Приготовление кандидата

Приготовление кандидата

Как ни парадоксально, в современном масонском посвящении практически все необходимые приготовления завершаются кандидатом до начала посвящения. Действительно, в современной процедуре приема профана в масонскую организацию основную роль играют не мистические переживания кандидата в ходе посвятительного ритуала, а предварительные собеседования, во время которых как рекомендатор выспрашивает у кандидата все основные интересующие его подробности, так и сам кандидат в значительной степени удовлетворяет свое любопытство относительно как организации в целом, так и обстоятельств своего приема и дельнейшего членства в ней. Для кандидата фактически не остается тайн во всем том, что касается его статуса в организации, ее основных целей и задач, необходимой для него в будущем работы. Способности кандидата, его соответствие требованиям к вступающим в Братство, склад его личности, ее черты, его устремления и цели вступления в Братство также не остаются неизвестными рекомендатору, конечно, при условии правильно проведенного собеседования. В этих обстоятельствах естественно, что дальнейшая процедура носит скорее официальный, формальный, нежели действительно что-то определяющий характер. Вполне вероятно, что предварительные приготовления к ритуальным приготовлениям кандидата, если можно так выразиться, и в былые времена занимали не менее существенное место в процедуре приема, однако в настоящее время кандидат приходит к порогу масонского Храма только тогда, когда к нему больше не возникает вопросов у рекомендаторов, а решение о его приеме принято большинством голосов членов ложи на собрании за месяц до даты предполагаемого посвящения. Далее ему предстоит совершить последовательность довольно сложных ритуальный действий, в которых он исполняет исключительно пассивную роль. Эти действия состоят из:

– прошения о допуске в Храм,

– принятия должного для допуска в Храм внешнего вида,

– прохождения первого испытания и обретения первого проходного слова, без владения которым исключается любое проникновение в масонский Храм.

Если говорить о классическом масонстве начала XVIII века, ремесленном Братстве, постепенно претерпевающем смену ориентиров и перепрофилирование в умозрительное общество философов, можно буквально по датам вычислить, когда спекулятивный элемент «лож джентльменов» начал доминировать в общемасонской практике, а именно когда в обиход масонской ложи прочно вошло понятие «Камера Размышлений», тем самым знаменуя перевес в сторону символического понимания посвящения. По разным данным, впервые применение Камеры Размышлений наблюдалось в Англии в 1730– е годы, то есть фактически непосредственно после принятия Нового Общего регламента и реформ д-ра Теофила Дезагюлье, «отца нового масонства». Ритуал, изначально носивший скорее характер официального представления нового работника строительной бригаде превратился в имитацию рыцарского посвящения со всеми сопутствующими атрибутами – постом, бдением, акколадой, титулованием и облачением.

Известно, что в героическом эпосе Древней Греции встречаются три структурных аспекта инициации: 1) герой проходит инициацию вдали от дома (в лесу, на острове или в пещере); 2) ему предстоят испытания и подвиги, дающие право жениться или получить власть (Персей спасает Андромеду, Тесей побеждает Минотавра, Ясон добывает золотое руно и т. д. ); 3) некоторые из героев (Геракл, Тесей, Одиссей) спускаются в царство Аида или попадают в Египет (Геракл, Менелай), что, в принципе, для древних авторов было близко к аналогичности. При прохождении инициации кандидат в вольные каменщики точно так же претерпевает вышеперечисленные перемены, в чем, в основном, и состоит его инициатический опыт.

Говоря о масонском посвятительном ритуале, приходится признать, что общая эклектичность масонского символического поля обусловила и присутствие в инициатическом обряде черты нескольких традиций. Представляется возможным определить фактически каждый из этапов посвящения, а также их отдельные детали, с точки зрения принадлежности традиции, совершенно четко очерченной в историческом и идеологическом плане. Даже на первый, поверхностный взгляд здесь можно выделить черты, присущие средневековым строительным артелям, древним мистериальным культам Средиземноморья, рыцарским средневековым традициям в их романтизированном прочтении литераторами Нового времени, английской клубной культуре, церковной литургии. Еще с эпохи Возрождения европейская интеллигенция связывала образы, навеянные возвращенной читателю греческой и римской классической литературой, для создания параллельной интеллектуальной реальности, и совершенно естественно поэтому, что в обрядах посвящения явно прослеживаются различные признаки мистериальных культов классических Греции и Рима в изложении классических авторов, из которых в особенности следует отметить Геродота, Плутарха и Апулея.

Ярким примером контаминации мистериальной и бытовой цеховой традиций является сам ритуал составления кандидатом символического завещания. Он умирает для профанного мира, чтобы обрести посвящение в степень Ученика Вольного Каменщика. Смерть эта воплощена в его пребывании в Камере размышлений – подземном (в идеале) помещении без окон и с земляным полом, освещенным одной свечой, помещенной внутрь черепа, в окружении символов смерти и первичных алхимических элементов (сера, соль, ртуть). Здесь мы не планировали вдаваться в подробности герметической символики Камеры размышлений, и достаточно будет просто отметить, что пребывание в ней кандидата является первым испытанием, которому он подвергается фактически еще не расставшись с материальным миром и именно в процессе которого начинает рваться его связь со статусом профана. Сам кандидат не подозревает, что его испытания уже начались, но, тем не менее, он уже символически совершил нисхождение в подземные сферы, откуда ему предстоит начать подъем к Храму, где он впоследствии обретет масонский Свет. Если кандидат обладает определенными знаниями в области герметизма или истории посвятительных обществ, он, конечно, будет способен осознать символизм окружающих его предметов, однако даже в том случае, если он недостаточно образован для этого, сама психологическая атмосфера Камеры размышлений способна выполнить необходимую функцию вовлечения кандидата в атмосферу ритуала и внушить ему необходимое для восприятия инициации настроение – сложную эмоцию, состоящую из смятения, опасения и надежды.

Интересно, что в современном масонстве сакральная мистерия смерти, через которую проходит кандидат во время составления философского завещания, отчасти нивелируется необходимостью заполнять также и официальные документы административного делопроизводства ложи, в которую он вступает – членскую анкету, иногда финансовую подписку. Отсюда и определенное снижение эмоционального накала на подготовительном этапе. По завершении завещания, которое считается официальной формой прошения о приеме, сопровождающий офицер уносит его в зал собраний, передает Мастеру ложи, и члены ложи должны еще раз проголосовать за прием кандидата. Ясно, что здесь также наблюдается смешение ритуальных традиций, а во времена ремесленного цеха голосование могло проходить один раз – непосредственно перед приемом кандидата.

Интересно отметить, что в современном ритуале Шотландского устава завещание вносит в зал собраний Эксперт ложи, нанизав его на острие своего меча. Здесь очевидно наследие рыцарских (или псевдорыцарских литературных) традиций, поскольку как сама должность Эксперта, так и разрешение входить в масонский Храм с мечом являются относительными новшествами. Катехизис учит, что в масонском Храме запрещено присутствие оружия, которое чуть ли не в первую очередь относится к «металлам», которые нужно «сложить у порога Храма». Должности Экспертов (Диаконов) появились в масонстве лишь на рубеже XVIII и XIX веков, и первоначально, и по сей день во многих странах, они ходили с посохами, получив мечи лишь значительно позже и в нарушение древних уложений.

Итак, кандидат официально подал прошение, получил согласие, претерпел во время первого испытания переход из мира профанов в промежуточное пространство между мирами, – и теперь он должен быть приведен в должный вид для того, чтобы переступить порог Храма.

Как уже говорилось, перед подъемом по ступеням храмового притвора кандидат находился в центре Земли, обители мрака и смерти. Согласно другим европейским и американским ритуалам, в которых вообще отсутствует тематика испытаний стихиями, принято считать, что кандидат пришел к порогу Храма просто из профанного мира, не сильно, впрочем, отличающегося от Аида, потому что он наполнен порочными страстями, тьмой и злом. Соответствующим образом кандидат и выглядит. Согласно предписаниям ритуала, он «не одет и не раздет, не бос и не обут, пребывает во тьме». На практике это воплощается обычно в особые ритуальные одежды кандидата или изменение его собственной одежды. Традиционно кандидат должен предстать перед дверями Храма с обнаженной левой стороной груди, левой рукой, правой ногой и левой стопой, что достигается закатыванием рукава и брючины. Однако во многих странах кандидатов просят полностью переодеться в специальное рубище, представляющее собой куртку и штаны с неодинаковыми рукавами и штанинами, из грубой мешковины, а также переобуться в тряпичную обувь без задников. Здесь опять же не стоит останавливаться на истории складывания именно такой традиции облачения кандидата (она многопланова и зачастую довольно слабо мотивирована), и вполне достаточно отметить, что это облачение символически отражает как отход аспиранта от обычаев окружающего профанного мира, так и его смятение и неуверенность. Вообще говоря, совершенно необходимый для масонского посвятительного ритуала эффект предельного психологического дискомфорта в сочетании с надеждой на удовлетворение своих духовных чаяний достигается в немалой степени именно за счет простого приведения кандидата в непривычное полуодетое состояние. Нужно помнить, что при этом у него завязаны глаза, он знает, что находится среди других, видящих его людей, что ему предстоят еще не известные испытания, а также что полагаться ему приходится только на сопровождающего офицера ложи, причем, в самом прямом смысле слова.

Лишение кандидата части одежды могло присутствовать и в средневековом ремесленном цехе: его просили снять нарядный праздничный кафтан и плащ, возможно, туфли или пряжки с туфель. Не исключено, хотя и не подтверждено историческими документами, что кандидата могли проверять на принадлежность к мужскому полу, прося обнажить грудь. Однако главная цель этого в ремесленном цехе была вполне бытовой и простой, в отличие от современного смысла, вкладываемого в это ритуальное действие. В ремесленном цехе обряд дивестиции (раздевания) неразрывно связан с обрядами дискальцеации (разувания) и деституции (лишения материальных средств), потому что примат всеобщего равенства братьев требовал лишения всякого входящего в ложу любых предметов, могущих подчеркивать неравенство – оружия, денег, богатой одежды. Мастеровые присутствовали в ложах, одетые в рубахи, панталоны, туфли без пряжек и фартуки. Остальное оставалось за порогом. Деституция как необходимое условие осталась и в современном масонстве, однако с тех пор обросла многочисленными другими символическими толкованиями, включая алхимические и библейские.

Дивестиция и дискальцеация же существуют в сильно измененном и утратившем свое первичное значение виде. Например, переобувание кандидата в туфли без задника увязывается с цитатой из Книги Исхода, когда Глас Господень из Неопалимой Купины призывает Моисея снять обувь, поскольку он стоит на святой земле. Земля, на которой стоит Соломонов Храм, также полагается святой, а посему кандидат должен снять обувь с задниками. Но никто не задумывается, зачем ему в таком случае обуваться в обувь без задников. Объяснений этот обряд не имеет, если не знать, что в средневековой Европе каблуки на обуви являлись знаком отличия дворянского сословия, а в особенности выкрашенные в красный цвет. Избавление от знаков различия в ремесленном цеху было мотивированным, чего нельзя сказать о современном спекулятивном масонстве.

Подводя промежуточный итог, можно сказать, что приготовление кандидата путем лишения части одежды несет в себе отпечаток цеховой традиции в большей степени, чем все другие. Переоблачение кандидата в особое рубище является плодом более поздних нововведений. И совершенно иным духом веет от практикуемого некоторыми масонскими и парамасонскими уставами переоблачения кандидата в альбу – белую хламиду с рукавами. Оно определенно является наследием инициатической традиции древних мистериальных культов, описанной, в частности, еще у Апулея и широко практиковавшейся в христианской литургии. Здесь можно говорить о наслоении традиций мистериального, монашеского и рыцарского посвящений.

Интересна символика масонского проходного слова (пароля) и способа его сообщения. Естественным и традиционным ответом на вопрос часового (Привратника) – «Кто идет?» – является, что очевидно, декларация самоидентификации. Иными словами проситель должен назвать себя. Согласно масонским ритуалам, он в ответ сообщает часовому проходное слово. В современных масонских уставах после посвящения член Ордена продолжает именоваться своим светским именем с прибавлением к нему определителя «брат». Однако в традиции сообщения проходного слова совершенно очевидно прослеживается древнейший след древних инициатических культов – смена имени посвященного. Ритуальная форма допуска в Храм во многих современных уставах звучит следующим образом:

– Кто идет?

– АБВГД.

– Проходи, АБВГД.

Таким образом, пароль, сообщенный кандидату перед дверями Храма сопровождающим офицером, в той или иной степени является его инициатическим именем, идентификатором на время посвящения и пребывания в той степени, в которую проводится посвящение.

Со временем в области паролей прошел процесс вторичной номинации, и в наше время уже мало кто вспоминает, что проходное, или священное, слово степени является общим именем (наименованием) для всех членов этой степени. Как известно отдельные проходные слова существуют для аспиранта у дверей Храма, ученика, кандидата в подмастерья, подмастерья, кандидата в мастера и для мастера-каменщика. Далее при посвящении в каждую из высших степеней мастер будет получать по проходному (для входа в Храм) и священному (опознавательному) слову.

В данном случае это отступление было необходимо для облегчения понимания, почему кандидата вводят в Храм и проводят через последующие испытания, постоянно при этом повторяя, что он «человек свободный и добрых нравов». Просто как только кандидат заполнил философское завещание, он перешел из разряда профанов (кандидатов) в разряд инициируемых (испытуемых, аспирантов), заняв промежуточное положение между профанным миром и масонским Храмом, вступив на его порог. Он уже претерпел первое испытание нисхождением в центр Земли, он принял должный вид для входа в Храм, он получил разрешение войти, а следовательно, он изменился, и теперь ему положено принять первое инициатическое имя, которое отражает и воплощает те свойства, которые, собственно, и дают ему право войти в ложу – «Свободный и добрых нравов» (free and of good report / good morals). В современных версиях ритуалов формулировка допущения уже несет в себе следы вторичной номинации:

– Кто идет?

– Профан (имя), желающий стать вольным каменщиком.

– Как дерзнул он такие питать надежды?

– Ибо он свободен и добрых нравов.

– Ежели действительно он свободен и добрых нравов, пусть следует далее…

Здесь заметны следы исторической редакции, призванной сгладить воображаемые стилистические неровности текста, существующие только с точки зрения того, кто уже не понимает, что «свободен и добрых нравов» есть новое имя аспиранта.

Итак, будучи приведен в должный вид и обретя новое имя, кандидат наконец переступает порог Храма.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.