Доклад, прочитанный на 1– й Ассамблее российского О. Т. О. 21 июня 2009 г.

Доклад, прочитанный на 1– й Ассамблее российского О. Т. О. 21 июня 2009 г.

Наверное, всем более или менее памятна старинная даосская или буддийская, в общем, какая-то восточная, или выдаваемая за таковую, притча про ученика, по традиции пришедшего к Учителю Мудрости за советом о том, как ему жить, как постичь Дао, как достичь Нирваны, – ну или на какую-то другую не менее животрепещущую тему. И Учитель ответил, не поведя бровью: «Просто иди и живи. Делай, что хочешь, только вот одно но: никогда не думай о Белой Обезьяне». Ученик не стал интересоваться причиной запрета, ушел и начал жить. Не станет, вероятно, откровением ни для кого из читателей то, что по истечении месяца Ученик вернулся к Учителю в слезах, в соплях и со стоном на устах: он весь месяц не мог ни на секунду перестать думать о Белой Обезьяне. Здесь должна была быть какая-то мораль, но наличие ее и содержание для нас в данный момент не принципиально.

Согласно самым первым своим Конституциям и регламентам, по своей природе и по сути своей, по изначально продекларированным основополагающим принципам, масонство четко обозначило себя как «не-конфессию» и «не-партию», четко и недвусмысленно письменно и устно, на официальном и неофициальном планах заявило о том, что оно чуждо политике и религиозным конфликтам. Возникшее на развалинах духовной географии Европы начала Нового времени, после революций и религиозных войн 1520—1700 гг., спекулятивное масонство изначально было попыткой создания интеллектуального оазиса для последующего возрождения интеллектуальной и культурной элиты ослабевшего и обезлюдевшего континента.

Однако совершенно закономерно, что на протяжении всей своей истории масонство – так уж сложилось – не могло заниматься фактически ничем, кроме опасного балансирования с переменным успехом на узком канате, протянутом над пропастью политики меж гребенчатыми скалами религии. В особенности явно просматривается это в истории российского масонства, которое, во-первых, нам исторически ближе и важнее, а во-вторых, несомненно лучше нам известно, как объективно – по историческим источникам, так и проективно – по переносу его современных реалий в прошлое.

В политической сфере российское масонство действительно во все времена или старалось всеми силами приникнуть к государственной корове, дабы сподручнее питаться жизненными соками народа, или даже войти в правящие сферы на правах активного игрока «большой шахматной доски». В религиозной сфере, как ни крути, приходится признать, что любые попытки российских каменщиков деконструировать духовную реальность и воздвигнуть новую выливались в те или иные формы «русского протестантизма», различные изводы «духовного христианства» и неоевангелических исканий. Собственно масонского, чисто этического и философского, в российских ложах во все периоды существования Братства в России было крайне мало, равно как и «чернокнижного», оккультного и магического (в отличие от средиземноморского масонства, например, где всегда доминировали политический и именно оккультный изводы масонского учения).

Рассматривая, даже поверхностно, четыре периода существования масонства в России, точнее, четыре его пришествия, действительно наблюдаешь нерушимую закономерность, сводящуюся к изложенным выше выводам.

I период: с правления Елизаветы до запрета при Павле I.

«Политическое» российское масонство состоит из приближенных ко двору и видных представителей родовитого дворянства, активно обрабатывающих наследника престола в надежде обрести «масонского царя», чье правление не сравнится даже с просвещенным абсолютизмом его матери.

«Религиозное» масонство в это время было представлено розенкрейцерскими изысканиями Новикова и Шварца, «истинным христианством» Лопухина и Гамалеи.

И конечно, численно около половины братьев (и в России, и в мире в целом) благополучно считали масонство замечательным местом для дружеских философских бесед, взаимопомощи в делах торговых и придворных, а посему ни на чем больше старались не зацикливаться, чтобы не забивать голову лишним и кто знает – вдруг и опасным. «За счет братии добрым упиваться вином», по словам И. П. Елагина, – это тоже своего рода позиция, в конце концов.

II период: с 1802 по 1822 гг. при Александре I.

«Политическое» масонство жаждет конституционных преобразований по европейскому образцу, особенно после иностранной кампании 1813 гг., что приводит к созданию тайных революционным обществ и грандиозному провалу 25 декабря 1825 года.

«Религиозное» масонство строит на развалинах русского розенкрейцерства и мартинизма шведско-немецкий клерикальный рай для неотамплиеров Позднеева с их совершенно католической литургией, однако терпит поражение от «либертинского» французского устава и отходит на задний план.

Братья «социальной» ориентации продолжают пить и закусывать, активно при этом занимаясь вовне – благотворительностью, внутри – протекционизмом.

III период: с 1908 по 1934 гг.

«Политическое» масонство, впервые за всю российскую историю получив по Манифесту право создавать чисто политические организации, по инерции создает их по единственному хорошо известному на то время лекалу – в виде масонских лож нескольких послушаний. Однако уже в 1910 году собирается конвент всех российских каменщиков, которые голосуют за закрытие лож, избавляются таким образом от навязчивого и мелочного контроля со стороны материнских европейских юрисдикций с их смешными претензиями и немедленно создают независимый Великий Восток Народов России, в котором уже изначально договариваются работать без всей этой мишуры – ритуалов, облачений, философских дискуссий и благотворительности. Сделав членство в масонстве доступным для кандидатов любого пола, они немедленно приступают к тому, ради чего, собственно, собрались, и приступают к ожесточенной парламентской борьбе. Конец всей этой вакханалии кладет Октябрьская революция, и последняя подпольная ложа, по данным А. Никитина, растирается в лагерную пыль в 1934 году.

«Религиозное» масонство того времени фактически не представлено в сохранившихся источниках, и нерастраченные русскими искателями духовных сфер силы сотворяют им многочисленные парамасонские и вовсе не масонские организации, которые совершенно самостоятельны, автономны от мировых юрисдикций и европейских традиций. В основном, правда, они брали себе названия исторических обществ, представляясь мартинистскими, розенкрейцерскими или тамплиерскими. Немалым влиянием на рубеже веков (что ни в коем случае нельзя забывать) пользовались также новые эзотерические школы – спиритизм, теософия, антропософия, – и они также регулярно пополнялись русскими энтузиастами.

После крушения Советского Союза настал новый этап в жизни русского масонства. В промежутках между периодами его легального существования в России масонский Свет хранили русские члены иностранных лож, никогда не оставлявшие надежд снова и снова возвратить Божественную Искру на свою родину. К сожалению или к счастью, лояльность к государственной власти, точнее, бесконфликтное сосуществование с господствующим в стране режимом является неотъемлемым свойством масонства. Оно просто не приспособлено к существованию в подполье, в отличие, например, от родственных ему карбонариев, филэллинов и др.

И в конце 1990– начале 1991 гг. в России настал IV период пребывания в стране масонского Братства. Как и положено, Братство за прошедшие с тех пор почти 20 лет довольно четко разделилось на сторонников «политического» и «социального» путей. Говорить о какой-то значительной доле сторонников «религиозного» пути в масонстве не приходится как в силу объективного спада интереса к духовной проблематике в современном мире в целом, так и в силу особенностей религиозной и вообще духовной сферы нашей страны в последний век. А сторонников «эзотерического» пути, пути поиска тайных знаний и духовного внеконфессионального самосовершенствования, как уже говорилось, среди российских каменщиков и раньше-то было не очень много.

«Политическое» масонство с самого начала существования российских лож новейшего времени вылилось в граничащие с истерией хаотические попытки хотя бы с какой-то стороны приблизиться к управляющим структурам страны и «стать вхожими в коридоры власти». Вообще вся история подобных попыток российского масонства с самого XVIII века неотвратимо напоминает стремление человека, ищущего протекции, приникнуть к вожделенному телу правителя с самой выгодной стороны, в то время как на своем пути неизменно встречает он отпихивающий его сапог. На данном историческом этапе сапог милостиво убран с дороги и доступ к телу временно открыт. Перспективы традиционно неясны, как это обычно бывает в нашей стране, но пока что, сделавшись проектом в области политических технологий правительственных агентств, российское официальное масонство пребывает в эйфории от иллюзорной «причастности тайнам правления миром». Стороннему наблюдателю может показаться смешным, что самые нелепые мифы образца аббата Баррюэля и Лео Таксиля, стереотипы «тайных правителей человечества» вдохновляют самих масонов на их дела, но нельзя же, в конце концов, забывать, что они такие же люди, как и все прочие. Пусть даже сами они не желают в это верить. Здесь должен был быть смайлик.

Если задуматься о перспективах развития масонства в России, то альтернативой «политическому» масонству в его неприглядном современном изводе может стать, с одной стороны, образовавшееся в 2007—2008 гг. традиционное нерегулярное направление, довольно массовое и строго придерживающееся древних масонских ландмарок даже в отсутствие признания у так называемого регулярного масонского союза под формальным главенством Объединенной Великой Ложи Англии. Как пойдет его дальнейшая жизнь в состоянии жесткой конкуренции с «регулярными» ложами и при условии преимущественно «социальной» ориентации, пока не представляется возможным предсказать. С другой стороны, этой альтернативой может стать впервые зарождающееся на российской почве направление эзотерического масонства, беспрецедентное для страны в целом, хотя и обладающее древней (по масонским меркам) историей в остальном мире.

Персонаж романа Болеслава Пруса «Фараон» египетский жрец Бероэс приветствовал жреческую коллегию словами «Приношу вам привет с нашей общей Родины, которая есть Мудрость!».

Философское понятие «реальность» каждый исследователь, размышлявший над ним, толкует обычно по собственному усмотрению, находя те или иные ее признаки, подразделяя ее на те или иные слои и приписывая ей те или иные способы взаимоотношений с человеком. Для нашего последующего повествования представляется важным также ввести определения нескольких слоев реальности, или даже нескольких разных реальностей, которые, впрочем, ни в коем случае не являются бесспорными и истинными.

Конечно, существует наша более или менее объективная реальность, постигаемая физическими пятью чувствами, вписанная в наше сознание и служащая нашей личности ориентиром в этом мире. Объективность ее спорна, она вполне может быть субъективным продуктом наших впечатлений, однако для нашей цели в этой статье это не существенно.

Для человека религиозного, для эзотерика так же очевидно, что существует и духовная реальность, не постижимая нашими пятью чувствами и являющаяся областью пребывания иных, чем человеческие и природные, сил, традиционно сопоставляемых с духами, богами и иными сверхъестественными реалиями. Естественно, о ней мы тоже ничего не знаем, кроме того, что она может существовать или объективно, вне нашего сознания, или лишь в нашем сознании, порожденная в нем или высшими силами, или нами самими (что было бы разочарованием).

Инициация, посвятительная традиция призвана создать для человека возможность осуществления непосредственного контакта между «его», то есть «объективной» реальностью и реальностью «духовной», в обычных условиях непостижимой. Этот контакт обусловлен соблюдением различных внешних и внутренних условий большей или меньшей сложности: им должен отвечать и сам кандидат, ищущий контакта, и место предполагаемого контакта, и его способ. При проведении посвятительного ритуала (как бы ни был он прост или, напротив, сложен) формируется третья реальность – переходная, выполняющая ту же функцию, что шлюзовая камера – для космонавтов. Она обладает чертами физической реальности, но внутри нее с помощью физических средств (символизирующих предметов и действий) воссоздаются феномены и элементы духовной реальности (символизируемые понятия и события). Таким образом человек уповает преодолеть границу миров и погрузиться в ту сферу, куда не имеет законного входа по праву рождения. Это можно назвать своего рода читом, как в компьютерном квесте. Пусть даже и многие эзотерические традиции гласят, что право-то это человек имеет по рождению, просто он забыл об этом праве в силу тех или иных обстоятельств истории своего рода.

Творя эти и многие другие эзотерические традиции, западные эзотерики так или иначе формировали, конструировали новую реальность на основе своих представлений о реальности духовной и путях достижения реальности инициатической. Таким образом, инициатическая реальность и реальность духовных традиций могут быть признаны более или менее идентичными. Иными словами, создавая традиции посвящения, их авторы формировали на основе имеющихся источников и собственного опыта ту реальность, в которую надлежит проникнуть каждому посвященному для обретения собственно посвящения.

Говоря о традициях западной эзотерики, рано или поздно понимаешь, что восходя к истокам, оказываешься в Древнем Египте, даже если изначально ставишь себе задачу этого избежать (хотя такая постановка задачи противоречит духу серьезного исследования).

Не имеет смысла лишний раз проговаривать, что любая современная западная эзотерическая традиция в той или иной степени основывается на Каббале, ритуалах Перехода из Египетской Книге Мертвых, трактатах Гермеса Трисмегиста, алхимии, астрологии или мантике, а их легендарная родина находится именно в дельте Нила на «черной земле».

Нет ничего странного поэтому в том, что всегда Египет манил европейцев, обещая открыть им кладези вековой и предположительно Изначальной Божественной Мудрости. «Египетская» эзотерика насчитывает в Европе несколько веков истории, хотя вплоть до XVIII века она носит несколько наивный примитивистский характер. Европейские тайнознатцы изо всех сил пытались найти соединительные швы между герметическими источниками и известными путешественникам чисто арабскими реалиями страны на берегах древнего Нила. В этих противоречиях корни старинного масонского устава «Крата Репоа», исполненного традиционного европейского спиритуализма, помещенного в анахронические рамки псевдоегипетских ритуалов. Там же берет свое начало гностическое «египетское масонство» Калиостро, больше взявшее из романтизированных мифов античного Средиземноморья, чем от культов Амона и Осириса, но также прикрывавшееся их именами.

Переломным моментом в освоении европейцами этого духовного пространства стал Египетский поход Наполеона 1798—1801 гг., после которого в Европу хлынули как материальные свидетельства величия древней цивилизации, так и ее литературные и изобразительные памятники с описанием ее бытовых особенностей. Совсем немного времени оставалось до открытия юным Шампольоном тайны иероглифов и начала кропотливой расшифровки египетских папирусов. На этот раз эзотерическая мудрость Древнего Египта органично прижилась в умах европейцев на новой почве осведомленности о жизненных реалиях основоположников тех учений, которым они следовали, и совместными усилиями многих авторов на свет появилась новая инициатическая реальность – реальность внутреннего эзотерического Пути, который связывался с постижением тайных наук и овладением знаниями древних.

В качестве примечания можно также отметить, что – пусть и несколько позднее, в середине XIX века – «социальное» течение в американском масонстве снова прибегло к помощи «арабских» признаков реального современного Египта, создав Орден Мистического Святилища (Shrine), чисто благотворительную и развлекательную организацию в рамках регулярного масонского союза.

Нас, однако, больше интересуют здесь первые попытки организационного оформления египетского течения в эзотерическом масонстве XVIII века.

По легендам, еще в 1788 г. в Венеции действовала ложа «египетского» масонства, основанная самим Калиостро. Однако лишь в 1805 году о ее работах стало известно, потому что офицер Лешанжер перенес их в Париж, где вскоре ложа перешла под руководство братьев Бедарридов. Они открыли еще несколько лож своего египетского устава и объединили их под названием Устава Мицраима (от древнеевр. «Египет» ).

Независимо от них в 1814 году некто Самуэль Они, по его утверждению, вывез из Каира ритуалы Устава Мемфиса для основания в Париже лож, работающих по ним. Популяризировал и организовал работы новых египетских лож долговременный глава Ордена – Маркони де Негре. Эти два устава набирали новых членов и существовали параллельно и встречая на пути многочисленные трудности, поскольку не признавались другими масонскими уставами как равные, а вследствие сложной политической обстановки во Франции в течение всего века еще и несколько раз закрывались распоряжением властей.

В 1881 году Великим Мастером обоих уставов был избран великий итальянский полководец и государственный деятель Джузеппе Гарибальди. Ему принадлежит заслуга соединения Устава Мицраима и Устава Мемфиса в единый Древний и Изначальный Устав Мемфиса-Мицраима, который в настоящее время ведет работы в 17 странах мира. В разные годы во главе этого Ордена стояли такие видные деятели мировой эзотерической традиции, как Джон Яркер, Теодор Ройсс и Робер Амбелен. Используя отчасти измененную структуру тридцати трех градусов Древнего и Принятого Шотландского Устава, этот египетский устав надстраивает над ней так называемые Философские градусы, в которых проходит глубокое и детальное ознакомление посвященных с мировыми духовными традициями и всем тем, что мы привычно именуем «тайными знаниями».

До настоящего момента ни одной ложи и ни одного посвященного Устава Мемфиса-Мицраима не было в России. К счастью, сейчас возможность его появления в нашей стране превратилась в реальность, и есть все основания верить в то, что эта реальность станет той самой инициатической реальностью, которая столь необходима всем российским посвященным и вообще всем тем, кто ищет духовного самосовершенствования и нравственных побед над самим собой во имя воссоединения с Истоком и возвращения на свою единую Родину, которая есть Мудрость. Может быть, действительно не всё еще так плохо и для масонства еще осталась возможность перестать думать о Белой Обезьяне и начать думать о Дао.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.