Глава 12 За гранью всех переживаний

Глава 12

За гранью всех переживаний

Первый вопрос:

Ошо, хотя твоя вчерашняя лекция была довольно серьезной и глубокой, во мне возникало странное щекотание и смех. Где-то глубоко внутри меня струилось как едва заметное подводное течение чувство юмора. И часто наворачивались слезы! Порождают ли моменты ясности и прозрения чувство юмора? И что тогда означают эти слезы?

Да, Чинмайя, ясность всегда пробуждает чувство юмора. Человек начинает смеяться, но не над другими, а над собой. Над всей нелепостью игр эго, над всей глупостью человеческого ума. А когда есть смех, будут и слезы – это два проявления одной энергии. Они не являются диаметральными противоположностями, они дополняют друг друга.

Когда возникает искренний смех, за ним обязательно должны последовать слезы. И каждый раз, когда возникают искренние слезы, за ними следует смех. Они ходят рука об руку, они части одного состояния – состояния ясности, глубины, прозрения.

Возможно, вы удивитесь, но шизофреники не могут смеяться – и любой человек, который не может смеяться, в какой-то степени страдает шизофренией, он душевнобольной. Шизофреники начинают смеяться лишь тогда, когда избавляются от своей шизофрении. Было установлено, что психиатр может заканчивать курс лечения, когда видит, что шизофреник смеется. Это необычайно важный факт.

Многие так называемые святые на самом деле являются шизофрениками – они не могут смеяться. А если вы не можете смеяться, как вы можете плакать? И то, и другое становится невозможным. Когда смех и плач невозможны, ваше сердце спит. У вас нет никаких эмоций, вы начинаете жить только головой. Вся ваша реальность состоит из мыслей. Мысли сухи – они не способны вызвать смех, они не способны вызвать слезы. Слезы и смех возникают из сердца. А ясность принадлежит сердцу, она не принадлежит уму. Ум порождает лишь замешательство.

Так что это было хорошее переживание. Твоя шизофрения проходит, я могу прекратить лечение. Больше смейся, больше плачь, снова стань ребенком. Серьезность – это болезнь, расстанься с серьезностью.

И никогда не путайте серьезность с искренностью; серьезность – это не искренность. Искренности не нужно быть серьезной, искренность может смеяться, плакать, рыдать. Серьезность – это заблокированное состояние ума, состояние, в котором вы не можете струиться. Это состояние застоя. Серьезные люди – больные люди.

Религия была разрушена серьезными людьми. И вот что нужно всегда помнить о серьезных людях: они очень четко формулируют свои мысли, потому что живут в голове. Они роботы-логики. Они прекрасно выражают то, что думают. И поскольку у них нет сердца, поскольку они не могут чувствовать, они очень властные. Чувствующий человек не может быть властным – разве сочувствие может быть властным?

Чувствующий человек постоянно колеблется, он не может быть догматичным. Чувствующий человек шепчет, уговаривает. Он не может убеждать, он идет окольными путями, как легкий ветерок. Но серьезный человек – человек, который живет в голове, шизофреник – очень четок, он умеет говорить, он рационален, громогласен, властен. И благодаря этим качествам он привлекает последователей.

Все политические лидеры шизофреники. Толпа следует за ними благодаря их догматичным утверждениям, их догматизм убеждает людей. Люди очень неуверенны, растеряны, они не чувствуют себя в безопасности, и им нужен кто-то, кто мог бы внушить им чувство безопасности, – он может быть дураком, он может быть хоть Адольфом Гитлером…

Для тех, кто размышляет над проблемами человечества, великой загадкой остается то, как Адольфу Гитлеру – посредственности с коэффициентом умственного развития ниже среднего – удалось убедить в своей точке зрения такую страну, как Германия, – интеллектуальную, умную страну, страну профессоров, философов, мыслителей. Как случилось, что такой идиот, как Адольф Гитлер, смог убедить целый народ? Причем умнейший народ!

Для меня это вовсе не загадка. Я насквозь вижу причину этого феномена. Адольф Гитлер был догматичен. Что бы он ни говорил, он говорил с абсолютной категоричностью. Только глупый человек может быть догматичным.

Лао-цзы колеблется. Лао-цзы говорит: «Я иду так, как идет человек холодной зимой под холодным ветром. Все уверены, кроме меня. Я не уверен, я колеблюсь. Я не могу сказать, что я что-то знаю, потому что все вокруг – тайна».

Лао-цзы не убеждает людей. А если вы колеблетесь, за вами никто не пойдет. Люди и сами находятся в полном смятении. Им нужен тот, кто будет громко кричать им в уши – так громко, чтобы они убедились: «Этот человек прав, наверняка он все знает. Иначе разве мог бы он так громко кричать? Разве мог бы он так настойчиво убеждать? Только истина может быть такой громогласной». Они ошибаются.

Догматичные люди постоянно повторяют одно и то же. Адольф Гитлер повторял одну и ту же мысль. И постепенно, если ложь повторяют снова и снова, она начинает казаться правдой. А людям нужно на кого-то опереться. Они неуверенны, и им нужней тот, кто абсолютно уверен.

В политике господствуют шизофреники. В религии господствуют шизофреники. Благодаря тому, что они умеют убеждать и четко формулировать свои мысли, они ведут за собой массы, основывают религии, основывают церкви, создают организации.

Иисус не смог повести за собой массы – вы знаете об этом? Было установлено, что у него было не более пятиста последователей. А когда его распинали, тысячи людей собрались поглумиться над ним. У него было только двенадцать близких учеников, всего двенадцать – у такого человека, как Иисус! Что произошло? Его слова были неубедительны?

Он не умел убеждать так, как требовалось людям. Он говорил таинственно – притчами, метафорами, поэзией. Он не был логичным, он был совершенно нелогичным. Он говорил непонятно. Он намекал, указывал, но ничего не утверждал.

Христианство родилось не при Христе, его родоначальником был Святой Павел, который, судя по всему, был шизофреником. Вначале он был против Христа – его звали Саул, – и он был настолько против, что хотел уничтожить всех последователей Христа, всех христиан. Он направлялся в местность, где последователи Иисуса начинали постепенно собираться, понемногу набирались смелости и начинали учить людей, распространять благую весть – он шел туда, чтобы поспорить с ними, подискутировать и победить их.

Но по дороге кое-что произошло. Пред ним предстал дух Христа – так рассказывают. Саул упал на дорогу, лицом в пыль. Он не мог поверить своим глазам! Он увидел Иисуса. Он попросил прощения и обратился – из Саула он превратился в Павла. Именно этот человек стал основателем христианства.

Что же произошло с ним с психологической точки зрения? Должно быть, этот человек страдал раздвоением личности, видимо, он был шизофреником. Никто не появлялся перед ним – Христос не появлялся. Но он был очень сильно настроен против Христа – одна часть его ума была настроена против, и он совершенно не осознавал вторую часть. Когда он очень глубоко погрузился в ту часть, которая была против Христа, маятник качнулся, и из одной крайности он перешел в другую. Так постоянно происходит.

Он собирался преследовать христиан – ту маленькую группку людей, которые говорили об Иисусе, о красоте этого человека, и вспоминали былое. Они говорили о страдании, через которое он прошел ради них, и о вести, которую он им принес, – постепенно его слово начинало распространяться. Саул собирался преследовать этих людей. Он умел убеждать. Последователи Иисуса не смогли бы переубедить его, он бы сам их переубедил. Они были простыми, наивными, необразованными людьми: фермерами, рыбаками, плотниками.

Но когда вы доходите до крайности, автоматически срабатывает закон маятника, и вы переходите в другую крайность. Маятник качнулся, и им завладела его вторая часть. Вот что на самом деле произошло. Христос не являлся перед ним, но он его увидел, у него было видение. В результате он уверовал и обратился. И этот шизофреник создал христианство. Он собирался преследовать христиан, а вместо этого обратил в христианство весь мир. Он основал церковь.

Так было всегда. Каждый раз, когда рождалась религия, рано или поздно шизофреники захватывали ее. Они великие лидеры, они умеют убеждать. Их влияние колоссально, они обращают людей в свою веру одними лишь лозунгами. Они громогласны и логичны, они спорят и приводят веские доводы.

Из-за таких людей ни одна религия не может надолго оставаться чистой. По-настоящему религиозные люди – это люди, которые не умеют четко выражать свои мысли. Это наивные, простые, медитативные, любящие люди – они никого не могут убедить. Они просто живут своей религией. Но они не способны основывать великие религии, они не способны создавать великие религиозные империи.

Хорошо, что в Чинмайе пробуждается чувство юмора. Позволь ему проявиться, не души его. Помоги ему выйти наружу. Юмор соединит твои разобщенные части, склеит все твои фрагменты в одно целое. Вы замечали? Когда вы от души смеетесь, внезапно все фрагменты исчезают, и вы становитесь одним целым. Когда вы смеетесь, ваши душа и тело становятся одним целым – они смеются вместе. Когда вы думаете, тело и душа разделяются. Когда вы плачете, ваши тело и душа едины, они действуют в гармонии.

Запомните: хорошо все то, что делает вас целостными. Смех, плач, танец, песня – все это делает вас одним единым существом, и вы действуете гармонично, а не разобщено, как обычно: голова думает, а тело в это время делает тысячи всяких других вещей. Вы едите, а ум думает. Это разобщенность. Вы идете по дороге: тело идет, а вы думаете. Вы думаете не о дороге, не о деревьях, растущих вдоль нее, не о солнце, не о людях, проходящих мимо, а о других вещах, о других мирах.

Но когда вы смеетесь, и смеетесь от души, а не искусственным, натянутым смехом, вы вдруг чувствуете, что ваши тело и душа действуют вместе. Смеется не только тело, смех исходит из ваших сокровенных глубин. Он возникает в самом вашем существе и распространяется до периферии. Когда вы смеетесь, вы одно целое.

Или когда плачете, или танцуете, или поете! Все, что заставляет вас почувствовать себя одним целым, – хорошо, в этом есть качество медитации, молитвы.

Второй вопрос:

Ошо, является ли целью групп терапии привести участников к своему естественному «Я»? Если да, то не является ли усилие быть естественным неестественным? А если нет, то какая основная разница между естественным и неестественным?

Целью групп терапии вовсе не является привести участников к их естественному «Я». Цель групп терапии – привести вас к пониманию своей неестественности. Никто не может привести вас к вашему естественному «Я», для этого не существует ни методов, ни техник, ни приемов – потому что все, что вы будете делать, сделает вас еще более неестественными.

Тогда в чем же смысл терапевтической группы? Она просто заставляет вас осознать неестественные схемы, которые действуют в вашем существе. Она просто помогает вам увидеть неестественность вашей жизни, вот и все. Но когда вы ее увидите, она начнет рассеиваться. Увидеть неестественное – значит ликвидировать его, потому что, как только вы начинаете видеть что-то неестественное в своем существе, вы больше не можете сохранять его и поддерживать.

Видя что-то неестественное, вы также начинаете чувствовать, что является естественным, – однако это неясное, смутное, нечеткое ощущение. Зато вы ясно видите неестественное. А видя неестественное, вы можете почувствовать и естественное. Видя неестественное, вы больше не можете его поддерживать. Оно существовало благодаря вашей поддержке – ничто не может существовать без вашей поддержки. Ваше содействие необходимо.

Если вы содействуете чему-то, оно существует. Неестественное не может существовать без вашего содействия. Откуда оно возьмет энергию? Естественное может существовать без вашего содействия, но неестественное не может. Неестественному требуется постоянная поддержка, постоянная забота, постоянный контроль. Как только вы увидели, что что-то является неестественным, вы отпускаете его. Ваш кулак непроизвольно разжимается.

Группа не занимается разжиманием вашего кулака. Она лишь помогает вам увидеть вашу неестественность. И это видение приводит к трансформации.

Ты спрашиваешь: «Является ли целью групп терапии привести участников к своему естественному „Я“?»

Нет, их назначение не в этом. Они предназначены для того, чтобы заставить вас осознать, в каком положении вы находитесь, что вы с собой сделали: какой вред себе причиняли и продолжаете причинять, какие раны наносите своему существу. На каждой из ран стоит ваша подпись, и смысл группы заключается в том, чтобы заставить вас увидеть эту подпись. Вы должны понять, что это сделано вами, а не кем-то другим: цепи, которыми вы скованы, созданы вами, тюрьма, в которой вы живете, построена вашими собственными руками. За всем этим стоите только вы и никто другой.

Увидев, что вы сами строите свою тюрьму, разве вы сможете продолжать ее строить? Если вы хотите жить в тюрьме, это другое дело – но никто ведь на самом деле не хочет жить в тюрьме. Люди живут в ней, потому что думают: «Тюрьму построили другие, что мы можем с ней поделать?» Они всегда перекладывают ответственность на кого-то другого. На протяжении многих веков они выдумывали различные уловки, но их суть одна: переложить ответственность на кого-то другого.

Вы удивитесь тому, какие отговорки умудряется придумывать человек. В старину люди думали: «Такими нас создал Бог, значит, ответственность лежит на нем – что мы можем сделать? Мы лишь его творения, и мы такие, какими он нас сотворил. Мы вынуждены терпеть это страдание. Такова наша судьба».

Это уловка. Вы освобождаете себя от всякой ответственности. Но когда уловка долго используется, она превращается в клише. Она больше не срабатывает, она надоедает людям. Тогда они начинают искать новые отговорки, но цель остается прежней.

Маркс говорит, что во всем виновато общество, экономическая структура общества: эксплуатация, эксплуататоры, империалисты, капиталисты – это они причиняют вред, это в них причина всех несчастий. И вы снова освобождаетесь от ответственности. Что вы можете сделать? Вам навязали рабство, вас заставили страдать. Пока не совершится революция, ничего не изменится. Поэтому вы откладываете все на потом.

Но революция так и не совершается, она до сих пор не совершилась. Ни в России, ни в Китае – нигде. Революция никогда не совершается – это лишь отсрочка. В России люди так же несчастны, как и в других странах, русские живут в таком же болоте ума, как и все остальные. Зависть, гнев, насилие существуют в России точно так же, как и везде. Ничего не изменилось.

Фрейд говорит, что причина в воспитании. В детстве вас неправильно воспитали – что вы можете сделать? Это уже произошло, и это невозможно изменить. В лучшем случае вы можете принять последствия своего воспитания и жить с ними. Или вы можете вести с ними бесполезную борьбу – надежды на победу нет.

Фрейд – один из величайших пессимистов. Он говорит, что у человека нет надежды, потому что в детстве был заложен определенный шаблон поведения – и заложен навсегда. И человек всю жизнь неукоснительно ему следует. Ответственность снова перекладывается. Теперь ваша мать за все в ответе. А мать думает: «А я что могу сделать?» – виновата ее собственная мать… и так далее и тому подобное.

Уловки разные, но цель одна. Это все разные способы достижения одной цели. И что это за цель? Снять с себя ответственность.

Групповая терапия предназначена для того, чтобы заставить вас осознать, что ни Бог, ни общество, ни родители не несут за вас ответственности. Если кто и несет ответственность, так это вы сами. Работа группы заключается в том, чтобы вдолбить вам в голову этот простой факт: вы сами несете ответственность. Это вдалбливание имеет огромное значение. Потому что, как только вы поймете: «Я сам причиняю себе вред», двери откроются. И тогда появится надежда, тогда появится шанс.

Революцию можно совершить посредством ответственности, индивидуальной ответственности. Вы можете преобразиться, вы можете расстаться со своими старыми программами. Они не являются вашей судьбой. Но если вы принимаете их как свою судьбу, они становятся вашей судьбой. Все дело в том, поддерживаете вы их или нет.

Запомните: я не говорю, что родители ничего с вами не сделали. И я не говорю, что общество ничего с вами не сделало, – я не говорю ни того, ни другого. Общество многое сделало, родители многое сделали, образование, священники многое сделали. И, тем не менее, главный ключ в ваших руках. Вы можете его выбросить, вы можете избавиться от всей своей обусловленности. Вы можете стереть все, что они сделали, – потому что в своей сокровенной глубине ваше сознание остается свободным. В этом и состоит назначение групповой терапии – донести до вас эту истину: вы сами несете ответственность за себя. «Ответственность» – самое важное слово в работе терапевтической группы. Никто не хочет брать на себя ответственность, потому что это больно. Понимание того, что вы сами причина своих страданий, вызывает боль. Если причина в ком-то другом, вы можете это принять – ведь вы беспомощны что-либо сделать. Но если вы сами причина своих страданий, это вызывает боль. Это идет вразрез с эго, вразрез с вашей гордыней.

Именно поэтому групповая терапия – это сложный, тяжелый процесс. Вам хочется уклониться от инкаунтеров, от дао, от первичной терапии – вы не хотите в них участвовать. Почему вы не хотите в них участвовать? Потому что вы всегда верили, что вы абсолютно правы, что вы в полном порядке – это другие причиняют вам вред.

Теперь все должно измениться, вам придется все перевернуть вверх дном. Никто не причиняет вам вред. А если и причиняет, то благодаря вашему собственному содействию. Так что в конечном итоге ответственны вы, это ваш выбор. Вы говорите: «Мой муж меня обижает», – но вы сами выбрали этого человека себе в мужья и именно для того, чтобы он мог вас обижать. Вы хотели, чтобы вас обижали, и поэтому выбрали этого мужа, эту жену.

Посмотрите на мужчин, которые постоянно меняют жен. Вы удивитесь – снова и снова они находят один и тот же тип женщин. Не так легко найти женщину того же типа, но они находят. А через полгода снова жалуются. И жалуются на то же самое.

Я слышал об одном мужчине, который женился восемь раз и каждый раз умудрялся найти женщину того же самого типа. Дело в том, что у него был определенный склад ума, определенная обусловленность. В рамках этой обусловленности ему нравился только один тип женщин. Блондинка или брюнетка – его привлекал определенный тип женщин. Длинный нос, черные глаза или еще что-нибудь в этом роде. И затем женщина начинала делать то же самое, что и его предыдущая жена. А он все недоумевал – он думал, что меняет женщин.

Вы меняете женщин, но вы не меняете свой ум! Ваш выбор остается прежним, потому что тот, кто выбирает, остается прежним. Смена женщины не поможет, вы попадетесь в ту же ловушку. Цвет ловушки может измениться, характер ловушки может измениться, но ловушка останется ловушкой, и вы будете продолжать в нее попадать и страдать.

Групповая терапия – это великий процесс понимания: «Что я с собой делаю!» И если вы углубитесь еще дальше… туда, куда еще не проникала групповая терапия, даже первичная терапия. Будда проник глубже. Он говорит: «Если вы выбрали определенных родителей, это тоже ваш выбор».

Подумайте сами: когда вы собирались воплотиться, миллионы людей занимались любовью, но вы все равно выбрали определенную пару – почему? Наверное, у вас была на то причина, это был ваш выбор. А теперь вы говорите: «Мои родители причинили мне вред». Зачем же вы их выбрали? А ваша жена, ваш муж… вы думаете, что они причинили вам вред? А общество – кто создал это общество? Вы сами создали это общество. Оно не возникло ни с того ни с сего.

Откуда взялся нищий? Мы его создали. Если вы хотите стать богатыми, кто-то вынужден стать нищим. Но, видя нищего, вы его жалеете. Кого вы пытаетесь обмануть? Вы ведь все еще продолжаете хотеть быть богатыми. Если вы хотите стать богатыми, кто-то должен стать нищим. Если вы хотите стать знаменитыми, значит, кто-то не сможет обрести славу и известность. Это мир конкуренции. Вы не хотите войн, но вы агрессивны – агрессивны во всем. И при этом вы осуждаете войны.

Вы видели пацифистов и их шествия? Как агрессивно они выглядят! Они несут плакаты и выкрикивают лозунги против войны – но рано или поздно их процессия превращается в нарушение общественного порядка и тишины. Они поджигают машины, автобусы, поезда, громят офисы, нападают на полицейских – а ведь они вышли протестовать против войны!

Что происходит? Эти люди агрессивны, война всего лишь повод. Их протест – не что иное, как выражение их агрессивности. Их не волнует война, они лишь прикрываются ею.

Вы сами создали это общество. Но при этом вы говорите, что во всем виновато общество.

Никто ни за что не в ответе, кроме вас самих. Эту истину труднее всего принять. Но как только вы ее примете, у вас появится безграничная свобода, беспредельное пространство. Поскольку вместе с ответственностью немедленно открывается еще одна возможность: «Если я несу за что-то ответственность, значит, я могу изменить это. Если я не несу ответственность, то я не могу ничего изменить. Если я сам себя мучаю, осознание этого вызывает боль, но также открывает и новую возможность – я могу перестать причинять себе боль, могу перестать страдать». Групповая работа предназначена не для того, чтобы сделать вас естественными, она предназначена для того, чтобы заставить вас осознать свою неестественность, свою фальшивость.

«Является ли целью групп терапии привести участников к своему естественному „Я“?»

Нет, вовсе нет. Цель групп – заставить вас осознать свое неестественное «Я». И тогда естественное «Я» проявится само собой. Никто не может привести вас к нему, но когда исчезает неестественное, обнаруживается естественное. Естественное всегда было сокрыто в вас под кучей мусора. Неестественное исчезает – и вы естественны. Вы не становитесь естественными, вы всегда были естественными. Как можно стать естественным? Всякое становление может привести лишь к неестественности.

«Если да, не является ли усилие быть естественным неестественным?»

Да, усилие быть естественным всегда неестественно. Но понять неестественность – это не усилие быть естественным, это просто понимание. Увидев, что вы все время пытаетесь выжать масло из песка, увидев всю тщетность этого занятия, вы бросаете его. Увидев, что вы пытаетесь пройти сквозь стену и только бьетесь об нее головой, вы перестаете биться о стену – вы начинаете искать дверь. Да, именно так.

«Если нет, то какая основная разница между естественным и неестественным?»

Естественное – это то, что было вам дано как дар, дар от целого. Неестественное – то, что вы сами создали учениями, писаниями, воспитанием характера, моралью. Неестественное – это то, что вы навязали естественному, тому, что вам дано. Естественное – от Бога, неестественное – от вас самих. Уберите все, что вы сами себе навязали, и Бог расцветет в вашем существе тысячью цветов.

Кто-то спросил Иисуса: «Каково твое основное послание?» И он ответил: «Спросите птиц, рыб и цветы».

Что он имеет в виду, говоря: «Спросите птиц, рыб и цветы»? Он имеет в виду: «Спросите природу!»

Мое послание таково: «Позвольте природе овладеть вами, не старайтесь развивать характер. Любой характер неправилен. Будьте бесхарактерными. Не создавайте никакой личности, все личности фальшивы. Не будьте личностями».

И тогда со временем вы увидите, что в сокровенных недрах вашего существа начинает что-то распускаться. Это ваше естество, ваша природа. Ее аромат удивителен. Она прекрасна, она не может быть плохой. И она не культивирована, поэтому в ней нет ни напряжения, ни тревоги, вам не нужно ее поддерживать.

Истину не нужно поддерживать. Только неправду нужно поддерживать, оберегать, она требует большой заботы и поддержки. Но все равно неправда есть неправда, и она никогда не станет истиной. А освобождает только истина.

Терапия, которая здесь используется, предназначена не для того, чтобы сделать вас естественными. Никто не может сделать вас естественными – Бог уже это сделал. Проблема не в том, чтобы научиться, как стать естественными, а в том, как разучиться быть неестественными.

Третий вопрос:

Ошо, как быть тотальным? Как отдавать все?

Человек может быть тотальным только тогда, когда его нет. Только пустота может быть тотальной. Если вы есть, вы не можете быть тотальными. Само ваше присутствие является нарушением тотальности, само ваше присутствие препятствует тотальности.

Поэтому Будда говорит: «Станьте ничем». Посмотрите в глубь себя и позвольте облаку эго рассеяться. Пусть будет чистое небо… в этом чистом небе нет разделения. Разделяют облака. Когда облаков нет, небо нераздельно, едино. Разделяют мысли. Когда в вас нет мыслей, есть тотальность. И запомните: даже мысль о тотальности является разделяющим фактором.

Ты спрашиваешь: «Как быть тотальным?»

Это мысль, идея. Слушая меня, ты представляешь себе великолепие тотальности, и в тебе возникает жадность: «Как быть тотальным?» Но ты не понял самого главного. Как ты можешь задавать такой вопрос? Тотальность – это не нечто, чем ты должен быть. Если ты будешь что-то делать, ты останешься частичным. Делание никогда не может быть тотальным, только неделание может быть тотальным. Когда ты являешься не-делателем, когда нет того, кто что-то делает, тогда есть тотальность. Тотальность – это отсутствие делания, думанья, всего, что разделяет. Тотальность – это безмолвие, абсолютный покой.

Не спрашивай: «Как быть тотальным?» Спроси: «Как увидеть, почему я не тотален?» Запомни: именно поэтому путь Будды известен как via negativa – путь через отрицание. Он ничего не утверждает, он все отрицает.

Не спрашивай, как быть естественным. Спроси, как не быть неестественным. Не спрашивай, как быть тотальным. Спроси, как не быть нетотальным. Вопрос в видении, в понимании. Иногда ты бываешь тотальным – просто смотри в такие моменты, что происходит.

Иногда, занимаясь любовью, вы тотальны. Эта тотальность называется оргазмом. На мгновение ум останавливается. Неистовство любви, безумие встречи и слияния двух энергий – ум преодолен и превзойден. Ум откинут в сторону, он больше не нужен. Все мысли исчезают, время останавливается – и вы тотальны.

Вот почему люди так любят любовь – вопреки всем святым. Их не волнуют святые. Люди продолжают любить – они признают святых только на словах, но продолжают жить и любить, не следуя за ними. Они знают, что у них есть только одно мгновение экстаза – и это любовь.

Если вы бывали в Кхаджурахо, вы, наверное, видели экстатическое выражение на лицах фигур маитхун – любовников в глубоком экстазе. Даже камень стал экстатичным. Эти каменные статуи, эти скульптуры проникнуты великой поэзией и необычайной мягкостью. Их создатели, наверное, были очень искусными мастерами: превратить камень в экстаз любви – великое искусство. Я видел многое, но ничто не сравнится с Кхаджурахо. Кхаджурахо – это величайшее чудо на земле: экстаз, воплощенный в камне. Лица отражают нечто трансцендентное, время остановилось. В головах нет мыслей, все разделение исчезло.

Эти мгновения – священные мгновения, потому что они приходят из целого.

Ты спрашиваешь меня: «Как быть тотальным?»

Просто всмотрись в те мгновения, когда ты тотален, почувствуй вкус тотальности. Иногда это происходит, когда вы слушаете музыку. Или любуетесь закатом. Или слушаете меня. Это происходит, если вы меня глубоко любите, – это происходит каждый день, снова и снова. Я вижу на ваших лицах то же выражение, что и у статуй в Кхаджурахо. Вы исчезаете, что-то глубоко внутри вас останавливается. Движения нет, вы абсолютно спокойны – и вы тотальны.

Я каждый день даю вам почувствовать вкус тотальности. А ты спрашиваешь меня: «Как быть тотальным?» Просто позволяй этим моментам происходить как можно чаще, не упускай ни единой возможности. Глядя на деревья, вглядывайся в них настолько глубоко, чтобы исчезнуть в этом взгляде. Слушая птиц, полностью забывай о себе. И так далее в том же духе…

Каждое мгновение существует возможность быть тотальным. Что бы вы ни делали, отдавайтесь этому занятию целиком и полностью – так, чтобы ум перестал думать, чтобы он просто был, просто присутствовал. И тотальность начнет возникать все чаще и чаще. Вкус тотальности будет делать вас все более и более способными быть тотальными.

И старайтесь замечать, когда вы не тотальны. Это моменты, от которых нужно постепенно избавиться. Вы не тотальны, когда вы в голове – когда вы думаете, размышляете, подсчитываете, хитрите, умничаете, – тогда вы не тотальны. Постепенно освобождайтесь от этих моментов. Это просто старая привычка, а старые привычки умирают с трудом. Но они все же умирают – если вы будете настойчивы, они обязательно умрут.

Я слышал историю о мужчине, у которого умерла жена. Однажды поздно ночью он сидел в трактире, и кто-то его спросил: «Почему ты продолжаешь допоздна засиживаться в трактире? Ведь ты говорил, что тебе приходится это делать из-за жены. Но теперь она мертва!»

Мужчина вдруг встал и сказал: «Спасибо! Я совсем забыл – просто старая привычка!»

Всего несколько месяцев тому назад министр обороны Индии, Джагдживан Рам, выступал с речью где-то на юге. В течение часа он критиковал партию «Индийский национальный конгресс» и Индиру Ганди. Он сам был в конгрессе всю свою жизнь и также был министром обороны правительства Индиры Ганди. Затем он вступил в другую партию, в партию «Джаната». Целый час он выступал против партии «Индийский национальный конгресс», а в конце своего выступления обратился к аудитории с призывом: «Голосуйте за Конгресс».

Просто старая привычка – он, наверное, лет пятьдесят говорил: «Голосуйте за Конгресс!»

Привычка – вторая натура. Быть нетотальным – это просто привычка. Но иногда непроизвольно тотальность все же возникает. Просто понаблюдайте за этими моментами – когда они возникают, как они возникают. Узнайте секреты этих моментов и чаще оказывайтесь в них. Посмотрите также, когда тотальность не возникает – и избавьтесь от этих моментов, избегайте их. Это не наука, а особое мастерство. Это очень тонкое искусство.

Ты спрашиваешь: «Как быть тотальным? Как отдавать все?»

Вопрос не в том, чтобы отдавать все. Как раз наоборот, вопрос в том, чтобы признать факт, что у тебя ничего нет. Мысль «как отдавать все?» опять же эгоистична. Что у тебя есть, чтобы отдавать? Ты нищий – все нищие. Вам нечего отдавать.

А ты спрашиваешь: «Как отдавать все?»

Сама идея о том, чтобы отдавать, не имеет смысла. Когда у вас есть что отдавать, отдача происходит сама по себе. Когда вы счастливы, от вас исходит счастье. Когда вы испытываете блаженство, оно бьет через край. Тогда вы не спрашиваете: «Как отдать?» Вы просто отдаете! Вы не можете по-другому. Это состояние само находит способы выражения и отдачи. Когда вас переполняет песня, она поется сама собой – вам не надо спрашивать: «Как ее петь?» Она вырывается в ликовании, в возгласе радости. Этот возглас может быть бессловесным, он может быть бессмысленным, но суть не в этом.

Что означает «аллилуйя»? Это слово не имеет значения. Это вообще не слово, а просто возглас радости. Он выражает то, что не может быть выражено никакими словами. Но когда оно есть, оно проявляется. Когда появляются тучи, они не спрашивают: «Как нам все отдать?» Они просто начинают отдавать – они начинают изливаться дождем. Когда цветок распускается, он не спрашивает: «Как мне поделиться своим ароматом?» На самом деле, что может сделать цветок? Вопрос о том, чтобы что-то делать, даже не встает. Аромат уже исходит. Он уже начал распространяться!

Когда вы имеете, отдача происходит сама собой. Только когда вы не имеете, возникают такие вопросы: «Как отдать? Как поделиться?»

Каждый вечер ко мне приходят люди и спрашивают: «Как поделиться?» И проблема в том, что я не вижу ничего, чем они могли бы поделиться! У них ничего нет. Когда у вас ничего нет, возникает этот вопрос: «Как поделиться?» Этот вопрос успокаивает вас, позволяя думать, что вам есть чем поделиться, просто вы не знаете, как. Он не дает вам осознать, что на самом деле вам нечем делиться, – потому что, когда у вас что-то есть, отдача происходит спонтанно. Вы не можете этому помешать – то, что есть, требует выхода. И нет никакого способа уклониться, отдача неизбежна.

Итак, во-первых, ты спрашиваешь: «Как быть тотальным?»

Чтобы быть тотальным, надо не быть.

Во-вторых, ты спрашиваешь: «Как отдавать все?»

Надо знать, что у тебя ничего нет. И ждать… ждать безмолвно, терпеливо. Ждать, пока что-то не начнет струиться из твоего существа. Это будет большой неожиданностью – ты вдруг обнаружишь, что начал делиться!

Самое трудное в мире – это понять, что у тебя ничего нет. Это самое трудное, потому что ужасно неприятно ощущать, что ты пуст, что ты нищий. Люди постоянно притворяются, что у них что-то есть…

Вчера ко мне пришла мать Биг Премы. Она здесь уже несколько месяцев. Через две-три недели она уедет, и вот она впервые решила зайти ко мне. Она здесь уже давно, но постоянно избегала меня. Она защищала себя, оберегала – слушала меня и в то же время не слушала. Она смотрела на меня и не видела. Она была здесь с моими людьми, но в то же время сторонилась их.

Вчера вечером она пришла повидаться со мной, и я предложил ей принять саньясу – уже пора. Но она сказала: «Я не могу, потому что я католичка. И я верю в Бога, а ты против веры. Я не могу отказаться от своей веры. Бог был добр ко мне».

Сама идея принять саньясу глубоко ее встревожила. Она тут же начала защищаться. Именно поэтому я ей и предложил – чтобы вытащить наружу весь ее защитный механизм.

Она говорит: «Я верю в Бога и не могу отказаться от этой веры». – «Ты веришь в свою веру больше, чем хочешь знать Бога? – спрашиваю я ее. – Похоже, что Бог не слишком сильно тебя интересует. Твоя вера в Бога для тебя важнее. Я говорю тебе, что, если ты откажешься от своей веры, ты сможешь увидеть Бога!»

Но она говорит: «Нет. Я не могу отказаться от своей веры. Как я могу от нее отказаться? Почему я должна от нее отказываться? Бог был очень добр ко мне».

Как будто Бог не был добр ко всем остальным. Бог просто добр!

Именно таково значение слова «бог»: безусловно добрый. Это не значит, что он добр только тогда, когда вы в него верите. Иначе что это был бы за Бог? Если вы верите в него, он добрый, а если не верите, то недобрый. Если вы верите, он благословляет вас, а если вы не верите – проклинает.

Жозефина думает, что Бог добр к ней, потому что она верит. Но Бог просто добрый! Верите вы в него или нет, не играет никакой роли. Солнце светит и на верующего, и на атеиста. Когда появляется Луна, она делится своей радостью со всеми – и с коммунистами, и с капиталистами. Для нее нет разницы. Бог добрый! Но люди думают, как эта женщина.

На самом деле, она говорит: «Я боюсь, что, если я откажусь от своей веры, Бог не будет добр ко мне». Что это за вера? И она говорит: «Я не могу отказаться от своей веры».

Я сказал ей: «Твои руки пусты – я вижу, что они пусты. У тебя ничего нет». Но она не захотела слушать. Бог не важен для нее – для нее важна ее вера. А что такое вера? Лишь способ скрыть свое невежество, притвориться, что вы знаете. Очень тяжело знать, что вы не знаете. Очень тяжело видеть, что у вас ничего нет, что ваши руки пусты. Именно эту смелость я пытаюсь вселить в вас – смелость увидеть, что у вас ничего нет, что ваши руки пусты, что вы пусты, что внутри вас нет бытия, что все ваши верования – лишь уловки, позволяющие создать ощущение, что вы что-то имеете.

Когда человек полностью обнажается, становится совершенно пустым, и все исчезает, выпадает из его рук, происходит великое, радикальное изменение. Человек преображается. Будучи пустыми, однажды вы становитесь полными. Полнота рождается из пустоты. И тогда отдавание неизбежно, никто не может его остановить – нет того, кто мог бы его остановить.

Четвертый вопрос:

Ошо, ты говоришь, что хочешь, чтобы новая коммуна была полностью отделена от остального мира. Но я вижу, что ашрам – это рыночная площадь. Прокомментируй, пожалуйста.

Коммуна должна быть отделена от остального мира – но это не значит, что она не должна быть рыночной площадью. Это не значит, что она должна быть каким-то другим миром. Она будет этим миром, но другого качества. Она будет рыночной площадью с медитацией и любовью.

Я не против рыночной площади. Я не против мирского, я за него. Но мирское может быть наполнено священным. Я не против обычного – если обычное проживается правильно, оно становится необычным.

Моя коммуна не будет монастырем. Да, она будет рыночной площадью – но необычной. Она не будет монастырем, и она не будет обычной рыночной площадью. Она будет чем-то превосходящим и в то же время включающим в себя то и другое. Она должна быть такой, потому что человек является одновременно и телом, и душой. Телу нужна рыночная площадь, душе нужен монастырь.

До сих пор монастырь всегда противопоставлялся рыночной площади – душа противопоставлялась телу. А рыночная площадь противостояла монастырю – тело противостояло душе. Я не хочу разделять вас. Я хочу создать здесь индивидуальностей, а не разделенных, раздвоенных личностей. Я принимаю все – мир прекрасен. Монастырь должен стать рыночной площадью, рыночная площадь должна стать монастырем.

Коммуна должна быть отделена от этого мира – но не потому, что я против него, а потому, что прямо сейчас мир не позволит подняться новой волне. Он раздавит ее. Новую волну необходимо защитить. Коммуна будет яслями. Как только мои саньясины станут достаточно сильными, тогда в этом не будет необходимости. Они смогут пойти в мир и быть в мире. Но только после того, как они станут сильными деревьями. Если они будут нежными маленькими ростками, нежными бутонами, мир их раздавит.

Коммуна будет яслями. Она также будет и рыночной площадью, потому что нужно удовлетворять все ваши потребности. Я не против ваших потребностей. Я вообще не против чего бы то ни было. Я не отрицаю жизнь. Мой подход к жизни не аскетичен. Моя коммуна будет создавать людей, которые будут одновременно и буддами, и эпикурейцами – они будут одновременно наслаждаться жизнью и Богом, они не будут разделять их.

Когда происходит медитация, рыночная площадь превращается в храм. Вы можете видеть, как это здесь происходит. Деятельность людей, которые здесь работают, – это их служение.

Жозефина говорила мне о своей дочери, о Биг Прем – она не может поверить, что та работает по десять часов в день, без конца печатая… без выходных! И при этом выглядит совершенно счастливой. Она наблюдала за ней многие месяцы и не могла поверить своим глазам.

Кажется, что она печатает по десять часов в день. Внешне это так, но глубоко внутри происходит нечто другое – любовная связь со мной. Она печатает мои слова. Это ее служение, ее молитва.

Если вы любите свою работу, выходные не нужны. Все дни – праздники, каждое мгновение свято.

Моя коммуна будет принадлежать этому миру, и в то же время она будет входом в другой мир. Она должна быть укоренена в земле – на самом деле, только то, что укоренено в земле, может расти к небу. Чтобы подняться высоко в небо, чтобы шептаться с ветрами, танцевать с солнцем, беседовать со звездами, дерево должно вначале войти глубоко в землю, оно должно пустить корни в самые недра земли.

Вы не говорите дереву: «Ты противоречиво: ты хочешь подняться высоко в небо, тогда зачем ты пускаешь свои корни в землю? Это противоречие». Да, с точки зрения логики это противоречие. Но дерево лишь посмеется над вашей логикой и назовет вас дураками – потому что, если в земле нет корней, в небе не будет ветвей. Дерево может расти только соразмерно в обе стороны: в равной мере вглубь и ввысь. Высота прямо пропорциональна глубине. Без глубины нет высоты.

Рыночная площадь – это земля. Моя коммуна будет рыночной площадью. Она будет укоренена в земле, она будет уходить корнями глубоко в землю и в то же время будет танцевать с ветрами и петь с солнцем… Она поднимется к Богу.

Истинная религия существует там, где встречаются мир и Бог.

У тебя ложное представление о рыночной площади, ты относишься к ней с осуждением. Рыночную площадь нужно не отбросить, а трансформировать. Ничего не нужно отбрасывать, все нужно трансформировать. Все, что вам дается, дается не просто так – все можно использовать. Тот же самый навоз может стать удобрением, дарующим дивный аромат роз. Если вы не используете его как удобрение, а будете просто копить в своем доме, он будет вонять – тот же самый навоз. Навоз воняет, когда его копят. Но если вы удобрите им землю, он породит тысячи роз и божественный, неземной аромат, божественную свежесть.

Все нужно трансформировать.

Моя коммуна должна быть магической.

Пятый вопрос:

Ошо, Рене Декарт говорит: «Cogito, ergo sum» – «Я мыслю, следовательно, существую». Сейчас на Западе употребляется еще одно выражение: «Coito, ergo sum» – «Люблю, следовательно, существую» или «Совокупляюсь, следовательно, существую». В чем разница между этими двумя утверждениями?

Прежде всего, они оба неверны. Потому что утверждение: «Я мыслю, следовательно, существую» переворачивает все с ног на голову. Бытие первично, мышление возникает после. Ваше мышление не может служить доказательством вашего бытия. Бытие предшествует мышлению – бытие первично, мышление вторично.

Декарт совершенно ничего не знает о восточных учениях – он не знает, что может наступить такой момент, когда мышление снова может быть отброшено, но вы все равно продолжаете существовать. Именно это и происходит в медитации: мышления больше нет, но вы есть. Поэтому мышление второстепенно, несущественно. Оно несущественно для существования.

Он говорит: «Cogito, ergo sum» – «Мыслю, следовательно, существую». Нет, не так: «Существую, следовательно, мыслю». Но это только один аспект. «Существую, следовательно, чувствую» – это второй аспект. «Существую, следовательно, люблю»… но всему предшествует существование, бытие.

Итак, оба утверждения неверны, неправильны. Но если выбирать между двумя, то второе гораздо лучше. Первое: «Cogito, ergo sum» – «Мыслю, следовательно, существую». Второе: «Coito, ergo sum» – «Совокупляюсь, следовательно, существую». И второе гораздо лучше первого – потому что мышление происходит в голове, оно фрагментарно. Совокупление более тотально, более оргазмично.

Второе утверждение может быть одобрено философией Тантры. Первое обычно, второе необычно. Но нужно помнить, что всему предшествует бытие. Вы есть в самом начале, и вы будете в конце. А все остальное посередине – приходит и уходит подобно снам.

Я слышал…

В одной деревне на заборе около своего дома сидел старик и наблюдал за проезжающими машинами. Мимо проносилось много легковых машин, проезжали грузовики, автобусы, и он наслаждался движением. Увидев старика – которому было, наверное, лет восемьдесят или больше, – сидящего на заборе с таким довольным видом, один водитель остановился и спросил:

– Что с тобой, старик? Ты выглядишь таким счастливым. Я не мог бы просидеть на заборе и нескольких минут, у меня не хватит терпения. А ты выглядишь таким счастливым и спокойным. Я всегда в пути – езжу из одного места в другое, из одного города в другой. Только это делает меня счастливым. Я путешественник, прирожденный бродяга. А ты моя полная противоположность.

Старик засмеялся и сказал:

– Сынок, между нами нет большой разницы. Ты ездишь на машине и видишь, как мимо проносятся заборы. А я сижу на заборе и вижу, как мимо проносятся машины. Мы мало чем отличаемся. По сути, мы одинаковы.

В начале «я есть», в конце «я есть». А посередине происходят тысячи вещей – то, что люди дзен называют «десятью тысячами вещей». Но, по сути, они все одинаковы: несчастье и счастье, экстаз, трепет и мучение, боль и удовольствие – все лишь сны на пути. Исток остается незамутненным. А возвращение к истоку – это и есть постижение истины.

Шестой вопрос:

Ошо, делать нечего, идти некуда. Ты говоришь это совершенно ясно. Твои слова льются на мою голову как кристально чистый водопад. Отчасти они проникают и в мое сердце. И все же интересно, что мы здесь делаем?

Мне тоже интересно – потому что на самом деле мы здесь ничего не делаем. Именно это мы и делаем: учимся пребыванию в состоянии неделания – ву-вей.

Последний вопрос:

Ошо, где-то, где я ни разу не была, оставаясь за гранью всех переживаний, твои глаза лучатся тишиной, а в самом легком твоем жесте есть то, что обволакивает меня, и к чему я не могу прикоснуться – настолько оно близко…

Твой взгляд мимолетный легко меня открывает, хоть я и закрыта, как пальцы в кулак – лепесток за лепестком ты всегда меня открываешь, как весна открывает (прикасаясь искусно и непостижимо) свою первую розу.

Но если пожелаешь меня закрыть, я, моя жизнь закроется легко и внезапно, как если бы сердце того цветка ощутило повсюду мягкое паденье снега.

Ничто из того, что мы воспринимаем в этом мире, не может сравниться по силе с твоей могучей хрупкостью: ее фактура пленяет меня цветом своих сфер, несущих смерть и вечность в каждом вдохе и выдохе (я не знаю, что в тебе есть такое, что открывает и закрывает, но что-то во мне понимает, что зов твоих глаз глубже, чем любая роза).

И ни у кого, даже у дождя, нет таких тонких рук.

Спасибо, Катя.

Достаточно на сегодня?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.