается наша жизнь.

Медитация принесет вам чувствительность, великое чувство принадлежности к этому миру. Это наш мир, это наши звезды – мы здесь не посторонние. Мы по природе своей принадлежим существованию. Мы – часть его, мы – его сердце.

Кроме того, медитация принесет вам великую тишину – потому что все ненужные знания исчезнут. Мысли, которые являются частью знания, тоже исчезнут… Останется необъятная тишина, и вы будете удивлены: эта тишина – единственная музыка, которая есть на свете.

Любая музыка – это попытка тем или иным образом что-то сообщить о тишине.

Провидцы древнего Востока настойчиво подчеркивали, что все великие искусства: музыка, поэзия, танец, живопись, скульптура – рождаются из медитации. Они являются попыткой каким-то образом привнести непознаваемое в мир известного, чтобы помочь тем, кто не готов к паломничеству, – это просто подарок тем, кто не готов отправиться в путь. Может быть, песня пробудит желание отправиться на поиски источника, может быть, статуя…

В следующий раз, когда вы окажетесь в храме Гаутамы Будды или Махавиры, просто посидите в тишине, созерцая статую. Эти статуи сделаны таким образом, им приданы такие пропорции, что, если вы будете созерцать их, на вас снизойдет тишина. Это статуи для медитации, они не имеют отношения к Гаутаме Будде или Махавире.

Вот почему все эти статуи похожи друг на друга – статуи Махавиры, Гаутамы Будды, Неминатхи, Адинатхи… Двадцать четыре тиртханкара джайнов… В одном храме вы найдете двадцать четыре одинаковые статуи, совершенно одинаковые.

В детстве я часто спрашивал у отца:

– Ты можешь объяснить мне, как это возможно, чтобы двадцать четыре человека были абсолютно одинаковыми? Один и тот же рост, один и тот же нос, одно и то же лицо, одно и то же тело.

А он отвечал:

– Я не знаю. Я сам всегда удивлялся, что между ними нет никакого различия. Это неслыханно: во всем мире нет даже двух одинаковых человек, что уж говорить о двадцати четырех?

Но когда расцвела моя медитация, я нашел ответ – я узнал это не от кого-то другого, я сам нашел ответ: эти статуи не имеют никакого отношения к людям. Эти статуи имеют отношение к тому, что происходило внутри этих двадцати четырех человек, а внутри у них происходило одно и то же.

Здесь, в Индии, никто не беспокоится о внешнем, мы настаиваем на том, что только внутреннее заслуживает внимания. Внешнее не имеет значения. Кто-то молод, кто-то стар, кто-то черный, кто-то белый, кто-то мужчина, кто-то женщина – это не имеет значения. Значение имеет то, что внутри каждого человека есть океан тишины. В этом океаническом состоянии тело принимает определенную позу.

Вы могли бы и сами это заметить, но вы невнимательны. Замечали ли вы, что когда вы сердитесь, ваше тело принимает определенную позу? В гневе вы не можете не сжимать руки в кулаки. В гневе вы не можете улыбаться – или можете?

При определенной эмоции тело вынуждено принимать определенную позу. Даже незначительные мелочи связаны с тем, что у вас внутри.

И эти статуи сделаны таким образом, что если вы будете просто сидеть в тишине и созерцать такую статую, а затем закроете глаза, то образ статуи войдет в ваше тело, и вы ощутите нечто такое, чего никогда раньше не ощущали.

Эти статуи и храмы были созданы не для поклонения, они были созданы для переживания. Это научные лаборатории. Они не имеют никакого отношения к религии. На протяжении веков применялась некая тайная наука, чтобы грядущие поколения могли вступить в контакт с переживаниями предшествующих поколений – не через книги, не через слова, но через нечто, проникающее гораздо глубже, – через тишину, через покой, через медитацию.

По мере того, как растет ваше безмолвие, растут и ваше дружелюбие, ваша любовь; ваша жизнь становится непрерывным танцем, радостью, празднованием.

Вы слышите, как снаружи доносится грохот фейерверка? Задумывались ли вы когда-нибудь, почему во всем мире, в каждой культуре, в каждом обществе только несколько дней в году отведены для праздников? Эти несколько праздничных дней являются просто компенсацией – общество лишило вашу жизнь всякого празднования, и если ничего не дать вам в качестве компенсации, вы станете опасными для общества.

Любое общество должно давать вам нечто в качестве компенсации, чтобы вы не чувствовали себя полностью потерянными в страдании, в печали. Но то, что дается в качестве компенсации, фальшиво.

Эти фейерверки снаружи и эти огни не могут заставить вас радоваться. Они хороши для детей, а для вас это только источник раздражения. Но в вашем внутреннем мире, независимо от того, что происходит снаружи, может сама по себе существовать непрерывная череда праздничных огней, песен, радостей.

Всегда помните, что общество компенсирует вам что-то, когда оно чувствует, что подавление может перерасти в опасную ситуацию. Общество находит некие способы, позволяющие вам высвободить подавляемое. Но это не настоящий праздник, и он не может быть настоящим.

Подлинный праздник рождается из самой вашей жизни, в самой вашей жизни.

И подлинный праздник не может быть приурочен к какой-то дате в календаре – скажем, первого ноября вы празднуете. Странно, целый год вы несчастны, а первого ноября вы вдруг выходите из несчастья, танцуя. Либо ваше несчастье фальшиво, либо первое ноября фальшиво – оба подлинными быть не могут. И как только первое ноября проходит, вы снова оказываетесь в своей темной яме – каждый наедине со своим несчастьем, каждый наедине со своими тревогами.

Жизнь должна быть непрерывным праздником, фестивалем огней. Только тогда вы можете расти, только тогда вы можете цвести. Превращайте незначительные события в праздник.

Например, у японцев есть чайная церемония. В каждом дзен-монастыре и в каждой семье, которая может это себе позволить, есть небольшой храм для чаепития. Теперь чаепитие – это уже не обычное светское мероприятие, оно превращено в праздник. Храм для чайной церемонии устроен определенным образом: в красивом саду, рядом с красивым прудом, в котором плавают лебеди, вокруг растут цветы… Приходят гости, и они должны оставить свою обувь снаружи. Это храм.

И когда вы входите в храм, вы не должны разговаривать, вы должны оставить ваши мысли и слова снаружи, вместе с обувью. Вы садитесь и принимаете медитативную позу. И хозяйка, женщина, которая готовит для вас чай… Ее движения так грациозны, она как будто танцует, двигаясь вокруг вас и заваривая чай. Она ставит перед вами чашки так, как будто вы – боги. Она кланяется вам с таким почтением… и вы оказываете ей такое же почтение.

Чай готовится в специальном чайнике, который издает прекрасные звуки, свою собственную музыку. Каждый должен сначала послушать музыку чая, это часть чайной церемонии. Поэтому все молчат, вслушиваясь… Птицы щебечут в саду… Чай создает свою собственную песню… Нисходит покой…

Когда чай готов и разлит по чашкам, вы не просто выпиваете его, как это делается повсюду. Сначала вы вдыхаете его аромат. Затем вы пьете его маленькими глотками, как будто он появился из запредельного, вы не торопитесь – некуда спешить.

Кто-то может начать играть на флейте.

Простое чаепитие – обычное событие, но японцы сделали из него прекрасный религиозный праздник, после которого каждый чувствует себя более свежим, более молодым, полным энергии.

И то, что можно делать с чаем, можно делать с чем угодно – с вашей одеждой, с вашей пищей.

Люди живут как во сне, иначе бы они видели, что каждая вещь, каждая ткань обладают своей собственной красотой, дают особое ощущение. Если вы чувствительны, тогда одежда служит не только для того, чтобы прикрыть ваше тело, но и для выражения вашей индивидуальности, вашего вкуса, вашей культуры, вашего существа.

Все, что вы делаете, должно быть вашим выражением, должно нести отпечаток вашей индивидуальности. Тогда жизнь становится непрерывным празднованием.

Даже если вы заболеете и будете лежать в постели, вы превратите это время, проведенное в постели, в моменты красоты и радости, в моменты расслабления и отдыха, в моменты медитации, в моменты слушания музыки или поэзии. Не нужно печалиться из-за болезни. Вы должны радоваться тому, что все работают, а вы лежите в постели, как король, расслабленный, – кто-то готовит вам чай, самовар поет свою песню, друг предложил прийти и поиграть для вас на флейте… Это важнее любого лекарства. Когда вы больны, нужно вызвать врача. Но еще важнее позвать тех, кто вас любит, потому что нет лучшего лекарства, чем любовь. Позовите тех, кто может окружить вас красотой, музыкой, поэзией, – ничто не исцеляет так, как праздничное настроение. Медицина – это самый примитивный вид лечения.

Но, кажется, мы все позабыли, поэтому нам приходится полагаться на медицину, испытывать раздражение и тоску – как будто присутствие на работе является такой великой радостью! Вы были несчастны на работе – всего лишь один выходной, но вы цепляетесь за это несчастье, вы не можете его отпустить даже на один день.

Превращайте все в творчество, превращайте наихудшее в наилучшее – вот что я называю «искусством». И если человек прожил всю свою жизнь, превращая каждое мгновение в красоту, любовь, радость, то, естественно, смерть станет для него высшим выражением жизни. Последние штрихи… Смерть такого человека не будет уродливой, как это происходит обычно.

Если смерть уродлива, значит, вся жизнь прошла впустую.

Смерть должна быть умиротворенным принятием, радостным прощанием со старыми друзьями, со старым миром, вы должны входить в нее с любовью. В смерти не должно быть никакой трагедии.

Умирал один мастер дзен, Лин Чи. Тысячи его учеников собрались, чтобы послушать его последнюю проповедь, но Лин Чи просто лежал – радостный, улыбающийся, – не произнося ни единого слова.

Его старый друг, который сам тоже был мастером, видя, что тот собирается умереть, так ничего и не сказав, напомнил Лин Чи… Он не был учеником Лин Чи. Вот почему он мог напомнить ему:

– Лин Чи, ты забыл, что должен сказать свои последние слова? Я всегда говорил, что у тебя память не в порядке. Ты умираешь… Ты что, забыл?

Лин Чи сказал:

– Просто послушайте. – А по крыше с цоканьем носились две белки. – Как прекрасно!

И он умер.

На мгновение, когда он сказал: «Просто послушайте», воцарилась абсолютная тишина. Все подумали, что он собирается сказать что-то очень важное. Но только две белки дрались, носились по крыше, издавали какие-то звуки… А он улыбнулся и умер.

Но он дал ученикам свое последнее напутствие: не делайте вещи ничтожными и великими, банальными и значительными. Все значительно. В это мгновение смерть Лин Чи так же важна, как бегающие по крыше белки, – нет никакой разницы. В существовании все едино. В этом вся его философия, учение всей его жизни: нет ничего великого, и нет ничего ничтожного, и только от вас зависит, что вы с этим сделаете.

Начните с медитации, и внутри вас будет расти тишина, безмятежность, блаженство, чувствительность. И что бы ни приходило из медитации, старайтесь привносить это в жизнь. Делитесь этим с другими, потому что все, чем вы делитесь, быстро растет. И когда вы достигните момента смерти, вы узнаете, что смерти нет. Вы можете попрощаться, но нет необходимости в слезах печали – может быть, в слезах радости, но не печали. Но начинать надо с невинности.

Так что сначала выбросьте весь мусор, который вы несете в себе. А каждый несет так много мусора – ради чего? Только потому, что люди сказали вам, что это великие идеи, принципы…

Вы вели себя неразумно. Будьте разумными по отношению к себе.

Жизнь очень проста, это радостный танец. И вся земля может наполниться радостью и танцем, но есть люди, которые серьезно заинтересованы в том, чтобы никто не наслаждался жизнью, чтобы никто не улыбался, не смеялся, чтобы жизнь была грехом, наказанием. Как вы можете наслаждаться, если вы живете в такой атмосфере, когда вам все время говорят, что вы должны быть наказаны, что вы страдаете из-за того, что совершали неправильные поступки, а жизнь – это своего рода тюрьма, куда вас бросили, чтобы вы страдали?

Я же говорю вам, что жизнь – не тюрьма, не наказание. Жизнь – это награда, и она дается только тем, кто ее заслужил, кто ее достоин. Наслаждаться – это ваше право; если вы не наслаждаетесь – это грех.

Это будет направлено против существования, если вы не украсите вашу жизнь, если вы оставите ее такой же, какой обрели. Нет, сделайте ее немного более счастливой, немного более красивой, немного более благоухающей.

Второй вопрос:

Ошо,

Как ученик твоей мистической школы, я хочу тебя кое о чем спросить. Когда я услышал, как ты сказал, что ты находишься сейчас за пределами просветления, я почувствовал что-то похожее на облегчение в моем сердце. В то же самое мгновение внутри меня возникла картина, показывающая мне, что теперь ты еще ближе к нам, и у меня такое чувство, как будто я могу понять это состояние – «за пределами просветления» – лучше, чем само просветление.

Не мог бы ты сказать что-нибудь об этом?

Тут затрагивается несколько фундаментальных вопросов.

Во-первых, если ты не можешь понять просветления, как ты можешь понять то, что находится за его пределами?

Ты понимаешь все неправильно.

То, что ты неправильно истолковываешь как возможное состояние за пределами просветления, означает состояние, которое ниже, чем просветление.

И ты радуешься, но я не могу разделить твою радость. Мне грустно от твоей радости. Ты радуешься тому, что я приблизился к тебе. А ты должен радоваться, когда ты приближаешься ко мне.

Только подумай: если я скажу, что я отбросил даже состояние «за пределами просветления», что все это выдумки – просветление, за пределами просветления… что я просто один из вас, только у меня возникло несколько причудливых, фантастических идей – ты почувствуешь себя еще более довольным. Теперь тебе не о чем беспокоиться, некуда идти, нечего достигать, с тобой уже все в порядке.

Твой вопрос позволяет мне понять, почему Гаутама Будда остался в пределах просветления – хотя он видел запредельное, звезды запредельного звали его. Он был первым человеком, заглянувшим за пределы просветления, но он не пошел за пределы просветления, он остался на стадии просветления.

Возможно, он сделал это ради таких людей, как ты. Ты не можешь понять человека, который вышел за пределы просветления; в некотором смысле он становится почти обыкновенным – и в этом-то и опасность. Твоя обыкновенность и его обыкновенность – полярные противоположности, и опасность состоит в том, что ты неправильно их истолковываешь. Человек, вышедший за пределы просветления, вернулся домой. Ты же еще даже не отправился в путешествие.

Это все равно что встретиться с кем-то на лестнице: вы оба стоите на одной и той же ступеньке, но один возвращается, а другой уходит. Вы оба находитесь на одной ступеньке – в каком-то смысле вы равны, – но один из вас поднимается, а другой спускается. Поэтому вы не равны, ваше равенство иллюзорно.

Я думал, что, возможно, через две с половиной тысячи лет после Гаутамы Будды человек может стать немного более разумным, – и в один прекрасный день кто-то должен попытаться выйти за пределы просветления и посмотреть, что произойдет, как люди воспримут это. Ты понял это абсолютно неправильно.

Я не приблизился к тебе, я удалился от тебя.

Нельзя избежать просветления; если вы избегаете его, вы не можете выйти за его пределы. Это простая арифметика. Тебя радует мысль о том, что просветления можно избежать, – если человек должен выйти за пределы просветления, тогда что за необходимость сначала входить в него, а потом выходить за его пределы? Мы же и так за его пределами! Ты не за пределами просветления. Ты ниже его.

И в любом случае просветления нельзя избежать. Каждый должен пройти через этот огонь, через это великое переживание. Так что отбрось идею, что я приблизился к тебе.

Моя близость к тебе не имеет значения. Значение имеет твоя близость ко мне. Ты говоришь: «Теперь ты нам друг».

Я всегда был вам другом. Вопрос в другом: друзья ли вы мне? И мое дружелюбие улучшит и обогатит мою жизнь, а не вашу. Вашу жизнь может сделать лучше и богаче только ваше дружелюбие. И если вы сможете быть другом тому, кто достиг просветления, это будет означать, что вы совершили большой скачок, вы простерли свои руки к далекой звезде, вы расширили свое существо в полную меру. Это позволит вам развиваться дальше.

И только после того, как вы достигнете точки просветления, вы увидите, что выше этих небес есть еще небеса, что просветление – это еще не конец. Существование еще не исчерпано, впереди есть еще нечто гораздо большее. Путешествие продолжается.

Третий вопрос:

Ошо,

Теперь, когда я постепенно обращаюсь внутрь себя, я обнаруживаю, что на меня часто накатывает тоска, смешанная с печалью. Мне кажется, это связано с теми чувствами, которые возникают у меня, когда я вижу тебя или мечтаю о тебе.

Что это – осознание того, что в моей жизни мало любви и блаженства, или тоска по дому?

Пожалуйста, поговори со мной об этом.

Это очень хорошо и удачно, что ничто не удовлетворяет тебя полностью и окончательно. Это означает, что ты не застрял на месте, что ты продолжаешь двигаться.

Постепенно ты поймешь, что нет никакого дома, что само движение – это и есть дом, и что нет конца путешествию, что само путешествие является конечной целью.

Это очень трудно понять, потому что мы привыкли к определенной логике: если мы хотим куда-то попасть, то движение – это всегда средство, а достижение места, куда мы хотим попасть, является целью.

Но если брать жизнь во вселенском масштабе, то в ней нет такого места, где можно сказать: «Я пришел, дальше ничего нет».

Невозможно даже представить себе, что вы найдете такое место, которое будет концом путешествия, и где будет забор с табличкой: «Здесь кончается мир». И даже если вам удастся найти такое место, я бы хотел, чтобы вы перелезли через этот забор – ведь за забором должно быть что-то еще. Забор же не может просто стоять сам по себе, за ним должно что-то быть. Кто-то пошутил, поставив там забор и повесив табличку: «Здесь кончается мир». Не поддавайтесь на обман.

Вы посетите много мест, которые вам захочется сделать своим домом, – потому что там вы найдете такое блаженство, такой покой, вы почувствуете такое удовлетворение, что вы не увидите смысла… Зачем продолжать путь?

Но я говорю, что, если вы не продолжите путешествие, вы никогда не узнаете, что есть нечто гораздо большее. А если вы остановитесь, тут уж ничего не поделаешь.

Вам нужен мастер, который будет побуждать вас двигаться дальше, который будет разрушать каждый дом, который вы создаете, чтобы в конце концов вы отказались от самой попытки создать дом – лучше быть бездомным, жить под открытым небом и продолжать путешествие.

В жизни Аль-Хилладжа Мансура был замечательный случай. Он был бедным человеком. Он просил у людей деньги, потому что он хотел пойти к Каабе, священному месту паломничества мусульман. А каждый, кто дает деньги человеку, отправляющемуся к Каабе, тоже получит свою долю добродетели, когда тот доберется до места. Эта доля будет зависеть от того, сколько вы дадите. Поэтому люди давали ему деньги – кто сколько мог. Некоторые давали даже больше, чем могли, они брали деньги в долг и давали их ему.

На следующий день он вернулся.

– Так скоро? – спросили они у него.

А в то время путь от их города до Каабы и обратно занимал от трех до шести месяцев.

– Что случилось? И где наши деньги?

И вот что рассказал Аль-Хилладж:

– Как только я вышел из города, мне повстречался один странный человек. Он спросил меня: «Послушай, куда ты идешь?» Я ответил: «Я иду к Каабе». – «Это необязательно», – сказал он. «Но священное писание говорит, что это необходимо», – возразил я. Он сказал: «Я – живой мастер, и я говорю тебе, что в этом нет необходимости. Просто обойди вокруг меня семь раз и положи все деньги передо мной. Я – Джуннаид, великий мастер. Давай сюда деньги». Ну я и сказал: «Если ты – Джуннаид, тогда…»

Имя Джуннаида было известно по всей стране. И Аль-Хилладж сказал людям:

– Если Джуннаид что-то говорит, он не может ошибаться. Я отдал собранные деньги Джуннаиду, обошел вокруг него семь раз, и он велел мне возвращаться домой.

Люди сказали:

– Ты идиот! Сначала нужно было узнать, действительно ли это был Джуннаид. Похоже, что какой-то мошенник обманул тебя. Давай пойдем туда и все выясним. Если это действительно был Джуннаид, он будет сидеть там.

Они пошли к тому месту, и Джуннаид сидел там.

– Итак, вы все пришли, – сказал Джуннаид. – Положите сюда деньги, все деньги, какие у вас есть. Я – живая Кааба. Обойдите вокруг меня семь раз и отправляйтесь домой. А когда у вас снова появятся деньги, приходите еще.

И этим беднягам пришлось выложить перед ним все свои деньги и с грустными лицами обойти вокруг него семь раз.

– Это странно, – говорили они. – Мы никогда не думали, что Кааба может прийти прямо к нашему городу.

Эта новость распространилась повсюду. Туда стали приходить люди из других городов. Они считали, что если это говорит Джуннаид, то так оно и есть. В Каабе мертвый камень, а здесь – живой мастер.

Какой-то человек сказал ему:

– Мы пришли к тебе. Мы слышали, что ты находишься здесь, поэтому мы решили совершить паломничество.

– Давайте деньги и совершайте паломничество, – сказал Джуннаид.

– У меня вопрос: после того, как мы обойдем вокруг тебя семь раз, наше путешествие закончится? Паломничество будет совершено? – спросил этот человек.

Джуннаид ответил:

– Нет, когда у вас снова появятся деньги, приходите еще. Это паломничество никогда не закончится. И если вы не найдете меня здесь, вы найдете кого-нибудь другого. Вы можете совершать паломничество к кому угодно – нужно только быть чувствительным, чтобы увидеть реального, живого бога внутри. Бог не только внутри меня, он и внутри вас тоже. Если вы бдительны, вы можете семь раз обходить вокруг себя – и тогда не нужно тратить деньги и не нужно никуда идти. Запомните: никакого дома нет. Или, дом – повсюду. И то и другое верно.

Я не буду говорить, что дом – повсюду, хотя это и верно.

Я буду говорить, что никакого дома нет.

Если вы сможете продолжать путешествие, искренне полагая, что никакого дома нет и нет никакого места, к которому вы должны двигаться, что движение само по себе является красотой, радостью, блаженством, всем… тогда и второе также будет верно: где бы вы ни оказались, это – ваш дом. Но это второе может ввести вас в заблуждение – потому что люди очень хитры, хитры даже по отношению к самим себе. Они искажают смысл всех истин, они умудряются придать им такой смысл, который поддерживает их собственные идеи. Если я скажу: «Дом – повсюду», они успокоятся и решат, что не нужно больше никуда идти.

Поэтому я говорю: дома нет, и путешествие должно продолжаться. Оно должно быть танцем. Возьмите с собой ваши гитары и никогда нигде не останавливайтесь.

Это не значит, что вы не можете немного отдохнуть. На пути есть караван-сараи, но нет никакого дома. Вы можете остановиться там на ночь, но утром вы снова должны отправиться в путь. Этот непрерывный процесс и есть жизнь.

В тот момент, когда он останавливается, наступает смерть – хотя на самом деле смерти нет.

И почему люди так хотят попасть домой? Они хотят безопасности, защищенности. Но во имя безопасности и защищенности они создают не дом, они создают тюрьму – они и заключенные, и тюремщики одновременно, но поскольку ключи находятся в их собственных руках, они считают себя свободными.

Они не свободны. Только постоянно движущаяся река свободна… Иногда она течет медленно, иногда – быстро, иногда она бурным потоком несется с гор, иногда очень медленно течет по равнине… Но она все время движется… Движение – это жизнь, изменение – это жизнь.

Если вы устали, остановитесь на какое-то время, но остановитесь только для того, чтобы восстановить силы, а назавтра вы снова должны отправиться в путь.

Дом повсюду, но этот дом – всего лишь караван-сарай.

Никогда не допускайте, чтобы в жизни что-то становилось стабильным. Именно так все умирает, именно так все начинает распространять зловоние.

Не препятствуйте движению – оно сохраняет все свежим, оно сохраняет все живым. Оно делает живым любое ваше приключение, любое ваше эмоциональное состояние, ваш экстаз, вызванный открытием неизвестного и в конечном счете непознаваемого.

Четвертый вопрос:

Ошо,

С тех пор как я с тобой, я все слушаю, слушаю, но никогда не могу запомнить то, что ты говоришь. Как часто бывало и раньше, ты говоришь прямо от моего сердца, но как только я слышу твои слова, я их сразу же забываю.

Не скажешь ли ты что-нибудь по этому поводу? Может быть, на самом деле я не слушаю?

Все в порядке. Все так и должно быть, потому что здесь не детский сад, где нужно запоминать каждое сказанное мною слово.

Здесь акцент делается не на запоминании, а на слушании. Если ты слушаешь в тишине, все значительное будет впитываться твоим сердцем. Ты можешь забыть слова…

Слова – это только упаковка, а не содержимое. Содержимое будет впитано сердцем, а упаковку нужно выбросить. Ты не можешь все время носить с собой эту упаковку.

Слушай всем своим существом. Никогда не беспокойся о том, чтобы запомнить, – это будет мешать тебе. Делая две вещи одновременно, человек начинает, если не явно, то у себя в уме, что-то отмечать. Нет, не создавай помех, просто слушай. Если нечто окажется истинным, твое сердце просто впитает это. У сердца нет механизма запоминания. Механизм запоминания находится в голове.

Но все, что впитывается сердцем, будет изменять твои поступки, будет изменять твое поведение, будет изменять тебя. Это приведет к трансформации.

Это не принесет тебе знаний, это приведет тебя к трансформации. Это сделает тебя новым человеком.

Так что вообще не беспокойся о запоминании.

Пятый вопрос:

Ошо,

Есть ли какой-то способ выйти в запредельное, будучи немкой?

Есть только один способ. И ты уже воспользовалась им – ты стала саньясинкой.

Саньясин не может быть ни немцем, ни индийцем, ни китайцем, ни японцем. Саньясин объявляет себя просто человеческим существом. Он отбрасывает все границы, все ограничения, связанные с национальностью, религией, идеологией. И ты сделала это, так что не беспокойся. Теперь вся Германия боится саньясинов.

Тебя не должно беспокоить то, что ты немка. Просто будь саньясинкой и способствуй появлению все новых и новых саньясинов – и Германия исчезнет!

Мы сделаем Германию первой страной саньясинов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.