Шаманский лес

Шаманский лес

19.01.06

Настало время написать кое-что о «танцах» Шамана. Танцы — условное название многообразных движений, сопровождаемых различными ритмами. «Танцует» Шаман каждый день от одного до пяти раз. Обычно от минут до получаса. Шаман не всегда определяет сам продолжительность танца.

Бубен используется редко. При лечении или другом специальном камлании.

—   Когда начинаешь танцевать?

—   Как почувствую желание.

—   Чем это определяется?

—   Есть танцы для собранности, если чем-то раздерган, расстроен. Есть для настройки. Есть совместные.

—   С кем совместные?

—   С морем, скалами, ветром, погодой, деревом, звездами... С теми, кто зазвучит.

—   Как это — зазвучит?

—   Ты — горожанин. У тебя или у соседей постоянно кричит телевизор, радио, пылесос, телефон, машины... Неудивительно, что чувствительность к звукам почти на нуле. Иначе в городе не выжить.

—   К каким звукам?

—   Дерево постоянно поет, камень. Когда они поют громко, я слышу и могу подпевать или потанцевать с ними.

—   Как мне услышать?

—   Посиди часик-два рядом с деревом и старайся его услышать. Лучше весной или в начале лета.

—   А движения?

—   Прислушайся к рукам, ногам, телу. И не запрещай им двигаться самим.

—   А танцы для собранности?

—   Услышь себя так же, как дерево. Потом попой тихонько и подвигайся в своем ритме. Если это удастся несколько раз, уже через неделю многие твои болячки начнут проходить.

—   А для настройки?

—   Пока живешь в городе, лучше не практиковать.

—   Почему?

—   Невольно начнешь сонастраиваться с городской «грязью» и заболеешь.

—   Поэтому ты больше живешь на побережье?

—   И поэтому.

—   Это тоже способ прохода в Шаманский лес?

—   Как танец-настройка во сне.

—   С кем?

—   Ну ты — дерево. (Смеемся)

01.09.99

Шаман сделал мне амулет. Основу составляла помещенная в пластиковую бутылку лохматая небольшая ветвь какого-то растения. По стечению обстоятельств я довольно долго не присматривался к этому растению.

Сегодня особый день — первое сентября, а я — преподаватель, только вышел официально в отпуск. В нашем университете начинались лишь практики, занятия — с октября. Так повелось с советских времен, когда студентов вывозили «на картошку» по разнарядкам Обкома партии. Разнарядок давно нет, но устраивающий всех график занятий, по умолчанию, сохраняется.

Все же хотелось в такой день сделать что-то особенное, и, расположившись на солнечном склоне, я достал из рюкзака амулет и начал его изучать. Когда я хорошо разглядел растение в центре и обдумал увиденное, у меня, в буквальном смысле, волосы стали дыбом. Такого растения не могло здесь быть!

Древесный стебель был часто покрыт длинными крепкими острыми иглами, между которыми повсюду рос клочковатый розовато-серый не то пух, не то мех. Из-за этого растение казалось массивным и неопределенным. Несколько боковых отростков явно могли отламываться, как у кактуса. Наверное, растение так и размножалось. Внешне все это напоминало огромную агрессивную шипастую гусеницу шелкопряда. Казалось, что это колюче-лохматое сооружение сейчас зашипит и кинется на тебя. Я представил себе такое растение длиной в метр и более и содрогнулся. Такими колючками защищаться не от кого! Хищников растения не интересуют, а ни один олень или птица и не приблизятся к такому. 

Вдобавок ко всему, за несколько дней хранения в рюкзаке без воды на конце ветви и отростков проклюнулись зеленые почки. От любопытства я не стал дожидаться Шамана, а отправился навстречу.

—   Где ты взял такое страшилище?

—   Оно растет с юга у моего Шаманского дерева.

—   У тебя есть Шаманское дерево? Где оно? Что это?

—   Никто не покажет тебе свое дерево.

—   Ну, хоть местность.

—   Ты пока не можешь бывать там.

—   Почему?

—   Нет практики.

—   Я не дойду?

—   Нет практики. Считай пока, что туда можно пройти лишь из моего сновидения.

—   Но ветвь реальная?

—   Как этот куст.

—   Я могу показать ее другим людям?

—   Амулет твой. Делай, что хочешь.

Растение и сегодня стоит у меня на окне, прибавляя по сантиметру в год. Многие знакомые приходили посмотреть его. Посмотрев и потрогав, люди успокаиваются и больше не интересуются растением. Думаю, что и само растение, и рассказ о территориях, куда можно пройти лишь из сновидения Шамана, настолько немыслимы, что почти все предпочитают всерьез об этом не думать.

02.09.99

Ночью снилось мое дерево. В ярком лунном свете местность была почти узнаваема. Мучительно вспоминал эти места, зная, что, вспомнив, найду уже наяву. Но сон оборвался, когда я почти вспомнил. Запомнились лишь созвездия. До утра во сне решал задачу: с какой точки Земли (или не Земли?) звезды видны так? Зачем-то обязательно нужно найти свое дерево. Анализируя вчерашние записи, наткнулся на фразу Шамана: «Дерево есть у всех».

—   У меня тоже есть свое Шаманское дерево?

—   Не Шаманское. Свое дерево, как и у всех.

—   А Шаманское? Какое-то особое?

—   Все деревья разные.

—   Почему же шаманы считают, что особые деревья есть лишь у них?

—   Не все, некоторые. Они неверно истолковали тот факт, что другие в их окружении не находят своих деревьев.

—   Я могу найти свое дерево?

—   Да.

—   А другие горожане?

—   Немногие.

—   Почему? Чем я отличаюсь?

—   Ты много лет ходишь по побережью один. Большинство горожан не любит этого и боится.

—   Как узнаю свое дерево?

—   Сначала вы много раз видитесь во сне. Потом просто идешь и узнаешь.

—   С кем я вижусь во сне?

—   Ты видишь дерево, а оно — тебя.

—   Когда я найду его?

—   Вы найдетесь. Когда будете готовы оба.

—   То есть, и дерево может быть не готовым?

—   Да.

—   Как?

—   Если ты не видел дерево во сне, ты не узнаешь его. Так же и оно может не узнать тебя.

—   Что определяет готовность?

—   Ты уверен, что не покажешь свое дерево никому?

—   Да.

—   Зачем оно тебе?

—   Не знаю. Не думал.

—   Пока не готов.

02.09.99

Разговор с Шаманом продолжать непросто. Нужно подумать. Целый ряд вопросов Шаман останавливает утверждением, что без соответствующей практики я не пойму ответов. Чтобы избежать этого я составляю и заучиваю опросники дома. Но невозможно предвидеть повороты разговора. Пытаюсь действовать и методом Шамана — спокойно заниматься чем-нибудь, пока «придет» вопрос.

Решил сварить уху из ручейной форели. Шаман научил хватать форель прямо рукой, но для меня слишком экстремально — замирать и следить в такой холодной воде. Все же не вопрос жизни и смерти. Народный способ мне больше нравится. Пускаешь поплавочек по течению у порожка и следишь за ним. Чуть выше дна плывет крючек с икринкой или с ручейником. Форель хватает и отпускает мгновенно в любом месте — чтобы подсечь, нужно полностью сосредоточиться на плывущем в солнечных бликах поплавочке. В этом секрет любой мастерской рыбалки — сконцентрированная медитация.

На пару часов забыл и о шаманском дереве, и обо всем. Вопрос «всплыл», когда я закончил заправку ухи и присел у костра.

—   Свое дерево реально или нет?

—   Конечно, реально.

—   Что ты имел в виду, когда говорил, что к нему можно добраться только через сновидение?

—   Буквально так.

—   В сновидении надо увидеть дорогу?

—   Нужно идти к нему в сновидении.

—   Но реально в это время я буду где-то спать?

—   Нужно реально идти в сновидении. (Шаман задохнулся от хохота)

—   Но тело будет лежать?

—   Как же тело будет лежать, когда ты идешь? (Шаман, не прекращая хохотать, схватился за голову и упал на бок)

—   Но как же я могу идти, если я сплю? (Я не понимал, над чем смеется Шаман, но хохот начал заражать и меня)

—   (Шаман хохотал, держась за живот и перекатываясь через спину с боку на бок) Ох, ты меня сегодня доконаешь. Просто и спишь, и идешь.

—   Что покажет видеозапись, если камера в это время будет снимать меня?

—   Идущего тебя и фон.

—   Но я же сплю!

—   (Шаман взревел и начал на пике хохота издавать утробные звуки) Конечно. И твоя камера попадет в реальность твоего сна, если только ты потащишь ее с собой.

—   (Я засмеялся и вдруг понял сначала всю нелепость своих вопросов, затем и все ответы Шамана) Так я и притащу назад и все кадры, и все, что захвачу!

—   Понял, наконец.

—   И так ты принес мне ветвь для амулета?

—   Много что принес.

—   Я утащу туда от всех мою женщину!

—   Нет. (Шаман прекратил хохотать, и мы совершенно серьезно смотрели друг на друга еще слезящимися от смеха глазами) Ты только понял, но еще не был там. Опасно.

—   Так не я создаю эту реальность?

—   Не ты один. И сначала ты почти не влияешь. Ты проходишь туда, потому что там твое дерево.

—   Я могу туда отвести других?

—   Зачем?

—   Не знаю. Пока не думал.

—   Это дерево растет и через мир твоих предков, и через мир твоих правнуков. Потащишь туда кого-нибудь?

—   Если так, то нет. Как же оно так растет во всех мирах?

—   Сквозь все миры. Это и дерево твоего рода.

—   А всех людей?

—   Это то, что в фольклорах называется «Шаманский лес» или «Заколдованные леса».

—   Человек может повредить этот лес?

—   Только фрагмент своего мира.

—   А если он найдет дорогу к дереву?

—   Такого окружающие называют Шаманом. Он не будет вредить своему дереву.

—   А чужим?

—   Это вряд ли.

—   Почему?

—   Предки или потомки будут защищать свое дерево и убьют его. И никто не знает защитных сил леса. Это просто самоубийство.

19.07.05

В годы отсутствия Шамана не раз возвращался мыслями к концепции Шаманского леса и родовых деревьев. Легче всего назвать эту концепцию метафорической, но реальная ветвь из Шаманского леса продолжает потихоньку расти у меня на подоконнике. За это время (после публикации 2003 г.) знакомые биологи и натуралисты повыпрашивали у меня множество иголок, листочков и даже два готовых к почкованию отростка. Никто не смог идентифицировать растения.

—   Ты не мог бы еще что-нибудь принести из Шаманского леса?

—   Мог бы. И не только я. Но тебе для прохода достаточно того, что есть.

—   Не мне. Для науки.

—   Еще один из множества необъясненных артефактов. На него сейчас никто особо не обращает внимания.

—   Мое Шаманское дерево сейчас есть?

—   Как и все.

—   Человечество постоянно увеличивается. Значит и Шаманский лес увеличивается?

—   Не могу точно сказать. Деревья подрастают.

—   Но недь «программа» дерева заложена в семени. Значит и программа родов где-то заложена?

—   Если в этих терминах, то важны и условия жизни дерева. Не все в семени. Лучше подумай, где программа семени, всех семян,

—   Где?

—   В программе программ всех программ семян. (Смеется) А вообще представления о деревьях у людей ошибочны. Реально дерево не растет, а проявляется в нашем мире.

—   И человек?

—   Угу.

06.01.06

9 декабря 2005 года возвращался рейсом компании Даль-авиа из Хабаровска в Магадан. В самолетах с узким расстоянием между креслами стараюсь сидеть у прохода, чтобы иногда вытянуть ноги. Сидевшие ближе к иллюминатору женщины оживленно болтали. Я не прислушивался к разговору, машинально отмечал по интонациям его оживление и угасание. Вдруг разговор резко оборвался на повышении тонирования. Глянув на женщин, я понял, что их что-то испугало, и посмотрел в иллюминатор. За бортом мелькала серая тень, то обгонявшая крыло, то отстававшая. Женщины умолкли, старались не смотреть ни в иллюминатор, ни друг на друга, ни на меня. Минуты две я наблюдал за маневрами двигавшегося рывками существа, напоминавшего маленькое серое облако с расплывчатыми крыльями, пока оно не исчезло из поля зрения.

«Видели?» — спросил я сидевшую ближе к окну. «Показалось» — твердо и уверено ответила она, и вторая взглянула на нее с благодарностью. Спорить о том, что всем троим не могло показаться, я, естественно, не стал. Такие случаи мало с кем можно обсудить, потому что слово «показалось» является наиболее удобным, не тревожащим ответом. Но не для Шамана.

—   Что это могло быть?

—   Какое-нибудь атмосферное существо или чье-нибудь сновидение.

—   Атмосферные существа общаются со сновидениями?

—   Некоторые из них являются самостоятельно зажившими сновидениями.

—   Разве не все?

—   В принципе — все. Но не все сновидения — человеческие.

—   Да, пишут, что животные тоже видят сны.

—   И растения, и духи, и минералы. И сами сновидения.

16.09.05

Откуда они появились, я не заметил. Обернулся вслед за Шаманом и увидел на фоне заката мужчину и двух женщин. Мужчина с коротким копьем. Таких копий я еще не видел. Острие копья похоже на лезвие большого обоюдоострого ножа. Явно железное. У одной из женщин за спиной лук с приспущенной тетивой из оленьих жил. В торбе, возможно, стрелы. Лица жесткие, как кулаки. Одеты почти полностью в одежду из шкур. Но на той, что с луком, свитер под шкурой. У второй — военная шапка-ушанка. С кем-нибудь из пастухов ведут обмен. Или грабеж? Осанка прямая, горделивая. Вроде люди, а вроде — нет. Чувствуешь что-то чуждое.

С первого взгляда стало понятно, почему эвелны их избегают. И в разговорах не называют, только «они», «те», «их». Я сразу назвал их для себя «темными». Не из-за цвета кожи. Загорелые обветренные лица не смуглее эвелнских. Темен психический настрой. Казалось, вечер помрачнел и стал тяжелым в их присутствии. Не хотел бы я с такими встретиться без Шамана в их родных местах, где еще не ступала нога цивилизованного человека. Это примерно три-четыре тысячи километров бескрайних гор между Магаданом и Якутском и западнее Якутска. Не могу утверждать, что съедят, но сочувствия не дождешься. Возможно, они вообще не считают людьми никого, кроме своего племени.

Общались они только с Шаманом. Меня не замечали, в том смысле, что взгляд их проходил мимо, не задерживаясь. Так мы смотрим на стиральную машину или кошку соседа. Я тоже старался не вглядываться. Не дай бог чем-нибудь задеть таких. Сначала порвут на части, потом, может, подумают. Однако нет, не подумают.

Особенность их языка заключается в неразрывной связи звуков с жестикуляцией. Не как в итальянском, где жестикуляции акцентирует словесные выражения, а как будто жесты являются такими же словами языка, как и сочетания звуков. Звуки щелкающие, хрипящие, с короткими гласными и неожиданным тонированием. Дождались, пока Шаман изготовит нужную им смесь, кивнули и похрипели ему, не взглянув на меня, ушли. Вечер посветлел. Воистину, тартары какие-то.

—   Это «сумеречные люди»?

—   Они.

—   Почему так мрачно-то?

—   Это наиболее древние.

—   Древнее эвелнов?

—   Всех народов здесь.

—   Как ты можешь это знать?

—   По языку.

—   Что особенного в их языке?

—   Чем древнее язык, тем он первозданнее.

—   Как это?

—   В первозданных языках слова буквальны.

—   Не понимаю.

—   Например, слово «медведь» означает «грозный спит всю зиму».

—   А жесты?

—   »Медведь» произносится так «угроза (звук) — спит (жест) — зима (звук) — всегда (жест)».

—   Здорово. Принципиально ново. А еще?

—   Не ново. Все языки так начинались.

—   Расскажи еще.

—   »Бубен» — «гумм-денн». Просто повторение звука.

—   А жестами?

—   Шаман показал жест, означающий, что ему некогда сейчас заниматься уроками языка.

—   Трудно общаться с людьми, говорящими на таком языке.

—   (Шаман смеется над моей подначкой) Зато заклинания гораздо сильнее.

17.09.05

16:30. Стоим на самой высокой вершине этого побережья. Здесь, как говорит Шаман, самый высокий (буквально, по физическому месту жительства) из местных, Горный Дух. Положили подарок, отдыхаем. Вид — как с самолета. Жесткий ледяной ветер, очень высоко, страшно смотреть на обрыв к океану, ощущение космоса. На восток — далеко внизу берег с белой кромкой льда, на запад — бесконечные хребты и ребра еще заснеженных гор. Черные пятна кустарника и каменных осыпей проглядывают из под снега на ближних склонах, но все дальние кажутся ярко-белыми и окутанными синеватой дымкой.

На эту вершину никто, кроме нас с Шаманом, не залазил. Летом не продерешься из-за зарослей кедрового стланика, зимой — обломаешь лыжи о камни и стланик под снегом. Мы прошли на привезенных мною с Аляски дорогих снегоступах. Правда, Made in China, но не массовые дорогие вещи китайцы делают хорошо. Похоже на нашу конверсионную продукцию. Железный обод из прочного легкого белого металла, зубья из хорошего дюраля, металлические же шурупы и заклепки, надежная упряжь, и все это — не более трех килограммов. Даже Шаман одобрительно цокал, рассматривая. В 1999 мы пытались сюда продраться на других снегоступах из «специального горного» пластика, который сломался на полпути. Под рыхлым снегом нога может встать на камень, ветвь или в яму любым углом. Слону ясно, что обод нужен металлический.

Вспомнились «сумеречные», которые как раз сейчас километрах в пятидесяти-шестидесяти от нас на западе движутся домой на деревянных снегоступах с ременной упряжью. Очень четко представил, как суровый мужчина неутомимо пробивает след, а женщины ступают в него, глядя на мерно покачивающуюся спину защитника и повелителя.

—   Как они идут сейчас на деревянных снегоступах? Ведь ломаются, наверное, каждый день.

—   Сейчас как раз отдыхают.

—   Откуда ты знаешь?

—   Им идти несколько сотен километров. Много дней. Поэтому берегут силы.

—   А потом в темноте меньше сил расходуется?

—   В это время года важнее не свет, а снег. Вечером, ночью, утром примораживает, снег прихватывает, можно идти, почти не проваливаясь. А, примерно с двенадцати до восьми вечера снег рыхлый из-за солнца. Сил тратишь много, а проходишь мало. 

—   Что-то я не заметил.

—   Мы с обеда идем по хребтам. Здесь наст. К мягкому снегу спустимся к шести. До восьми очень-очень заметишь.

—   Почему их до сих пор не «открыли».

—   Они не хотят.

—   Ну, мало ли, что они хотят. Других же открыли.

—   Их речь более сильна, чем наша. Будет так, как они хотят.

—   При чем здесь речь?

—   Речь создает мир.

—   И чем же она сильна?

—   Я уже говорил — первозданна. И гораздо меньше различие между словом и делом.

02.09.99

Именно в солнечные осенние дни тени в прибрежных скалах настолько густы, что кажутся пещерами, провалами. В июле, например, солнце и теплее, и ярче, но тени так и остаются тенями. А сегодня приходится вспоминать знакомые очертания скал, чтобы «не видеть» пещер там, где всего лишь тени.

—   Почему осенью тени другие?

—   Переходный период.

—   Куда?

—   Скалы, деревья, волны и многие другие вспоминают про зимние сны и «прикидывают» их в тенях.

—   Это просто тени?

—   Для большинства — тени. Для тебя могут быть проходы.

—   То есть я могу сейчас куда-то пройти?

—   Не сейчас, во сне.

—   Как найти места проходов?

—   Технология развивается и сама не знает — куда, сегодня есть простая, доступная многим техника.

—   Танк? (Смеемся)

—   Нужно найти на хорошей фотографии то, что в реальности или не видел, или не так смотрится.

—   Это места переходов?

—   И понимания, и общения.

—   Так их очень много.

—   Всегда много, не всегда была техника.

—   Ты ходишь в Шаманский лес во сне?

—   Иногда так.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.