День восьмой. Сила приказывает. Мифологическое сознание мага. Ось Мира. Я пробую себя в роли шамана

День восьмой. Сила приказывает. Мифологическое сознание мага. Ось Мира. Я пробую себя в роли шамана

Я снова пришел пораньше, чтобы посоветоваться с Кастанедой. Мы одновременно вошли в здание корпуса, и он предложил мне поговорить на лестнице.

– Там идет подготовка к занятию, – сказал он, – не будем мешать. Излагай свою проблему.

Я сказал, что не знаю, что делать. Продолжать ли, как он велел, практику осознавания, когда Яков неподалеку, или же выполнить просьбу Якова? Все-таки через него действует моя Сила, а я ей должен служить?

– Ты слишком шумишь, – рассмеялся Кастанеда. – И мешаешь своей Силе.

– Как понять: шумлю? – удивился я. – Когда я осознаю, я проговариваю свои действия про себя, не то что вслух не говорю, даже не шепчу!

– Вот-вот. Проговариваешь. Ты слишком занят внутренним диалогом. Поэтому слышишь только себя. А ты должен слышать еще и свою Силу. Вернее, чувствовать ее – как собака чует запах хозяина. Останови диалог – и все будет в порядке.

– Но я пока не умею… – растерялся я.

– Значит, практикуй осознавание, когда Бирсави не будет рядом. И старайся при этом поймать момент остановки внутреннего диалога. При Якове не делай ничего. Это приказ твоей Силы – ты должен ее слушаться.

– Я должен всегда выполнять то, что он говорит?

Кастанеда кивнул утвердительно.

– А как узнать, когда Яков просит от имени Силы, а когда – от себя?

– Пока не научишься осознавать в тишине – не узнаешь. Просьба, от которой исходит явный запах Силы – это приказ Того, кому ты служишь. Пока ты не научился различать этот запах, выполняй любую его просьбу. Все равно он не потребует от тебя ничего экстравагантного.

* * *

Мы думали, что после сырых костей и карнавала с символикой смерти нас уже трудно чем-либо удивить. Но на восьмой день занятий Кастанеде это удалось.

Когда мы вошли в аудиторию, то увидели, что посреди пола возвышается небольшой круглый подиум, в центре которого торчит гладкая металлическая труба, доходящая почти до самого потолка. Вокруг подиума были расставлены стулья.

– О-о… – игриво присвистнул кто-то из парней.

Тем не менее, Кастанеда не спешил с объяснением. Он велел нам рассаживаться, а затем попросил поделиться своими впечатлениями от вчерашней практики сновидения.

– Я ожидал другого, – сказал я, когда подошла моя очередь. – Я думал, будет как в реальности, то есть я буду чувствовать так, словно нахожусь в своем теле: слышать звуки и запахи, осязать то, к чему прикасаюсь. А вышло все, как во сне, только я знал, что сплю.

– Чтобы сновидение стало реальностью, нужны годы практик под руководством опытного проводника, – ответил Кастанеда.

– Разве наше вчерашнее сновидение не было реальностью? – спросила Тайра. – Вы же говорили, что мы совершили путешествие в мир, который действительно существует!

– Оно и было самой настоящей реальностью. Только не вашей, а моей, – улыбнулся Кастанеда. – Я единственный действовал в нем осознанно. Вы же только выполняли мои инструкции, причем каждого из вас я вел от начала и до конца пути.

– Надеюсь, что наша сегодняшняя тема позволит вам продвинуться по пути осознанного сновидения, – продолжал он. – Кто мне скажет, что это? – Кастанеда взмахнул рукой, указывая на подиум с металлическим шестом. – Касси, может, ты?

– Она не только скажет, она еще и покажет! – захлебываясь противным смешком, сказал Ник.

– Это – Мировое древо, – строго произнесла Касси. И метнула такой уничтожающий взгляд в сторону Ника, что ему пришлось опустить глаза и втянуть голову в плечи.

– Совершенно верно, Касси, – похвалил ее Карлос. – Это действительно Мировое древо, вернее, его видимый символ. Ловенталь, скажи, как ты понимаешь эту символику.

– Ну, Мировое древо – мифическое дерево, чьи корни находятся в земле, а верхушка касается неба. Если брать христианскую символику, там все наоборот – корни в небе, вершина – на земле. Это показывает, что Отец всего живого – Бог; значит, корни жизни на небе. Так или иначе, Мировое древо соединяет землю с небом.

– Я арендовал этот шест в баре неподалеку, – сообщил Кастанеда, – но я надеялся, Ник, что у вас на восьмой день моего семинара мышление отойдет от привычных стереотипов. Маг не должен мыслить мирскими категориями. Маг обязан мыслить мифологически. Собственно, мифологический образ мышления для мага и есть единственно возможный.

– Мы что теперь, должны верить в сказки? – усмехнулся Ник. – Ладно, после семинара пойду, поищу горшочек с золотом на конце радуги.

– Поищи. – Кастанеда был абсолютно серьезен. – Это будет твоим заданием на сегодня. – Всем остальным я хочу напомнить: миф – это истинная история того, что происходило, когда время только зарождалось. Мифическое повествование – рассказ о событиях, о которых иным языком и нельзя рассказать.

Между прочим, в числе мифов о Мировом древе есть и рассказ о его происхождении. Мировое древо люди получили из рук Демиурга – Творца вселенной. Он посадил древо, которое за одну ночь выросло от земли до неба. Но назначение его заключалось не только в том, чтобы соединять землю с небом. Древо – это космическая ось, вокруг которой вращается вселенная. Земля, находящаяся вокруг оси, принадлежит человеку. Это его мир.

– Значение этого символа для человека трудно переоценить, – веско изрек Карлос. – Многие маги высшего посвящения всерьез убеждены, что утрата этого символа нанесла человечеству непоправимый урон, от этого и все беды современного мира. Христианам чуть полегче: у них роль Мирового древа выполняет Крест.

На заре человечества у всех племен существовал видимый символ Оси Мира. Мировое древо, шаманское дерево, священный столб – называли его по-разному. У кочевых народов он и сейчас есть – в виде шеста, на который крепится юрта. Этот шест для них важнее самой юрты: ведь на нем держится не просто их временный дом, а весь мир, в котором они живут. Если шест ломается – это не просто трагедия, это космогоническая катастрофа. Это в прямом смысле означает конец света. Поэтому шесты берегут как святыню. Конструкция кочевого жилища рассчитывается так, чтобы на центральный шест приходилась минимальная нагрузка.

Кочевые народы повсюду возят свои шесты. Если кто-то или что-то заставляет их быстро покинуть место, на котором они находятся, они могут бросить все: вещи, скот, даже детей и женщин. Но свою Ось Мира они не бросят никогда. Ведь именно благодаря ей они везде могут находиться в своем мире и иметь связь с Небом.

У любого человека есть свое Мировое древо, своя Ось Мира. Брухо называют ее точкой сборки. Смещая свою Ось, они могут путешествовать по различным мирам, и везде чувствовать себя как дома. Именно смещение точки сборки и позволяет сновидцу действовать в сновидении осознанно. Техника эта сложна. Овладеть ею в рамках семинара невозможно. Не каждый маг умеет путешествовать во сне, да и не все стремятся к этому.

Но любой, кто претендует на магическое Знание, должен уметь перемещать свою Ось Мира. А для этого ее надо в себе открыть.

У большинства людей Ось Мира сильно смещена. Вообще-то, она ни у кого не имеет жесткого закрепления: природа ее такова, что она должна быть все время в движении. Но Маг может удерживать ее в области сердечного центра – это идеальное положение. Вам следует научиться хотя бы удерживать ее в границах тела. Потому что сейчас ось мира у каждого из вас находится вовне. И это очень плохо, это значит, что вы существуете за пределами собственного мира. Иными словами, вы не существуете вообще.

Вы когда-нибудь задумывались над тем, почему антропологи и этнографы так привязаны к тем, чью культуру они изучают? Даже если это самые примитивные и жестокие племена? Я отвечу: потому, что, в отличие от нас, люди в традиционном обществе удивительно цельны и последовательны, они живут настоящей жизнью. Они существуют на самом деле. Их Ось Мира находится там, где ей положено быть. И эти люди делают все, чтобы она не смещалась.

А то, что называем жизнью мы, есть не что иное, как бесконечный калейдоскоп случайностей и нелепостей. Тед, – Кастанеда повернулся ко мне, – ты был разочарован, что сновидение так напоминало обычный сон и не было совсем похоже на реальность. Ты прав: сновидение не похоже на вашу реальность, потому что даже скомканный, проходящий мимо сознания сон гораздо реальнее, чем жизнь, в которой мы якобы бодрствуем. Индоариям было знакомо понятие майи – вселенской иллюзии, в плену которой проходит жизнь человека. Но почему человек так легко попадается в этот плен? Ответ один: он не владеет своей Осью Мира. Ею владеет внешний мир, то есть хаос. И вырваться из этого хаоса, превратить его в Космос, можно только одним способом: вернуть Ось Мира в пределы вашего тела.

* * *

– Я предлагаю вам провести одну сложную и довольно жесткую практику, которая позволит вам сделать это. Это ритуал, магическое действо, которое шаман производит над смертельно больным. Маг пытается вернуть ось мира больного в пределы его тела. Если это удается – больной выздоравливает. Если же нет – больной умирает. Мы тоже попытаемся это сделать, только никто не умрет. Если все пройдет как надо, вы получите представление о реальности. Если нет – останетесь в плену майи. Но я хочу предупредить вас: столкновение с реальностью так же болезненно, как и лобовое столкновение с поездом, несущимся на всех парах. Если кто-то боится выполнять ритуал – у вас есть минута, чтобы попрощаться и уйти.

Кастанеда выдержал паузу. К моему удивлению, ушел только один Ник (несколько дней назад, когда мы должны были открыться Силе, в зале осталось лишь трое).

– Это практика, которую вы будете выполнять не над собой, а над своим партнером, – сказал Карлос по истечении минуты. – Для Мага-Собаки этот ритуал полезен еще и тем, что он учится слышать не только себя одного. Выбирайте себе пару. Я встану к тому, кто останется один.

Я хотел пригласить в пару Рудольфа, но ко мне подошла Касси.

– Можно, я встану с тобой? – спросила она.

Я был удивлен и польщен одновременно: я не сомневался, что Касси во что бы то ни стало постарается набиться в партнеры к самому Кастанеде. Но Кастанеде досталась Люсинда – «серая мышка», девушка, от которой с самого начала семинара никто не слышал ни слова. Все пары почему-то получились разнополые.

Кастанеда начал давать указания.

– Когда ритуал проводится над смертельно больным, больной лежит, а шаман садится на него сверху, – сказал он. – Но вы все, к счастью, здоровы, поэтому никто ни на ком сидеть не будет. Ритуал проведем стоя. «Шаман» будет зрячим, «больной» – слепым. Первыми в роли шаманов попробуют себя мужчины.

И по его хлопку ассистентки принесли повязки из черной ткани и помогли девушкам завязать глаза.

Затем Кастанеда велел «больным» нащупать свой пульс и начать дышать в ритме сердца. Дыхание должно было идти определенным образом:

– Вдохните носом, задержите дыхание, пропустите три удара сердца, на четвертый выдохните ртом, – объяснял Карлос девушкам. – Перерыв между выдохом и вдохом – один удар. Можете держать руку на пульсе, если не уверены, что попадете в ритм. Дышать надо так, чтобы уши не слышали ни вдоха, ни выдоха, а грудь оставалась на месте. Дыхание, таким образом, будет очень короткое и поверхностное.

– Задача «шамана» гораздо труднее, – обратился Кастанеда к нам. – Во-первых, вам надо поймать незаметное дыхание «больного». Для этого вы должны встать позади «больного», очень близко к нему, и положить руки ему на плечи. Встаньте максимально близко, но касаться «больного» вы должны только руками. Через прикосновение вы услышите ритм его сердца. И дышать на первом этапе ритуала вам нужно будет так, как дышит больной – удар – вдох – три удара – перерыв – удар – выдох – удар-пауза.

А вот второй этап будет гораздо сложнее. Продолжая дышать дыханием «больного», вы должны будете уловить собственный пульс, и перевести ритм дыхания больного в ритм вашего сердца. Если у вас это получится, его ось мира сместится в область вашего тела. И «больной» через прикосновение ваших рук почувствует ее. Вы не сможете удержать ее в этих границах длительное время. И это хорошо. Практика, как я сказал, очень жесткая. В первый раз вам и один миг покажется вечностью.

Кастанеда дал знак приступать.

* * *

Я встал позади Касси и взял ее за плечи. Меня охватило волнение. Я стоял очень близко, и, хотя прикасался к ней только ладонями, я чувствовал ее тепло, слышал запах ее кожи. Сердце мое сильно билось, его громкий стук мешал мне уловить пульс ее сердца. Так прошло довольно много времени; мысли мои текли совсем не в направлении ритуала. Боковым зрением я заметил, что Кастанеда осторожно подходит к парам и некоторое время стоит рядом.

Подошел он и к нам. То ли его присутствие подействовало на меня успокаивающе, то ли еще что, но волнение мое улеглось. И скоро я почувствовал, как бьются жилки на плечах у Касси. Вдох – два-три-четыре – выдох – пауза. Я дышал в том же ритме, что и Касси, но как действовать дальше, не знал. Легко сказать: перевести дыхание «больного» в ритм собственного сердца! А как это делается практически?

Но все случилось само собой. Я прикрыл глаза и продолжал дышать вместе с Касси. В какой-то момент я понял, что волнение ко мне вернулось. Мое сердце снова громко забилось, но одновременно с его ударами, я слышал и слабую пульсацию в плечах у Касси. Через ладони я стал «навязывать» Касси собственный ритм. Это было трудно – пульс у нее был спокойным и ровным, мое же сердце колотилось быстро и сильно. Но вот удары совпали, и мы с Касси одновременно сделали вдох. В этот-то момент все и произошло. Касси громко, с ревом выдохнула и буквально обрушилась мне на руки. Мгновение спустя Кастанеда хлопнул в ладоши, дав понять, что практика закончена. Теперь мы должны были поменяться местами: Касси должна была стать шаманом, я – больным. Я беспокоился о ней: если она упала в обморок, значит, переживание было слишком сильным. Но Кастанеда сказал, именно теперь, когда она почувствовала свою Ось Мира так близко, у нее все получится легко и без проблем.

Однако у Касси ничего не получилось, и в этом, конечно, виноват я. Когда она встала сзади и обняла меня за плечи, я совсем потерял голову. Мое сердце чуть не выскочило из груди. Я не мог дышать в таком бешеном ритме, я задыхался, а значит, не давал Касси подстроиться под мое дыхание. Моя Ось Мира так и не приблизилась ко мне.

* * *

Вечер восьмого дня мы провели вместе с Касси. Это была не моя инициатива: я бы в жизни не решился пригласить ее куда-либо. После семинара она подошла ко мне и сказала, что очень жалеет о том, что мне не удалось почувствовать Ось Мира. И предложила повторить практику – там, где мне будет удобно.

Я знал, что Якова не будет дома до самого вечера, но не стал приглашать Касси к себе. Я боялся ее. До семинара я знал о Кассандре только то, что она красива и вовсю пользуется своей красотой, выбирая себе парней, от которых можно получить что-то по максимуму. Таких она вычисляла очень четко. Не могу сказать, что претендент в ее бойфренды обязательно должен был быть очень богат (хотя материальное положение играло не последнюю роль). Главное, чтобы Касси могла его заставить таскать каштаны из огня. Хотя многие «золотые сыночки» добивались ее расположения, Касси не всегда смотрела на богатство. К примеру, Бирсави она обошла стороной, хотя его отец – миллионер. Из всех ее ухажеров мне больше всего было жаль Шостера: хотя этот немец и идеалист, но у него открытое и благородное сердце, он сделает все ради счастья любимой женщины. Самое печальное было то, что когда Касси его бросила, Рудольф разочаровался не в ней, а в себе; считал, что сам недостоин такой прекрасной девушки. Я же и не заглядывался на Касси, зная, что не могу ничего ей дать: я жил на стипендию, а подрабатывать у меня времени не было, все занимала учеба. Но этот семинар явил мне новую Кассандру. И она меня приводила в смятение.

И мы пошли в галерею университета. Такого волнения, как на семинаре, у меня в этот раз не было, но у нас все равно ничего не получилось. Только мы начали практику, как галерея наполнилась голосами: привезли каких-то школьников, начиналась экскурсия. Мы просто отправились бродить по залам галереи и гуляли там до самого закрытия. Я проводил Касси домой, напоследок попросил рассказать, что она почувствовала в тот момент, когда удары наших сердец совпали.

– Это в самом деле столкновение, – сказала она. – Но не в лоб в лоб с поездом. А с чем-то бесконечно прекрасным. Большего я сказать не могу, потому что мне не с чем это сравнить. Но я бы очень хотела, чтобы ты это пережил. Пока, Тед.

И она поцеловала меня.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.