[Отношение М. к Хьюму]

[Отношение М. к Хьюму]

Второй вопрос: не думаете ли вы, добрый брат, что нецивилизованный «властный малый», который честно и ради вашей собственной пользы готов сказать вам все, что он о вас думает, и в то же время заботливо, хотя и незримо, охраняет вас самого, вашу семью и репутацию от всякого вреда (даже следит дни и ночи за одним головорезом, слугой-мусульманином, намеревающимся отомстить вам, и фактически уже расстроил его злобные планы), – не думаете ли вы, что он стоит в десять раз больше, чем количество золота, эквивалентное весу британского подданного, джентльмена, который вдребезги разрушает вашу репутацию за вашей спиной, но улыбается и сердечно пожимает вам руку каждый раз, как с вами встречается? Не думаете ли вы, что гораздо благороднее говорить то, что думаешь, и, сказав то, что вы обычно рассматриваете как наглость, оказывать тому же человеку всякого рода услуги, о которых последний не только никогда не услышит, но и не сможет о них узнать, чем делать так, как поступил высокоцивилизованный полковник или генерал Уотсон, а в особенности его супруга, когда, впервые в жизни увидев в своем доме двух чужих – Олькотта и туземного судью из Бароды, – она ухватилась за этот предлог, чтобы с пренебрежением говорить об Обществе, потому что вы в нем состоите! Я не хочу повторять вам ложь, в которой они виноваты, и клевету на вас со стороны миссис Уотсон, подкрепленную ее мужем, храбрым воином; бедный Олькотт был так поражен и возмущен этой неожиданной атакой – он, всегда гордившийся тем, что вы состоите в Обществе, – что в унынии обратился к М. Если бы вы слышали, что последний говорил о вас, как высоко он оценивал вашу нынешнюю работу и образ мыслей, вы бы охотно уступили ему право быть иногда внешне грубым. М. запретил Олькотту рассказывать Е.П.Б. больше, чем он ей уже рассказал и что она чисто по-женски сейчас же передала мистеру Синнетту; и хотя она в то время была очень сердита на вас, даже ее глубоко возмущали нанесенные вам оскорбления и обида, и она потрудилась заглянуть в то прошлое, когда, по словам миссис Уотсон, вы пользовались гостеприимством в их доме. Вот какова разница между предполагаемыми доброжелателями и друзьями западного высшего происхождения и признанными недоброжелателями восточной низшей расы. Оставляя это в стороне, я уступаю вам право сердиться на М., ибо он совершил нечто, хотя и находящееся в строгом соответствии с нашими правилами и методами, но все же такое, что, став известным, вызовет глубокое возмущение в западных умах. Если бы я вовремя узнал об этом, когда можно было этому помешать, я бы, несомненно, это сделал.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.