Юбилей

Издательское дело шло вперед. Исхитряясь где и как мог, рублями недоплачивая авторам и тысячами себе, Сытин держал главную планку – дешевизну книг и газет. В 1916 году тираж его любимого «Русского слова» достиг 700 тысяч. Его торговая сеть, некогда состоявшая из офеней, включала теперь магазины во всех крупных городах Российской империи и… киоски на железных дорогах страны. Это был его особый путь к покупателю – его ноу-хау. В Москве Сытин держал десяток мелких магазинчиков и четыре огромных: у Ильинских ворот, на Никольской, Маросейке и Тверской – в том же доме, где жил. Теперь он миллионщик – книжник-великан, создавший огромную империю российской печати.

Именно так называли Ивана Дмитриевича на торжественном вечере в честь 50-летия его издательской деятельности 19 февраля 1917 года. В тот день Москва, как и вся страна, была не спокойна. Поговаривали о разных революционных веяниях и всерьез опасались надвигавшейся нехватки хлеба и угля. Но большой зал Политехнического института был заполнен гостями в шикарных костюмах, а в курильнях вился дым от дорогих сигар. Читали поздравительные телеграммы, произносили речи. Говорили, что в России нет дома или избы, где не было бы изданий Сытина, что это он возглавляет великий поход просвещения народа. На это издатель скромно заметил, что тираж одних книг (не считая прессы) составил в 1913 году четверть миллиарда, но сегодня он мечтает о другом – построить для читателей Дом книги, а для рабочих – дом отдыха, естественно бесплатный. А когда после торжества возвращались домой, Сытин хмуро сказал своему другу, писателю Телешову:

– Пропади пропадом эти юбилеи! Одна суета. Мне бы только работать, больше ничего не надо. Я в Москву голым пришел, голым и уйду!

Ночью Сытину приснился страшный сон – будто снова в типографии сорвался огромный бумажный роль и катится прямо на него. Проснулся в тяжелом поту. Долго ломал голову: что может случиться?.. А тут – в конце февраля – грянула революция, а после, в октябре, другая…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.